Тиша

Тиша появился в доме Борисовых случайно. Честно говоря, он и сам не понял как. Спросить у других Прозрачных, что с ним будет, сразу постеснялся, а потом было уже поздно. Эфир всколыхнулся, и Тишу вынесло из Облачной долины Номер Семь, замотало в потоке и выплеснуло прямо на узбекский ковер в комнате бабы Таси.

Кот Валера, жирный и малоподвижный, увидев Тишу, подскочил на всех четырех лапах, выгнул спину, выпучил глаза, задвинул уши на затылок и с утробным воем взлетел на шторы. Невысоко прыгнул, но умудрился зацепиться всеми когтями, провисеть пару мгновений и с грохотом уронить карниз.

На шум прибежала Танюшка, взвизгнула, кинулась спасать кота из штор, получила несколько царапин и разревелась, размазывая сопли длинным рукавом Сережкиного свитера. Баба Тася, шаркая тапочками, пришла на вой:

— Шайтан-машина, а не девочка! Карниз свалила! А ну иди сюда, негодница!

— Это не яа-а-а, — взревела Танюшка, — это Вале-е-е-ера-а-а! Он там, в шторине запутался!

Бабуля тяжело наклонилась и потянула за край. Скользкая ткань развернулась и выпустила кота на волю. Тот огляделся по сторонам, не увидел никого и ушел на свою лежанку вылизываться.

Конечно, тогда Тиша не знал, ни как кого зовут, ни как здесь все устроено. За время, проведенное в Облачной долине Номер Семь, с ним ничего особо не происходило. Тиша грустил, но не помнил, почему. Он наблюдал за другими Прозрачными, но к общению не стремился, и никого знакомого не встретил.

Дом Борисовых оказался странным, шумным, полным приятных запахов и всяких интересных штуковин. Тиша выбрал себе укромное местечко внутри Лего-замка, стоящего на полке в самой большой комнате. Оттуда была прекрасная видимость и слышимость, да и толстый Валера, хоть и посматривал недобро, достать не мог.

«Кто такой Тиша?» — спросите вы. Прозрачный, как говорят в Облачной Долине Номер Семь;Призрак, как сказали бы любители всякой жути; Неприкаянная Душа, как говорят верующие люди. Сам Тиша не относил себя ни к одной группе, он вообще не осознавал это. А может, думал, да забыл, а раз забыл, значит, не так уж важно. А важно для Тиши найти «своих». Это единственное, что удерживало его в том или ином месте, единственное, чего он хотел и о чем печалился.

Впрочем, пребывание в доме Борисовых грустным не было. Здесь жили люди и кот. Люди в упор Тишу не замечали, а вот хвостатый Валера следил за ним пристально и подолгу, а встречая на своём пути от миски с кормом до лежанки, начинал неистовствовать и бесогонить. Выглядело это весьма потешно, забавляло Тишу, и он специально подкарауливал толстяка и пугал его.

Тише нравились люди. Он быстро запомнил их имена и научился отличать одного от другого. Самая маленькая была Танюшка — щуплая девчонка с мокрым носом и склочным вороватым характером. Она частенько тырила вещи, игрушки и карандаши брата Сережи, а когда попадалась, пронзительно скандалила и ревела: «Это не яа-а-а!». Тиша не любил этих воплей, и когда они случались, утекал в комнату мальчика.

Тише нравилось сидеть у Сережи на плече и читать с ним книги, решать задачи по алгебре, смотреть, как он собирает из Лего машины, корабли и самолеты или проходит компьютерные игры. С Сережей было интересно. Все, что надо было понять о мире, маленький Прозрачный узнал от мальчика.

Самым главным человеком в доме Борисовых была баба Тася. На ней все держалось, и она регулярно напоминала об этом домочадцам. Бабушкадолго спала по утрам, потом делала зарядку для спины и красоты лица, затем неспешно чаевничала с малюсенькими бутербродами, которые нарезала «на один укус», что-нибудь терла и мыла, стирала, ходила в магазин и готовила, одновременно занимаясь с Танюшкой уроками. В конце дня, когда все уходили с кухни, она садилась в продавленное кресло, вязала, смотрела телевизор, иногда читала и клевала носом.

Ещё в доме Борисовых жили Мама и Папа. Они уходили рано утром и возвращались к ужину. Мама была тихая и нежная. Даже вредная Танюшка с её приходом становилась ласковей и добрее, убегала к себе в комнату, где крадеными карандашами творила красоту ей в подарок.

Папа был весь длинный и неуклюжий, с большими руками, цепляющими и роняющими все на своём пути, и большимиже ногами, запинающимися обо все ножки стульев, диванов и кресел. Поэтому он ходил в тапках, чпокал твердыми подошвами по коврам и цокал по линолеуму. Папа колол бородой Танюшку, маму и бабу Тасю, хохотал низким голосом и уходил в комнату Сережи, где они вели «мужские разговоры».

Тиша не понимал значения времени, не знал, как долго жил у Борисовых. Свет за окном сменялся темнотой, и возвращался снова. Иногда Тиша замирал в своём замке из Лего и терял последовательность событий, но в целом, ничего не менялось, и он быстро вникал в суть домашних происшествий.

Закончив исследовать квартиру и её обитателей, вдоволь наигравшись с нервами Валеры, Тиша обратил внимание на то, что, когда темно, люди почти не двигаются, иногда бормочут или улыбаются, но что-то интересное с ними случается. От Танюшки онузнал, что люди смотрят сны, но сам не видел и даже не понимал, как это.

Однажды в темноте Мама запела, и тогда Тиша почувствовал, что его куда-то тянет. От нее исходили теплые волны, до того приятные, что он поддался им и поплыл, доверяя течению.

Место, в котором Тиша очутился, было похоже на лабиринт. Светлые стены его были горячими, но не обжигающими, немного влажными и пульсирующими. Он любовался необычными видами и все скользил куда-то дальше и дальше, прислушиваясь к своим мыслям и ощущениям, двигаясь наугад, не разбирая дороги и не желая повернуть назад, пока не попал в большой круглый зал с узорчатым куполом и чем-то мягким, объемным и бархатистым вместо пола. Это что-то пружинило под ногами, извивалось и было каким-то запутанным и странным.

Медленно-медленно продвигался Тиша вдоль этого непонятного чего-то, перешагивал, подныривал, углублялся, пока не застрял. Нечто стиснуло его со всех сторон, облепило, лишив возможности двигаться, потом затрещало, лопнуло, всосало и понесло куда-то так быстро, что Прозрачный не успевал даже что-нибудь рассмотреть. Он несся, не разбирая ни верха, ни низа, то круто взлетая, то стремительно падая, проскакивая немыслимые пике, без шансов изменить свое положение. И вот когда он уже смирился с этими обстоятельствами, застыл внутри себя, решив, что силы ему могут ещё понадобиться… в глаза ударил свет.

— Это мальчик! — громко сказал кто-то.

— Мой Тиша! — Издалека голос мамы звучал так тихо и радостно, и я не выдержал и закричал ей в ответ, что страшно соскучился.