То, что внутри.

Монумент человеческой изобретательности, возведенный на костях истощенных экосистем и выдохшихся надежд. Его сердцебиение – гул тысяч лифтов, скрежет маглевов на высотных трассах, нескончаемый гул рекламных голограмм, проецирующих сияющие призраки роскоши в вечно сумеречный воздух. Воздух пахнет озоном, выхлопными газами, дешевым синтетическим белком из уличных забегаловок и вездесущей влажной ржавчиной. Где-то высоко, за плотным слоем смога и светового загрязнения, тускло маячило солнце. Здесь же, на Уровне Семь, в «Кишках», царил перманентный вечер, подсвеченный неоновыми струящимися ранами рекламы и тусклыми желтыми лампами аварийного освещения.

Рик Карвер прижался спиной к холодной, липкой от конденсата и неизвестных городских соков стене переулка «Удавка». Восемнадцать лет по меркам Некрополиса – уже срок, но взгляд его был старше, видавший слишком многое за столь недолгую пору. Высокий, худощавый, с угловатыми плечами, он казался тенью в своем поношенном, некогда черном, а ныне выцветшем до грязно-серого, терморегулирующем комбинезоне. Комбез был слишком велик, доставшийся от кого-то более крупного, подпоясан ремнем из сплетенных оптоволоконных кабелей. На ногах – тяжелые, потрепанные, но надежные ботинки с магнитными подошвами – подарок отца перед тем, как тот растворился в серых водах корпоративной войны. Лицо Рика было бледным, с резкими скулами и глубоко посаженными глазами цвета старой стали, вечно сканирующими окружение. От левой брови до скулы тянулся тонкий, едва заметный шрам – память о столкновении с патрульным дроном три года назад. Его темные, слегка вьющиеся волосы были коротко стрижены, практично. Единственное «украшение» – старый нейроинтерфейсный штекер, вживленный в висок, покрытый тонкой сеточкой шрамов. Не подключенный, нерабочий. Трофей. Напоминание.

Он переводил дыхание, растворяясь в мраке. «Удавка» была его путем домой, если лаз в вентиляционной шахте заброшенного склада на 47-м суб-уровне можно было назвать домом. Путь рискованный, но быстрый. И дешевый. Сегодня переулок вибрировал особой враждебностью. Кислотный дождь, не сильный, но едкий, шипел, разъедая краску на ржавых пожарных лестницах и оставляя язвы на пластике брошенных контейнеров. Вода стекала по стокам, унося в недра города смесь грязи, машинного масла и чего-то органического. Где-то в отдалении сирена патруля выла, словно раненый зверь.

Рик собрался выдвинуться, когда звуки переменились. Не привычный гул «Кишок», а резкие, отрывистые шаги. Твердые, металлические. Много. И тихий, но отчетливый шепот команд. Он прижался еще плотнее. Сердце колотилось, как загнанный зверь в клетке из его же ребер, угрожая сорвать дыхание.

Из тумана, рожденного дождем и выхлопами, выступили фигуры. Две группы. Контраст был разителен, как между Уровнем Семь и верхними Сферами.

Слева – «Ржавые Шестерни». Классика низов. Мускулистые, в броне из списанной техники корпораций: пластины от промышленных экзоскелетов, прикрученные к коже болтами, импровизированные шлемы из касок сварщиков, с прорезями для глаз. Оружие – тяжелые, кустарно модифицированные дробовики, самодельные энергетические дубинки, искрящие синим. Лица скрыты под масками-респираторами или шрамами. На запястьях одного Рик заметил знакомые татуировки – стилизованные шестерни с трещинами. Грубая сила и циничная ярость низов.

Справа – «Чистые Кристаллы». Они выглядели абсолютно инопланетянами в этой грязи. Стройные, быстрые, в облегающих черных комбинезонах из полимерной брони, мерцающей, как мокрая кожа ската. Маски – гладкие, хромированные, без прорезей, с единственным светящимся голубым «глазом» по центру. Оружие – компактные импульсные пистолеты, почти игрушечные на вид, но смертоносные. На груди у лидера светился логотип – стилизованный голубой кристалл. Наемники? Частная охрана какой-то микрокорпорации? Технофанатики? Они двигались с хищной грацией, синхронно, как рой.

Слов не было. Только резкий жест руки лидера «Кристаллов» – отмашка вниз.

Ад начался мгновенно.

Синий свет импульсных залпов вспорол мрак, ослепительно яркий. Звук был не выстрел, а пронзительный, леденивший кости визг, будто рвали саму ткань воздуха. Пули «Шестерен» ревели в ответ, высекая снопы искр из стен, разрывая мусорные мешки. Первый ряд «Шестерен» рухнул, как подкошенный. Броня не плавилась – она испарялась локальными вспышками ослепительно-белого света, оставляя дымящиеся кратеры в плоти. Воздух наполнился запахом озона, горелого мяса, пластмассы и едкого дыма.

Рик вжался в нишу, закрывая лицо руками от осколков бетона и слепящих вспышек. Мускулы ног свело ледяным параличом ужаса. Он видел, как «Шестерня» с импровизированной энергодубиной бросился вперед, рыча, и был рассечен голубым лучом пополам. Видел, как «Кристалл» падал, сраженный удачным выстрелом из дробовика, его гладкая маска треснула, обнажив молодое, перекошенное болью лицо, прежде чем его добили.

Это была не драка. Это была методичная зачистка. Технологичное превосходство «Кристаллов» было подавляющим. Их движения были не просто точны – они были алгоритмичны. Не бой, а демонстрация эффективности. Они методично выжигали переулок. Рик молился всем богам, которых знал, и даже тем, о которых слышал лишь в пьяных байках стариков, чтобы его не заметили. Каждая вспышка света казалась ему направленной в упор. Каждый визг импульсного оружия – предсмертным криком, предназначенным ему.

Один из «Шестерен», тяжело раненный, с окровавленным животом, пополз прямиком к его нише, оставляя за собой кровавый след, смешивающийся с дождевой водой. Его глаза, полные животного страха и боли, встретились с Риком. Парень замер. Не сюда! Уйди! Мысль была криком отчаяния. Раненый бандит дотянулся до пояса, вытаскивая что-то, напоминавшее самопал-гранату…

Голубой луч пронзил дождевую мглу, ударив ему прямо в затылок. Не взрыв – мгновенное превращение. Голова не взорвалась – она распылилась в кровавый туман, смешавшийся с кислотным дождем. Безголовый остов рухнул в метре от Рика, забрызгав его ботинки и низ комбинезона теплой, липкой жижей. Рик сдержал рвотный спазм, закусив губу до крови.

Дальше – кошмар в замедленной съемке. Последние «Шестерни» отчаянно отстреливались из-за укрытий. Один, с татуировкой шестерни на лысом черепе, бросился врукопашную. Его встретили два «Кристалла». Их движения были стремительны, смертоносны. Не удары, а точные, выверенные тычки в суставы, горло, пах. Рик слышал хруст ломающихся костей, хриплый стон. Лысый рухнул, и один из «Кристаллов» спокойно, почти ритуально, приставил импульсный пистолет к его виску. Голубой всполох. Тишина.

И вдруг все стихло. Только шипение дождя на раскаленных стволах и тихий треск коротких замыканий в поврежденной проводке на стене. «Чистые Кристаллы» стояли среди тел, дымящихся воронок и разбросанного мусора. Лидер провел рукой по маске. Голубой глаз погас, потом зажегся снова. Он что-то сказал на низком, модулированном голосе. Незнакомый язык? Корпоративный шифр? Остальные кивнули. Они быстро, с профессиональной холодностью, обыскали тела своих павших, забрали оружие и какие-то чипы. Рик видел, как один из них наклонился над телом лысого «Шестерни», что-то ища. Не нашел? Раздраженно махнул рукой.

Затем, без лишних слов, они растворились в тумане переулка так же внезапно, как и появились. Их шаги, легкие и быстрые, затихли в отдалении.

Рик не двигался. Минуту. Пять. Десять. Дрожь охватила его с головы до ног. Он боялся ловушки. Боялся, что один из них вернется. Боялся пошевелиться. Запах крови, гари и экскрементов стоял невыносимый. Дождь смывал его лишь частично, превращая переулок в кровавое месиво.

Наконец, инстинкт самосохранения пересилил паралич. Убираться. Сейчас же. Он сделал шаг из ниши, спотыкаясь о тело того самого бандита. Труп лежал лицом вниз в багровой луже.

Рик хотел отпрыгнуть, но что-то блеснуло. Небольшой, неяркий блик у самого края лужи, рядом с откинутой рукой мертвеца. Что-то упало, когда он рухнул?

Рик оглянулся. Переулок был пуст, кроме мертвых тел. Только дождь и пар, поднимающийся от остывающих ран. Он опустился на корточки, стараясь не смотреть на место, где была голова. Блеск исходил из маленького предмета, наполовину погруженного в кровавую жижу. Рик замер. Рука сама потянулась к мерцающему обломку. Безумие. Прикоснешься – умрешь. Но что-то глубже страха, древний инстинкт добытчика или обреченного на смерть, толкало его вперед. Этот кусочек пульсирующей тьмы был единственным светом во внезапно обрушившемся аду. Он протянул дрожащую руку, отодвинул трупную руку. Предмет был размером с большой палец, гладкий, обтекаемой каплевидной формы. Материал был чуждым – не кость, не камень, не металл. Скорее... кристаллизованная плоть или окаменевший сон. Темно-серый, почти черный, но с прожилками, пульсирующими глухим багрово-черным светом, как запекшаяся кровь под коркой пепла. На ощупь он был гладким, но не скользким, словно слегка вибрирующим – дышащим. На одном конце – микроскопические, сложные золотистые контакты. На другом – что-то вроде органического порта, напоминающего сжатую мышечную ткань.

Это не было оружием. Не было чипом для кредиток. Это выглядело… древним. И безумно дорогим. Технологичным и органичным одновременно. Артефакт. Нечто из запретных лабораторий верхних Сфер или глубин докорпоративных раскопок.

Рик инстинктивно сжал его в кулаке. Артефакт отозвался легким, едва ощутимым толчком, словно живое сердцебиение. Тепло растекалось по ладони, парадоксальное: оно успокаивало первобытный ужас, но одновременно леденило душу осознанием необратимости. Он коснулся чего-то чужеродного.

В этот момент где-то наверху, на высотной трассе, резко взвыли сирены. Близко. Очень близко. Патруль? Или… они вернулись?

Ужас, холодный и тошный, снова накатил на Рика. Он вскочил, судорожно зажав артефакт в кулаке так, что суставы побелели. Этот пульсирующий камень в его кулаке был не билетом – он был детонатором, подложенным под его жалкое существование.

Он бросил последний взгляд на кровавую бойню в переулке «Удавка», на дымящиеся трупы, на которых уже начали собираться первые крысы-мутанты. Потом ринулся в противоположный конец переулка, вглубь знакомых ему, как собственные шрамы, лабиринтов Уровня Семь. Его шаги были быстрыми, бесшумными, но в ушах стоял не гул города, а набат, выбиваемый его же сердцем: Ты – мишень. Ты – носитель.

Теплый, пульсирующий камень судьбы жег ладонь. Некрополис-Прайм сорвал с Рика Карвера последние иллюзии. Игра на выживание началась. Ставка – не просто жизнь. Ставка – душа.