Точка соприкосновения

Детей, родившихся под самый конец путешествия, мама с папой назвали Макар и Тихон — по-гречески «Счастливый» и «Удачливый». И то сказать, и счастье и удача им улыбнулись: они уж точно ступят на землю нового мира, который земляне в память о родине заранее назвали Гея.

Длительность путешествия ещё до старта оценивали по-разному: от десятка лет (мелочи по меркам космоса) до нескольких веков (у-у, пессимисты!). К сожалению, пессимисты оказались ближе к истине: несовершенство навигации в дальнем космосе и влияние не известных ранее мощных источников гравитации удлинили путь во много раз. Хорошо хоть, что корабль заполнен был едва на четверть, иначе некуда было бы размещать новые поколения, рождавшиеся в пути.

Мирон и Аглая заступали на предпоследнюю, почётную вахту. Последняя — с расчётами баллистического полёта и выходом на орбиту Геи — предполагалась тяжёлой и сложной, её взяли на себя старшие офицеры как самые опытные. А вот предпоследняя — просто спокойный полёт, корабль здесь вполне может вести автоматика, зато этот момент путешествия считается последним этапом собственно космического пути. Вести корабль на этом участке полёта — большая честь!

Супруги Аркадьевы, капитан и пилот Мирон и штурман Аглая, были выбраны для этой почётной вахты по жребию. Сперва хотели провести голосование, но капитан веско возразил: «Будут обиды. Ни к чему». И жребий на удивление выбрал именно его, да ещё и соединил супругов, хотя обычно они несли вахты порознь. Макар и Тихон, узнав, что родители поведут «Арго» внутрь системы, сперва орали от восторга, а потом рыдали от обиды, что им никак нельзя будет сидеть рядом с мамой и папой на вахте. А они так хотели!..

Детки вообще быстро развивались: увлечённо ползали по схеме корабля, изучая всё его устройство, познакомились с бортовым компьютером, «помогали» (в основном мешая) во время ремонта разных узлов. «Я буду котруктор», — уверенно сказал трёхлетний Макар, когда капитан спросил его в шутку, чем он хочет заниматься, когда прилетит на планету. «А я буду кораблел», — добавил Тихон. Что это такое, он и сам точно не знал, но у него ещё полно времени, чтобы выяснить...

— Жаль, парням нельзя с нами в рубку, — вздохнула Аглая, усаживаясь в штурманское кресло.

— Пристегнись, — посоветовал Мирон.

— Да ну, зачем, — отмахнулась Аглая.

— Затем, что придут снимать видеохронику! А в кадре должен быть образцовый порядок. Дай-ка я тебе ботинки застегну как следует.

Мирон склонился у кресла жены, аккуратно затянул липучки на ботах.

— Вот, и не расстёгивай, расхлябанный штурман нам ни к чему.

Аглая, привстав в кресле, торопливо поцеловала мужа и в самом деле защёлкнула тяжёлые пряжки четырёхточечных ремней. Мирон сел в своё кресло, тщательно оправил китель: сегодня вахта при параде, а не в привычных мягких комбинезонах. Сидеть в мундире не очень-то удобно, но ради хроники придётся терпеть!

Внешние планеты системы корабль уже прошёл, их даже не увидели: часть загораживал громадный Гелий, часть были просто далеко и почти не подсвечены. Гравиметры показывали направления на здешние гигантские газовые шары — и всё, больше никаких красот. Но предпоследняя вахта вела «Арго» на сближение с поясом внутренних планет, и вот они скоро станут видны как следует. Им и света звезды достаётся побольше, и расстояние неуклонно уменьшается, и где-то там среди них, вторая от Гелия — она, Гея. Скоро её можно будет увидеть: сперва на фото, а потом и напрямую через камеры корабля…

В десять ноль-ноль в рубку торжественной толпой (тоже все при параде) явились члены съёмочной группы. Камера обежала сосредоточенных пилота и штурмана в креслах, экраны над их головами, где чертился курс «Арго» и отображались прочие подробности. Арсен, в миру главный энергетик, а ныне режиссёр и диктор, хорошо поставленным голосом принялся вещать на камеру:

— Сейчас «Арго» пересекает орбиты седьмой и шестой планет системы Гелия. Имена этим планетам ещё не дали — это дело будущего. Всего десять часов — и мы приблизимся к внутреннему поясу, где уже будет видна… Аглая, это что?

Арсен кивнул на боковой экран справа от штурманского места, где что-то энергично мигало.

— Это связь, — отмахнулась было Аглая, но тут же сама замерла и раскрыла рот.

— Это внешняя связь, — уточнил не менее ошеломлённый Мирон.

— Кир, давай сюда, снимай, снимай! — закричал Арсен оператору. — Вот этот экран крупно!

Оператор пролез поближе, потихоньку спросил мимо микрофона, чтобы не записаться:

— Ну и что это значит?

— Штурман Аркадьева, примите вызов, — официальным голосом велел Мирон.

Аглая настроила приём, но сигнал не появился.

— Вызов по радио, — Аглая удивлённо обернулась и посмотрела прямо в камеру. — Придётся подбирать частоту.

— Каменный век, — пожал плечами оператор. — Что сейчас пользуется радио?

Посыпались предположения:

— Может, это наш старый буй?

— У него должно быть нормальное устройство грависвязи.

— Допотопный буй?

— Не было у нас таких!

— А резервная связь у него не по радио?

— Это не буй, — остановил поток фантазий Мирон. — Буй первым делом передал бы свой номер хоть морзянкой. Это живой сигнал. Штурман, общий вызов!

В рубку набились все, кто имел доступ в секцию управления. Оператор забрался на кресло подменного пилота, прицепился рукой за страховочные леера под потолком (на случай невесомости) и снимал всё это многолюдство сверху. Хронику никто не отменял!

Мирон покосился на жену:

— Приняли сигнал?

— Да, есть частота, — кивнула Аглая.

— Отвечайте.

И в рубке, шипя и чихая помехами, зазвучал чужой голос. Чужой, но удивительно похожий на человеческий, судя по тембру, наверное, даже женский.

Конечно, никто не понял ни слова; но ясно было, что это речь и она слышна без подстройки частот воспроизведения, то есть звучит примерно в том же диапазоне, что и человеческая речь.

Капитан выслушал мелодичное, но непонятное сообщение, потёр подбородок:

— Видео есть?

— Пытаюсь подобрать частоту приёма...

Возня с приёмником радиосигнала увлекла и съёмочную группу, и зрителей, а поскольку из рубки велась прямая трансляция почётной вахты, то весь корабль был в курсе событий. Пассажиры всех возрастов прилипли к экранам и терпеливо ждали, пока инженеры нащупают нужные частоты.

И ждали не зря: видео было не лучшего качества, но всё же люди с «Арго» наконец увидели тех, с кем говорили… Хотя видно их было только по пояс, судя по лицам и рукам, это были люди.

Когда корабль наматывал витки вокруг планеты, гася скорость перед посадкой, первый шок уже прошёл. Все как-то более-менее осознали, что неведомые люди опередили «Арго» и высадились на Гее раньше. Кто это, откуда взялись и как добрались сюда? Это пока в тумане. Но землянам показали зелёное поле, обнесённое аккуратными столбиками лучевого заграждения, и прислали короткую доступную анимацию: большая лодка кружит над планетой, а потом плавно опускается на эту самую поляну.

Капитан выслушал соображения всего экипажа, от восторженных до тревожно-осторожных, и вынес капитанское решение:

— Садимся.

«Старички» — проверенные пилоты и инженеры — вели «Арго» на посадку, а все прочие обитатели корабля, безопасности ради пристёгнутые в посадочных креслах, всяк на свой лад набирались терпения. Люди. Люди! Откуда?! Всего четыре часа — и тайна раскроется… уже три… два с половиной… сорок минут…

В клубах пара охладителя, окутавших корабль перед приземлением, саму площадку в камеры видно не было, садились по выставленным заранее маячкам. А когда пар истончился и растаял, камеры показали встречающих на поле — большую толпу… ах, если бы людей! Это было бы хоть как-то объяснимо!

— Ма-ам, это кто? — теребил Макар обалдевшую от изумления Аглаю.

— Это кто, мам? Лошадки? — не отставал Тихон.

— Кентавры, — севшим от волнения голосом ответил Мирон. — Это называется кентавры.

Хозяева планеты оказались исключительно вежливы и дали гостям достаточно времени прийти в себя. Два месяца дети и взрослые, никогда не ступавшие на настоящую планету, просто ходили там и сям, дышали настоящей атмосферой, смотрели в синее небо с настоящими облаками, осторожно, остерегаясь волн, окунались в море.

Дети освоились быстрее, Макар и Тихон едва ли не первыми свели знакомство с местными ребятишками, хотя они и были больше похожи на жеребят, известных юным землянам по книжкам. А следом за близнецами и другие земляне перестали дичиться местных. Привыкли, понемногу стали наблюдать за играми друг друга, а потом как-то неожиданно оказалось, что играют уже вместе. Кентаврики постарше катали человеческих малышей на спинах, не слушая взрослых, твердивших об осторожности. Все вместе строили замки из песка на морском берегу, купались в мелком детском бассейне, ели с веток местные плоды (и иногда страдали после этого болями в животе) — словом, дети нашли общий язык куда быстрее взрослых.

Взрослым труднее давались и общение, и взаимопонимание. Кентавры с сочувствием отнеслись к землянам, пережившим немало приключений и испытаний в своём полуторавековом пути. Но идея, что люди прилетели поселиться на Гее, понимания не вызвала.

— Так случилось, что это наш единственный дом, — рассказывал Полигнот Ктесифонион, архонт политии. — Мы понимаем, что на Земле многое изменилось, но у вас есть космические лодки и дóма, как вы говорите, строятся новые. А у нас их пока нет: тот, что принёс нас сюда, давно разрушился, ведь это было тысячу лет назад…

— Как это вышло? Тысячу лет назад у нас на Земле уже никто не встречал кентавров! — вскричали наперебой молодые спутники академика Барнье.

Конечно, академиком его признавали только собратья по полёту, но на борту был самый настоящий филиал Академии наук, и он не мух ловил всё время полёта. Работа шла непрерывно: новый дом человечества должен был поддерживать преемственность земной науки. А значит, Академии следовало продолжать перспективные исследования, начатые на Земле, и готовить научные кадры для будущего. Сейчас физики, социологи и математики землян участвовали в своего рода научной конференции с кентаврами-философами (так здесь называли всех учёных, особенно естествоиспытателей).

Однако на эту встречу пришли не только учёные, но и политики. Вопрос ведь был не чисто научный: могут ли два народа сосуществовать на Гее?

— Наши учителя объясняли нам, что в нашем путешествии мы перешагнули границу времени, — вмешалась философ Иона Прокионида. — То есть ход времени един, но точки совмещения временных потоков могут расходиться. Например, учителя говорили, что от Земли до Геи три тысячи световых лет…

— Наши оценки такие же, — кивнул академик.

— Но мы опередили свет, идущий от солнца к Гелиосу, поэтому можно считать, что здесь не наступила даже эпоха, когда мы отправились в полёт.

— Мы объясняем это несколько по-другому, то суть та же, — согласился Барнье. — Поэтому ваши предки никак не могли покинуть Землю тысячу наших лет назад.

— Это так, — разом кивнули философы кентавров.

— Позволю себе вернуться к первичному вопросу, — вмешался архонт. — Мы покинули Землю, чтобы уйти от конфликта с людьми, и если сейчас мы станем жить бок о бок…

— Но ведь те люди, которые враждовали с вами, остались в далёком прошлом, — мягко сказала землянка-социолог Анна Келлер. — Да и вы сами очень изменились, и причины для конфликтов давно исчерпаны…

— Это может быть так, — покачал седой головой архонт, — а может быть и нет. Наши древние соседи хотели истребить нас, чтобы взять себе земли, где мы жили. Нас всегда было немного, только здесь, на Гее, наш народ заметно прибавился в числе. И мы хотели бы сохранить добрые отношения с нынешними землянами и особенно с вами. А для этого в первую очередь мы должны сделать так, чтобы наше и ваше жизненное пространство не пересекалось.

— Неужели мы не найдём точки соприкосновения? — не сдавалась Анна. Ей нравился серый в яблоках архонт, его спокойная манера держаться и его преданность идеалам народа. Но ведь этим идеалам уже тысяча лет минула!

— Найдём, — кивнул Полигнот. — И на этих же точках может произойти раскол.

— Но мы сейчас не можем покинуть Гею, — вздохнул Барнье. — Ресур корабля исчерпан, чтобы отбункеровать его, потребуется время…

— Мы предлагаем решение, — вступил тёмно-рыжий Исмен Дорейон, архонт правосудия. — Заключим договор сроком на сто лет, по которому мы помогаем вам наладить жизнь во временных городах на Гее, а вы делитесь с нами вашими научными данными, достижениями культуры и прочим достоянием современной вам Земли. Мы совместно исследуем планету — нет, мы ещё не всю её обошли! — изучаем космос, проектируем новые корабли. А через сто лет возвращаемся к вопросу о том, как нашим народам жить дальше. Если мы сольёмся в один народ — а это возможно, — то да будет единая цивилизация Геи. Если нет, мы поможем вам найти новую планету под колонизацию и подготовим корабли, чтобы вы могли добраться туда.

Мирон Аркадьев, комендант земной колонии, тяжело вздохнул:

— Мы… нам нужно это обдумать.

— Конечно, это важнейший вопрос, и мы не спешим, — величественно кивнул Полигнот. — Соберёмся здесь же через полгода и подумаем снова.

На том политики и разошлись, а учёные обоих народов с облегчением вернулись к обсуждению животрепещущего вопроса о физическом времени.

— Кинна, я ничего не понял из ваших учебников, — пожаловался Тихон. — Может, ты всё словами попроще объяснишь?

Юная кентавра Кинна, подруга близнецов, лукаво глянула на Тихона:

— И охота вам слушать нудный рассказ…

— А ты рассказывай не нудно, — поддел её Макар. — А учебники и правда сложные…

— Зато как снотворное хороши! — вставил Тихон, и братья дружно заржали не хуже кентавров.

Когда милые детки превратились в неуживчивых подростков, никто и не заметил… Из пай-мальчиков выросли юные нахальные бунтари, и теперь всё время кроме школы и общественных дел они проводили среди кентавров. Те никогда их не поучали и не воспитывали, а любопытство молодых землян всячески поддерживали. А ведь поначалу дело чуть не дошло до ссоры!

Кинна впервые получила нагоняй за знакомство с землянами, когда Макар и Тихон втянули её и ещё двоих кентавров-подростков в экспедицию в пещеры. Конечно, сообщать взрослым о задуманном путешествии все сочли совершенно излишним! В итоге пришлось-таки просить помощи у спасателей: Кинна застряла в одном из ходов пещеры, слишком узком для кентавра. Земляне там пролезли и не подумали, что их новые друзья крупнее и не так хорошо лазают. Когда ободранную, поцарапанную, но непобеждённую кентавру вытащили наружу, мама строго сказала ей, чтобы больше не видела дочь рядом с этими двуногими хулиганами. И тогда Кинна впервые проявила непокорство и готова была поругаться с семьёй, лишь бы не расставаться с новыми друзьями. С ними же так весело!

Семейное противостояние длилось долго, но наконец врачеватель и философ, а по совместительству дедушка Кинны сказал, что без земных мальчишек девочка может впасть в меланхолию, и мама сдалась. Конечно, подросткам пришлось пойти на уступки: не уходить за пределы города, не доложившись, не прогуливать занятия, не драться ни с землянами, ни с кентаврами (ох, это было иногда ужасно трудно!) и вообще вести себя по-взрослому. Выполнять эти условия получалось так-сяк, но это была невеликая цена за время, проведённое вместе.

Кентавры со временем рассмотрели в юных близнецах Аркадьевых важное качество: они не делили жителей Геи на расы. Кентавры, люди — неважно, лишь бы свои. Взрослые земляне сходились с местными жителями не в пример медленнее, бывали и конфликты, и ссоры на расовой почве. Их пресекали оба народа, но ведь и у кентавров остались несимпатичные воспоминания о жизни на Земле! Так что первыми сошлись дети и учёные: одни просто не знали, что такое расовая ненависть, другие ставили единство разума выше всех иных различий.

Кинна подогнула ноги и легла на травку на живот, как лежат кентавры. Тихон шлёпнулся рядом, вытянул длинные ноги и заложил руки за голову. Макар предпочитал слушать сидя, устроившись со всем удобством на складном табурете.

— Ну, в древности мы жили на Земле… — начала Кинна.

— А где на Земле? — тут же влез Макар.

— В Древней Греции же, ты чего? — проворчал его брат.

— Не совсем, — улыбнулась Кинна. — Когда мы пришли в Элиду, там ещё никакой Греции не было, ни древней, ни новой. Там вообще не было людей, и мы бегали в своё удовольствие по лесам, охотились, ловили рыбу…

— А потом пришли люди? — опять вставил Макар.

— Да погоди ты, не сбивай! — попросил Тихон.

— Вот именно, — надула губки Кинна, — я же так запутаюсь. Короче, из Элиды часть наших перекочевала на восток, в Тессалию.

— А это где?

— Макарий, ну хватит! — взмолилась девочка. — Я всё расскажу, не торопи. Тессалия — это на Эгейском море, недалеко от Троады…

Макар открыл было рот, но брат молча показал ему кулак.

— Мы не пахали, не разводили скот, а просто охотились, нам хватало. Потом на берега морей начали приходить люди…

— Древние греки?

— Мака-арий! Я тебя тресну сейчас!

— Не надо, не надо, — Макар увернулся от кулака Кинны, — я молчу, всё уже, молчу!

— Ну вот, это были дорийцы. Их становилось всё больше, и они принялись сгонять нас с удобных охотничьих территорий. Наши стали отвечать, и пошла война.

Кинна вздохнула, братья вежливо помолчали.

— Правители людей решили собрать общее войско нескольких городов, прийти с ним в Тессалию и перебить всех кентавров. А людей стало уже намного больше, чем нас! И тогда появились наши учителя: Демиургос и Таксидиос. Они привели нас на Гею, а потом учили всем наукам, чтобы мы могли сами строить свой мир. И вот, построили. А куда они потом делись, никто не знает...

Двое людей стояли перед толпой кентавров: вооружённых, свирепых, диких… Если бы они побежали — смерть настигла бы их мгновенно. Но ни страха, ни замешательства не было в лицах этих двоих — только медовое спокойствие, подобающее разве что богам.

— Чего вам тут надо? — взревел предводитель кентавров.

— Ты Фол, верно? — звучным голосом спросил странный человек. — Мы много слышали о твоей храбрости и силе.

Фол опустил воздетое копьё, но лицом не помягчел:

— Если ты намерен обмануть меня своей лестью…

— Я намерен воззвать к твоему разуму. Ты прирождённый вождь, ты заботишься о народе, и твой разум наверняка подсказал тебе, что ваши дни сочтены.

Хор яростных голосов поднялся волной, испуганные птицы сорвались с ветвей в ближайшей роще.

— Ты назвал нас трусами, жалкий двуногий?! — зарычал Фол и снова поднял копьё.

Второй странник покачал головой:

— Ваша отвага известна, как и ваше упорство. Но всё это не поможет вам, когда на вас двинется армия.

Вопли стихли, как по команде. Кентавры переглянулись:

— Какая армия? Кто посмеет?..

— Царь Тессалии созывает всех соседей, чтобы предложить им сводным войском ударить по вашим холмам. Те, кто закрепятся в рощах, будут там перебиты, потому что людей больше. А те, кто побежит к морю, попадут в засаду.

Кентавры загалдели. Двое незнакомцев спокойно ждали, когда уляжется возмущение и обитатели холмов снова будут способны слушать. Их кентавры не боялись: люди не носили доспехов, не держали в руках оружия, да и пришли совсем одни, без охраны или дружины. Однако то, что они говорили, возбуждало в кентаврах любопытство и тревогу, а этим чувствам дикие обитатели рощ не умели противиться. Видишь удивительное — надо разобраться! Лишь самые опытные и мудрые оценили важность рассказанного незнакомцами. Отдельные стычки с людьми были привычным делом, но целая настоящая война… к этому кентавры не готовы!

Фол вышел из толпы и ленивой рысью подскакал к людям:

— Мы благодарны за предупреждение. Мы будем биться насмерть, и склоны холмов будут залиты кровью! Но нас не будут гнать, как робких косуль, на засаду! Мы умрём здесь, лицом к врагу!

— Ты мудр, вождь, — сказал один из пришельцев, а второй кивнул. — Но что если бы был способ спасти твой народ? В другой земле, где у вас не будет врагов, твоё племя размножится и будет процветать. Мы можем помочь вам попасть туда. Погибнуть со славой никогда не поздно, но тогда род ваш прекратится. Подумай, не хочешь ли ты узнать путь к спасению?

Фол задумчиво почесал кончиком копья буйную шевелюру.

— Ты предлагаешь нам переселиться в Фокиду?

— Нет, намного дальше. Туда, где нет людей.

Фол хохотнул:

— В наше время людей нет разве что на краю Гипербореи, где живут одни лишь птицы! Но мы не выдержим такого долгого пути, особенно если придётся всё время драться.

— Мы предлагаем попасть в новую страну таким путём, где не придётся ни с кем драться, — улыбнулся второй гость. — Мой брат Демиургос прав: вам нужен ваш собственный дом. Мы приведём небесную лодку, и вы полетите по небу далеко-далеко.

Фол нахмурился:

— Ты дурачишь меня? Что ещё за небесная лодка?

— Ты можешь посмотреть на неё, а потом уже решать, — пожал плечами Демиургос. — Таксидиос приведёт её завтра на мыс Фенака, ночью, чтобы люди не узнали раньше времени.

— Да в какую же лодку можно вместить такую толпу? — хмыкнул вождь кентавров.

— Она длиной в тысячу стадий. Думаю, вы влезете, — рассмеялся Таксидиос.

Кентавры обещали подумать и ускакали в холмы. Двое людей переглянулись.

— Первая и вторая части плана сработали. Осталось уговорить этих упрямцев убраться отсюда, пока их не перебили, — заметил Таксидиос.

— Убедим, и не таких уламывали, — широко улыбнулся его брат. — Главное, чтобы мы не напортачили со временем. Если мы приведём корабль позже, чем прибыли на Гею сами…

— Нет, никак не получится, тут я уверен! У нас в запасе три тысячи лет плюс ещё смещение Солнца и Гелия относительно друг друга.

— Да, Тишка, ты прав, там запас тоже набегает, — кивнул Демиургос. — Однако какие скорости! По нашему-то счёту всего жалких полвека — и вот вам корабль требуемых характеристик…

— Жаль только, что нельзя его использовать вместо «Арго».

— Да, это время потеряно, как ни крути. Ну да всему свой черёд, — Демиургос хлопнул брата по плечу. — Может быть, ещё придумаем, как наших прадедов с прабабушками на Гею доставить!

— Ну, ты, Макар, и правда настоящий демиург, — рассмеялся Таксидиос. — Ишь, размахнулся! Время-то уважай хоть немного!

И оба отправились к роще, где под ветвями высокого ясеня прятался космический челнок. Пора было возвращаться на борт «Кинны» и готовить её к посадке на мыс Фенака.

2024