Тонкое место

Катя привычно открыла магазин в восемь. Подвальные ступеньки обледенели. Пришлось потратить минут десять, обкалывая лед.

Почти сразу потянулись покупатели. Сначала пришел старик из соседнего района с прорехой на месте одного из передних зубов.

— Мне бы три лампочки, дочка, — шепеляво улыбнулся он.

— Скользко на улице, что ж вы у себя рядом с домом не сходили. — попеняла ему Катя.

— Так ваши дольше горят, дочка, — старик приложил карточку к картридеру и побрел на выход.

Катя вышла за ним следом, помогла ему подняться по ступенькам. Долго потом стояла, наблюдая, не поскользнулся бы.

Магазинчик находился в подвале, во дворах. Как раз между игровой площадкой и забором детского садика. Почти без вывески. Точнее, вывеска была такая невзрачная и облупленная, как будто сохранилась еще с советских времен. На ней можно было прочитать«Магхозтовары„.Первая „М“почти облупилась, вместе с отслоившейся краской.

Потом две женщины приобрели елочные игрушки и гирлянду.

А потом пришел Виталик.

Пацан, лет восьми, завелся в магазине месяца два назад. Как плесень заводится от сырости. Был он вечно соплив и нечесан так, словно специально, перед тем, как зайти в магазин, лохматил волосы.

— Привет, — Виталик бросил рюкзак в угол и подождал, пока за уходящими женщинами захлопнется дверь. — Дашь чаю? На улице дубак.

— Опять школу прогуливаешь, — вздохнула Катя и пошла ставить чайник.

К Виталику она испытывала слабость. Наверное, потому, что именно он встретил ее у магазинчика, когда она в первый раз, зареванная после похорон, пришла сюда. Сжимая в одной руке ключ от магазинчика, в другой письмо от бабушки, которое ей передал адвокат.

В тот раз он сам отпаивал ее чаем. Сначала вытащил ключ из ослабевшей руки девушки и открыл дверь. Потом по-хозяйски прошелся по магазину, зажигая свет. Сразу стало понятно, что он здесь не в первый раз. А потом принес ей огромную кружку с чаем, исходящую паром.

— Там чайник в подсобке. И сахар в шкафчике есть. — солидно сказал он.

А после они сидели за прилавком, на низких табуретках, и негромко переговаривались.

— Я боялся, магазинчик больше не откроется, — признался Виталик. — Бабка-то твоя внезапно померла. Вроде как «слепни»ее заели. Ну, все, думаю, вряд ли кому магазинчик успела передать. Накроется Тонкое место.

— Она и не успела, — вздохнула-всхлипнула Катя, — только письмо успела написать. Мне адвокат вручил. Там только про магазин, который теперь мой. И что я должна здесь обязательно быть.

Виталик хмыкнул, вытер рукавом под носом.

— А ты эта, вообще, ну… — он оглянулся на входную дверь, — но все же шепотом добавил, — ведьма?

— Да, — скрывать смысла не было. Если Виталик знает об этом, значит не обыватель. И, видать, бабушка ему доверяла. — Но я не колдовала никогда, конвенцию выполняю.

— Ага, — тот тряхнул головой, — только Инквизиторы тебя все равно проверками замучают. Выполняешь, не выполняешь, им фиолетово. Есть тут особо рьяный, Кантор. Ведьм ненавидит. С бабкой твоей вечно закусывался. И «слепни»тут ночами пасутся, если задержишься, лучше в магазине заночевать. Небось он «слепней» то на бабку и навел!

— А ты-то кто? — не удержалась Катя.

— Я так, — и Виталик вытер рукавом нос. — Наблюдатель.

На этом Катин инструктаж и закончился. Хотя нет. Уже уходя и пиная портфель к выходу, Виталик обернулся.

— В общем удачи, магазин хороший, покупателей много будет. А вот съезжать или закрывать магазин нельзя. Тонкое место тут. Ведьма должна быть постоянно. Если ведьма сбежит, Тонкое место исчахнет.

Виталик взъерошил волосы и исчез за дверью.

Потом стал регулярно захаживать. Иногда просто поболтать. Иногда выпить чаю и отсидеться, когда школу прогуливал. Вот и сейчас зашел.

Они пили чай за прилавком, когда звякнул входной колокольчик.

— Хозяева, есть кто? — в магазин зашел мужчина, высокий и широкоплечий. Тяжелый взгляд черных глаз не предвещал ничего хорошего. Он сразу занял почти все пространство у прилавка, заслонил свет из высокого окошка. — Вы хозяйка? — без предисловий рявкнул он, отточенным жестом вытаскивая из-за пазухи корочку. — Пожарная инспекция, испектор Кантария, подготовьте документы на магазин.

Катя оробела и замешкалась. Оглянулась на Виталика. Тот смотрел на пожарного инспектора недобро, исподлобья. Кантария тоже присмотрелся к виталику, а потом внитмательно уставился на Катю, почти в упор.

— А-а-а, — недобро усмехнулся он.Потом хитро вывернул корочку наизнанку. Катя даже не поняла, как это получилось, и из красной она стала черной с серебристой подложкой. Инквизитор Кантария, ты должна пройти со мной на проверку! И он вытащил из кармана две тонкие цепочки, не связанные между собой.

— С чего это? — раздался вдруг за ее спиной голос Виталика. — Она ничего не нарушала! Убери силовые браслеты!

Виталик говорил скандальным, противным тоном и явно нарывался, но Кантор почему-то сбавил тон.

— Ладно, предъявите документы!

Катя оглянулась на Виталика и тот едва заметно кивнул.

Кантария долго изучал ее документы.

— Не стоило тебе тут оставаться, Николаева, — наконец сказал он, дернув уголком губ. — Я все равно найду, как тебя достать!

Кантария вышел, грохнув дверью.

Виталик на носочках подбежал к двери, посмотрел в щелочку, потом аккуратно прикрыл, и, стараясь не греметь, задвинул тяжелый антивандальный засов.

— Идем, чего покажу! — Виталик потянул Катю вглубь магазина.

В дальней кладовке, он отодвинул половичок и потянул кольцо люка. Внизу было вполне цивильное, освещенное электрическим светом помещение, вдоль стен тянулись трубы.

— Это же подвал! — удивилась она.

— Ага, — сказал Виталик, и шмыгнул носом. — я тебе ключ оставлю и код. Если что можно сюда спуститься, а потом через четвертый подъезд выйти. Туда ключ, обратно — пароль. Там кнопочный замок такой. В общем разберешься.

— А зачем мне уходить через подвал?

— От Инквизиции драпать! — хохотнул тот.А потом захлопнул крышку люка и снова открыл. На этот раз медленно-медленно. И Катя вдруг увидела, что на той стороне не подвал. Там был луг. Одуряюще пахло зеленой травой, и небо было высокое, бледно-голубое, какое бывает ранним утром, когда день предстоит жаркий. И в этом высоком небе заливались жаворонки.

— Что это? — шепотом сказала Катя.

— Тонкое место, — тоже шепотом, без своей обычной нарочитой грубости, сказал Виталик. — Таких мест всего несколько в Москве. Твоя бабка говорила — рядом со Сретенкой, на Китай-городе и где-то в Тушинской пойме еще. Для вас это место силы. Для Инквизиторов имущество, которое они хотят захапать.

— А для тебя?

— А для меня это… — Виталя замялся. — Не знаю, исполнение желаний, подарок, связь с чем-то волшебным, чего не бывает в обычной жизни.

Потом он, видимо, рассердился на свою сентиментальность, захлопнул крышку люка и снова ее открыл. Перед ними снова были подвальные трубы.

— Другой мир там, поняла? Ты представляешь, как это круто, жить и знать, что ты можешь всегда заглянуть в тот иной мир?! И это твоя и только твоя тайна?! Там за дверью современная Москва, интернет, вейпы, подкасты, а здесь чудо! Но это чудо только рядом с ведьмой живет, без нее чахнет.

Потом смутился окончательно и, скомкано попрощавшись, выскочил за дверь. Катя закрыла и опять открыла крышку люка. Теперь за ней был вечер, оглушающе трещали сверчки, над морем травы стелилась тонкая пленка тумана. Пахло речной водой и нагретым песком. Катя вдохнула этот воздух, и почувствовала, как ее наполняет какое-то детское, беспричинное счастье бытия. Она тихонько закрыла люк, накрыла его ковриком и вышла из подсобки. Чудо на то и чудо, чтобы смотреть на него издалека и краешком глаза.

А потом Виталька пропал. Вечером зашла его мать, тихая, зашуганная женщина, в куцем пальтишке и спросила Катю, не видела ли она сына.

— Я вижу, что он часто сюда бегает, да пусть бы, все не на улице!

Когда женщина ушла, Катя почувствовала, как сердце бухает быстро и тревожно. Она попыталась успокоиться, но через двадцать минут вскочила, схватила куртку, рюкзачок и выскочила на улицу, заперев дверь. Она бегала по улицам до самого вечера. Иногда возвращаясь к магазину, в надежде, что увидит там сгорбленную замерзшую фигурку мальчика. Но Виталика не было. Его мобильный не отвечал, а потом разрядился и Катин. Наконец, уже в десятом часу, Катя вернулась в магазин. Трясущимися руками она поставила чайник, почувствовав, как по щекам покатились слезы. Поставила на зарядку мобильный и долго стояла над ним, надеясь, что сейчас он прогрузится и тут же обвесится значками пропущенных вызовов от Виталика. Но ничего не было.

Катя налила себе чаю, по инерции, налив и вторую чашку Виталику.Только сейчас понимая, как она привязалась к этому хмурому вечносопливому мальчишке. И тут скрипнула дверь.

Виталик стоял на пороге, без шапки, с разбитой губой из которой до сих пор сочилась кровь, держа извазюканный в грязи портфель за одну оторванную лямку. Второй просто не было.

— Виталик! — Катя кинулась к нему, обняла и заплакала, ощущая, как растворяется где-то в груди холодных комок ужаса. — Что случилось?! Мать на ушах стоит! Я не знаю, что думать!

— Чего, неужели скучали? — Виталик вывернулся из объятий и пошел за прилавок к чаю.

— Что произошло?!

— А че они?! — взъерошился он.

— Ладно! — Катя была так счастлива, что наконец решилась сделать то, что никак не могла. — Взяла расческу и под бурчание Виталика, наконец, причесала его.

— Ты маме-то звонил? Горе луковое!

— Телефон сел.

Катя за ручку подвела Виталика к телефону, подождала, пока он наберет номер, а потом деликатно удалилась. Но до нее все равно долетали некоторые его реплики.

— Да ниче… ну что я маленький… какая полиция… хорошо, подожду.

А потом они пили чай, как раньше, сидя на низких табуретках за прилавком.

— Ты только больше не пропадай, — жалобно попросила Катя, — и телефон заряжай всегда.

— Ты прямо как мамка, — хмыкнул Виталик.

Мать забрала Виталика около одиннадцати, обняв Катю и намочив ей слезами плечо.

Катя еще посидела, ощущая на душе странные покой и умиротворение. А потом пошла собираться, раздумывая, каково это — растить такого вот сына.

Вышла она из магазинчика около двенадцати. Фонари освещали пустую детскую площадку. В глубине, которой, за деревянным паровозиком что-то топтался.

— Эй, вы что тут делаете? — проклиная свою порядочность, крикнулаона.

Тени продолжали двигаться инфернально-бесшумно, словно кружа вокруг невидимого алтаря. Или жертвы.

Эй, — еще раз окликнула она, надеясь ошибиться. Катя ощутила, как по спине пополз холодок. Слишком плавные были движения у тех

Но ошибки не было. Три «слепня»облепили какого-то бедолагу. То ли пьянчугу, который на свою беду не дошел до дома и решил прилечь. То ли неудачливого прохожего, которого прилегли сами «слепни„.Их трапеза была в самом разгаре. От прохожего тянулись оранжевые тонкие ниточки. Катя видела, как в полупрозрачных „слепнях“они проходили сквозь желудок и оседали оранжевыми шариками, прилепляясь к стенкам желудка.

Пройти мимо, заткнуть уши, уйти! Ни один человек не выстоит против троих «слепней„.Отогнать их можно только заклинанием, но тогда она пропадет.

Катя отвернулась и сделала несколько шагов по тротуару прочь. Туда в теплый электрический свет фонарей, туда где есть люди, где шуршит шинами по асфальту несмолкаемая Шаболовская улица. Кате почти удалось убедить себя, что сделать она ничего не сможет. Уже поздно, уже слишком поздно. Она просто бессмысленно подставится. Тонкое место останется без присмотра и исчезнет. Все хорошо, надо просто идти, просто сделать еще шаг и еще. Неужели не бывает несчастных случаев на улице, когда пьянчуга перебрал, заснул и замерз. Или под машину попал, или сердце остановилось! Да тысячи! И тут прохожий застонал. Благоразумие разбилось вдребезги. Катя рывком развернулась, выставляя в атакующем жесте обе руки. Губы зашептали заклинания, заученные с детских лет. Катя почувствовала, как наливаются тяжестью руки, как сила копится в них, готовая к удару.
В последний момент, один из «слепней»что-то понял, развернулся, въедливо зашипел, раскрыв ей навстречу пасть, полную тонких игловидных зубов, а потом прыгнул. Катя ударила сразу же. Заклинание сшибло «слепня»на полпути, упал он на асфальт как мокрая черная тряпка, но тут же вновь оказался в воздухе. И Катя ударила снова. Она била опять и опять, тем более, что дружки«слепня»уже тоже подключились к атаке.

Когда все закончилось, на асфальте осталось три мокрых пятна, истаивающих дымком. Катя стояла обессиленная и опустошенная. В ее голове билась только одна мысль:«Ну вот и все, теперь только бежать!»

Но прежде всего, нужно было помочь пострадавшему. И понять, не зря ли она только что, разрушила собственную жизнь.

Девушка подошла к мужчине и потрясла его за плечо.

— Эй, вы живы? Вставайте!

Мужчина лежал лицом вниз, волосы закрывали лицо, а на запястье у него еще слегка светился остаточной магией крестообразный укус. Как и ее руки.

Катя вцепилась ему в плечо и с усилием перевернула. Мужчина дернулся и открыл глаза. На нее смотрел Кантор.

Катя взвизгнула и отскочила от неожиданности. Инспектор тоже дернулся, будто увидел ядовитую змею. А у Кати в голове отдались похоронным колоколом его последние слова: «Я уничтожу тебя, ведьма, дай только повод!»

Катя пришла в себя в магазине. Она сидела за прилавком, с выключенным светом и глотала злые слезы. Надо было вставать, бежать домой, собирать вещи, покупать билет, пока Кантор не очнулся. Но силы внезапно кончились. А Кантор уже наверняка достаточно пришел в себя, чтобы отзвониться к свою контору и скоро сюда нагрянет патруль. Катя медленно побрела к двери. У двери она оглянулась, запоминая магазинчик. А потом хлопнула ладонью по выключателю. Свет погас, а магазинчик, словно отпечатался у нее на сетчатке. До последней, самой маленькой лампочки. Катя потянулась открыть дверь. Но дверь вдруг распахнулась сама. Без ее помощи. В проеме двери, опираясь на косяк и пошатываясь, стоял Кантор.

С минуту они молча рассматривали друг друга.

И Катя вместе с ужасом испытала совершенно невозможное облегчение, оттого, что не она сбежит из Тонкого места. Ее уведут отсюда силой.

— Почему? — только и спросил Кантор.

Катя и сама не знала. Потому, что человека можно было спасти? Потому, что «слепни»ужасное порождение Инквизиции и они должны быть уничтожены?

Катя сделала шаг назад, чтобы не задирать голову и, как можно равнодушнее ответила:

— Потому, что я ведьма! — и подставила руки под силовые браслеты.

Кантор постоял еще секунд пять, а потом, слепо развернулся и вышел.

….Докладная записка Руководителю Инквизиторского отдела ЮЗАО г. Москвы Горбатенко И.О…. В связи с повышением уровня активности, сверх допустимой нормы охотников на ведьм системы «Слепень„,и несанкционированным нападением на сотрудника инквизиторского отдела Кантария А.Р., данные объекты были уничтожены. Выброс магической силы связываю с данным событием. Нарушений конвенционного режима на моем участке в указанный период не обнаружено…