Тот, Кого Нет

Я их ненавижу. Ненависть просто родилась. Вместе с ней, пришел мой дар. Я невидимка. Не буду вдаваться во все начинания, как я охренел от этого и прочее, прочее. Просто скажу, что по своей воле я могу просто исчезнуть, и вся одежда что на мне, исчезает со мной.

Прикольно кстати, давать такую силу мне, завистливому и злому человеку. Я душа компании к тому же. Меня все любят. А вот я их терпеть не могу. Как и сейчас.

Сидим в кафе с друзьями, с Мишаней и Серегой. Что-то болтают о своём, мне совсем не интересном, просят моего подтверждения, я с кем-то соглашаюсь. Достали.

- Кстати, Димон. Ты к Лерке то пойдешь на днюху? - Спросил меня Серёга. Блондинистый качок, от которого текут все девчонки универа.

- Пойду конечно. Как вы там без меня? - улыбнулся я. На самом деле одна только мысль об этом, раздражала меня. Но к сожалению, не стоит бросать роль дружелюбного человека.

- О, круто, я другого и не ждал от тебя. - Одобрил Миша.

Мишаня быдловастый парень, хулиган номер один, в универе, за это его все уважали и боялись.

Обо мне тоже много слухов ходило, не просто так ведь общаюсь с этими двумя. Имидж крутых парней поддерживать было легко.

- Погнали сегодня потусим, на Ярославке драгу устроить хотят. - Предложил Серёга.

- Там же гайцы круглосуточно сидят. - Скривился Миша.

- Пару заездов всего будет, и в рассыпную.

- Парни, сегодня без меня. Меня Натаха на чай позвала. - Гордо сказал я.

- Да ну, угораешь? Селиванова? - Удивился Миша.

Наташа была красоткой в нашей компашке. Я не был влюблен в нее, но вот она бегала за мной. Но я ж не идиот, чтобы отказываться от неё. Красивая рыжая бестия. Каждый мечтал затащить её в постель.

- Ага, не даром я за ней ухлестывал полгода. - Похвалился я.

- Расскажи потом как она. - Видно было как Серёга краснеет от зависти.

- Видос сними, интересно посмотреть на эту неприкасаемую. - Засмеялся Миша.

- Хрен вам! Все мое, никому не отдам. - Улыбаясь ответил я.

Я был богат. В универе и окружающие, считали меня мажором. Я не был сыном богатых родителей. Я не получил наследство. У меня не было бизнеса или еще какой хрени.

Я воровал. Много.

Даже сейчас. Ушел в туалет, якобы, а выйдя, меня уже никто не видел. Вот смотрю две барышни так сильно смеются, что вокруг ничего не замечают. Рядом два их айфона лежат. Дуры. Наблюдаю за их движениями. Вот они оглянулись в окно, за смотрелись на кого-то, и их телефоны уже у меня в кармане. Такой себе улов, учитывая что они на учетках, продать можно только на запчасти. Я прошмыгнул в туалет, достал телефоны, быстро их отключил. Думаю через Афоню тысяч за 10 сбагрю их. Афоня работает в беспонтовом ларечке по ремонту телефонов.

Это так, покушать в ресторане. Основная моя "прибыль" - это квартиры.

Я просто захожу вместе с жильцами и беру все подряд. Кстати, забыл сказать, все что я беру в руки, тоже исчезает. Недавно я вынес с квартиры одной мадамы, пока её какой-то тип сношал, налички примерно на полтора ляма, и золота тысяч на пятьсот. Схема продажи золота очень простая. Через кента ювелира, мы плавим украшения в одну большую бульку и пихаем ее в ломбард.

Вот так я и живу.

Наташка очень классная девчонка. Я ухлестывал за ней полгода, дарил цветы, подарки, водил в рестораны, катал по ночной Москве на тачке. Но эта сучка целых полгода динамила меня, не давала. Строила из принцессу. Это уже дело принципа стало, трахнуть её и кинуть. Неделю я ей не писал. И сегодня она таки позвонила мне.

- Дим, привет! Куда пропал? Не пишешь, не звонишь...

- Привет, солнышко моё. - Ответил я. - Извини, дела...

- Знаю я твои дела! Совсем про меня забыл...

- Да что ты, Натусик, я бы ни за что!

- Ммм... Поверю тебе если приедешь ко мне часов в десять, на чаек. - Хихикнула она.

- Утра? - Спросил я, и по привычке глянув на наручные часы.

- Ха-ха-ха, вечера конечно! Жду тебя, чмоки. - И она отключилась.

Шел дождь. Я вышел из кафе, распрощавшись с парнями, подкупил сигарету. Достав ключи от своего порша, щелкун кнопку.

Я сел в машину. Дождь стучал по лобовому стеклу, как будто пытался что-то сказать — предупредить, остановить, напомнить. Но я давно перестал слушать мир. Мир — это фон. А я — актёр, который играет свою роль так убедительно, что даже зеркала верят ему.

Взял телефон. Экран отразил мои глаза: пустые, как у мертвеца, но с искоркой — той самой, что зажигается перед охотой. Набрал Наташу.

- Алло? - её голос был мягким, чуть хрипловатым, как будто она только что проснулась или… уже готовилась.

- Это я, - бросил я, не скрывая усмешки.

- Дим? - В её голосе промелькнуло облегчение. - Ты где?

- В машине. Еду. Пробки, как всегда. Но я не опоздаю.

- Я жду… - прошептала она, и в этом «жду» было всё: обещание, вызов, слабость.

- Хорошо, - ответил я. - Не одевайся слишком сильно.

Она засмеялась. Лёгкий, звонкий смех, от которого раньше у меня мурашки бежали по спине. Теперь он просто раздражал. Или, может, возбуждал? Не разберёшь. Всё смешалось — месть, похоть, игра.

Я бросил телефон на пассажирское сиденье и вдавил педаль. Порш рванул вперёд, разрезая мокрую тьму. Москва в пятницу вечером — это ад из фар, выхлопов и нервов. Но мне плевать. Я прохожу сквозь пробки, как сквозь людей. Сквозь их правила, их ожидания, их глупые моральные рамки. Плевать что я причина многих нервных сигналов, нервных водителей.

Дождь усилился. Фонари размазались по стеклу, превратив город в кисейную мглу. Я думал о ней. О Наташе. Рыжая, дерзкая, с этими глазами, которые смотрели свысока даже на Мишаню. Полгода она водила меня за нос. Полгода я играл роль влюблённого дурачка: цветы, рестораны, глупые комплименты. А теперь… теперь всё наоборот. Теперь она — приманка. А я — тот, кто её сожрёт.

Я представил, как войду в её квартиру. Как она будет улыбаться, наливать чай, делать вид, что всё серьёзно. А потом — один резкий жест, и маска упадёт. Я не просто пересплю с ней. Я заберу её. Без спроса. Без следа. Она будет моей рабыней.

Машина пролетела мимо «Москва-Сити». Огни небоскрёбов мерцали в лужах, как отражения чужой жизни. Жизни, в которую я не верю. Где всё продаётся, но никто не знает, что настоящая сила — в том, чтобы ничего не оставлять после себя.

Я свернул на её улицу. Дом — старый, но ухоженный. Ждёт. Думает, что сегодня станет началом чего-то. А на самом деле — конец. Конец её иллюзиям. Конец её «неприкасаемости».

Я припарковался. Выключил двигатель. На секунду воцарилась тишина — только дождь и стук моего сердца. Не от волнения. От предвкушения.

У меня есть одна привычка. Нет, даже не привычка — хобби.

Когда я захожу в чужой подъезд, я не просто поднимаюсь на нужный этаж. Я заглядываю внутрь. Не в замочные скважины — в сами квартиры. Просто становлюсь невидимым, нажимаю на ручку — и если не заперто (а почти никогда не заперто), я вхожу.

Сегодня — к Наташе. Седьмой этаж.

Но между первым и седьмым — четыре двери, четыре жизни, четыре спектакля, которые никто не просил ставить для меня. А я всё равно смотрю. Квартира 17. Первый этаж.

Дверь приоткрыта — кто-то выносил мусор и забыл захлопнуть. Внутри — запах тухлого супа и лекарств. Старик в тапочках сидит у телевизора, глаза приклеены к экрану, где крутят «Пусть Говорят». Рядом — пустая тарелка, ложка в ней застыла, как памятник забвению. На столе — фотография молодой женщины. Дочь? Жена? Уже неважно. Он не замечает, как я прохожу мимо, не слышит, как я беру с полки его старинные часы — тяжёлые, с позолотой. Они исчезают в моей руке. Он всё ещё смотрит на экран.

Живой мертвец. Зачем ему время?

Квартира 34. Третий этаж. Здесь пахнет кофе и потным сексом. Молодая пара — он в майке, она в нижнем белье — сидят на кухне, молчат. На столе — бутылка вина, две рюмки, окурок в пепельнице. Она плачет. Он не смотрит на неё. Просто тычет пальцем в телефон. Я прохожу между ними, почти касаюсь их колен. Ничего. Никто не видит.

С полки хватаю её серёжку — одна потерялась, вторая лежала в раковине. Беру. Пусть теперь ищет обе.

Квартира 52. Пятый этаж.

Тут — детский смех. Мальчик лет пяти строит замок из «Лего» посреди гостиной. Мама на кухне что-то жарит, напевает себе под нос. Отец, в костюме, сидит на диване с ноутбуком. Всё идеально. Слишком идеально. Как в рекламе моющего средства.

Я подхожу к ребёнку. Смотрю в его глаза. Он вдруг замирает. Поворачивает голову.

- Мам? - тихо говорит он. - Кто-то здесь...

- Не выдумывай, Ванечка, - отвечает она, не оборачиваясь. Знает что в его возрасте это нормально, придумывать невидимых друзей.

Я улыбаюсь. Беру с пола его любимую машинку — красную, с синей полосой. Она исчезает.

Мальчик начинает плакать.

Пусть знает: мир не такой уютный, как кажется.

Квартира 61. Шестой этаж. Тишина. Совершенная. Дверь открыта — возможно, ушли в спешке. На полу — разбросанные вещи. Открытый чемодан. На зеркале в прихожей — надпись помадой: «Ты знал. И молчал.»

В спальне — смятая постель, пустая бутылка виски, пистолет на тумбочке. Без патронов.

Я не беру ничего. Просто стою. Смотрю.

И впервые за вечер чувствую… не презрение. А знакомое одиночество.

Но тут же отгоняю его.

Я выхожу на лестничную площадку седьмого этажа.

Дыхание ровное. Сердце — как часы, которые я только что украл: чётко, без сбоев.

Наташа ждёт за дверью 78.

Она думает, что я пришёл за ней.

А я пришёл забрать всё, что она считает своим: гордость, тело, иллюзию выбора.

Я нажимаю на звонок.

И снова становлюсь видимым.