Тот поезд во сне

Снова поезд. Осень меня шершаво обнимает листопадом мёртвой листвы и усыпляет холодным ветром предзимья. Курю. Снова курю. Со счёта сбился, только покашливаю. Привычка, господа, она самая. Курю со школы, стаж немалый. Какое слово этажное, заметьте. Стаж как целый девятый этаж, вот не меньше.

Я на той самой станции, что и тогда. Я снова жду её. Понимаю, это всё сон и в обычном мире её нет, а я один, но всё иначе в стране снов, пусть её краски сумрачны и прохладны. Но только тут я счастлив, вдыхая аромат странных событий и переживаний.

Странно, но я не курю. Я с пачкой сигарет не расстаюсь даже в сонном бреду, но не в этот раз. Может быть, в этот раз поезд будет без её силуэта, без её аромата. Такой поворот канвы событий станет болью, но я жду иного, дождусь ли. Очень хочу курить, но это антиникотиновый сон.

Вот и поезд. Он выглядит странно, как проект Илона Маска после грибочков. Но всё равно, всё равно. В тот самый вагон не зайти, нужно сканировать сетчатку глаза в треугольном детекторе. Сканирую. Сезам открыл свои оранжевые двери.

Ищу её. Тут столько разных странных людей: упоротая молодёжь в татушках, молчаливый лысый амбал в футболке с принтом «Троичный код алкоголика». Вижу неких сектантов в полосатых хламидах. Они постоянно повторяют: «Мы великие прозаики, мы диффузируем точки материи версума». Спит невысокая худая женщина, опираясь головой на плюшевый арбуз, пожилой интеллигентный мужчина объясняет внуку теорию марксизма на примере работы «Вкусно — Невкусно».

А вот и она. Нашёл. Белая шляпка, белые перчатки, нежное платье абрикосового цвета и башмачки без каблуков. Моя женщина смотрит на меня зеленью луга и манит душу кровавой помадой. Она тихо хихикает и машет мне нежной рукой в белой перчатке.

Мы вместе. Говорим друг с другом по-японски. Странно, но даже во сне я не понимаю смысла наших слов. Всё равно. Она рядом, и это важно, мы говорим о важном. Наверное. Я не знаю, только робко надеюсь.

Я целую любимую женщину в шею. Её лицо краснеет, она говорит: «Не надо, милый», и её нежная правая рука обнимает меня, левая безвольна. Эта фраза уже была абсолютно русской, как домашний самогон моей бабушки, хоть и звучала по-итальянски с тосканским акцентом.

Всё было прекрасно. Уставшая душа была счастлива впервые за несколько лет. Так не хотелось терять это чудесное сновидение, но увы. Меня разбудили хлопки петард. Дети развлекались во дворе. Реальность крепко сжала разум и рассмеялась клаксоном уезжающей машины соседей.