Третье пугало

Чердак оказался ровно таким, как и описывал Ирулан, сосватавший его Алеку в качестве временного убежища. Надежный, сухой, высокий… С парой круглых слуховых окошек в противоположных торцах и массивными темными балками между ними… Но, главное, совсем неинтересный жителям того дома, под крышей которого находился – если судить по слою пыли на лестнице. Даже Аля чуяла – это неспроста, отводов глаз нечисть наложила на него столько, что у магистра, чем-то там способного такое видеть, перед внутренним взором аж рябило наверное

– Холодно, – повела плечами она, озвучивая, пожалуй, единственное, что ее не устроило в этом убежище.

– Вот и отлично, – не согласился с ней некромант, снова напоминавший не очень свежее умертвие. – Дозревать – самое оно будет.

– Все-таки собираешься опять залечь в спячку?

– Выхода нет, – поморщился тот, не глядя на нее. – Говорил ведь уже.

И правда, говорил. Причем не раз – к этому вопросу они возвращались всю дорогу, то есть почти сутки, что та заняла. Но нельзя сказать, что Алек убедил ее до конца – слишком уж рискованной выглядела эта бесчувственная спячка в одиночку. Только вот как еще вернуть некроманту окончательно растраченные в пути силы, она не знала. Даже предложить остаться и подстраховать не могла – проблем и у нее сейчас хватало, и тоже неотложных.

– Может, лучше все-таки у меня где-нибудь устроишься? – предприняла она последнюю попытку его переубедить.

– Нет. Это я тоже не раз говорил – не надо к тебе сейчас лишнее внимание привлекать странными знакомствами. Его у тебя и без моего участия хватит. Возьми лучше вот.

Он снял с мизинца одно из трех своих колец, благополучно переживших все последние перипетии (начиная от перехода разделенного на тело и душу некроманта из своего мира сюда, и заканчивая недельными приключениями в лесу в виде нежити), и протянул ей:

– Зачем? – вообще-то, Аля и так примерно догадывалась зачем, но с этим человеком предпочитала перестраховаться и ответ получить однозначный. Чтоб не пришлось потом разгребать внезапные сюрпризы – спроста тот сроду ничего не делал.

– Маячок это, не дергайся. Чтобы найти тебя в случае чего, не бегая по всему городу и не опрашивая прохожих.

– Да? – придирчиво осмотрела она украшение, не торопясь надевать. Понятно было, что перед ней артефакт, но какой именно – загадка. – И ничего больше?

– Ничего. Не бойся, предложение тебе не делаю.

Аля собралась было съязвить в ответ, но прикусила язык и воздержалась – могло ведь и не получиться. В смысле, съязвить достаточно убедительно. А потому просто хмыкнула повыразительней и натянула неширокий ободок из серого металла на указательный палец. Пришлось впору, да и внимание особо не привлекало – никакой заметной символики на нем не было. Может и вправду просто маячок?

– Ладно, счастливо оставаться, – шагнула она обратно к крутой и неудобной лестнице, по которой оба забрались сюда четверть часа назад, очень стараясь не попасться никому из местных в поле зрения. – Отводы глаз сейчас обновлю и своими дополню – на всякий случай. А через пару дней жди с визитом – завтрак тебе в постель доставлю. Уверен, что раньше оно тебе не понадобится?

– Уверен, – откликнулся тот на удивление серьезно. – Сама тоже поосторожнее там.

– Конечно, – не стала она спорить. И прикрыв за собой щелястую дверь, пошептала над ней первый из тех наговоров, что должны были понадежнее прикрыть от посторонних глаз убежище этого спящего красавца.

За полгода Алина квартира почти не изменилась – разве что пыли прибавилось да запах стал каким-то нежилым. С другой стороны, а чего ей меняться-то? Иных хозяев кроме нее у этого родительского наследства не было, появляться здесь никто больше не мог…

Наверное не мог.

Она передернула плечами, вспомнив об инквизиторской печати, лишь вчера перекочевавшей с ее лба на лоб Тоншела… Да и о самом чистильщике тоже. И прежде чем шагнуть через порог, запустила внутрь пару поисковых наговоров – один за другим. Вернулись оба быстро – обшарить на предмет внезапных сюрпризов две небольших комнаты, кухню и ванную оказалось нетрудно – и Аля перевела дух, входя, наконец, и захлопывая за собой дверь.

Чисто.

В смысле, в плане незваных гостей здесь было чисто. А вот в плане пылюки, скопившейся на полу и прочих поверхностях – как раз наоборот.

Аля задумчиво провела пальцем по крышке комодика, приткнувшегося прямо возле входа и приспособленного под всякие мелочи вроде ключей еще отцом; прикрыла поплотнее соседнюю дверь в ванную – оттуда затхлостью несло особенно сильно, но с источником она разберется потом; и сделала шаг в сторону кухоньки. Вернее, хотела. Но так и осталась стоять посреди символического по площади закутка, изображавшего здесь прихожую.

Что-то не давало ей покоя. Какое-то странное чувство. Не опасности даже, а словно она чего-то не учла и не предусмотрела.

Но что?

Что вообще могло ей грозить здесь и сейчас?

Бывшие коллеги искать ее точно не могут, официально, по крайней мере. Для всех она просто уехала к больной родственнице, за которой больше некому оказалось присмотреть. А что сорвалась в жуткой спешке, больше напоминавшей побег – ну так обстоятельства же. О которых она пусть и не лично, но предупредила, успев отправить в управление письмо. Остались ли к ней из-за этого какие-то претензии, выяснится как раз завтра – когда она туда заглянет. Но в любом случае, устраивать на нее облаву или засаду у чистильщиков поводов нет. Инквизиция, конечно, отдельная история, и вопросов там гораздо больше чем ответов, но и перед ними она ничем официально не провинилась. Скорее уж наоборот – они перед ней.

Тогда что же так назойливо не дает ей сейчас покоя? Что она… вернее, они с магистром могли упустить?

Еще пару минут потоптавшись возле входной двери, но так ничего и не решив, Аля одну за другой толкнула две внутренние створки – в комнату и в кухню. Тут же убедившись, что и там с ее отъезда не изменилось ничего. Все те же крашеные в бежевый стены и темный, тоже крашеный, пол; в центре гостиной все тот же стол под бордовой скатертью с бахромой; а за ним, в простенке между двух окон, остекленный буфет резного дерева, больше напоминающий музейную витрину. Впечатление это подчеркивала и выставленная там столь же старомодная посуда. Напротив настежь распахнутая дверь в спальню и угол кровати за ней…

Сама Аля здесь ничего и никогда не меняла. Да и не жила, по большому счету, приходя лишь переночевать да позавтракать. Кстати… Запасы кофе и чая наверняка сохранились, что им сделается? И какое-нибудь не до конца окаменелое печенье можно поискать. А вот что творилось в леднике даже представить страшно – его она освободить перед своим бегством не успела.

Ладно, и ледник и прочая уборка подождут до завтра. Возможно, она даже наймет для этого кого-нибудь. А сейчас просто кофе, ванна и спать – дорога вымотала ее не меньше, чем магистра, да и выглядела Аля наверняка не намного лучше. Хотя Алек, конечно, молодец – за весь путь умудрился ни разу не выйти из образа больного родственника, рискнувшего навестить городского доктора лишь под опекой племянницы. Ну Аля и опекала – покупала билеты, обеспечивала пересадки, общалась с проводниками и попутчиками, пока тот очень подходяще к бледной морде постанывал и закатывал глаза. И, главное, молчал! В основном. Отвешивая едкие комментарии на тему торжества здешнего прогресса лишь когда они ненадолго оставались одни. В общем, не привлекать лишнего внимания им точно удалось, а вот пригодятся эти усилия или зря старались – посмотрим.

Под размышления она открутила кран, дала ему проплеваться попавшим в трубы воздухом, а воде немного стечь, набрала чайник и привычным до автоматизма заклинанием включила плиту, пристроив посудину сверху.

Стук в дверь раздался через минуту, не больше.