Три Дня перед Рассветом

День Первый. Ветер северный.

Воздух со снегом, грязью и скверною

Между землёй и небом. Война всё спишет,

Гром замолкает, становится тише.

Видится хуже покинутым взглядом.

Без времени сумерки, никого нет рядом.

Все задохнулись свободой, сколько лет было им?

По ходу звука тоже нет. О чём этот стрим?

Долго ли, скоро ли идёт красна девица в поле.

Разносит души в мешках с костями по юдоли.

Рассказывает небылицы с привкусом бутафории.

Потом их бессовестно переврут и назовут историей.

Вслед за тем пересорятся из-за собственной важности.

Дай им поплакать, пусть их глаза станут влажными.

Пока под ногами болото, засеянное слезами,

Здесь на каждой дороге засады с ментами.

День Второй. Усталые лица.

Окна забиты, закрыты границы,

Ключ переломлен пополам, а ей всё не спится.

Вздыхает и смотрит сквозь пальцы на остаток событий,

Как на культовый камень, брошенный строителями.

Как немое кино с размытым изображением.

Кажется вижу галактики, звёзды и тернии,

Гвозди в ладонях. Нас не догонят.

Нас куда-то везут постоянно в закрытом вагоне.

В топовых пабликах хайповый тренд – экономить тепло.

Похоже время отмороженных бесповоротно ушло.

Как долго здесь пурга, всё это остаётся в силе.

А значит время неприкаянных ещё не наступило.

В вагоне без признаков жизни мрачно и душно,

То ли от спёртого воздуха, то ли из-за множества душ в нём.

Кто-то сказал, что снаружи лишь внутренняя пустота,

Кто-то видел, как у опорняка подстрелили мента.

Третий День. Сплошная зима.

Затухает огонь от большого ума.

Лишь сума да тюрьма, негде ставить клейма.

Поезд дальше летит, mon amour, Кострома.

Проводник обращается с просьбой предьявить свой билет.

Слышь, братан, у меня только волчий, да и тот без особых примет.

Разливай керосин по стаканам, скоро начало банкета.

Видишь, как мыслеформы становятся силуэтами?

Начинают идти, как бы холодно не было,

Переводят дыхание, поднимают головы и смотрят на небо.

Двое хмурые с вилами, похожими на логотип Мазерати,

Третий с букетом ромашек, нагло ржёт, когда говорят, что он здесь не кстати.

Позади их пожар, под ногами – растяжки и линии фронта,

А перед глазами – здесь и сейчас до самого горизонта.

Стало теплей, свежий ветер проснулся, пространство дышало,

Куда-то все менты исчезли. Светало.