Три щепотки пакостей

Гостеприимство – это тонкое искусство

не показать гостям, как вы им не рады.

(из размышлений Лорейн Фрей)

Работать ну совсем не хотелось. За большим арочным окном искрились золотом кленовые листья, делая всё жёлтым и радостным, на карнизе урчали и миловались пухлые голуби, а в разморенном ещё почти летней жарой воздухе крохотной и полупустой сегодня редакции «Вестей Фэйерли» кружили пылинки, подсвеченные яркими лучами.

Лёгкий шум и стук клавиатуры, витавшие над десятком заваленных столов, убаюкивали, и Алиссия, жмурясь и чуть не засыпая на ярком солнце, лениво покручивала кресло туда-сюда, отталкиваясь ножкой. На её рабочем Стекле переливалась пустой страницей и молча взывала к совести даже не начатая статья о рекордном сборе урожая мандрагор (целых три и одна из них почти не гнилая!), а над головой порхали стикеры с напоминанием от Роберта, главреда, сдать тексты до пятницы. Одно из напоминаний пестрело восклицательными знаками и больше напоминало угрозу убийством, а пятница была сегодня. Но даже это не пробуждало ни совести, ни желания работать.

До обеда оставалось всего полчаса, а после обеда можно было ехать на Ярмарку Урожая под предлогом репортажа с места событий. Предвкушая большой кусок тыквенного пирога и кружку грушевого сидра, которые собиралась продегустировать лично (исключительно в интересах газеты, конечно же), она не могла не улыбаться. День обещал стать чудесным.

Алиссия зевнула и потянулась к чашке с холодным чаем. И чуть не перевернула его на себя, когда дверь в редакцию с грохотом распахнулась, вспугнув ленивую пыль и не менее ленивых журналистов, и в комнату влетела Соль, шурша большой газетой. В углу тут же закашлялась, подавившись печеньем, пухленькая Марта, корпевшая над колонкой «Любовь и звёзды». Через стол к ней сразу перегнулась тихоня Виола, отвлекаясь от скудных криминальных новостей и так огрела Марту по спине, что дважды потерпевшая икнула, тряхнув светлыми кудряшками, и перестала кашлять. Возможно, исключительно из страха, что ещё разок – и у Виолы прибавится материала для колонки. В общем, без жертв не обошлось.

– У нас новости! – восторженно объявила на бегу Соль, потрясая страницами с большим цветным снимком. Из пучка тёмных волос торчали шпильки, держась из последних сил, глаза девушки горели, щёки алели. – Настоящие!

– Кто-то умер? – не поднимая глаз от широкого рабочего Стекла и не выпуская из зубов курительной трубки, саркастично спросила Тереза, резко щёлкая пальцами по клавиатуре.

У неё, как у ведущей колонки рождений, некрологов и свадеб, к смерти был личный интерес, правда, изрядно сниженный рутиной за двадцать пять лет работы в газете. А на характер, наверное, повлияло то, что некрологов в Фэйерли приходилось публиковать куда больше, чем свадебных поздравлений. Впрочем, ходили легенды, что статная, резкая и саркастичная Тереза Корт, носящая мужские костюмы и курившая, как паровоз, такой сразу родилась. И попросила огоньку.

– Нет! – Нетерпеливо откинув со лба тёмную прядку, выбившуюся из съехавшего пучка, Соль быстро дошла до Алиссии и хлопнула газетой, по размерам – столичной, по столу. И выпалила, едва не срываясь на восторженный писк: – К нам едет лорд Девон Шерл!

Тут уж все повернулись к Соль.

– Этот точно умер, – сухо прокомментировала Тереза, вынув изо рта трубку. – Я его лично в шестом номере «Вестей» двадцать лет назад похоронила. Прекрасный был некролог, прекрасный. На сто мидинов потянул.

Соль закатила глаза.

– Да что вы заладили: «Умер, умер». – Она подняла газету, развернула магографией ко всей редакции и ткнула пальцем в мужчину, учтиво склонившегося перед королевой. – Этот новый! То есть младший!

– Младший Девон Шерл? – переспросила Алиссия, начиная что-то понимать, и перехватила газету.

Большой заголовок гласил: «Наследие и будущее: Её Величество вернула владения и замок Фэйерли лорду Шерлу». Статья, конечно же, занимала целый разворот, пришлось искать и шуршать на всю редакцию, сражаясь с газетой. На бумагу в столице не скупились.

– Это сын? – спросила Марта, прикидывая насколько младший млад и любовно перспективен. Ни разу не выйдя замуж, она к своим «слегка за пятьдесят» осталась невероятно юной душой, романтичной и влюбчивой. – А магография есть?

Марта грациозно выпорхнула из-за стола, подтянула розовую шаль на покатых плечах и забежала Алиссии за спину, заглядывая через неё в газету. От томного вздоха, последовавшего за этим, листок затрепетал. Напечатанный Шерл – тоже.

– Это двоюродный внук, – рассеянно ответила Алиссия, вчитываясь в статью и всё больше хмурясь. – Он же внучатый племянник.

С портретной магографии властно и серьёзно смотрел красивый светловолосый мужчина в неприлично дорогом костюме. От Девона Шерла так и веяло через чернила деньгами, благородным происхождением, надменностью и шикарным парфюмом. Он выглядел довольно молодым для состояния, обрушившегося на него, и довольно зрелым, чтобы заставить замирать сердца всех женщин в редакции. Ну… разве что не Терезы. У неё, ясное дело, сердца не было.

– Какой хорошенький…

– Тёмный маг, – предупредила Алиссия, скользя взглядом по строчкам, – весь в деда.

– Ну и что? – не впечатлилась Марта. – У нас тут нет предрассудков.

– Да. Мы не любим всех одинаково, – пробормотала Тереза.

По всему выходило, что старый лорд Девон Шерл, не оставив прямых наследников, в пику всем родным стервятникам завещал земли, фарфоровую фабрику и замок короне, а потом умер. От смеха, наверное. И двадцать лет его безутешные родственники пытались вернуть имущество в лоно семьи, а само имущество тихонько ветшало и хирело на балансе короны и мэрии Фэйерли, благо от столицы городок стоял так далеко, что проще было добраться до столицы соседнего государства. Монархов, ясное дело, такой вурдалачий угол не интересовал.

За это время замок успел обрасти плющом и страшилками, а земли превратились в заболоченный лес с уникальной магической экосистемой и большой колонией низших фэйри. С лёгкой руки мэра Эллера (и дяди Алиссии по совместительству) лес получил статус заповедного, чтобы и дальше с ним ничего не делать, не косить и не облагораживать. Малочисленный штат дворников сразу вздохнул с облегчением. В следующем году мэр планировал и к замку прикрутить табличку, что это памятник архитектуры и ремонтировать – только портить.

Не сказать, что Алиссия одобряла обычный подход дяди к решению бюджетных вопросов, но заповедник действительно стоил охраны и невмешательства. Слияние магии и природы создало невероятно красивое, волшебное место, которое она считала немножко своим. Даже выучилась на биомага и сентиментально посвятила дипломную работу плотоядным папоротникам, которые там росли и однажды чуть не оттяпали ей палец.

И что же теперь? Прощай, папоротники, привет, чернокнижник?

За какие такие заслуги свеженькому лорду Шерлу всё-таки отдали фамильное болото и гнали из столицы в захолустье, не уточнялось, зато красочно расписывалось, как королева благословила его вернуть Фэйерли былое величие. Хотя величия в Фэйерли отродясь не водилось. Это всегда был уютный, тихий городок с медленным и спокойным укладом жизни... Который собирались полностью нарушить! В чёрных строчках приговором звучали обещания построить новые транзитные пути в Астон, открыть знаменитые магазины на каждой улице, запустить фабрику, устроить рай на земле и ещё упырь знает что.

Вчитываясь в грандиозные планы, Алиссия мрачнела и мрачнела.

– Представляете, у нас будет железная дорога! И новая станция! – умирала от восхищения Соль, зачитавшая статью до дыр, пока тряслась в экипаже от почты. По лицу было видно, что мысленно она уже мчит на паровозе, а то и перед ним, за новыми платьями в столицу. – Потрясающе!

– И не будет заповедника! Ты вообще карту видела? – возмущённо поджала губы Алиссия, тряся газету, будто пытаясь придушить. – Потрясающе, да. Просто потрясающе.

– Правды ради, его двадцать лет назад и не было, – заметила Тереза, выразительно поднимая брови и глядя на Алиссию. То был новый камешек в огород мэра и его хозяйственности.

– Двадцать лет назад и Виолы не было, – ворчливо стрельнула глазами в самую юную из коллег та, – ну и что теперь? Если чего-то раньше не было, это не повод уничтожать, когда оно уже есть.

Тереза скептически хмыкнула и вернулась к сочинению заготовок для некрологов – только имя подставь. Судя по ритмичному постукиванию клавиш, сегодня её посетило особое вдохновение.

– Поверь, малышка, – не сдержалась она всё-таки, дыша дымом, как дракон, – если бы создание твоего заповедника требовало хоть немного усилий и денег, мэр Эллер трижды запросил бы бюджет и даже болото организовать не сумел. Оно бы у него три раза пересохло и два раза сгорело, а выпущенная нежить обратно бы передохла. Он даже детскую площадку в сквере Фей превратил в стройку века.

В тишине молчаливого одобрения неловко кашлянула Соль и почесала нос.

Злополучную площадку действительно строили уже примерно лет семь, но дядя был совсем не виноват: её буквально отторгала земля, то есть брусчатка, сквера. Один раз даже провалилась. Или два. И торжественное открытие приходилось переносить каждый год. Алиссия была уверена, что иногда карусель с единорожками снится дяде в страшных чиновьичьих снах, и тот просыпается в холодном поту.

Тем не менее, не смотря на отрицательные успехи Адриана Эллера в градостроительстве, совет переизбирал его каждые три года, потому что у него была удивительная способность как-то держать всё на плаву при скудном финансировании и не мешать работать другим. И, возможно, ещё потому, что он оказался практически последним лордом, который не уехал из Фэйерли, но это не точно.

– Ну… с другой стороны… он… – начала Соль, и Алиссия с надеждой посмотрела на подругу, но та слишком долго думала, а потом сдалась: – Хороший человек.