Три шага до Мглы

№21. Жанр: сказка, боевик

У Лукоморья дуб зелёный;

Златая цепь на дубе том:

И днём и ночью кот учёный

Всё ходит по цепи кругом;

Идёт направо — песнь заводит,

Налево — сказку говорит...

Разбушевался нынче Мороз Иваныч: метель выла диким зверем весь предыдущий день и всю ночь, сугробы намело по пояс, и снег сухо хрустел под ногами. Разгорелся холодный белый день, сквозь одеяло туч не было видно, с какой стороны светит солнце. Снегопад, однако, всё же не совсем перестал: мелкая крупа медленно сыпала с неба, путаясь в волосах и шерсти.

Царевна и бурый волк с трудом переставляли коченеющие ноги и лапы сквозь снежное месиво под пологом зимнего леса. Их побег из темницы был отважным и поспешным, так что на измождённой растрёпанной девушке была лишь худая старая шубёнка, найденная в сторожке, которая едва грела. Шерсть на брюхе и морде волка превратилась в сосульки. Тяжёлыми были три дня пути, но ни царевна, ни её верный зверь почти не делали привалов. Чем быстрее они будут идти, тем скорее доберутся до Тридевятого царства, а уж там им помогут.

Их нынешнем ориентиром был высокий дуб, стоящий обособленно, точно древний страж. Они наконец-то добрались до него и без сил рухнули у корней, где снега было куда меньше: густая крона не давала всей небесной крупе обрушиться на землю. Впереди через сотню саженей поляна обрывалась. Холодное сизо-голубое море образовывало разительный контраст с бескровно-белым небом.

Царевна и волк не сразу заметили, что с дубовой ветки на них пристально смотрели два жёлтых глаза на фоне чёрного крупного мехового шара, присыпанного снегом, точно ржаной хлеб мукой. Скоро царевна поняла, что это большой кот, а на дубе, оказывается, всё это время была цепь. Не железная — золотая.

— Кис-кис... — машинально шевельнулись треснувшие от холода губы девушки.

Волк устало зевнул, показывая острые зубы.

Кот поднялся на лапы, выгнул спину, стряхнул с себя снег и степенно ушёл куда-то вглубь заснеженной кроны. Царевна и её верный друг сидели, прижавшись друг к другу и прислушиваясь к звукам, долетавших до них из глубин леса. Пока тихо.

Понемногу царевне начало казаться, что ей стало теплее. Запахло смолой, ладаном, послышался треск поленьев, скрип половиц...

Она не в лесу, нет... Она... дома? Да, вот он, родимый дом, вот её горница, вот расписная прялка, вот пуховая перина, и зеркальце на столе, и сундук с нарядами, и узорные ставни, и цветастые городские крыши за окном. И нянюшка... Голос её, низкий, ласковый, рассказывает о дальних краях, о чужих берегах, о тридцати трёх витязях, выходящих из морских вод, о колдуне, что летает над лесами, о невиданных зверях... Дома, наконец-то дома! Не в темнице с холодными каменными стенами, не в зимнем лесу в сугробе, а дома! Наконец-то рядом батюшка с матушкой, и скоро приедет её королевич...

Хруст снега под десятком чужих ног разбудил царевну. Она испуганно вскочила, но не тут-то было: ноги застыли, пока она дремала. Бурый волк встрепенулся, ощетинился, зарычал.

Кто-то идёт по их души. Надо бы бежать, да поздно. И далеко не убежишь через этакие сугробы, тут бы хоть на замёрзшие ноги встать, замёрзшими руками снег стряхнуть.

Точно стая во́ронов, на поляну выскочили-вылетели душегубы в гремящих железных латах и с косами в руках — отряд, посланный Кощеем вдогонку за беглецами.

Сколько их, чем они ещё вооружены — царевна рассмотреть не успела: она уже вынула из старых украденных ножен короткий меч. Не её оружие, но на безрыбье и ржавый клинок даст возможность уйти дальше хотя бы на пару вёрст. Волк злобно оскалился.

Никто попросту болтать не стал: меч скрестился с косой, когти заскрипели о кривые латы. Царевна и волк дрались за свою жизнь с теми, кто вновь хотел запереть их в темноте.

Не дело для царской дочери мечом размахивать, но что оставалось девушке? Одно счастье, что враг-то сам хоть и окован железом, а всё же из костей. Ударишь метко — враз рассыпется. Да и волк стоит трёх богатырей — в одиночку без меча и без щита громит латников.

Однако остры были косы: порвали царевне шубёнку, оцарапали руку. Окропила белый снег алая кровь. У бурого волка шерсть густая, так просто не пробьёшь, но пару клоков выдрали ему.

Кончен бой. Тяжело дышат беглецы, обжигая измученные лёгкие ледяным воздухом. Царевна держится за раненую руку, волк чешет лапой драный бок. Валяются на поляне груды костей вперемешку с доспехами. Но увидели девушка с волком среди них кучки из льдинок, и доспехи при них ледяные, и сталь косы — тоже лёд. И то верно — слышались порой удары больно звонкие. Не кощеевы были это стражники. Видать, подружился, побратался он с кем-то...

Оторвала царевна от подола кусок, перевязала руку. Со вздохом натянула порванную шубёнку. Посмотрела на свой сломанный клинок, да и бросила — подобрала одну из кос на длинном древке. Побрели они с бурым волком дальше через сугробы.

Кот долго провожал их острым взглядом сверкающих глаз, после чего грациозно перебрался с ветки на златую цепь и медленно и торжественно побрёл в левую сторону, рассказывая новую сказку — о похищенной Кощеем царевне и убитом Снежной королевой женихе.