Три шага до неё

Глава 1

Бескрайнее поле. Ни души — только я и золотой простор вокруг. Лёгкий ветерок был моим единственным спутником: он шептал что-то неразборчивое, перебирая сухие колосья пшеницы. Солнце слегка припекало голову, а по спине стекала холодная струйка пота. Я шёл, кажется, не больше получаса по узкой тропинке. В голове роились мысли о том, куда она может привести. Появлялось гнетущее чувство, будто тропа тянется бесконечно, уходя за самый край мира.

Жара нарастала, становясь невыносимой. Очень хотелось пить, горло пересыхало. Каждая попытка собрать хоть каплю слюны давалась с мучительным трудом и ни к чему не приводила. Я был готов рухнуть, теряя последнюю надежду на конец этого изнуряющего пути, когда вдалеке, словно спасительный мираж, заметил тёмное, тихое пятно — небольшое озеро, укрытое нависшими ветвями старого дерева. Счастью не было предела! Я рванул изо всех сил к водоёму, на ходу срывая с себя тяжёлую, пропитанную потом одежду. У самой кромки скинул обувь, отбросил её в сторону и, не раздумывая, бомбочкой прыгнул в воду. Только в полёте мелькнула тревожная мысль: а вдруг озеро мелкое? Но, к удивлению, дно оказалось глубоким. Не испытав удара, я с облегчением вынырнул на поверхность. Ледяной холодок обнял разгорячённое тело. По коже пробежали живительные мурашки, и от этого чувства мне стало невероятно хорошо.

Немного поплавав на поверхности и наслаждаясь тишиной, я решил заглянуть в подводный мир. Набрал полную грудь воздуха и плавно скользнул в глубину. Вода была потрясающе чистой, словно стекло. Когда я проплывал по дну, длинные, тёмные водоросли окутывали ноги, будто зелёные руки, ласкающие меня. Маленькие рыбки, проносящиеся мимо, летали так резко и быстро, что казалось, будто они играют в догонялки. Они проплывали у самого лица, касаясь кожи, и от этого мне становилось щекотно. Окружив меня плотной толпой, они начали булькать. Эти звуки действительно казались словами, складывающимися в одно простое предложение: они звали меня поиграть с ними. На моём лице расплылась улыбка. Подавая им жест согласия, я изо всех сил поплыл за ними. Но их скорость была недостижима. Рыбки уплывали всё дальше и дальше. Через мгновение их след совсем простыл, и в голову ударила ужасная мысль: я уже давно не набирал воздуха. Лёгкие заныли, тело судорожно рванулось вверх, прилагая все усилия, чтобы всплыть. Вынырнув на поверхность, я стал жадно глотать потоки жизненно необходимого воздуха и тут же почувствовал облегчение.

Через мгновение краешком уха я услышал нежный, едва уловимый смех. Нелепо крутясь в воде и пытаясь найти источник, услышал, как смех становился громче, словно подманивая. Но яркие лучи солнца били прямо в глаза, не давая разглядеть, кто издаёт этот чарующий хохот. Я подставил руку козырьком и увидел: за раскидистым деревом у самой кромки воды виднелся женский силуэт. Смех был таким нежным и сладким, что моментально нарисовал в голове образ: девушка, чья красота сияет, как лунный свет в тёмной ночи. Подплывая ближе к берегу, её очертания становились отчётливее. У неё худое, слегка загорелое лицо. Ярко-голубые глаза — точный оттенок воды озера, в которых можно было утонуть. И золотистые волосы, блестящие на солнце, словно впитывали его энергию. Одета она была лишь в одно белоснежное платье, свободно открывающее колени, а голову украшал венок из одуванчиков.

Когда я был почти у берега, она резко сорвалась с места и направилась вглубь поля. Отсутствие обуви на ней дало мне ложную надежду, что в своих кроссовках я буду быстрее. Я постарался выбраться из воды как можно скорее, но получалось довольно неуклюже. Кое-как поднявшись, схватил одежду, надел обувь и ринулся за ней. Расстояние из-за моей медлительности при выходе на берег росло, так как её смех становился всё тише. Я пытался догнать её по тропинке, но ноги не поспевали. Мелкие камушки мешали поставить стопу, но, приложив все усилия, начал ускоряться. Игры во дворе не прошли даром — дистанция сократилась до нескольких метров, я предвкушал касание, как вдруг она резко свернула на едва заметную тропинку. Это вызвало недоумение: этой тропы не было, когда я шёл к озеру. Чуть не упав от резкого поворота, я завернул следом, но увидел, что силуэт пропал, смех оборвался. Голова судорожно заметалась из стороны в сторону в надежде заметить хоть какие-то намёки на следы. Поняв, что зрение не помогает, я что есть мочи крикнул, но это не принесло результата. Осознав, что она просто исчезла, я сел на землю. В сознании всплыла мысль: причудилось, солнечный удар… Но сердце отказывалось верить, что она — лишь плод моего воображения. Эта утрата ударила в самое сердце. Я встал, отряхнулся, надел одежду и пошёл в сторону озера у которого впервые увидел её.

Продвигаясь какое-то время в сторону водоёма, я почувствовал, как шаги становились мучительно медленными и тяжёлыми. С каждым движением мне становилось хуже от жары, а в глазах начала рябить пелена. Казалось, черепаха могла бы с лёгкостью обогнать меня, а дыхание становилось таким редким, что ощущался скорый обморок от нехватки сил. Эти мысли лишь усиливали слабость. С пониманием, что до отключки осталось совсем недолго, я поднял голову и увидел то самое озеро, с которого сбежал. Подбежав к воде, я, не раздеваясь, забежал в неё. Набирая в ладони воду, умыл лицо. Радости не было предела. Рот всё ещё оставался сухим, и тогда я подумал, почему бы не испить из водоёма. Озеро казалось таким первозданно одиноким и не тронутым людьми, что риск заражения был, как мне казалось, минимальным. Вдоволь освежившись, я выбрался на берег, снял всю мокрую одежду и разложил её. Чтобы не сидеть без дела, пока одежда сохла, решил вздремнуть.

Глава 2

Проснувшись и не сразу осознавая, где нахожусь, я тут же начал искать свою сохнущую одежду — мокрую рубашку, штаны, разложенные у озера. Кое-как открыв глаза, ко мне пришло осознание, что я лежу не у дерева возле водоёма, а в своей квартире, в небольшой студии, которую можно было описать фразой «метр на метр» — тесной, душной, с запахом старой мебели.

— Значит, это всё был сон, — прошептал я с лёгкой грустью, голос эхом отразился от стен.

Встав с кровати, не сделав и пяти шагов, я уже оказался на кухне. Открыл шкафчик, достал стакан, наполнил его водой. Ополоснул пересохшее горло, допил остатки — и кружка отправилась в раковину, где ей предстояло гордо дожидаться мытья в полном одиночестве.

Из кухни перешёл в ванную и приступил к утренним процедурам. Мысли о том прекрасном месте и о загадочной девушке снова всплыли в голове, яркие и болезненные. Как жаль, что это был лишь сон. Давно в моей жизни не было человека, чьё лицо я мог бы видеть каждое утро, чтобы с улыбкой заглядывать в её красивые глаза, делить тишину и тепло.

Выйдя из душа, решил прогнать тоску и включил что-нибудь послушать. Случайно наткнулся на видео о покорении Эвереста. Знал об этом немного, но решил — почему бы не узнать побольше. Открыл занавеску, впустил солнечные лучи в свою квартирку и принялся готовить завтрак. Обычно люди жарят питательную яичницу, но мои вкусовые рецепторы её не переносили. Пожалуй, это единственное, чем я отличался от большинства. Поэтому ел хлопья с фруктами. Достал всё необходимое, нарезал фрукты, залил молоком — и приступил к трапезе. В этот момент в подкасте заговорили об опасности Эвереста: сколько людей там погибает, как больных и ослабевших просто бросают умирать в снегах.

— И зачем идти на этот глупый риск? — произнёс я с недоумением. Но в ту же секунду в голове мелькнуло: а я бы сам хотел попробовать покорить эту гору-убийцу, почувствовать вершину под ногами.

Закончив завтрак, к одинокому стакану присоединилась новая посуда. Сразу подумал: вот, создал ему компанию, теперь ожидание не будет таким тоскливым.

— И почему меня посещают такие идиотские мысли? — усмехнулся про себя.

Прогнав их прочь, принялся собираться на работу: надел одежду, обувь, вышел в коридор, закрыл дверь и направился к остановке. В подъезде столкнулся с несколькими соседями. Поздоровался — и поймал себя на мысли: как же они раздражают. Зачем улыбаются, здороваются, ведь я для них чужой, о котором они ничего не знают? Да и я сам о себе ничего толком не знал. Не видел смысла в своём существовании, не понимал, чего на самом деле хочу от жизни.

С этими мыслями вышел из подъезда. На улице было так же невыносимо жарко, как во сне. Только вместо бескрайнего поля — каменные джунгли, асфальт и машины. До остановки рукой подать, и через пару минут я уже стоял в ожидании автобуса.

— И куда вас всех несёт? — буркнул я шёпотом, увидев толпу. Впрочем, чего ещё ждать утром в будний день.

Прождав двадцать минут, наконец втиснулся в нужный автобус и мгновенно почувствовал себя сардиной в банке. Вокруг теснились разные люди: старушки, дети, суровые мужики с завода. Пассажиры сновали туда-сюда, теснота только нарастала. Дискомфорт усиливался, и я едва сдерживался, чтобы не выругаться на весь салон. Сдерживала только музыка. Какое же это гениальное изобретение человечества! А с телефонами и наушниками её можно слушать где угодно. В ушах играл Элвис, успокаивая нервы. В такт его песне, держась за поручень, я даже отбивал пальцами ритм — настолько он мне нравился. Мелькнуло желание: вот бы и мне стать известным музыкантом, петь так же круто. Но тут же остудил себя: я не умел ни петь, ни играть, ни сочинять. Разве что в детстве писал стихи для девчонок — да и те были так себе.

С этими мыслями поездка продолжалась среди толпы, но вдруг на одной из остановок зашла девушка. Она так походила на ту, из сна, что я мгновенно вспомнил всё до мелочей — смех, глаза, венок. Сердце заколотилось. Разглядывал её, как звезду в телескоп, проехал так несколько остановок — в тщетной надежде, что она посмотрит в мою сторону, заметит среди толпы. Но нет, жизнь — не кино. До конца поездки она так и не взглянула на меня. Вышла на пару остановок раньше. Мой взгляд провожал её, всё ещё надеясь на чудо. «Мог бы подойти, познакомиться», — скажет кто-то. Но нет, не мог. Мне всегда было тяжело с девушками, и у такой, как она, наверняка уже кто-то есть. Утонув в самооправданиях, я не заметил, как пропустил свою остановку.

— Чёрт, — тихо вырвалось у меня, и с грустью пришлось выходить на следующей и идти до работы куда дольше.

Я опоздал на пятнадцать минут. Начальник, судя по его равнодушному лицу, не был удивлён, и он просто поздоровался. Присев за стол, я приступил к работе офисного планктона — бумаги, экран, бесконечные таблицы.

Я не получал от работы никакого удовольствия, постоянно пытаясь отвлечься на что-то другое: обед, перекуры, даже болтовню с коллегами. Впрочем, все они — такая же кучка неудачников, как и я.

Был только один коллега, с которым я более-менее ладил и часто болтал. Его звали Марк. Невысокий, пухлый, с длинными сальными волосами. Классический гик: фанател от фильмов, игр, аниме, собирал фигурки и мечтал о девочке-кошечке. Но именно его компания была мне ближе всего.

— Здорова, Марк, как там манга? — спросил я без особого энтузиазма. Но любой треп был лучше, чем работа.

— О, привет! Всё супер, сегодня допиливаю свой главный шедевр, — оживился он, явно готовый расписать детали.

— В таком случае надеюсь, что скоро закончишь и покажешь, — сказал я, хотя, если честно, его комиксы мне не хотелось читать.

— Конечно, скину тебе копию первым делом, ты станешь первым читателем этого эпоса.

Марк хохотнул, я выдавил улыбку и снова свалил на перекур.

Сигареты мне никогда не нравились, но с такой тухлой работой это был единственный повод вырваться. Достав из кармана пачку, закурил. Вкус — мерзкий, но моя унылая жизнь была ещё хуже. Рано или поздно ко всему приходится привыкать. Я смотрел, как дым тянется к небу, и вдруг в голове всплыла девушка из автобуса. Ущипнул себя: на этот раз всё по-настоящему.

— Нет, это точно не сон, — прошептал я. — Даже не знаю, радоваться ли, что я не сплю и живу в реальности, или расстраиваться, что не проснулся где-то получше.

Докурив сигарету, я швырнул окурок и зашёл в здание. До конца смены оставалось ещё пару часов. Всё это время ушло на бесцельное заполнение бумаг, в которых я не видел никакого проку.

Как только закончил работу, я постарался быстрее свалить, чтобы поскорее выбраться на улицу и глотнуть свежего воздуха. Домой решил идти пешком. Планов на вечер не было, и прогулка казалась вполне неплохой идеей. К тому же, по пути мог подвернуться какой-нибудь бар.

Шагая по улицам, я разглядывал сотни машин и тысячи людей. Все проносились мимо: разные, но при этом поразительно похожие и обыденные. Мы были как муравьи, выполняющие свои ежедневные обязанности. С каждым шагом в голове всплывали вопросы о жизни и смерти, о работе и отдыхе, об увлечениях и интересах. Что мне вообще интересно? Что я умею? Что люблю? Ответов не было. Моим хобби было всё и сразу ничего. Люблю спорт, но не вспомню, когда в последний раз чем-то занимался. Люблю игры, но ни одна давно не цепляла. Люблю гулять, но в одиночку это быстро приедается.

С этими мыслями я подошёл к бару под названием «У Джо». Внутри, среди разных посетителей, сразу выделялись пьяные тела. Пройдя вглубь и подойдя к стойке, я принялся изучать меню.

— Пиво, закуски... Всё, как и везде, — пробормотал я.

— Ты сюда смотреть пришёл или заказывать будешь? — буркнул бармен с явным раздражением.

— Да, мне, пожалуйста, мексиканский бургер и тёмное пиво, пол-литра, — ответил я, не раздумывая долго.

Бармен принял заказ. Дальше предстояло выбрать столик. Выбор был небогатым, но взгляд зацепился за одиноко стоящий в углу стол.

Через двадцать минут мне наконец принесли еду. Я принялся уплетать бургер, запивая его холодным пивом. Еда оказалась заметно лучше, чем можно было предположить, и это радовало. Пиво, конечно, оставляло желать лучшего, но за неимением альтернативы и оно было вполне приемлемым.

Вскоре в одном из углов бара вспыхнула драка. Сначала я не понял, что произошло, но, поинтересовавшись у одного из зевак, узнал: один случайно толкнул другого, завязалась словесная перепалка, а следом полетели кулаки. Никто не вмешивался, включая меня, и все просто ждали, когда конфликт сам собой утихнет.

Бой угас так же быстро, как вспыхнул: минуты две — и противники разошлись, будто ничего и не было. Я доел бургер, расплатился и, не оглядываясь, продолжил свой путь домой.

Дальше путь лежал через парк, который кишмя кишел народом. Я никогда не любил толпы, а сегодня это чувство обострилось до предела. Вдоль аллей выстроились аттракционы, лотки с едой и сувенирами, рассчитанные на любой вкус. У входа я купил сахарную вату и, стараясь держаться в тени, двинулся дальше. Детей было полно, но и взрослых хватало не меньше.

Все вокруг смеялись, улыбались, казались счастливыми. Но я-то знал, что это лишь мимолётная вспышка радости, и скоро они снова станут угрюмыми и уставшими. Проходя по парку, я всматривался в лица, надеясь не встретить знакомых. Вот семья шагает, держась за руки: мама справа, папа слева, сын посередине. А вот компания подростков толпится у кассы, покупая билеты на очередной аттракцион.

Но, пройдя ещё немного, я увидел её — девушку из автобуса. Я застыл на месте, дыхание перехватило, тело словно окаменело. Она была безупречно прекрасна, как и в тот первый раз. Всё на ней сияло белизной: лёгкое платье, невесомо струящееся по ветру, белоснежные кроссовки — истинный ангел, спустившийся с небес. Не хватало лишь крыльев за спиной и мягкого сияния нимба над головой.

Желание подойти нарастало с каждой секундой. В голове вспыхнуло: «Дважды за день? Может, это судьба?» Собрав волю в кулак, я шагнул вперёд — походка казалась мне твёрдой, но ноги подкашивались, ладони взмокли, а в висках стучало. С каждым шагом пульс бил громче, мысли метались: идти дальше или развернуться и бежать?

Приближаясь, я лихорадочно перебирал в голове, что ей сказать. Пока я судорожно искал слова, она уже стояла прямо передо мной. Все мышцы свело, в горле застрял ком. Я словно врос в землю, не в силах пошевелиться, и лишь взгляд тонул в её невероятных глазах.

Я смотрел на неё, не в силах понять, что она чувствует и о чём думает. Но на губах играла лёгкая улыбка. Через пару секунд она сама нарушила тишину нежным, почти мелодичным голосом:

— Добрый вечер. Вы что-то хотели?

Её слова ударили током, мгновенно выдернув меня из оцепенения.

— З-з-здравствуйте. Я хотел спросить у тебя… Ой, то есть у вас, сколько сейчас времени? — выдавил я дрожащим голосом, не сумев придумать ничего лучше.

— Да, конечно, секундочку, — она достала телефон, взглянула на экран и ответила: — Ровно девять вечера. Ни минутой больше, ни меньше. Представляете, как вам повезло — вы подошли именно в тот момент, когда было ровное время!

Она засмеялась, и в этот миг к ней подошёл другой парень.

— Солнце, я взял нам билеты на тот крутой аттракцион, про который говорил, — сказал он, обращаясь к ней. Заметив меня, тут же резко спросил: — А это кто?

— Я… я… — начал я, но голос предательски дрожал.

— Этот молодой человек просто спросил время, — бодро вмешалась она, не дав мне договорить. — Представляешь, ему так повезло — ровно девять!

Я взглянул на неё, она оставалась всё такой же ослепительно красивой, затем на её парня, по лицу которого сразу понял: мне здесь не место.

— Спасибо большое, вы меня очень выручили. Извините, что побеспокоил. До свидания, — выдавил я.

— Вы нам никак не помешали, не стоит извиняться. Хорошего вечера, — ответила она всё с той же тёплой улыбкой.

Я развернулся и пошёл прочь. Оглянулся пару раз — они уже забыли о случайном незнакомце. В последний раз бросив взгляд на неё, я побрёл к дому, думая о том, какой я неудачник.

— О чём я только думал, чёрт возьми? Конечно, у неё есть парень — как я и говорил! Это же не мыльная опера, где она, увидев меня, сразу влюбится по уши! — почти кричал я сам себе. — И почему мне так «везёт», что девушка из сна оказывается с другим?!

Я шёл дальше, не в силах понять, почему жизнь так несправедлива. Разве я хуже него? Все мысли вертелись вокруг этого. Как назло, в наушниках заиграли тоскливые песни, точно отражая моё состояние. Я не мог, или, скорее, не хотел переключать музыку, не понимая, становится ли мне от этого легче или ещё тяжелее.

Подходя к дому, я постепенно начал отходить от пережитого. Неуклюже пытаясь нащупать ключи в рюкзаке, я случайно выронил всю мелочь. «Сегодня точно не мой день», — пронеслось в голове. Несколько минут ушло на то, чтобы собрать монеты с земли.

Я зашёл в квартиру, прошёл до кровати и, не раздеваясь, рухнул на неё. Лёжа на спине, я смотрел в потолок, и он казался мне бездонным космосом: миллиарды звёзд, чужие расы, планеты, каждая со своими тайнами и красотой. Я представлял, как было бы здорово оказаться где-то там, далеко от всего этого, где мне будет спокойно, где я буду счастлив, где не буду один. В голове складывалась картина: маленький деревянный домик у тихого озера, цветущий сад, полная тишина вокруг. И лишь на пирсе болтает ножками человек, который делает меня счастливее, и рядом с которым я чувствую себя нужным.

Эти образы мягко унесли меня в сон. Я уснул.

Глава 3

Звонок. Я поднял трубку — на часах было два часа ночи, и в голове ещё стоял туман сна.

— Хэээй, дружище, это Марк! Мы небольшой компанией собираемся в кино, не хочешь с нами?

Желания куда-то тащиться в два часа ночи, конечно, не было никакого — кровать манила, как магнит.

— Ты в курсе, что нормальные люди в это время спят? — сонно и с укором пробормотал я, голос хрипел, как старый динамик.

— Ой, прости, но ты же уже проснулся, так что давай! Может, всё-таки пойдёшь с нами?

— Мммм, — недовольно промычал я, потирая глаза. — Ладно, куда ехать?

— Ураааа! Приезжай к «Комете». Мы пока билеты возьмём и что-нибудь поесть.

— Хорошо, сейчас оденусь и выезжаю, — ответил я. — А на какое ки…

Не успел спросить, как он уже повесил трубку. Ну что ж, делать нечего — перезванивать не хотелось, да и не хотелось показаться занудой.

— Придётся ехать, — сказал я с грустью и лёгкой радостью, что этой ночью не останусь один, а может, даже удастся завести новые знакомства — хоть кого-то, кто не будет знать меня как «того парня из офиса».

На улице стояла прохладная, но при этом тёплая погода — летняя ночь, когда воздух свежий, но не холодный. Я надел шорты и футболку, набросил олимпийку, закинул рюкзак на плечо и принялся вызывать такси. Кинотеатр был в получасе ходьбы, но не хотелось заставлять ждать новых знакомых, так что пришлось ехать.

Через пять минут я уже сидел в такси, выехав на улицу, и размышлял, каково мне будет в этой новой компании — смогу ли найти общий язык, не останусь ли в стороне, как обычно — вечно на обочине, наблюдая со стороны. Чтобы отвлечься от этих мыслей, я прислонил лоб к прохладному стеклу и уставился в окно. Ночной город был по-настоящему красив: вывески сияли и переливались неоновыми огнями — синими, красными, зелёными бликами. Казалось, я попал в другое место — не в серые, однотипные каменные джунгли, а в нечто живое, притягательное, почти волшебное. Эти огни дарили необъяснимый шарм и ощущение чего-то захватывающего — как будто город дышал и жил своей тайной жизнью.

Проехав весь путь, не отрываясь от окна, я наконец прибыл. Рассчитавшись с водителем, вышел из такси и направился ко входу в кинотеатр. Зайдя внутрь, сразу заметил Марка… а потом — её.

Она была неописуемо прекрасна — ни одно слово в мире не смогло бы передать, насколько изящно и невероятно она выглядела этой ночью — в полумраке холла, под мягким светом ламп. Я мгновенно вспомнил сон, парк и не мог поверить, что вижу её снова — на этот раз без того парня рядом. На ней было нежно-голубое платье, от которого исходил лёгкий, приятный аромат духов — свежий, как утренний бриз, а в волосах поблёскивала заколка в виде пчёлки. Казалось, она — аристократичная леди, сошедшая с бала, а не обычная посетительница кинотеатра среди простых смертных.

Я сделал несколько шагов и подошёл к компании.

— О, ты уже тут, мы тебя заждались! — Марк широко улыбнулся. — Знакомься: это Рик, это его девушка Лия, это её брат-близнец Люк, а это Майя.

Майя. Имя такое же необычное, как и она сама. Судя по всему, она меня не узнала — и, пожалуй, это к лучшему.

— Привет всем, рад познакомиться, — немного растерянно выдал я, пытаясь удержать в голове кучу новых имён. — Надеюсь, проведём время весело. А кстати, на какой фильм идём?

— Выбор был скудный, — сказал Марк. — Решили пойти на «Стеклянного человека». Ужастик. Надеюсь ты не против

— Ужастик? — переспросил я, и в голосе невольно дрогнула тревога. — Ну… если ничего получше не было, пойдёмте.

Ужастик. Почему именно этот жанр? Я никогда его не любил, а теперь ещё и в компании — придётся сидеть, стиснув зубы, и делать вид, что мне не страшно, лишь бы не опозориться перед ребятами — особенно перед ней. Страх уже захватывал мою голову, и, чтобы хоть немного взять себя в руки, я решил отойти в туалет.

— Ребят, мне бы отойти, не хочу потом выскакивать посреди фильма.

Все кивнули, и я поспешил в уборную. К счастью, в туалете никого не было. Набрав холодной воды, умыл лицо. Взглянул в зеркало — вроде не так уж плохо выгляжу, хоть и сонный. Капли стекали по щекам и падали в раковину. Освежившись и смирившись с неизбежным, вышел и направился в зал. Фильм ещё не начался — крутили трейлеры. Пробирался по тёмному проходу, выискивая своих. В конце зала заметил пятёрку — единственные, кто сидел кучно. Подошёл и, не разглядывая в полумраке, плюхнулся на свободное место

— Хорошо, что успел, — усмехнулся я.

— Да, этот фильм пропускать нельзя, — раздался голос Майи. — Слышала, люди выбегали из зала от страха.

Кровь застыла в жилах. Я и не думал, что она окажется рядом.

— Как же долго идёт реклама, — прервала неловкую тишину Майя.

— Зато можно узнать, что скоро выйдет, — ответил я, чтобы поддержать разговор. — А ты часто ходишь в кино?

— Не очень. Дома удобнее. Хотя сериалы люблю больше, — улыбнулась она.

— А я наоборот — фильмы. Но в кино тоже редко хожу, — на последнем слове свет погас, и фильм начался.

Поначалу ничего страшного не происходило, но даже отсутствие пугающих моментов не давало мне покоя — каждую секунду фильма я был на взводе, сердце колотилось в ожидании. Чем дольше шёл просмотр, тем сильнее нарастал страх. Попкорн с колой хоть немного радовали своим присутствием, но и они не спасали. Я вцепился в подлокотники так крепко, что на них вполне могли остаться следы от моих пальцев. По спине стекала холодная струйка пота, а в самые жуткие моменты я старался отводить взгляд от экрана.

В какой-то миг Майя, сидевшая рядом, заметила моё напряжение и решила подшутить. В один из особенно страшных эпизодов она резко выкрикнула:

— БУУУ! — не слишком громко, но достаточно, чтобы я вздрогнул произнесла она, при этом положив руку мне на колено.

— ААА! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! — вырвалось у меня испуганно и громко.

Ребята обернулись, чтобы понять, в чём дело.

— Она меня напугала, — пробормотал я.

Компания разразилась хохотом на весь зал. Люди вокруг тут же начали бросать осуждающие взгляды, но мы, еле сдерживая смех, продолжили смотреть. Остаток фильма прошёл в более спокойной обстановке: для меня он уже не казался таким кошмарным, хотя — я всё равно вздрагивал на каждом шорохе.

После фильма мы вышли из зала, все возбуждённые и весёлые.

— Предлагаю прогуляться в парк, — сказал Рик.

— А я бы ещё на один фильм сходил, — перебил его Люк.

— Ещё один? Категорически отказываюсь, — отрезала Лия. С этим я был полностью солидарен.

— А мне всё равно, куда идти — мне везде хорошо, — радостно произнесла Майя. Почему она всегда такая жизнерадостная? Я даже завидовал её неиссякаемой энергии и позитиву.

А ты что думаешь? — неожиданно обратился ко мне Марк.

— Я? Даже не знаю.

Я сделал короткую паузу, чтобы собраться с мыслями, и вдруг вспомнил бар, где был недавно.

— Давайте поедем в бар. Я знаю одно неплохое местечко.

К моему удивлению, все сразу поддержали идею, и мы всей компанией отправились туда.

Доехав, мы шумной толпой ворвались в бар. Он был полностью забит, но нам повезло ухватить свободный столик. Заказали кучу еды и разных напитков. Девушки взяли мартини, а мы с парнями — пиво. Наконец расслабившись после фильма и сделав пару глотков, я сказал:

— Знаете, даже несмотря на то, что фильм был страшный, я рад, что сейчас здесь, с такой замечательной компанией, а не валяюсь один в своей кровати.

— Видишь, не зря я тебя позвал, — захохотал Марк.

— Мы очень рады, что познакомились с тобой, — улыбнулась Лия.

— Полностью согласна, — добавила Майя.

Мы продолжили общаться, веселиться, и все потихоньку начали пьянеть. Разговоры перетекали от путешествий к фильмам и музыке. Я был по-настоящему рад находиться здесь. Давно я не мог так порадоваться своей жизни — ночь выдалась по-настоящему замечательной. Юмор Люка заставлял меня хохотать до слёз, интересные истории Рика вызывали искреннее удивление на моём лице, а Майя… Майя была прекрасна, как всегда. Мы с ней болтали обо всём на свете и ни о чём конкретном одновременно.

— А ты знала, что Клеопатра жила ближе к созданию айфона, чем к постройке пирамид?

— Ничего себе! Значит, ей пришлось бы прожить больше двух тысяч лет, чтобы сделать селфи и выложить его в сеть, — засмеялась она.

Мы пили и ели, ели и пили.

— Ой, давайте сделаем совместное фото! Хочу выложить в историю, — предложила Майя.

Все дружно согласились. Сделали снимок и продолжили отдыхать. Казалось, эту ночь ничто не могло испортить, но вскоре телефон Майи начал разрываться от сообщений и звонков. Это был её парень.

— Что он хочет? — спросила Лия.

— Сама не понимаю. Спрашивает, где я, с кем, и кто этот новый парень на фото. Пишет, что скоро приедет.

«Вот дерьмо, и что теперь делать?» — пронеслось у меня в голове. В этот момент я отчаянно хотел, чтобы это оказался сон и я проснулся в своей кровати.

— А что будет, когда он приедет?

— Он довольно вспыльчивый и не любит, когда рядом со мной появляются новые люди, — ответила Майя. — Наверное, нам стоит разъехаться по домам, пока он не приехал. Я с ним поговорю.

Но меня вдруг сорвало с цепи.

— Нет, мы никуда не уйдём. Он не имеет права запрещать тебе общаться с кем угодно и тем более портить вечер всем остальным.

Видимо, алкоголь ударил в голову, но в глубине души я смертельно боялся, что он приедет и узнает меня.

Через пять минут он влетел в бар. В его глазах полыхала злость и ярость. Он напоминал разъярённого быка, увидевшего красную тряпку. Бегающий взгляд лихорадочно искал нас среди людей.

— Ах, вот ты где! Я сижу дома, жду тебя, а ты в баре тусуешься! — грозно, почти крича, обратился он к Майе.

— Но я ничего не сделала, просто отдыхаю с друзьями…

— Отдыхаешь, да? И с этим уродом тоже? Думаешь, я не помню его в парке? — от этих слов все замерли в шоке.

— В парке? — удивлённо спросила Майя, глядя мне прямо в глаза.

— Да… в парке, — тихо ответил я.

— Теперь понятно, почему ты подошёл именно к ней! Не время спросить, а познакомиться, сраный мудак! А ты мне нагло соврала, что он просто спросил время! — уже орал он.

— Но… но… — жалобно пыталась выдавить Майя, и через секунду слёзы покатились по её щекам от непонимания своей вины.

Обстановка накалялась до предела. В разговор вклинилась Лия:

— Ну и что, что он подошёл познакомиться? Он же не знал, что у неё есть парень. А сегодня тем более не мог знать, что она будет с нами.

Но слова прошли мимо. Казалось, из его ушей валит пар, глаза наливались кровью, а взгляд метался по сторонам в поисках чего-то, что можно швырнуть.

Боясь, что дальше будет только хуже, я встал и обратился к ребятам:

— Прошу, извините, что испортил вам вечер. Думаю, мне лучше уйти.

Поднялся из-за стола, схватил вещи и направился к выходу, стараясь держаться как можно дальше от парня Майи. Ребята смотрели мне вслед — возможно, хотели остановить, но, думаю, понимали: так будет лучше.

В голове крутилось одно: какой же я слабый — не могу постоять за себя, не могу защитить девушку. Но что я мог сделать? Я ведь не супергерой, а жизнь — не фильм, где внезапно появляются силы и помогают выиграть драку.

Уже выходя из бара и мысленно прокладывая маршрут до дома, я почувствовал мощный удар в затылок. Он был таким сильным, что ноги подкосились — удивительно, как я вообще устоял. Потрогал голову: пальцы нащупали тёплую кровь. Не успел полностью обернуться и увидеть нападавшего, как прилетел второй удар. Я рухнул.

Глава 4

Больница. Сколько я провёл в отключке — не знаю, но воспоминания были обрывочными. Помнил удары, как кто-то оттаскивал нападавшего. Помнил сирену скорой, а рядом — Майю.

Майя? Она ехала со мной? Почему именно она? Что происходило, пока я был без сознания?

Я попытался открыть глаза. Не вышло. Ещё раз — снова неудача. Неужели кома? Меня всегда завораживала эта мысль, а теперь я мог ощутить её на себе. Звуки вокруг доносились приглушённо, но пошевелиться, сказать хоть слово, подать знак — не получалось. Страх сжимал грудь. А если так дни напролёт? А если я умру? Мысли о смерти пугали, но в глубине души я почти желал этого.

Собрав все силы, я пытался прорваться в реальность — будто бил в невидимую стену. Разбегался, врезался, отталкивался. Подходил ближе, колотил изо всех сил — тщетно. Устав, просто сел и прислонился к ней спиной.

Неужели это конец? Я не мог поверить.

Закрыл глаза и начал вспоминать. Сон: озеро, прохлада воды, милая девушка, хихикающая с берега. Автобус — Майя, точь-в-точь она. Парк, где я струсил и спросил время. Кино, бар — как хорошо было рядом с ней.

— Нет, я не могу всё бросить. Должен выбраться — хоть ради неё.

Я решительно встал и отошёл от стены как можно дальше. Взяв хороший разбег, я побежал с такой скоростью, какой никогда раньше не развивал. С каждым шагом стена становилась всё ближе, а я мчался так быстро и уверенно, что даже Усэйн Болт не смог бы меня обогнать. И вот я подбегаю к ней, закрываю глаза…

Удар…

Я резко сел в кровати, весь в холодном поту, и понял: я смог. Я сделал это. Выбрался. Первым, что я увидел, была Майя, сидевшая рядом со мной.

Что она здесь делает? Сколько она прождала?

Она подпрыгнула и бросилась обнимать меня так крепко, что я даже испугался — вдруг сломает что-нибудь. Но если и сломается, то лучше пусть это будет от её объятий.

— Ты очнулся! Боже, как я рада… Я так переживала за тебя. Боялась, что ты уже не проснёшься, — шептала она, уткнувшись в моё плечо.

Она обнимала меня так крепко, что я боялся, что она сломает мне что-нибудь, но если и сломается что-то, то лучше пусть это будет от её объятий.

— Да, я смог выбраться, — кое-как выдавил я из себя, голос ещё дрожал.

— Тебе лучше лечь. Сейчас главное — отдыхать и набираться сил.

Как только она закончила фразу, в палату вошёл её парень. Его присутствия здесь я никак не ожидал.

— Здравствуй, — сказал он строго, но с ноткой жалости. — Я очень сожалею о своём поступке. Не должен был так поступать с тобой, но я просто не мог контролировать свою злость.

Как он смеет быть здесь после всего, что сделал со мной?

— Приношу свои огромнейшие извинения. В знак сожаления я оплатил всё твоё лечение и оставил подарок, — сказал он, указывая на тумбочку рядом с моей кроватью.

Я бросил взгляд в указанную сторону. Там лежал толстый конверт. Говорить с ним желания не было. Поэтому я просто кивнул. Он увидел этот жест и вышел из палаты.

— Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь? — обратилась ко мне Майя.

— Со мной всё в порядке. Не переживай, — уверенно ответил я, хотя голова раскалывалась так, будто я целую неделю пил не просыхая.

Она улыбнулась в ответ и сказала, что мне лучше поспать, набраться сил, а ей нужно уйти — в следующий раз придёт уже с ребятами.

С её словами я не мог не согласиться. Попрощавшись, я лёг и принялся засыпать.

Мне снилось, как мы гуляем по парку, держимся за руки, едим сладкую вату и катаемся на аттракционах. Потом сидим на лавочке и просто смотрим друг на друга. Лучше сна нельзя было придумать.

Проснулся я на следующее утро. Голова ещё ныла, но уже не так сильно, как в первый день. Увидев конверт, взял его и начал считать деньги.

— Десять тысяч долларов… — Так много за раз у меня никогда не было.

Через пару часов пришли врачи. Осмотрели меня и удивились: всё заживает так быстро, словно я не человек, а супергерой. Это меня развеселило, ведь если это было бы так, то я точно не позволили бы себя так избить. Ещё врач рассказал, что в коме я провёл пару дней. Новость повергла в шок: не мог поверить, что столько времени прошло.

Вскоре принесли обед. Еда оказалась неожиданно вкусной — наверное, просто потому, что я давно ничего не ел. Уплетал за обе щёки, как хомяк, делающий запасы.

Наевшись, заметил свои вещи — видимо, кто-то из ребят съездил ко мне домой и привёз их. Переодевшись, от скуки решил прогуляться по больнице, посмотреть, кто чем занимается. В коридорах встречались разные люди; с некоторыми даже перекинулся парой слов.

Одна из них — молодая девушка Мику, лет двадцати трёх. Маленького роста, ярая фанатка аниме: голубые волосы, ушки на голове — всё подтверждало. Подумал, не познакомить ли её с Марком. У неё узнал, что лежит здесь из-за подвёрнутой лодыжки, которая никак не проходила. Пожелал скорейшего выздоровления и вернулся в палату.

Там уже ждал ужин: картошка с котлетой, салат, чай, хлеб. Еда снова порадовала меня. Я поел, лёг с ноутбуком в кровать и провёл остаток вечера за просмотром фильма.

Отложив ноутбук, снова устроился в постели. Приняв удобную позу, организм начал засыпать. Во сне прокручивалась сцена в баре — разные варианты развития. В одних я побеждал, в других проигрывал, в некоторых даже умирал. Но каждый раз первый удар наносил он, и ни в одном сценарии я не успевал среагировать.

Пока это снилось, наступило утро. Я резко проснулся от шума вокруг — ребята наконец пришли навестить меня.

Открыв глаза, увидел, как они обступили кровать со всех сторон. Первым заговорил Марк:

— Привет! Как поживаешь? Как здоровье? Болит что-нибудь?

— Привет всем. Да, всё в порядке. Голова чуть ноет, но жить буду.

— Мы принесли тебе свежих фруктов, шоколад и тортик. Не знали, какой любишь, взяли кремовый — на свой вкус. – сказала Лия.

— О, мой любимый! — радостно ответил я. — Давно не ел.

Остальные пожелали скорейшего выздоровления и рассказали, что целые сутки просидели в больнице, ожидая, когда я выйду из комы.

— Переживали за тебя. Боялись осложнений, — сказал Рик взволнованно.

— Это моя вина, — грустно начала Майя. — Нужно было объяснить, успокоить… А я сразу в слёзы.

— Ничего страшного, твоей вины нет. Виноват только я, — с грустной улыбкой ответил я ей. — Давайте лучше поедим.

— Поддерживаю! — весело крикнул Марк. Другого от него и ждать не приходилось.

Мы кое-как уместились за стол и принялись есть торт. Он оказался очень вкусным — ребята угадали с выбором.

Часы пролетали совершенно незаметно, словно время в хорошей компании ускорялось в разы. Мы разговаривали о том, когда меня наконец смогут выписать, куда мы все вместе пойдём после моего полного выздоровления, как здорово было бы собраться и отправиться в какое-нибудь путешествие — может, на море или в горы. Проводя время с друзьями, мне было очень хорошо, по-настоящему комфортно и спокойно: я даже забыл о том, что со мной приключилось в последние несколько дней, и о том, что всё ещё нахожусь в больнице с её запахом дезинфекции и белыми стенами. А особенно я радовался присутствию Майи — её смеху, её голосу, её манере поправлять волосы. Я смотрел на неё так часто, что мне казалось, будто все это видят и вот-вот начнут подшучивать. Но нет, все были так увлечены разговором, шутками и планами, что никто даже и не замечал этого. Разве что кроме самой Майи: я видел, как несколько раз она смотрела в мою сторону, ловила мой взгляд, улыбалась уголками губ и тут же отводила глаза, как только наши взгляды встречались по-настоящему.

— Неужели я нравлюсь ей? — думал я про себя, и сердце замирало от этого.

Эти мысли меня одновременно радовали до дрожи и вызывали глубокую печаль, которая сжимала грудь. Ведь не стоит забывать, что у неё уже есть парень, и, судя по всему, он ещё и из богатой семьи — раз позволил себе столько потратиться на лечение и подарок. А я? А что я? Я обычный парень, из самой обычной семьи, не выделяющийся особой привлекательностью, работающий не пойми где, с не очень большой зарплатой, и живущий в крошечной студии, где едва помещается кровать и стол. Чем я могу её привлечь, чем заинтересовать?

От всего этого мне становилось по-настоящему грустно, но я всё же не хотел, чтобы ребята видели меня в таком состоянии. Они и так сильно переживали за меня, и я даже не могу представить, что они испытывали в тот момент, когда произошла драка — страх, беспомощность, злость.

Просидев у меня около двух часов, наполненных смехом и вкусным тортом, они уже начали собираться уходить — дела, работа, повседневность звали.

— Мы все очень ждём, когда тебя выпишут и мы сможем забрать тебя отсюда, — сказал Марк вставая.

— Судя по тому, что врачи говорят, совсем скоро это произойдёт, — посмеялся я, стараясь звучать оптимистично.

— Да, но всё же очень важно, чтобы ты восстановился на все сто процентов, — переживая за меня, добавила Майя, её глаза были полны искренней заботы.

— Да всё будет в порядке, не стоит так сильно переживать за меня, — сказал я, улыбнувшись ей.

Судя по всему, увидев, что я и правда уверен в том, что со мной всё будет хорошо и скоро меня выпишут, ребята поуспокоились, лица их разгладились, и они уже начали собираться уходить по-настоящему. Я попрощался со всеми и они по очереди стали выходить из палаты, махая на прощание. Я провожал каждого взглядом и был по-настоящему рад, что у меня наконец появились такие настоящие, надёжные друзья, с которыми можно было и посмеяться, и поделиться чем-то важным.

Последней выходила Майя. Уже у самого входа она вдруг обернулась, чтобы ещё раз посмотреть на меня. Наши взгляды встретились — и в этот момент время словно замедлилось: я смотрел на неё, она смотрела на меня, и в палате повисла тишина, нарушаемая только далёким гулом больничного коридора. Простояв так пару секунд, она резко подбежала ко мне и крепко-крепко обняла меня, уткнувшись лицом в плечо и тихо заплакав. Я не мог поверить, что это всё происходит со мной по-настоящему — мне казалось, это сон, слишком идеальный, чтобы быть реальностью. Моё сердце билось с такой бешеной скоростью, что, казалось, могло запросто завести двигатель автомобиля. Я не знал, что мне делать, что говорить в такой момент, и просто обнимал её в ответ, чувствуя, как её слёзы впитываются в мою рубашку. Я ощущал всё тепло её тела, её дыхание, лёгкую дрожь — это был лучший момент из всех, что бывали в моей жизни. Мы были как в романтическом фильме, где герои наконец находят друг друга.

Я отстранился чуть-чуть, посмотрел в её красивые глаза, сверкающие от слёз, как звёзды в ночном небе, — и поцеловал. Она совсем не была против, а наоборот, будто желала этого всем сердцем, отвечая с той же нежностью. Её поцелуй был таким мягким, сладким и тёплым, что моё дыхание замирало, а голова начинала приятно кружиться, словно от лёгкого вина. Казалось, что весь мир замер вокруг нас — шум больницы исчез, время остановилось, и лишь треск лампочки над головой давал понять, что всё продолжает свой ход, что это не сон.

Посмотрев на неё снова, когда мы отстранились, я увидел улыбку на её лице — робкую, счастливую, — но в глазах всё ещё читалась грусть, боль и какая-то глубокая печаль, которую она пыталась скрыть.

— Прости меня, — тихо сказал я, голос дрожал от эмоций.

— Нет, ты всё правильно сделал, — так же тихо ответила она, и в её словах была искренность.

Не зная, что ещё сказать в этот момент, чтобы не разрушить хрупкую магию, я решил, что, наверное, её уже все потеряли и ей стоит быстрее вернуться к ребятам, пока они не начали волноваться.

— Наверное, тебя уже все обыскались, — прошептал я.

— Да, думаю, они уже ищут меня по всей больнице, — засмеявшись тихо, но искренне, сказала она, вытирая слёзы кончиками пальцев.

Поцеловав меня ещё раз на прощание — лёгко, нежно, как бабочка, — она улыбнулась напоследок, её глаза блеснули, и она исчезла в проёме двери, так же внезапно и красиво, как исчезла во сне, оставив после себя только тепло и лёгкий аромат её духов.

Этот день я не забуду никогда — он врезался в память яркой, неугасающей вспышкой. Я светился от счастья, как лампочка в темноте, и даже ущипнул себя за руку, чтобы убедиться, что не сплю, что всё это реальность. На этом прекрасном, волшебном моменте я лёг обратно в кровать, укрылся одеялом. Под ним было так же тепло и уютно, как в её объятиях. Я закрыл глаза, улыбнулся в темноте и уснул, унося с собой это чувство в новые сны.

Глава 5

День за днём пролетали незаметно, словно страницы в старой книге, которую листаешь в полумраке. Я читал книги — от лёгких романов до философских трактатов, смотрел фильмы, погружаясь в их миры, и общался с другими пациентами, обмениваясь историями, которые иногда казались выдумкой. Казалось, будто моя жизнь наконец-то налаживается: в голове даже начали крутиться мысли об увольнении с той душной работы и поиске чего-то нового, более подходящего для души. Я переписывался с друзьями в чате, где шутки и поддержка лились рекой, а с Майей наши разговоры становились всё ближе, теплее, полны намёков и невысказанных чувств.

С каждым днём врачи, заходя в палату с планшетами и стетоскопами, говорили, что я уже совсем близок к выписке — раны затягиваются идеально, анализы в норме. Ребята приходили ко мне чуть ли не каждый день, чаще по отдельности, чтобы не перегружать палату, но даже так я был искренне рад видеть каждого: Марк приносил комиксы и анекдоты, Лия — свежие фрукты и сплетни, Рик делился историями из спортзала, Люк показывал новые татуировки на эскизах, а Майя… Майя просто сидела рядом, держала за руку и смотрела так, что сердце замирало.

Лёжа в больнице, я не просто бездельничал — я развивал себя, словно заново открывая старые двери. Научился собирать кубик Рубика, чувствуя удовлетворение от каждого щёлка. У меня появилось вдохновение писать стихи — простые, искренние строки о любви, одиночестве и надежде, которые я прятал в блокнот под подушкой. Стал изучать испанский язык через приложение, повторяя фразы вроде «Te quiero» с улыбкой, представляя, кому они адресованы. Купил себе гитару — дешёвую акустику с доставкой — и даже освоил азы: простые аккорды, чтобы бренчать под песни, которые трогали душу.

Наконец, после полутора недель в этих белых стенах, меня выписали. Я вышел из палаты с сумкой через плечо, чувствуя себя заново рождённым, и там, у входа в больницу, меня ждали друзья — все разом, с шариками, улыбками и букетом цветов.

Выйдя им навстречу, они дружно подбежали и заключили меня в объятия — тёплые, крепкие, полные радости.

— Я так рад, что меня наконец выписали! — смеясь, произнёс я, чувствуя, как ком в горле тает. — Теперь мы все вместе сможем проводить время в любых местах, а не только в моей палате с запахом антисептика.

Все засмеялись вместе со мной — искренне, от души, и этот смех эхом разнёсся по парковке.

— Это точно! Я уже даже придумала, куда мы пойдём — в то кафе с видом на реку, — заявила Лия, сияя энтузиазмом.

— Но сейчас тебя лучше отвезти домой, — мягко сказала Майя, бросив взгляд в сторону Лии, полный заботы.

— Да, ты права… то есть, да, сначала тебе нужно привыкнуть к дому, а уж потом мы обязательно сходим куда-нибудь вместе, — спохватилась Лия, понимая, что слишком рано начала строить планы.

— Как тебе быть на свежем воздухе? — спросил Рик, хлопнув меня по плечу.

— Знаешь, ещё никогда я не был так рад оказаться на улице, — ответил я, вдыхая полной грудью прохладный воздух, пропитанный запахом листвы и бензина. — Как будто заново родился.

— Сейчас мы тебя отвезём домой, поможем поднять вещи, а потом закажем пиццу в честь твоего выздоровления! — объявил Марк, как всегда, беря инициативу.

— Куда же без еды? — снова засмеялся я.

Мне помогли загрузиться в машину Люка — просторный внедорожник с громкой музыкой, — и мы поехали ко мне домой. По пути болтали о планах на будущее: о совместных выездах, о том, как я собираюсь менять работу, о смешных историях из больницы. Разговор лился легко, как река в тёплый день.

Подъехав к дому и поднявшись в мою крошечную квартирку, мы сразу расселись кто где — на диване, стульях, даже на подоконнике — и принялись выбирать пиццу через приложение.

— Сегодня твой день, значит, тебе и выбирать, — сказала Майя, садясь рядом и заглядывая в экран телефона. — Какую хочешь, чтобы мы заказали?

— Ну, мне на самом деле многие нравятся, но моя самая любимая — это «Гавайская», с ананасами и курицей, — признался я.

— Отлично! Тогда заказываем «Гавайскую», плюс «Четыре сыра» и мясную — чтобы каждый мог выбрать на свой вкус и съесть несколько кусочков, — сказал Рик, решив проблему за всех одним махом.

Заказали, и теперь оставалось ждать. Вернуться домой я был искренне рад — хотя и к больничной койке успел привыкнуть, с её стерильной чистотой и предсказуемостью. Здесь, в своей студии, я наконец почувствовал себя свободным: мог делать что захочу и когда захочу, без расписания приёмов пищи и уколов. Родной, жёсткий диван смиренно ждал моего возвращения, готовый принять меня в свои потрёпанные объятия, чтобы я снова мог засыпать на нём под знакомый скрип пружин. Но квартира еле вмещала нас всех — мы толкались локтями, смеялись над теснотой, — и это заставило меня задуматься о покупке нового жилья, большего, уютного. На всё это нужны были деньги, конечно, но пораскинув мозгами, я прикинул: компенсация от того инцидента, продажа этой студии и накопления позволят взять однокомнатную, а то и двухкомнатную квартиру. Но сейчас думать об этом не хотелось — я с нетерпением ждал пиццу, предвкушая ароматный вечер.

Её привезли примерно через час, и за это время мы все изрядно проголодались, слоняясь по комнате и перекусывая чипсами. Открыв коробки, мы сразу налетели на неё, как стая голодных волчат. Взяв кусок своей любимой «Гавайской» — с золотистой корочкой, сочным ананасом и расплавленным сыром, — я откусил и почувствовал, как все вкусовые рецепторы взорвались от удовольствия. Я настолько любил именно эту пиццу, что иногда заказывал её себе на дом и ел в одиночестве, растягивая наслаждение. Ребятам она тоже пришлась по вкусу — все хвалили мой выбор, передавая кусочки друг другу.

— Знаешь, а эта пицца и правда очень вкусная, — заявил Марк, откусывая большой кусок и жуя с блаженством. — Обычно все говорят, что она странная с этими ананасами, но, попробовав сейчас, могу с уверенностью заявить: все они дураки.

Другие пиццы тоже были отличными — кремовая «Четыре сыра» таяла во рту, мясная хрустела корочкой, — но для меня моя любимая оставалась непревзойдённой. Я ел с таким наслаждением, что весь испачкался в соусе и сыре. Благо, на мне не было белых вещей — только старая футболка, которая и так видела лучшие дни.

Закончив с пиццей — коробки опустели за считанные минуты, — мы решили, что какое-то время нужно просто полежать и отдохнуть, давая желудкам переварить пир. Расправили диван в полноценную кровать, набросали подушек и легли всей оравой — тесно, но уютно. Чтобы не лежать без дела, я предложил посмотреть какой-нибудь фильм. Ребята сразу согласились, но тут же разгорелся жаркий спор о выборе: я и Марк настаивали на комедии, чтобы посмеяться от души; Рик и Люк были за ужастик, вспоминая тот сеанс в кино; девушки, что не удивительно, голосовали за романтическую драму. Спор был таким оживлённым, что мы чуть не перессорились, перебрасываясь аргументами и шутками, но в итоге нам с Марком удалось уговорить всех на комедию — ведь пугаться и грустить сейчас совсем не хотелось, после всего пережитого.

К моему удивлению, мой старый диван выдержал нас всех с лёгкостью, не скрипнув и не провалившись. Рик лёг рядом с Марком, Лия — со своим братом Люком, а мне в пару досталась Майя — и я был от этого в полном восторге, хоть и старался не подавать виду. Мы лежали почти обнявшись, но так естественно и незаметно, чтобы никто из друзей не обратил внимания. На протяжении всего фильма мы держались за руки под одеялом — я крепко сжимал её пальцы, будто боясь потерять этот момент навсегда. Она чувствовала это, отвечала тем же и иногда улыбалась, поворачиваясь ко мне и заглядывая в глаза, полные тепла.

Когда фильм закончился — с финальным взрывом смеха над главной шуткой, — ребята решили потихоньку расходиться. На улице уже темнело, фонари зажигались один за другим, и всем пора было домой — работа, дела, усталость после долгого дня. Последней опять выходила Майя. У двери она обернулась в мою сторону, подошла ближе, нежно поцеловала — легко, как прикосновение крыльев бабочки, — и прошептала:

— Я так рада твоему возвращению домой. Надеюсь, всё у тебя будет хорошо.

Я поблагодарил её, крепко прижал к себе, чувствуя биение её сердца, и поцеловал в макушку, вдыхая знакомый аромат волос. Она хихикнула тихо, игриво, попрощалась и вышла из квартиры, оставив после себя лёгкую пустоту.

Ещё минуту я стоял, глядя на пустую дверь, и наслаждался этим моментом — эхом её шагов в коридоре, теплом на губах. В голове крутились мысли о том, как бы мне хотелось, чтобы Майя осталась у меня на ночь, чтобы мы просто лежали, разговаривали до рассвета, но, боюсь, этому не суждено было случиться — по крайней мере, пока что, с её ситуацией.

Перестав витать в облаках, я лёг на диван и задумался, чем заняться дальше. Спать совсем не хотелось — тело было полным энергии, а мысли бурлили.

Размышляя, я решил просто прогуляться — развеяться на свежем воздухе, очистить голову. Легко оделся в джинсы и куртку, схватил кусок оставшейся пиццы, завернутый в фольгу, и вышел на улицу. У подъезда навстречу попались соседи — те самые, что раньше бесили одним видом. Улыбнувшись им и поздоровавшись, я продолжил путь. На удивление, мне не хотелось их послать — они даже не раздражали. Видимо, моя жизнь и правда меняется к лучшему, стирая старые трещины.

Не зная, куда именно проложить маршрут, я просто шёл по главной дороге, позволяя ногам вести себя. На улице горели огни — неоновые вывески трещали и мерцали, машины проносились мимо с гулом моторов, редкие прохожие спешили по своим делам, а я шёл и улыбался чему-то своему. Приятный ветерок дул в лицо, прохладный и свежий, тело совсем не болело — ни следа от побоев, — а в голове больше не стоял тот назойливый звон. Я просто наслаждался жизнью — её ритмом, звуками, запахами ночного города.

Проходя по улицам, в голове я снова и снова представлял девушку, в которую был так глубоко влюблён. Не мог поверить, что всё началось с глупого, почти забытого сна. Единственной моей проблемой на пути к счастливой жизни с ней оставался её парень — тень, которая нависала над всем. Я не знал, как от него избавиться. Боюсь, он считал её своей собственностью и ни за что не отдал бы без боя — упрямый, ревнивый, с деньгами за спиной. Я был уверен, что она хотела быть со мной, а не с ним — её взгляды, прикосновения, поцелуи говорили сами за себя. Но что я мог сделать? Что она? Просто сбежать?

— Сбежать? — повторил я уже вслух, останавливаясь под фонарём.

Идея не казалась такой уж безумной на самом деле. Бросить всё и уехать — в другой город, страну, начать заново. Но как это всё устроить? Я понятия не имел. Захотела бы она? А что, если откажется? А друзья — что я им скажу? Что она им скажет? Поймут ли они, поддержат ли, или осудят за импульсивность?

— Боже, как же всё это сложно, — вздохнул я, потирая виски.

От этих тяжёлых мыслей голова начала болеть, поэтому я принял решение надеть наушники и включить музыку — спокойную, расслабляющую, с мягкими гитарными аккордами и тихим вокалом. Мелодия окутала, шаг стал лёгким и уверенным, ноги несли меня вперёд сами собой, унося прочь от сомнений.

Минута за минутой пролетали незаметно, и когда я взглянул на часы, стрелка уже показывала час ночи — давно пора было домой. Я был доволен прогулкой: она очистила голову, вернула силы. Заказал такси через приложение и отправился назад.

Уже подъезжая к дому, мне вдруг захотелось написать Майе — просто поделиться теплом. Достал телефон, открыл наш диалог и напечатал: «Скучаю по тебе. Скорее хочу тебя увидеть». Хотелось написать больше — о чувствах, о планах, о том, как она перевернула мою жизнь, — но лучше сказать всё при личной встрече, глядя в глаза. К тому же, не хотелось рисковать — вдруг её парень увидит сообщения и снова взорвётся.

Зайдя домой, я сразу принял душ — горячий, долгий, смывая с себя усталость дня. Уже чистым, в свежей пижаме, лёг в постель. Откинул одеяло в сторону, открыл окно настежь — впустив прохладный ночной воздух, — и наконец мог насладиться настоящим, глубоким сном, давая телу полностью отдохнуть.

Закрыв глаза, я моментально уснул.

Мне приснился сон, яркий и динамичный, как кино. Мы с Майей, взявшись за руки, бежим по огромному аэропорту — сердце колотится. Сзади нас преследует её парень с полицией — крики, топот ног, хаос. Люди вокруг расступаются, дают пространство, словно помогая нашему побегу. Уже подбегая к стойке проверки билетов, нас быстро пропускают — служащие улыбаются, машут рукой: «Быстрее!». Забежав за секунду до закрытия двери самолёта, мы падаем в кресла, тяжело дыша, но счастливые, и самолёт отрывается от земли. Мы улетаем в новую главу нашей жизни — вместе, свободные, где никто больше не сможет нас разлучить. В окне — облака, впереди — бесконечность.

Глава 6

Не успев толком открыть глаза, я взглянул на часы — стрелки показывали час дня. Солнечный свет пробивался сквозь тонкие шторы, заливая комнату мягким, тёплым сиянием. Решив, что сегодня станет поворотным днём в моей жизни — днём, когда всё изменится к лучшему, — мой мозг сразу включился в режим планирования, выстраивая шаги один за другим, как пазл.

Встав с кровати, чувствуя лёгкую ломоту в мышцах после долгого сна, первым делом я понял: нужно поесть, чтобы зарядиться энергией. Открыв холодильник, я обнаружил лишь пачку яиц — одинокую, забытую на полке. Не имея ничего другого, я принял решение: пришло время попробовать сделать себе яичницу. До этого я никогда её не готовил — просто не любил, считая слишком банальной, — но раз сегодня день перемен, то и стоит рискнуть, открыть для себя что-то новое. Разбил яйца на горячую сковороду, масло зашипело, белок начал сворачиваться, а желток дрожал, как маленькое солнце. Посыпал перцем, солью, и вот — готово. Маленькими кусочками отрезал вилкой и клал в рот, жуя медленно, прислушиваясь к вкусу. К моему удивлению, понравилось: простое, сытное, с лёгкой остротой. Но всё же есть яичницу каждый день мой организм пока не был готов — это был эксперимент, а не привычка.

Затем нужно было привести себя в порядок, стряхнуть остатки больничной апатии. Зашёл в ванную — маленькую, с потрёпанным кафелем, — включил душ и, набравшись смелости, окатил себя холодной водой, чего прежде никогда не делал. Ледяные струи ударили по коже, заставляя тело проснуться мгновенно, кровь зациркулировала быстрее, а мысли прояснились. Взяв зубную щётку, тщательно почистил зубы — до блеска, до свежести мяты во рту. Затем, глядя в зеркало на отросшую, неухоженную бороду, решил: пора сбрить. Бритва скользила по щекам, оставляя гладкую кожу, и я почувствовал себя обновлённым, моложе, готовым к новому этапу.

Закончив с ванной, быстро оделся в то, что было под рукой — простые джинсы и рубашку, — и вышел из дома, чувствуя прилив решимости. Следующим пунктом в списке была покупка новой одежды — символа перемен, новой версии себя. Приехав в торговый центр на такси, я сразу нырнул в поток магазинов: витрины сверкали, манекены красовались в ярких нарядах, музыка гремела из динамиков. Глаза разбегались от изобилия, но из всего меня неожиданно заинтересовали смокинги — элегантные, строгие, как из другого мира. Зайдя в один из бутиков, с приглушённым светом и ароматом дорогой кожи, я понял: выбор будет трудным. Разглядывал сотни костюмов — чёрные, тёмно-синие, с тонкими полосками, — и вдруг увидел манекен в углу: шикарный костюм, напоминающий наряды из старых гангстерских фильмов — двубортный, с острыми лацканами, идеального кроя. Цена меня сейчас интересовала мало — компенсация лежала в кармане, — но, взглянув на ценник, убедился: вполне приемлемо. Купил его, не раздумывая, а заодно зашёл в обувной магазин и приобрёл подходящие туфли — чёрные, блестящие, с тонкой подошвой, чтобы шаг был уверенным.

Закончив с покупками — пакеты оттягивали руки, — решил, что пора подравнять волосы, завершить образ. Позвонил своему знакомому парикмахеру — старому другу по имени Алекс, который всегда знал, как сделать стрижку стильной, но не радикальной. Приехал в его салон — уютный, с запахом шампуня и кофе. Кардинально менять причёску не хотелось, так что он лишь слегка укоротил волосы, подровнял кончики, убрал лишнее у висков, оставив всё естественным, но ухоженным. В зеркале отразился новый я — собранный, решительный.

Поблагодарив Алекса и расплатившись щедро, следующей остановкой стал цветочный магазин — небольшой, на углу улицы, с витриной, полной ярких букетов. Самыми банальными цветами считаются розы, но именно их я и выбрал — в количестве 35 штук, чтобы было впечатляюще, но не чрезмерно. Белые — потому что знал: белый был её любимым цветом, символом чистоты, нежности, всего того, что она воплощала.

Все приготовления были готовы — сердце колотилось от предвкушения. По пути домой связался с Марком, ненавязчиво узнал адрес Майи — он поделился без подозрений, думая, что это для сюрприза. Приехав в квартиру, я стал ждать вечера, раскладывая вещи, примеряя костюм перед зеркалом. Он сидел идеально — подчёркивал фигуру, делал выше, увереннее.

Все мысли были заняты лишь ею: что сказать, как начать, чтобы не спугнуть. Размышляя, пришёл к плану: сперва признаюсь в любви — прямо, от души, без недомолвок. Расскажу, как полюбил её ещё во сне, как судьба свела нас в автобусе. Затем предложу уехать — сбежать от всего, чтобы её парень не нашёл. А дальше — импровизировать, по ходу, по её реакции.

Дождавшись вечера — когда солнце скрылось, а город зажёг огни, — надел новые вещи: костюм, туфли, надушился лёгкими духами с нотами сандала. Взял розы — огромный букет, перевязанный атласной лентой, — и поехал к ней. Уже подъезжая к адресу — элитный район, высотки с охраной на территории, — вспомнил: забыл уточнить, живёт ли она с парнем, и дома ли он сейчас. Сердце сжалось, но пути назад не было — нужно плыть по этому бурному течению, доверяя инстинктам.

Подъезд был современным, с кодовым замком. Подошёл и стал ждать, когда кто-то войдёт или выйдет. Прождав пять минут, нервно переминаясь, увидел милую бабушку — седую, с сумками в руках, медленно ковыляющую к двери. Подбежал, помог открыть тяжёлую дверь, донёс вещи до её квартиры на первом этаже.

— Спасибо тебе большое, сынок, — улыбнулась она, отдышавшись. — Если бы не ты, я бы ещё час мучилась.

— Да не стоит благодарности, рад помочь, — ответил я искренне.

— А куда это ты такой нарядный идёшь, ещё и с цветами? — любопытно прищурилась она, оглядывая меня.

— Иду к одной девушке, которая оживила мою серую жизнь, — улыбнулся я.

— К девушке? А скажи-ка, как её зовут?

— Майя.

— А, знаю я её! Очень хорошая девочка, добрая, всегда всем помогает. Только несчастна она… Родители насильно заставили выйти замуж за мальчика из богатой семьи — ради «стабильности», говорят.

— Вот поэтому, бабушка, я и иду спасать её, — сказал я, чувствуя прилив решимости.

— В таком случае, удачи тебе. Хороший ты парень, буду молиться, чтобы всё получилось, — кивнула она тепло.

Попрощавшись, я поднялся к двери Майи. Постучал — три раза, твёрдо.

Это был момент истины. Дверь открылась, и она стояла там — в домашнем халате, волосы собраны, глаза расширились от шока.

— Что ты здесь делаешь? Нельзя тебе быть тут! А если тебя увидят? — прошептала она дрожащим голосом, оглядываясь по коридору.

Я шагнул ближе, протягивая розы:

— Я пришёл сказать тебе то, что не могу больше держать в себе. Я люблю тебя — всей душой, всем сердцем. Ты поселилась в моих мыслях, в моих снах, в каждом ударе сердца. Я полюбил тебя ещё тогда, когда даже не знал, что ты реальна: в том странном сне, где ты стояла у озера и смеялась, глядя на меня. А потом… потом я увидел тебя в реальной жизни — сначала в автобусе, потом в парке, когда подошёл якобы спросить время, но на самом деле просто хотел познакомится. С того момента каждая минута моей жизни — только о тебе. О том, как хочу быть рядом, держать за руку, делить радости и горести. Я вижу, знаю: ты несчастна здесь, в этой клетке из чужих ожиданий. Поэтому я здесь. Предлагаю: давай убежим. Не сию секунду — когда ты будешь готова, когда скажешь «да». Уедем в другую страну, в новый мир, где нас никто не найдёт, где будем только мы вдвоём — свободные, счастливые, настоящие.

Она посмотрела на меня грустными глазами — полными боли, слёз, которые уже дрожали на ресницах, — и тихо, почти шёпотом, сказала:

— Я рада была бы уехать с тобой… но не могу.

— Почему? Я готов ждать сколько угодно.

— Я не говорила… Я выхожу замуж. Родители настояли — с ним у меня будет «хорошая жизнь», будущие дети будут обеспечены.

— Но я тоже смогу дать тебе всё! Не сразу, но добьюсь — ради нас.

— Нет, ты не понимаешь… Они уже всё решили. Свадьба через месяц. Я не могу ослушаться.

— Прошу, давай убежим! Никто не остановит. Друзьям скажем — мы вместе улетели в счастье.

Слёзы покатились по её щекам — блестящие дорожки в свете лампы.

Я шагнул, чтобы обнять, но она отступила.

— Уходи, прошу тебя, пожалуйста… пока не увидели, — прошептала она, голос дрожал, срывался. Глаза её блестели от слёз. — Я люблю тебя… очень люблю, как никогда не любила. И желаю тебе всего самого светлого — той жизни, которой ты заслуживаешь. Но мы не можем быть вместе… не в этом мире, не с этими обстоятельствами. Прости меня, если сможешь… Мне не стоило сближаться с тобой. И, молю тебя, забудь обо мне. Забудь, чтобы жить дальше. Так будет лучше… для нас обоих. Прощай…

Слёзы хлынули потоком; она всхлипнула, прижала ладонь ко рту и закрыла дверь — тихо, но с такой окончательностью, будто отрезала нить, связывавшую нас.

Я остался стоять в полумраке коридора, букет в руках отяжелел, словно впитал всю боль. Чувство было таким, будто в грудь вонзили ледяной клинок — медленно, неумолимо. Я представлял, как всё сложится по-другому: мы убегаем под дождём, смеёмся, целуемся на перроне, как в тех фильмах, где любовь побеждает всё. Но жизнь — не кино. Это жестокая, равнодушная реальность, где мечты разбиваются о стену чужих решений.

Выйдя из подъезда, я шёл домой медленно, ноги вязли в асфальте, будто город сам удерживал меня. В голове крутились её слова — тысячи раз, каждое эхом отдавалось в висках, резало по живому. Не верил, что на этом всё. Просто не мог поверить.

Дома кинул розы на стол — белые лепестки осыпались, как снег в тёплой комнате. Лёг на диван, уставился в потолок, где плясали тени от уличного фонаря.

Не хотелось есть. Не хотелось спать. Не хотелось дышать. Даже жить.

Лежал так часами, проваливаясь в воспоминания: её улыбка в парке, смех в кинотеатре, тёплые руки в больничной палате, поцелуй у двери. Каждый момент — яркий, живой, невыносимо близкий. Мысли кружились, не давая покоя.

Пролежал до утра. Розы завяли — белые стали серыми, безжизненными. Я не пошевелился ни разу.

Наконец, собрав остатки сил — те крохи, что ещё теплились где-то глубоко внутри, — я встал. Ноги были ватными, подкашивались, будто не мои, а чужие, одолженные на время. Каждый шаг отдавался эхом в пустой комнате, в пустой душе. Подошёл к кухне, открыл ящик, достал ручку — старую, с потёртым колпачком, — и лист бумаги, чистый, белый, как те розы, что теперь лежали мёртвыми на столе. Сел за стол, руки дрожали, но я заставил их двигаться. Написал записку — не короткую, как сначала хотел, а длинную, выливая всё, что накопилось, каждое слово, каждую боль, каждую любовь. Слова текли сами, неровным почерком, с кляксами от слёз, что капали на бумагу.

«Дорогие мои друзья, Марк, Лия, Рик, Люк…

Если вы читаете это, значит, меня уже нет. Не вините себя — никто не мог ничего изменить. Это мой выбор, мой конец пути, который я не вижу дальше без неё.

Майя… Если это дойдёт до тебя — прости. Прости за всё: за то, что пришёл, за то, что любил слишком сильно, за то, что не смог спасти нас. Я полюбил тебя с первого сна — того, где ты стояла у озера, смеялась, и мир был ярче. Потом увидел в автобусе, в парке, в жизни — и понял: ты реальна, ты моя судьба. Каждый день с тобой — в кино, в баре, в больнице, дома — был чудом. Твоя улыбка, голос, прикосновения — всё это было моим воздухом, но без тебя я задыхаюсь.

Я знаю, ты не виновата. Родители, он, обстоятельства — всё против нас. Ты выбрала «стабильность», но я хотел дать тебе свободу, любовь, настоящую жизнь. Хотел увести в другой мир, где мы вдвоём, без цепей. Но ты сказала «нет» — и это разорвало меня.

Друзья, спасибо за всё. Вы вытащили меня из тьмы, дали семью, когда своей не было. Марк — за шутки и разговоры, что спасали. Лия — за заботу. Рик, Люк — за поддержку. Не грустите долго. Живите ярко, за меня тоже.

Все мои пожитки, сбережения поделите между собой. Квартиру можете продать и тоже разделить заработанное.

Майя, если эти строки когда-нибудь коснутся твоих глаз — знай: моя любовь к тебе не умрёт никогда. В следующей жизни, в другом мире, я найду тебя снова — и на этот раз не отпущу.

Прощайте.»

Сложил лист аккуратно, положил на стол рядом с увядшими розами. Теперь — дальше.

Заглянул под раковину — там, в пыльном углу, лежала толстая, крепкая верёвка, с тех пор, как я въехал в эту квартиру. Давно забыла, зачем нужна.

Залез на табуретку, закинул верёвку на люстру. Сделал петлю, аккуратно надел на шею.

Закрыл глаза. Последний раз всплыл образ Майи — нежная улыбка, голубые глаза, полные света, её милый смех, сладкий вкус поцелуя на губах.

Страха не было. Только бесконечная грусть и пустота, в которой тонет всё.

Принял судьбу.

Сделал шаг…