Три тьмы

Наталья Резанова

ТРИ ТЬМЫ

Три тьмы, куда не следует ходить женщинам:

тьма ночи, тьма тумана и тьма леса.

"Триады Ирландии"

1. КОРОЛЕВСКИЙ ОСТРОВ.

(ТЬМА ТУМАНА)

Тримейн, 863 год от Р. Х.

Тьярнан вогнал меч в землю, вытащил и отер лезвие. Подошел ко мне.

-- Вот и все, госпожа. Они совсем не умеют сражаться верхом, — сказал он небрежно, в лучшем стиле уроженца Юга. — Это было совсем нетрудно.

— Зато мы не сражаемся на воде, — проворчала я. —Так что они еще могут с нами сквитаться.

Я подразумевала под "ними" не тех эрдов, кто сегодня, рыскаючи в поисках не до конца разоренных крестьянских усадеб, наткнулся на нас. Их было около сотни - почти впятеро меньше нас. Про эрдов можно сказать много дурного, но только не то, что они трусы. И они ринулись в бой, пылая прославленной воинской яростью, которая сейчас вполне сошла бы за глупость.

А может, и не были они такими уж глупцами. Просто верили расхожим россказням, что карнионцы — изнеженные слабаки. Не знаю, может, где-нибудь на Юге такие и водятся. Но только не в Лаодайне. Эрды, напавшие на нас, полегли все до единого, и Тьярнан не зря похвалялся легкой победой. Но о том, что будет, когда мы столкнемся с основными силами осаждающих, Тьярнан не думал. А я -- была обязана.

— Едем, Тьярнан. Мы должны добраться до Тримейна не позднее, чем завтра. И это дурное место для ночлега.

Он кивнул, и, поднявшись в седло, приказал трубить сбор. С трупов эрдов уже сняли оружие — у них отличные мечи и топоры, а вот то, что они называют доспехами, всякий уважающий себя карнионец напялить на себя побрезгует. Может, у их ярлов и хевдингов доспехи лучшего качества, но на этом поле таких не было.

Хоронить их мы не стали. Будь они христианами, возможно, мы и задержались бы, чтоб совершить обряд погребения. Но нас учат, что эрды, даже когда помянутые их ярлы и хевдинги для видимости принимают крещение, они все равно сохраняют верность своим языческим идолам и приносят им кровавые жертвы. И верят, что ежели убитого воина не сжечь, а бросить на поживу воронам, пойдет он на вечные муки. Туда, стало быть, им и дорога. У нас хватало забот, помимо вражьих похорон.

Скара Лаодайна не понесла потерь в этой стычке, но раненые были, и на привале следовало о них позаботиться. И выслать лазутчиков, чтоб узнать, каковы сейчас дела у стен королевской крепости. Хотя не верилось мне, чтоб от лазутчиков было много пользы. Все, сопровождавшие меня, были отличными воинами, но южанами. Никто не знал окрестностей Тримейна, дорог, тропинок, бродов на Триме.

Кроме меня.

Да и я тоже… Верно, я родилась и выросла в Тримейне. Но с тех пор, как мы пересекли границу королевства моего отца, меня не оставляла мысль : неужели хватило десяти с небольшим лет, чтоб родное стало казаться чужим?

Все переменилось в королевстве Тримейн. Гордые замки здешних сеньеров стали безобразными, приземистыми нагромождениями камней, окруженными земляными валами. Оживленные торговые города открывались скоплением бревенчатых лачуг, крытых гнилой соломой. И я не помнила, чтоб по дорогам у нас бродило столько нищих.

Неужели все пришло в такой упадок из-за продолжительной войны? Или ничего не изменилось, кроме меня?

Впрочем, ни в городах, ни в замках мы не задерживались. Ибо владельцы этих замков не могли нынче называться верными воинами и подданными тримейнского короля.

А нам нужно было спешить.

Нет, пожалуй, я была не права, полагая, что дело лишь во мне. Эрды давно разоряли окрестности Тримейна, крестьянские хозяйства были разграблены, земледельцы стали беженцами в своей стране, торговля, речная и сухопутная, прекратилась.

Но даже война и разруха не могут заставить родное небо казаться низким, леса - мрачными, поля - скудными. Пожалуй, верно вещали тримейнские проповедники - жизнь в Карнионе развращает. Даже если проводишь эту жизнь не в праздности и неге, а в постоянных междоусобицах.

К вечеру мы стали лагерем. Тьярнан отдал надлежащие распоряжения, и, после того, как я убедилась, что часовые расставлены, то смогла улечься спать в обозной повозке. Но сон не шел.

И причина тому была поважней, чем размышления о том, сколь я изменилась.

Должно быть, дела у отца совсем плохи: если он обратился ко мне за помощью. Ведь он не присылал мне вестей за все годы моего замужества и вдовства.

Так уж получилось, что из всех детей, рожденных королю Беренгару Тримейнскому его законными женами и рабынями, выжили только две дочери. Из этих двух я не была ни наследницей, ни любимицей. И наследницей, и любимицей отца была Маэут. Меня это обстоятельство не слишком огорчало, ибо предоставляло больше возможностей по части замужества. Муж Маэут должен был стать королем после отца, а для этого немногие годились. Поэтому Беренгар сам выбирал супруга для старшей дочери. Я же была свободна. Ну, почти.

Возможно, отец отдал бы меня в жены эрдскому конунгу, или одному из его ярлов, если б это принесло пользу нашему королевству. Несмотря на вражду, порой мы роднились с эрдами, и дед мой взял жену с Севера. Но тогда меньше обращали внимание на различие в вере, теперь же мы всегда должны были помнить, что эрды - язычники, а мы исповедуем истину.

И карнионцы - тоже.

Из всех, кто сватался ко мне, я выбрала Деаглана, владетеля Лаодайна. У нас его называли маркграфом, но в Карнионе такого титула не знают, и пограничные владения маркой не называют. Знатные люди именуются там тигернами , да и это слово нынче устарело, и в просторечии произносится как "тьярн" ( так что имя моего полководца означает "сын тьярна"). По тримейнски это выговаривается как "тан", а по-эрдски"тирни". Вообще же титулы в Карнионе считаются, скорее, признаком варварства. Но все это к делу не относится.

Отец, хоть и недолюбливал карнионцев, счел этот выбор разумным. Земли Лаодайна были обширны и плодородны, правитель их был богат и мог повести за собой тысячи воинов. Это был почетный союз. Во всем был прав отец, кроме одного. Благоразумия в моем решении не было. Я влюбилась не во владения Деаглана, а в него самого.

Говорят, что предки карнионцев до того, как принять истинную веру, якшались с колдовскими силами, брали себе жен нечеловеческой крови, и потому сами на обычных людей не похожи. Глядя на Деаглана, я готова была в это поверить. Красив он был, и учтив, и образован, при том, что в воинских умениях превосходил милитов моего отца. Не знаю,что он во мне нашел. Ибо во мне, как видно, сказалась эрдская кровь бабки. Возможно, на Севере я считалась бы красавицей. Но, по нашим понятиям, я сильно уступала Маэут, которая была хороша собою на загляденье. А уж рядом с Деагланом я всегда казалась себе грубой, неуклюжей и ширококостной.

Так или иначе, отец дал согласие. Маэут к тому времени уже была замужем за Агерадом из Тернберга, верным соратником отца, и ожидала ребенка, так что отец мог не беспокоиться о наследнике. Свадьбу сыграли в королевском замке Тримейна. Там я в последний раз видела старшую сестру. Беременность ее была еще не слишком заметна и не портила ее красоты, и Маэут веселилась от души, танцуя и с Агерадом, и Деагланом, хлопая в ладоши и пробуя всевозможные лакомства.

Могла ли я тогда предвидеть, что ребенок Маэут родится мертвым, а ее муж - не пройдет и года с той веселой свадьбы - погибнет в мелкой пограничной стычке? И уж вовсе не предвидела я, что случится с самой Маэут.

Люди болтают, будто отец убил ее, но я в это никогда не верила. Отец любил Маэут, и всегда ей все прощал, с самого детства. И он не убил бы ее за связь с простым воином. Ну, может, в монастыре подержал бы для острастки. А Маэут умерла в родах - участь, обычная для женщин, даже королевских дочерей.

Признаюсь, все эти годы я мало думала о Маэут и вообще о тримейнских делах. Лаодайн с его буковыми лесами, прозрачными горными реками и виноградниками, был прекрасен. Замок Деаглана роскошью и удобством превосходил королевский. Но жизнь здесь оказалась вовсе не сказочной.

Карниона - не единое государство, это множество владений, больших и малых, и правители их постоянно враждуют , хотя многие из них между собой в родстве. Но это уж как водится.

С детских лет я привыкла, что у нас не шибко любят карнионцев, пусть они и наши союзники. Но, когда я ехала на Юг, мне, по молодости и глупости, не приходило в голову, что карнионцы тоже не обожают моих соотечественников.

Даже хуже. Они, кичившиеся древностью своей крови, вообще отказывали жителям Тримейна в праве называться единым народом. "Отребье разных бродячих племен, угнездившихся вокруг Трима, покуда эрды и карнионцы были ослаблены взаимными войнами, Долгой Зимой и нашествием Темного Воинства". Так сказал Риадан из Тагмайла, двоюродный брат Деаглана и злейший его враг. У карнионцев власть в семьях передается по материнской линии, женщины в семьях стоят куда как выше, чем в Тримейне, и кое-кто из карнионских владетелей счел мое появление в Лаодайне оскорбительным для их древних обычаев. Так что вынуждена признать - Деаглан, выбирая между любовью и пользой для своих владений , совершил ошибку. А вот совершила ли ошибку я, до сих пор было неясно. Наша совместная жизнь была счастливой, но… Деаглан был прекрасным воином, однако никудышным полководцем. Мне кажется, это свойство многих карнионцев - им всегда нужен тот, кто ведет и направляет их. По крайней мере, в воинском деле. Постепенно и как-то незаметно оборона Лаодайна перешла в мои руки. Никто этому не удивился. В знатных семьях Карнионы девочек обучают владению оружием наравне с мальчиками, а повзрослев, иные из них выезжают в поле с мужчинами. А раньше, говорят, это было чаще.

Что же до всего прочего… Деаглан был мужем верным и любящим, но не дал мне ребенка.

И не мог бы дать, заявлял зловредный Риадан. У карнионца древней крови не может быть потомства от женщины чужого племени. И нагло врал при этом, так как карнионцы, не имевшие таких предрассудков, нередко вступали в смешанные браки. И в Карнионе было полно жителей, от подобных браков рожденных, в том числе у меня в Лаодайне. Конечно, вещал так Риадан уже после смерти моего мужа. Деаглан умер, не погиб в бою. Придворный лекарь не смог распознать, что за хвороба его сразила. А лекаря в Карнионе лучше, чем где-либо. Может, Деаглана сумел бы вылечить тот, кто владел иным искусством, кроме лекарского. Ибо досужая молва не лгала насчет карнионцев и колдовства. Но Деаглан был истинно верующим, и никакого колдовства признавать не хотел. Даже если оно имело над ним власть. Впрочем, об этом, а также о возможной причине болезни Деаглана я думать не хотела.

После того, как Деаглана не стало, все его враги, и в особенности родственники, накинулись на Лаодайн, как свора голодных псов. Только я не была трепетной ланью, которую псы могут рвать безнаказанно. По карнионским законам жена имеет право наследовать мужу. Мое право не было бесспорным, так как я была чужеземкой. Но люди Лаодайна привыкли, что здесь правлю я, и повелеваю я. Они присягнули мне. К тому же для карнионцев война —это всегда игра, пусть даже в этой игре убивают. И они были не прочь продолжать игру. Как дети, право. Если по уму, то мне следовало выбрать из своих противников нового мужа, хотя бы того же Риадана — за два года последней усобицы он один еще не утихомирился. Но мне после смерти Деаглана не хотелось думать о другом мужчине, а Риадан слишком привык к тому, что он меня ненавидит.

И тут прибыл гонец от отца. Он сообщил, что Тримейн осажден эрдами, и король Беренгар нуждается в военной помощи. И это были уже не игры.

Пришлось срочно замиряться с Риаданом. Согласились на том, что я признаю его своим наследником, и скрепили договор клятвой в присутствии многих тигернов.

Дальше все пошло хуже, чем я ожидала. Лаодайн мог выставить до трех тысяч обученных воинов, а если с ополчением, то вдвое больше. Но мои подданные вовсе не горели желанием воевать за Тримейн. "Мы присягали тебе, а не твоему отцу", - было сказано мне, и я слишком долго прожила в Карнионе, чтоб не понять их. К тому же и я не хотела оставлять Лаодайн без защиты. Клятва клятвой, а мало ли что. И мне пришлось заявить, что я сама отправлюсь в Тримейн, чего я вначале делать не предполагала. Таким образом и набралось полтысячи воинов. Возглавил их Тьярнан ап Лаэг, служивший Деаглану ещедо моего переезда на Юг. Он был достаточно опытен, и я могла быть уверена, что он идет в Тримейн не из любви к приключениям. Об остальных я вряд ли могла это сказать.

Риадан мог сколько угодно прохаживаться насчет тримейнцев, но здешние, сдается мне, в последних поколениях успели позабыть, что такое эрды. А Долгая Зима так далеко на Юг и вовсе не забиралась. Правда, от такой благодати, как соседи, никто не избавлен хоть на Юге, хоть на Севере, потому воинский опыт у моих людей все же был.

Вот о чем я думала, пытаясь уснуть в телеге. А когда наконец мне это удалось, пришлось просыпаться. Вернулись разведчики. И мы — я, Тьярнан, командиры сотен — собрались их выслушать.

Из послания отца я знала, что напал на нас не сам конунг Хьядмар, а ярл Стув Гормундинг. Что особо дела не меняло. Ярл этот был знатного рода, голос его в собрании вождей звучал громко, и он увел за собой многих. От беженцев также мы узнали, что эрды поднялись по реке на лодках и ударили по прибрежной части Тримейна.

Теперь нам предстояло услышать главное.

Прибрежные кварталы были почти разрушены. Все, кто могли, ушли в крепость на Королевском острове, где находились король и его воины. Оборона держалась несколько месяцев, но сейчас эрды готовились к решительному штурму. Они наводят мост, сцепив лодки и укладывая поверх них бревна и доски из разрушенных домов, и уже почти закончили.

- Значит, мы должны сжечь этот мост! - воскликнул Луйн ап Муйскертах, самый младший из тех, кто присутствовал на совете.

-- Нет, - сказала я. - Мост нам самим понадобится. Или ты думаешь коней на лодках переправлять?

Все захохотали, а Тьярнан покачал головой.

-- Тогда нам нельзя выжидать. Нужно ударить, пока эрды нас не обнаружили. Сколько людей в лагере Гормундинга?

Лазутчик сказал, что не меньше трех тысяч.

-- На деле, я думаю, больше, - заметил Тьярнан. -Ярл мог разослать людей по окрестностям за провиантом и прочим, что потребно для моста.

Я согласилась.

-- Будем исходить, что их впятеро больше нас.

Тут загомонили, что один карнионец стоит в бою пятерых эрдов, и что во вчерашней стычке мы положили всех, и никого не потеряли. Не хотелось напоминать им, что вчера н_а_с было впятеро больше. И, что будь эрды такими плохими бойцами, не оттяпали бы они от Карнионы Прекрасной чуть ли не половину- ту, что нынче зовется Областью Эрдского Права.

-- Я предлагаю, - сказал Тьярнан, -- когда эрды пойдут на штурм, ударить им в спину. Тогда мы сможем расколоть их.

Он был прав. Наверное, прав. Но мои люди не знали эрдов. А все, что знала я - слышала от отца. И говорил-то он это не мне, а своим милитам.

-- Эрды - сильные противники, все вы об этом слышали. Но они сильны в нападении, не в обороне. Если нападают на них, они будут стоять до последнего, только если некуда отступать. Обычно же они предпочитают отойти, чтоб дождаться благоприятного момента, и снова напасть.

-- А здесь им есть, куда отступать, - заметил Тьярнан. - Твои слова, госпожа, укрепляют уверенность в правильности моего плана.

Порой я предпочла бы услышать : " Не твое дело, женщина, советовать опытным воинам!" Но в Карнионе этого не дождешься. Во всяком случае, по отношению к женщине знатного рода.

— И все же вряд ли стоит бросать все наши силы на прорыв.

-- Нас слишком мало, чтоб разделяться.

Тут ему трудно было возразить. Но меня поддержал Уатайр ап Суалтайр, человек осмотрительный, несмотря на молодость.

-- И все же неплохо бы иметь сколько-то людей про запас. К тому же у нас обоз. А эрды - сами же вчера видели - и без того с голодухи бешеные, а как поживу увидят, вовсе рехнутся.

Тьярнан подумал. Сказал:

-- Тут поблизости, разведчики говорили, есть развалины большого монастыря. Там можно будет устроить засаду и скрыть повозки с припасами.

-- Развалины? Аббатство святого Гамлиэля было хорошо укреплено, я надеялась, что оно выстоит… Хотя что теперь говорить об этом? Твой совет хорош, Тьярнан. Так и сделаем.

_______________

Аббатство святого Гамлиэля находилось за пределами города Тримейна, именно там, а не на Королевском острове , жил епископ Тримейнский. Не знаю, почему так сложилось. Может, потому, что аббатство было самым старым среди здешних церквей и монастырей, возможно, даже старше чем сам Тримейн. Я много раз проезжала мимо, хотя внутри не бывала ( что мне делать в мужском монастыре?) и видела, какие там мощные стены и высокие башни. На моей памяти не было случая, чтоб братии не удалось отбиться от нападавших. Отец мой всегда оказывал аббатству поддержку и покровительство, и епископ Агилульф венчал нас с Деагланом в замковой церкви.

А сейчас я попала в аббатство. В то, что от него осталось, после того как оно выгорело. И я старалась не думать о том, что стало с братией и епископом.

Впрочем, часть стен уцелела - не в той мере, чтоб в них можно было обороняться, но в достаточной, чтоб за ними спрятаться. И еще оттуда можно было наблюдать, что я сделала, поднявшись на стену. Я хотела видеть, как Тьярнан ударит по эрдскому лагерю, своими глазами.

Монастырская стена была гораздо выше земляного вала, окружавшего город и порядком порушенного за время боев. Странно, что эрды не восстановили вал - неужто они настолько ленивы, Но, отчасти из-за этого, мне было хорошо видно, что происходит.

На месте прибрежной части города располагался лагерь эрдов. Лежбище. Меня и так родная страна не порадовала при встрече, но чтоб так изгадить город… Правда, те дома, что не сгорели, эрды не стали разрушать - они же зимовали здесь. И эти дома дали возможности Тьярнану подойти незамеченным, хотя солнце стояло уже высоко. Эрды вообще не славятся осторожностью. Однако у ярла Гормундинга были, как выяснилось, другие таланты. На берегу высились две камнеметные машины. Сроду не слыхала, чтоб эрды ими пользовались. Конечно, они уступали тем, которые строят у нас на Юге, и сомневаюсь, чтоб сейчас от него была какая-то польза… Но , по крайней мере, я поняла, почему проломы в укреплениях остались незаделанными.

Вот для чего эрдам понадобился мост. Это уродское сооружение, на которое пошли обломки разрушенных домов и палисада. Строили они его, должно быть, под градом стрел. Но эрды, когда хотят, бывают очень упорными.

До самого острова мост не дотягивал. Иначе бы наши не преминули его зажечь. Но если эрды подгонят лодки: набросают сверху досок, и подтащат свои мангонели, и ударят по воротам…

Похоже, мы подоспели вовремя.

У моста и шла схватка, Тьярнан со своими людьми клином прорезал эрдский лагерь, но с налета прорваться на мост ему не удалось.

Разглядеть, что там происходит, можно было даже на таком расстоянии. И не только потому, что наши были верховые, а эрды пешие. ( Вообще-то они умеют ездить верхом. Но как! Видела я - вместо седел у них какие-то попоны, стремян не знают - не зря они считают, что верхом сражаться невозможно.) Вооружение было разное. Каждый воин в скаре носит кольчугу, а у эрдов кольчугу могут позволить себе только самые знатные. У прочих - роговой доспех, либо стеганки, на манер тримейнских ( а раньше, говорят, они доспехов вообще не признавали, и ходили в бой голяком либо в звериных шкурах, но это давно было). Шлемы похожи, но наши, карнионские, лучше сработаны, и чаще маску имеют, чем наносную пластину. А главное - оружие. У наших - это мечи и копья. Эрды тоже пользуются мечами, но в бою они предпочитают топоры. И тут надо отдать им должное - умеют они с этими топорами обращаться. А при таком умении, да еще с топором на длинной рукояти вполне можно противостоять всадникам.

Правда, поначалу, как и предвидел Тьярнан, внезапность нападения себя оправдала. Немало эрдов пало под ударами скары Лаодайна, даже не успев схватиться за оружие. А поскольку атакующих всегда кажется больше, чем на самом деле, эрды побежали прочь. Но те, что были приперты к воде, и отступать не могли, оборонялись яростно. Из того, что эрды отходят с поля боя, вовсе не явствует, что они трусы. Просто, как уже говорилось, они предпочитают нападать сами. И если у эрда нет выхода, он может драться, как бешеный зверь.

А мне это ни к чему,я своими людьми дорожу.

Но то, что творилось у реки, было еще не худшее.

Часть эрдов отступила в нашем направлении. Сверху их было очень хорошо видно. И не то тревожило меня, что они могут ударить по развалинам аббатства. Как раз наоборот. Посреди этой беспорядочной поначалу мешанины людей нашелся кто-то неглупый. Он поворотил отступавших. И они готовы были двинуться туда, где , увязая в песке, их брошенные сотоварищи топтались перед храпящими карнионскими конями.

Я посмотрела на них. Потом всмотрелась вдаль. На Королевском острове тоже замечалось движение. Несомненно,за воротами крепости были люди. Они толпились у воды, готовясь навести переправу. Но на это у них должно было уйти порядком времени. А у меня его не было.

Я обернулась к Уатайру, стоявшему рядом.

-- Мы идем к Тьярнану. И - поднять знамя.

Он кивнул и бегом устремился вниз по каменным ступеням - распоряжаться. Я двинулась за ним, хоть и не в такой спешке. Еще не хватало на этой лестнице шею свернуть.

Внизу Каирпре,оруженосец, подал мне шлем и помог подняться в седло. Синее знамя с узким серебряным крестом колыхалось за моей спиной. Уатайр уж подъезжал к разрушенной арке ворот.

-- Побольше шума! - крикнула я ему.

Он понял меня. Пусть эрды решат, что у моста - лишь малый передовой отряд карионцев, а основные силы - на подходе.

Ну, драть глотки карнионцы всегда умели. И когда мы выкатились из-за стен аббатства, от клича : "Одовер!" у меня заломило уши. И шлем с подшлемником не спасали.

Ничего. Лишь бы спасли от меча.

Мой собственный меч я уже вытянула из-за плеча. Копья у меня не было, это оружие не по женской руке, даже такой, как моя.

В детстве-отрочестве меня не учили обращаться с оружием, как учили бы, будь я сыном своего отца, а не дочерью. Может, оно и к лучшему. Потому что в Карнионе мне непременно пришлось бы переучиваться. Наши… то есть карнионские мечи длиннее, чем наши - черт! - тримейнские, но при том легче и двусторонне заточки. И носят его за спиной, а не у бедра. Лучшие воины , такие, как Деаглан, да и Тьярнан тоже носили два меча и фехтовали двумя руками. Такого я вне Карнионы не видела. И самой для этого мне не доставало умения. Да, меня уж точно к лучшим нельзя было отнести, даже для женщины. Что ж , достаточно и одного меча, если левая рука, держащая поводья, прикрыта щитом.

Итак, эрды ударили по Тьярнану, а мы ударили по эрдам. Не знаю, был ли в той схватке сам ярл, или новое наступление начал кто-то из его людей. Однако нашей атаки они не ждали. Нам удалось рассеять их, и мы стали пробиваться к Тьярнану, отряд которого все еще вел бой у моста.

В Тримейне говорят, что эрды от ярости теряют рассудок, и бьются не как люди, а как дикие звери. Еще говорят, что карнионцы не дерутся, а танцуют. И только в королевстве Тримейн сражаются, как подобает благородным людям.

Я выросла в Тримейне, воевать училась в Карнионе, и во мне есть эрдская кровь. Но сейчас мне было не до танцев и не до ярости. Нам нужно было пробиваться к Королевскому острову, потеряв при этом как можно меньше людей. Вот все, что я знала. И до того, как эрды распознают, что их обманули.

Оставалось рубить и колоть, благо карнионский меч позволяет делать и то, и другое, упреждая удары. Ибо отразить удар тяжелого эрдского топора будет трудно, а перерубить рукоять - еще труднее. Гораздо проще перерубить руку. Или шею. И, поскольку не у всех эрдов есть шлемы - у некоторых просто шапки, обхваченные бронзовыми полосами, можно бить и по головам. Из седла так даже удобнее.

Ничего другого нельзя было разглядеть сквозь прорези в маске шлема, закрывающей пол-лица. Только эти руки и головы. И я сначала услышала, а не увидела тех, на кого рассчитывала.

Они все-таки навели переправу и вышли навстречу нам. Вернее, выбежали.

Со сторону реки орали: "Тримейн!"

-- Одовер! - откликнулись карнионцы.