Тридцать три

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЛЕРА

Громада круизного лайнера неспешно разворачивалась – так, чтобы пассажиры обоих бортов могли бы насладиться феерическим зрелищем обвала огромных бело-голубых масс с ледника Шольце в океан.

«Семен Дежнёв», шестой в серии идентичных лайнеров компании «Кругловъ и сынъ», дрейфовал в непосредственной близости к первому «озеру»-промоине в программе необыкновенного круиза – посещению сердца Алеутской Федерации в Баренцевом море, гигантской по размерам «банки» Листигова.

Стоя у огромного – от пола до потолка – окна в стороне от восторженно вскрикивающих зевак-круизников при каждом падении в воду ледяных глыб размером с многоэтажный дом, Лера Коваль пристально всматривалась в нечто другое: в отдалении от увлекательного ледового зрелища, в направлении, куда постепенно двигался лайнер, над промоиной поднималась многоярусная радуга взвеси мельчайших льдинок, ослепительно сверкающая в утреннем солнечном свете. Она становилась все более четко очерченной, более радужно-красочной, и некоторые из пассажиров уже стали переходить к окну, у которого стояла девушка.

- Красиво, правда? Эта вот радуга там, над горизонтом?

Лера вздрогнула от неожиданности. Глубокий, с хрипотцой мужской голос. Она обернулась.

Высокий брюнет. Орлиный разлет бровей. Широкие плечи. Пламенный взгляд темных, как паводок, глаз – только зазевайся, и украдет, цыган…

Лера посмотрела ему прямо в глаза:

- Супер-драга «Горыныч-4», выход продукции в смену – полторы тысячи тонн золотоносной породы. То, что вас так… - Она насмешливо хмыкнула, кивнув головой в сторону радуги, – поразило… Это на деле побочный эффект процесса добычи золота на банке Листигова – когда драга перемещается по краю промоины, в целях экономии времени операторы не останавливают ротор и просто срезают закраек пакового льда на высокой скорости, а ледяное крошево взлетает в воздух. Только и всего.

Лера сменила тон на более агрессивный:

- Что вас еще интересует? Хотите, я дам вам сводку о выработке золота для Алеутской Федерации драгой «Горыныч-4» за прошедший эксплуатационный год?

«Цыган» слегка улыбнулся, но – странная вещь – похоже, его не поразило то, что красивая, эффектная девушка знает подробности океанской добычи золота в этом районе:

- Отлично, очень впечатляет, Валерия Викторовна! – Он озорно подмигнул ей.

Вот теперь пришел ее черед удивиться. На мгновение паника цепкими пальцами сжала мозг, но она быстро овладела собой.

- Мы с вами знакомы? – Она холодно взглянула на мужчину.

- Со мной – нет… Но вот с моим боссом – да. – «Цыган» стер улыбку с лица и протянул Лере небольшой листок, сложенный вдвое. – Пожалуйста, сегодня в восемь вечера вас будут ждать в ресторане «Алтай» на пятнадцатом деке. Постарайтесь не опаздывать.

Пока Лера быстро пробежала глазами записку, он развернулся и прошел к выходу с площадки обозрения.

«Милостивая г-жа Коваль, соблаговолите принять приглашение на званый ужин с его высокопревосходительством г-ном Александром Петровичем Кругловым. Сегодня, 15 июля 2097 года от Р.Х.., в двадцать ноль-ноль. Ресторан «Алтай», приватная кабина №1»

Лера вздохнула. Возврат к традициям старины ее моментами напрягал, но работа требовала владения заковыристыми оборотами прошлого и навыками чинопочитания.

Круглов. Значит, сегодня.

…Валерии Викторовне Коваль исполнилось двадцать девять лет.

Детство ее прошло непримечательно – типичная история гадкого утенка, который так и не смог превратиться в прекрасного лебедя, а остановился где-то на полпути этого процесса.

Лера росла с матерью-одиночкой, отца не знала и знать не стремилась. Мать жила в постоянном нервном накале, постепенно скатываясь в наркоманию и частую смену партнёров. При этом унижения дочери, похоже, давали ей некую отдушину в жизни. В семь лет врачи поставили Лере суровый диагноз: Аспергер и ОКР. Для матери эти мудрёные медицинские термины ничего не значили; она продолжала издеваться над дочерью…Как-то раз, после очередного скандала, Лера попросту ушла из дому в чем была.

На тот момент ей исполнилось девять лет.

Позже Лера поняла, что мать её не искала. Но сама она тоже не искала ни мать, ни отца. Комиссия по делам несовершеннолетних определила девочку в городской детдом.

Дальнейшую судьбу Леры в детдоме определили две вещи: буллинг и огромная библиотека. Отстранённость Леры принимали за высокомерие, а ум — за «шизу». Её били… до тех пор, пока в драке с Лидкой Карамышевой Лера не превратила лицо соперницы в кровавое месиво. После этого её больше не трогали. Остракизм лишь дал ей время — вместо игр и девчоночьего щебета она читала.

Болезнь лишила её нормальности, но наградила феноменальной памятью. Лера благоговела перед книгами, которых у неё не было, и утоляла жажду чтения редкими одолженными томами или онлайн‑изданиями, часами не отрываясь от старого планшета. Зрение портилось, но страсть к слову только росла.

«Библиотека» детского дома была, в общем, просто свалкой ненужных книг: списанные тома из школ и вузов, справочники, учебники, монографии… Но треть этого хлама содержала качественную художественную литературу, из-за которой прежняя директриса, решив, что «дети тянутся к литературе охотнее, чем к улице», договорилась о передаче в детдом книг, спешно оцифровываемых в системе Минобраза. После её ухода процесс продолжался по инерции: в четвертый корпус бывшей больницы регулярно привозили коробки книг, и вскоре три операционных зала оказались завалены томами.

В этих залежах, пахнущих пылью и бумажным тленом, Лера нашла свой мир. Учиться она не любила, но феноменальная память позволяла ей сдавать всё на «отлично». Спустя какое-то время она совсем перестала ходить на уроки, скрываясь в «четверке» от подъема до отбоя. Однажды директриса с завучем застали её там – Лера аккуратно расставляла книги и делала какие-то записи в толстой тетради. Она не знала слова «каталогизация», но именно этим она и занималась. На вопрос, приходят ли в библиотеку другие дети, Лера спокойно ответила: да, к ней часто приходят сюда пятеро, скоро добавятся ещё двое.

Директриса и завуч благоговейно смотрели на результат работы пигалицы-десятилетки. Вернувшись в учебную часть, они безоговорочно решили, что ее страсть к книгам, ее тяга к познанию нового принесет куда большую пользу и для девочки, и для детдома, если она будет продолжать работу в … Как она сказала, те пятеро назвали склад ее книг – «Ковальгардия»?

К окончанию десятого класса Лера свободно владела дюжиной иностранных языков, легко разбиралась в квантовой механике и биохимии, знала основы права, а память её продолжала жадно впитывать все новые и новые данные. Врачи сумели подобрать ей лекарства, которые свели ее «шизу» до редких приступов. Клуб «Ковальгардии» уже имел десятки последователей. Авторитет Леры в детдоме стал непререкаемым.

…Как-то ранней весной, едва только стали набухать и лопаться почки у ив на болотце неподалеку, во внутренний дворик детдома вкатил черный «Мерседес-1200» с тонированными стеклами. Из него вышла четверка мужчин, словно бы сделанных по шаблону – все одинакового роста и телосложения, одетые в одинаковые черные костюмы, все коротко стриженые и в черных очках. Они молча встали попарно с каждой стороны лестницы, ведущей в главный вестибюль. Затем из лимузина вышел коренастый мужчина с иссиня-черными короткими волосами на голове и небольшой бородкой такого же смоляного цвета. Его стального цвета глаза так просверлили вышедшую на крыльцо директрису, что та без слов провела его в свой кабинет.

Они говорили недолго. «Серый» извлек из портфеля кипу бумаг, небрежно швырнул ее на стол директрисе и стал что-то быстро говорить, иногда барственно кивая в такт собственной речи и кривя узкие губы в улыбке.

Лера наблюдала за происходящим в окно библиотеки. Что-то говорило ей – этот визитёр приехал в детдом неспроста.

Когда к ней примчался запыхавшийся «малёк»-посыльный от директрисы, Лера уже четко знала – это по ее душу. Сердце гулко стучало, кровь кипела в венах в предчувствии… Чего?

…Шурша толстыми шинами по асфальту, «Мерседес» увозил Леру из детдома к ее новой судьбе. «Серый» сказался отцом Леры, предоставил кучу документов, включая постановление суда о признании родительских прав, согласие Комиссии по Контролю и еще массу всяких бумажек с угрожающе витиеватыми печатями и сказал, что заберет Леру из детдома. Куда? Это неважно. В конце концов, это его прямой отцовский долг – обеспечить девушке безопасную, счастливую, безбедную юность.

Сидя в машине, они с «отцом» не обменялись ни словом. Лера прекрасно понимала, что этот мужик – подставной, и что ее увозят в новую жизнь.

Она отдавала себе отчет, что эта «новая жизнь» могла стать какой угодно, от «девочковой» проституции до продажи ее органов на черном рынке до … чего угодно. Но что-то внутри нее подсказывало ей – ее «отец» приехал за ней по другой причине.

Однако Лера Коваль никогда – даже в самых отчаянных своих мечтах – не смогла бы догадаться, какая судьба ее ожидает.

ВСТРЕЧА

Лера пришла к ресторану ровно к восьми. У дверей стояли двое павианов-держиморд в чёрном — их присутствие говорило, что «Алтай» недосягаем для обычных круизников. Она протянула приглашение одному из них, но охранник, не взглянув, осклабился:

- Милочка, ты ошиблась палубой…

Лера спокойно ответила:

- Прочтите, что там написано.

Павиан угрожающе навис над ней, но из-за спины Леры вдруг вынырнул «Цыган» со смотровой площадки – он зашипел на охранника:

- Морду убрал, быстро!

Охранник мгновенно переменился в лице, а «Цыган» галантно привел Леру к хостес и велел той проводить гостью в залу.

В «Алтае» царил полумрак. Лера едва поспевала за хостес – в какой-то момент она больно ударилась бедром о столик, извинилась… и потеряла её из виду. Однако проводник ей был уже нужен.

Мужчина в уютной кабине у большого овального окна сидел к ней спиной, но она сразу поняла, что это Круглов. Кабина шестигранной формы со столиком на двоих, за которым сидел миллиардер, была реально приватной: от остального зала она отделялась не только золотистыми шпалерами, плотно увитыми декоративным виноградом, но еще и дистанцией в добрый десяток метров до пары ближайших столов, на которых тем не менее были предусмотрительно поставлены таблички «Ангажировано».

Лера подошла к столу. Да, Круглов выглядел именно так, каким она его знала по медийным фотографиям.

- Господин Круглов?

Мужчина поднял голову и неспешно встал, улыбаясь:

- Валерия Викторовна, добрый вечер. Сердечно благодарю вас за то, что приняли мое приглашение пойти в этот круиз… и за согласие отужинать со мной сегодня.

Седой ежик на его голове отсвечивал северным сиянием за окном. Лера напряглась: в этой нарочитой сцене было что‑то тревожное. Круглов поклонился. Официант подвинул Лере кресло, раскрыл меню.

К ее удивлению, на тарелке уже ждало её любимое фуа гра.

- Простите старика, я обычно ужинаю на час раньше… - Круглов опять улыбнулся, но в глазах его не было веселья. И снова Леру пронзила некая нарочитость ситуации и то, что ужин начался так… скоропостижно?

- Посему я распорядился подать вашу любимую закуску сразу… К нему прекрасно идёт французское вино, но позвольте удивить вас белым вином Котора — новым чудом винной индустрии Европы. Он куда лучше «Монбазильяк», отведайте!

Сомелье сноровисто откупорил бутылку, налил пробу. Вино оказалось превосходным. После того, как ей подлили вина, Лера подняла бокал, благодаря хозяина – он и в самом деле был хозяином всего на этом корабле, да и далеко за его пределами… но сейчас Леру интересовало нечто куда большее, чем прекрасное вино и фантастическое фуа гра.

- Извините, Александр Петрович, если я нарушу каким-то образом… Словом, вам все же удалось выяснить, что случилось с Максимом?

Лера Коваль никогда не колебалась, когда ей требовалось брать ситуацию в щекотливом разговоре под свой контроль.

СОВЕТ СЕМИ

По основному роду занятий Валерия Коваль числилась архивариусом, заведующей сектором нормативной документации Парламента Российской Республики. Ее работа была именно такой, какую реакцию вызывает прочтение этих восьми слов – пыльной, нудной, убивающей инициативу, вызывающей желание когда-то облить ее типовой офис канцелярской крысы бензином и поджечь.

Но это была лишь ширма.

На деле Лера работала… господи, ну нет же! Это не работа, это куда хуже ее канцелярской крысиной муки! Она была куратором… нет, наверное, все же доверенным лицом… Или скорее, координатором… словом, кем-то вроде бы и важным, а вроде бы и нет… в довольно расплывчатой теневой структуре некоего Совета Семи. В ее обязанности входило подробное, доскональное фиксирование всех деталей, до самых мельчайших, самых, казалось бы, незначительных нюансов деятельности Совета.

Пикантность работы Леры заключалась в том, что она ничего не записывала.

Она запоминала.

В эпоху, когда Облако Мировой Сети стало источником бесконечных утечек и краж данных — от банковских счетов до протоколов тайных сделок, — республика, управляемая коррумпированным Парламентом, постепенно породила новую власть. Совет Семи возник не в результате выборов, путча или революции, но как итог осознанного понимания ситуации в политической сфере республики: старая форма власти изжила себя. Гибкая и жесткая структура семи неприметных парламентариев исподволь, как метастазы, постепенно проникала во все сферы жизни страны, от политики до экономики до медицины до образования – с той лишь разницей, что эти «спайки» зачастую эффективно и быстро решали проблемы на всех уровнях, и сытый социум не знал (да особо и не интересовался), благодаря кому и чему есть продукты в магазинах, выплачиваются пенсии, преступность под контролем, нет проблем с энергетикой, жилье доступно всем, коровы тучные, жнива налитые... Ну и прочая и прочая.

…Примерно так «Четвертый» пояснял Лере, почему они управляют страной из тени. Никому не нравится быть «на посылках» – как золотой рыбке – какому-то непонятному синдикату власти… но при том всем избранникам этой власти хочется сохранять свои места в Парламенте и пользоваться депутатскими льготами.

Лера могла соглашаться с этой трактовкой или возражать ей, но реальность – удивительная, порой абсолютно нелогичная, словно бы страна жила в некоем картонно-сказочном царстве-государстве, и правят им «Семь Подземных Королей» – давала ей все основания понимать, что власть в республике принадлежит не бутафорскому Парламенту.

И когда Совет Семи предложил ей работу, она не колебалась ни секунды.

В целях сохранения тайны и безопасности работы Советом было решено отрезать себя от всего современного цифрового мира. Ни «облаков», ни носителей, ни привычных каналов связи — только архаичный Арпанет с его древней Программой Контроля Сети, настолько забытый, что для хакеров выглядел, как голубиная почта Ватикана.

Совету был нужен человеческий супер-компьютер, ЧСК.

Им оказался Захар Гранин, спившийся учитель из сибирской глуши. «Четвертый» встретил его в Туруханске, во время поездки по Енисею в программе подготовки к новой избирательной кампании. Громогласный, пьяный, в засаленном полушубке, Гранин за полчаса разнёс в пух и прах программу заезжего депутата, удивительным образом складно манипулируя данными и цифрами, которыми не владел даже штаб Четвертого…. Зал хохотал и аплодировал пьянчуге. После сорванной встречи разъяренный Четвертый велел охране привести к нему смутьяна.

Под угрозами Гранин признался, что его нанял соперник Четвертого, но импровизация и углубленный анализ платформы обоих кандидатов были его собственными.

…Так у Совета появился первый ЧСК. Несколько лет он служил им верой и правдой, пока рак печени не поставил точку в его яркой, но короткой истории с Советом.

Тогда начался поиск нового медиума.

И вот в детдоме Леры нарисовался её «папик».

…«Мерседес» свернул на просёлок и остановился. «Папаша» протянул Лере чёрный мешок:

- Надень на голову!

Она подчинилась. Внутреннее чутьё подсказывало: бояться не стоит… впереди новый этап её жизни. За пределы детдомовского двора она почти не выходила, и теперь перемены кружили ей голову.

Сквозь плотную ткань ничего не было видно. Машина долго катилa по просёлку, потом под колёсами зашуршала галька. Лимузин остановился. Сильная рука вывела её наружу, повела вверх по ступеням, затем по бесконечным, как ей казалось от волнения, коридорам.

Мешок сорвали с ее головы. Луч прожектора ударил в лицо, Лера судорожно вздохнула и зажмурилась. Когда она все же смогла открыть глаза, увидеть многое ей не удалось.

Так она оказалась на заседании Совета Семи — и оно было посвящено ей.

…Лера сделала небольшой шаг влево, чуть сместившись из круга яркого света направленного на нее прожектора. Вдоль одной стороны массивного дубового стола сидели семеро в плотных черных робах-балахонах с просторными клобуками, накрывавшими их головы – лиц видно не было. Поверх балахонов на шеях у каждого из семи висела массивная золотая цепь с крупным золотым медальоном, инкрустированным драгоценными камнями. Лера попыталась рассмотреть комнату, но полумрак в помещении скрывал всё, что находилось за пределом стола и семи таких же массивных дубовых кресел с высокими спинками.

Балахоны пошептались о чем-то. Едко-саркастичный голос из-под одного из них спросил:

- Валерия, как вы оцениваете современную геоэкономическую политику Колумбии в отношении Венесуэлы?

Лера кивнула головой. Она уже поняла: «балахоны» проверяют ее эрудицию.

- Колумбия и Венесуэла состоят в многолетней тяжбе: Каракас считает незаконной тактику наклонного бурения, позволяющую колумбийцам добираться до сверхглубоких пластов нефти под заливом Маракайбо, у границы двух стран. Формально установки стоят на территории Колумбии, но скважины уходят под наклоном в сторону Венесуэлы. Законы последней не объявляли национальной собственностью всю толщу пород под территорией страны, и потому пиратская выкачка нефти формально остается безнаказанной.

Лера подобралась.

- Это знают все… Ну, по крайней мере, многие. Но вот то, что только буровое оборудование и технологии, купленные Колумбией у Малайзии, могут достичь таких глубин, а сама Венесуэла со своим устаревшим оборудованием уже не в состоянии добывать нефть глубоко из-под Маракайбо, знают только специалисты.

Она перевела дух.

- А то, что именно из-за собственного бессилия Каракас теперь ищет способы договориться с Колумбией и войти с ней в сделку экономическими путями, знают единицы…

- А откуда это знаете вы? – Спросил голос откуда-то из середины «комиссии», как окрестила семерку Лера.

- Можно, я отвечу вопросом на вопрос? – Она наклонила голову. – Вам важна конкретно эта информация или тот факт, что я сумела ее разыскать?

Балахоны вновь пошептались.

- Какова примерная стоимость катаны двадцать третьего поколения Канефусы, период Муромачи?

Лера язвительно улыбнулась.

- Мечи двадцать третьего поколения кузнечного дома Канефусы относятся ко времени второй мировой войны. Период Муромачи в технологии дома Канефусы длился несколько десятилетий примерно в середине шестнадцатого века, так что ваш вопрос в принципе неправилен… - Лера хмыкнула. – Стоимость самых дорогих катан Канефусы не превышает ста тысяч долларов. Если же вас интересует самая дорогая катана в мире, то это Фукусима Масанори Тачи, меч, принадлежавший легендарному даймиё, самураю-повстанцу Фукусиме Масанори. Этот меч относят к концу шестнадцатого века, и его стоимость сейчас исчисляется полутораста миллионами долларов…

Вопросы сыпались один за другим.

«Почему чайные клипперы прекратили играть значимую роль в мировом флоте?»

«Кто такой хаваладар? Чем хавала опасна для мировой экономики и особенно для нашей республики в контексте начавшегося ее вовлечения в эту схему?»

«Каковы три основных критерия, позволяющие отличить вирус от бактерии?»

…Когда Лера утомила семерку своей дотошностью и абсолютизмом ответов, «Шестой» - если они сидели по порядку номеров, решила для себя Лера… - глухим басом сказал:

- А теперь повторите все вопросы и ваши ответы в хронологическом порядке!

Лера прикрыла глаза и стала монотонно повторять всё, что прозвучало в «комнате допросов». Когда девушка дошла до первого признака, отличающего вирус от бактерии, «Шестой» властно поднял руку:

- Достаточно, Валерия. – Он на секунду замолчал и потом продолжил, уверенно чеканя каждое слово:

- Мы – Совет Семи. Синдикат, управляющий республикой. Ни президент, ни парламент, ни совет министров не имеют столько власти и столько авторитарности в принятии решений в масштабе страны, а главное – в исполнении этих решений, эффективности их выполнения, быстроты и результативности, которыми обладаем мы.

Лера спокойно кивнула.

- Я знаю…

Шепот изумления снова прокатился среди семерых.

- Что именно вы знаете? – Вкрадчиво спросил «Пятый». Его голос не предвещал ничего хорошего.

— Я проанализировала работу правительства за последние двадцать лет. К концу этого периода страна вновь вошла в мировую элиту, условную «Большую Десятку». При этом ничего, - она сделала ударение на этом слове, - ничего ни в политическом, ни в социально-экономическом плане в республике внешне не поменялось: избирались те же депутаты, тот же президент, а соотношение и удельный вес политических партий в стране оставались постоянными. Но постепенно всё стало походить на сказку, как у братьев Гримм с горшочком каши для всего города, помните? Формально всё то же, а на деле – лучше… исподволь, неспешно. Обыватель, алкавший хлеба и зрелищ, не понимал, что его околпачивают, но в хорошем смысле. И тогда я поняла: штурвал страны держат неофициальные руки. История знает тайных вершителей судеб государств –тамплиеров, иллюминати, франко-масонов… Так что калька мне была знакома.

Она остановилась. Ну что же, пора их немного встряхнуть.

- Вы же были одним из первых, не так ли, Петр Леонидович? Извините, мне не хватает света, чтобы обратиться конкретно к вам…

Лера четко просчитала эффект.

КНИГА

После вопроса Леры Круглов откинулся в кресле и молча сидел, опустив глаза и сцепив пальцы на животе.

- Скажите, Лера, вы коллекционируете редкие книги, не так ли?

Она пожала плечами:

- Вы же прекрасно знаете это, Александр Петрович!

Круглов взял бокал с вином, понюхал, сделал небольшой глоток.

- Да, знаю. Я также знаю, что ваша коллекция книг – пожалуй, самая ценная в современной Метрополии. – Он причмокнул, наслаждаясь вкусом вина.

- Вы не ответили на мой вопрос… - Лера отрицательно покачала головой, показывая сомелье, что подливать вино ей не надо. Когда тот обходил кресло Круглова, он нечаянно задел плечо миллиардера салфеткой, но тот не обратил на это внимания.

Лера прикрыла глаза. Так вот оно что… Вот что ей не давало покоя, не нравилось с самого начала!

Она взяла рыбную вилку от своего прибора и с размаху вонзила ее в руку Круглова – прямо в кисть, лежавшую на скатерти…

Металл глухо скрежетнул, когда встретил поверхность столешницы.

Круглов вскочил:

- Черт возьми! Мне говорили, что вы невероятно умны, но чтобы… Как вы догадались? - Он вздрогнул, глядя на вилку, торчавшую в столе.

Лера торжествующе улыбнулась:

- Голограмма у вас на высоте! Но все же, если бы сомелье вас реально задел, вы бы не смолчали…

Круглов опустился в кресло:

- Хорошо, оставим балаган. Да, я в настоящий момент нахожусь… впрочем, это неважно. Дело в том, что как только Максим пропал…– Он закусил нижнюю губу. – Мой советник по безопасности настоял на том, чтобы я как можно реже показывался на людях, пока ситуация с сыном не прояснится. Поэтому я решил встретиться с вами как голограмма. Прошу, не обессудьте. Я никоим разом не хотел вас разыграть, это была бы слишком глупая шутка. К сожалению, появилось еще одно важное обстоятельство в моей жизни…

Круглов вновь тяжело вздохнул.

- Не вижу смысла скрывать от вас, любезнейшая. Дело в том, что я болен смертельной болезнью – не буду вас пугать и нагонять жалость… Словом, врачи определили мне срок в полгода, и при самом благоприятном варианте я протяну еще месяц-другой… Вот почему я решил сосредоточить все оставшиеся силы и средства на розысках Максима.

Лера потрясенно молчала. Накопить такие несметные богатства – и не иметь шансов спасти себя. А еще и сын пропал без вести… или погиб.

Ее собеседник продолжил:

- При нормальных обстоятельствах Максим унаследовал бы все мое состояние… Но поскольку он исчез, и – как мне говорят – вероятность того, что он жив, ничтожна, я решил потратить значительную сумму денег в качестве призового фонда для того, кто найдет моего сына… или по крайней мере, предоставит неопровержимые доказательства того, что он мертв. Этот приз…

Круглов расстроенно умолк, потом судорожно сглотнул и продолжил:

- Когда Максим исчез… Пропал… - его кадык снова дернулся, словно бы он едва сдерживался от того, чтобы не зарыдать, - мои помощники тщательно обыскали его дом. К моему совершеннейшему изумлению, они обнаружили то, что я никогда бы не смог и подумать о моем сыне…

Лера уже знала, о чем пойдет речь, но все равно подалась вперед, изображая заинтересованность.

- Оказалось, что в последние годы Максим писал что-то типа мемуаров… или истории своей жизни… Словом, что-то очень личное, причем в неожиданно большом объеме – буквально тысячи страниц... И он опубликовал их.

Круглов покачал головой.

- Эти книги… это собрание, так сказать, его сочинений… Составило тридцать три тома, представьте себе! – Он прискорбно вздохнул. – А главное – то, что он затеял некую игру-состязание, квест своего рода… Тот, кто соберет все тридцать три тома, получит приз в пять миллионов, вы можете в это поверить?! Я никак не могу взять в толк, зачем он это сделал?

Несмотря на трагизм ситуации с сыном, Круглова, похоже, вся эта история с мемуарами сильно раздражала.

- Тем не менее, я решил взять на себя финансовую сторону этого… гм… квеста. – Он помолчал некоторое время. – Дома у него оказалось только с десяток-полтора первых томов… Какая-то белиберда, по большей части. Где остальные книги, да и сколько их было издано, каким общим или индивидуальным тиражом – неизвестно. У меня не было сил и эмоций прочесть хоть один из них, а тем более заниматься их розысками, но Влад, мой секретарь, - Круглов-голограмма кивнул в сторону «Цыгана», который вновь словно бы материализовался из воздуха рядом со столом (Лера вздрогнула от неожиданности – он-то явно реальный… а может, и его вилкой ширнуть для надежности?). – просмотрел их все и попытался понять, что же конкретно Максим написал…

Секретарь Круглова, учтиво поклонясь, положил на стол перед Лерой небольшую книгу в роскошном сафьяне кроваво-красного цвета. В ней было всего страниц, пятьдесят или около того, как на глаз определила Лера. На передней обложке золотом была вытиснена буква «О», размером с половину ладони.

- Эту книгу не видел еще никто… Хотя квест уже запущен. Вы же знаете, как легко в наше время стать онлайн-знаменитостью – даже если… Даже если ты уже… - Круглов замолчал на мгновение. – В общем, Максим, перед тем как… Исчезнуть… Он объявил о соревновании во всех крупных медийных источниках. Популярность его квеста – в особенности потому, что Максима, скорее всего, уже нет… - моментально стала хитом. Тысячи людей мечутся по замшелым книжным лавкам и магазинам, по библиотекам, хотя до этого многим и дела не было до книг. Пять миллионов как приз за кажущуюся легкость задачи – собрать тридцать три тома записок сумасброда-миллиардера – манит многих.

Круглов мрачно усмехнулся:

- Никто, ну по крайней мере, подавляющее большинство охотников за книгами Максима, пока особо не догадывается, что первые несколько томов изданы многочисленными тиражами, и найти и купить их элементарно просто. А вот следующие десятки… Только по сто экземпляров, как мы уже установили, а более поздние – вообще в единичном... Скупить их с целью затруднить задачу конкурентам нельзя – они идут в продажу по принципу «одна книга в одни руки», с четкой регистрацией покупателя… Если условие нарушено – претендент выбывает из гонки... Причем последующие тома содержат в себе не просто мемуары Максима, и, скорее, даже не их, но какие-то малопонятные тексты, какую-то ерунду, словно бы их писал душевнобольной… там есть также какие-то анаграммы, загадки, ребусы… что-то, намекающее на то, что – как мы подозреваем – имеет отношение к его исчезновению. И поэтому я очень рассчитываю на вашу помощь. Не скрою, мне стоило больших трудов разыскать вас. Вы хорошо замаскировались, Валерия Викторовна, и я, если позволите, прекрасно знаю, почему… - Он пристально посмотрел на нее.

Лера терпеливо слушала Круглова. Почти всё, что он сказал ей при встрече, она уже знала. Неожиданностью для нее была только новость о смертельной болезни миллиардера. С другой стороны, это словно бы дополнительно обосновывало его решимость привлечь Леру к розыскам Максима, потому что…

Потому что всё это сильно отдавало опереточным задором.

Круглов прервал ее мысли, продолжив:

- Я и мои помощники, включая нескольких толковых частных детективов, рассчитываем на вашу эрудицию, феноменальные знания и способности. Всё, что будет необходимо для того, чтобы помочь вам, или хоть на толику облегчить вам работу по расшифровке того, что Максим утаил в своих книгах, я обеспечу.

Круглов наклонился вперед, и Лера непроизвольно отпрянула – настолько четко голографическое изображение передало решимость в глазах магната:

- Я не постою за ценой, простите за клише. - Он скрестил руки на груди. – Я знаю, что выше нынешнее трудоустройство может создать вам определенные препоны в плане совмещения ваших рабочих обязанностей и этой, скажем, экстраординарной активности. Я готов компенсировать вам любые неустойки, которые могут быть вызваны такими препонами – вплоть до самых радикальных мер, которые могут предпринять ваши работодатели. И я знаю, - он подчеркнул голосом это слово, - на кого вы работаете…

Лера была готова к такому повороту в диалоге.

- Александр Петрович, я принимаю ваше предложение, и по нескольким причинам. Во-первых, мне хочется помочь вам как отцу в розысках его пропавшего единственного сына. Во-вторых, как книголюбу, мне очень хочется сыграть в этот – как я понимаю, далеко непростой – квест и победить в нем, тем более, что я никогда еще в жизни не участвовала в таком захватывающем и имеющем отношение к моей страсти состязании. Ну, и наконец, я бы ни за что не стала бы рисковать своей карьерой из-за первых двух обстоятельств, если бы не третье… - Она вздохнула. - Возможно, вас это удивит… Мои работодатели, как вы их назвали – и я прекрасно знаю, что вы с ними знакомы… - сами дали мне разрешение на то, чтобы я помогла вам в этой запутанной истории.

Круглов прикрыл глаза, чтобы скрыть свою реакцию на откровение Леры.

- Вот как… - Он помолчал недолго. – Ну что же, я, наверное, с большой долей вероятности могу сказать вам, почему именно вам разрешили ввязаться в эту игру… Только прошу вас, не говорите мне, что хотя бы один из семерых не согласен...

Он усмехнулся.

- Как бы то ни было, этот нулевой том, который я отдаю вам, является ключом к розыску и расшифровке многих, если не всех, томов-паззлов из мемуаров Максима.

Круглов подался вперед, и Лера снова удивилась прекрасному качеству голограммы:

- Мои сыщики считают, что нулевой том могут прочесть только люди с определенной частотой гамма-волн коры головного мозга, - он хмыкнул. – По мне, это чистой воды ахинея, но тут вам и карты в руки – если у вас гамма-волны в самом деле уникальны, вы сможете ее прочесть!

Он посмотрел на часы.

- Покорнейше прошу великодушно извинить, любезная Валерия Викторовна… Дела-с! – он поднялся из кресла. – Всё, что вам будет необходимо для работы, Влад, – он кивнул в сторону секретаря, - вам тут же предоставит. Он же будет связным между нами. Доброй ночи, и дай бог вам удачи! Я рассчитываю на вас… Можете закончить трапезу и прошу – ни в чем себе не отказывайте! - с этими словами он растворился в воздухе, как дух. Лера еще раз подивилась прекрасному качеству голограммы Круглова…

Есть Лере расхотелось. Некоторое время она вертела в руках нулевой том, не вставая из-за стола. Небрежно перелистала страницы – они были девственно чистыми. Странно. Может, нужен какой-то стимулятор для подстройки ее частот, для того, чтобы текст в книге «ожил»?

Она откинула прядь волос со лба.

Влад все также безмолвно стоял в проеме выхода из кабины.

Лера пошла на выход, полагая, что тот отодвинется в сторону, дав ей пройти. Но Влад не пошевелился, насмешливо глядя ей в глаза:

- Связь держим по телефону. Я всегда, - он подчеркнул голосом это слово, - всегда буду рядом… даже если тебе просто придется закричать – я услышу.

Она хотела уточнить – «а что, у меня в самом деле может возникнуть ситуация, когда мне придется кричать?» - но решила не задираться с ним.

Спустившись на лифте на свой седьмой дек и старательно, словно заправский моряк при качке, широко ступая по коридору к каюте, Лера поняла, что она очень устала за вечер. Слишком странно говорил Круглов. А еще вот что… то, что она открылась ему о том, что Совет подозревает его в нечистой игре – это, похоже, его не удивило.

У двери своей каюты Лера вдруг подумала, что Круглов, скорее всего, понимает то, что Совет знает о его участии в Алеутской Экономической Коалиции.

Лера приложила карточку электронного ключа к замку. В этот момент корабль сильно качнуло. Загорелась красная лампочка.

Она чертыхнулась.

Со второго раза дверь открылась. Она вошла – постель уже была приготовлена стюардом ко сну, и мягкий свет в каюте располагал к отдыху.

Наконец-то одна.

Ей нужно было хорошо подумать, но уже не сегодня. Голова болела. Лайнер вышел из промоины над банкой Люстигова и теперь шел полным ходом в сторону Большого Диомида. В открытой воде пролива штормило немилосердно.

Лера сбросила туфли, стащила платье. Как славно может получиться. Все всё знают, и обе стороны будут Леру подставлять, эксплуатировать, а возможно, в итоге и угробят...

Сцилла и Харибда.

Она переоделась в ночную рубашку и прошла в туалет.

С момента, когда она согласилась работать на Совет, ей нашли толковых врачей. После того, как она стала принимать Аспеанин – новый, мощный препарат, разработанный конкретно для ее болезни – приступы прекратились… но препарат ей придется теперь принимать всю жизнь. Как объяснили ей врачи, людей с такой болезнью на планете не так много, и поэтому ни одна большая фарма-компания не взялась за производство Аспеанина – но Совет мог позволить себе организацию штучного выпуска лекарства для Леры.

Она открыла шкафчик за зеркалом и, достав баночку с Аспеанином, вытряхнула на ладонь две небольшие капсулы.

Как все-таки удивительно устроен наш мозг – им можно управлять с помощью химии, и нескольких крохотных молекул порой достаточно, чтобы сделать человека полным идиотом или гением.

Она машинально проглотила капсулы, запив их водой из алюминиевой бутылки на столе – надпись на ней так же кичливо говорила о принадлежности всего на этом корабле, включая воду, миллиардеру Круглову: «Г-н Кругловъ заботится объ экологии и призываетъ васъ следовать его примеру!».

Лера хмыкнула и прикрыла глаза. Еще минут десять-пятнадцать до того, как Аспеанин вштырит.

Она привстала с дивана и, взяв нулевой том, принялась перелистывать страницы. Они были все так же девственно чисты. Что именно Круглов имел в виду, говоря о гамма-волнах мозга? Получается, что ее волны не контактируют с книгой?

Внезапно страница, на которой она задержалась, словно бы зашевелилась… Не зная, чего ожидать, Лера напряглась. Через мгновение она внезапно увидела текст – небольшой параграф, один на всю страницу… Он выглядел бессмысленным набором слов – скорее всего, в нем было что-то зашифровано. Но для кого? И что это означает?

И тут же ее обдало холодом осознания того, что, возможно, ее мозг под действием лекарства в итоге стал излучать гамма-волны конкретно той частоты, которая необходима для прочтения закодированной книги…

Она просмотрела еще несколько страниц. На них тоже был напечатан совершенно глупый текст – по большей части длиной в абзац…

Если Максим Ветров хотел сделать нулевой том отмычкой для остальных томов, то она должна разгадать шифрограммы на каждой странице. Что именно они скрывают?

Неожиданно Лера почувствовала странный, резкий запах. Отложив книгу, она увидела, как из-под входной двери внутрь каюты струйкой потянулся легкий дымок…

Едва она взяла в руки телефон внутренней связи, чтобы сообщить о задымлении, она поняла, что не в состоянии пошевелить ни одни мускулом – паралич охватил все ее мышцы. Всё, что она могла делать, это в панике фиксировать происходящее краем глаза. Она смогла запомнить еще две страницы из нулевого тома... Затем ее уши пронзил сигнал общекорабельной тревоги – шесть коротких, мощных гудков лайнера и последний, очень длинный, седьмой – он словно бы дал ей разрешение на то, что она может лишиться чувств.

Угасающим сознанием она в последний момент зафиксировала то, что текст на открытой странице исчезал с каждым мгновением. Ей показалось, или?... Нет, в самом деле…

В каюту ворвался кто-то в черном – лица она уже не могла разглядеть. Незнакомец вырвал нулевой том из рук Леры и выбежал из каюты…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

АЛЕУТСКОЕ ЗОЛОТО

Современные навигационные системы советуют обходить стороной холодные воды Берингова пролива, разделяющего два материка, где туман ложится на воду и берега так плотно, что кажется — сама природа скрывает здешние тайны. Именно там, на побережьях, на суровых островах Диомида и Святого Лаврентия, сложилось странное формирование людей — Алеутская Федерация. Ее не признают страны, на территориях которых она расположена. У неё нет правительства, границ и конституции, а население состоит из смеси потомков восточных племён - рыбаков и охотников, к которым примкнули беглые искатели фортуны, мошенники, контрабандисты - те, кого цивилизованные общества называют «отбросами». В этой федерации каждый носит в душе следы прошлого, от которого он бежал, и каждый хранит в сердце жадное ожидание будущего, которое добывают силой, хитростью и беспринципностью. Атмосфера её городков напоминает Клондайк времён золотой лихорадки: замызганные кабаки, прогнившие причалы, замшелые дома… Здесь крепкий кулак и меткий выстрел ценятся больше, чем честность и ум.

Название впервые появилось в конце семидесятых, когда японский дайвер, охотник за сокровищами, который искал в Беринговом проливе затонувшее легендарное судно «Тойо Мару», его не нашел, но собрал образцы донных пород там, где искал судно. Образцы удивили геологов, и после нескольких разведывательных бурений на банке Листигова – огромном подводном плато в проливе, скрытом на глубине всего лишь сорока-пятидесяти метров – выяснилось, что практически вся банка объемом в несколько кубических километров состоит из массивных аллювиальных россыпей золота. Объема золотоносных пород банки при ее промышленной эксплуатации хватило бы на выдачу полутора тысяч тонн золота в год, примерно половины мировой продукции, в течение многих лет.

Спешно созданная Алеутская Экономическая Коалиция, расплывчатый консорциум десятка экономических магнатов, выстроила по японским технологиям восемь «супер-драг» под общим названием «Горыныч» (то ли от «гора», то ли от устрашающего вида…) - плавучих горно-обогатительных комплексов таких циклопических размеров, что даже мощные штормы и сильные течения в проливе не могли помешать им работать круглосуточно.

Золото потекло в карманы Коалиции, минуя закрома соседствующих государств в проливе, и в какой-то момент название «Алеутская Экономическая Коалиция» все чаще стало заменяться на «Алеутскую Федерацию».

Влияние федерации возрастало с каждым годом. Соседствующие державы долго делали вид, что не замечают незаконное образование на их окраинах, но теперь оно стало слишком богатым, слишком шумным, слишком опасным, чтобы игнорировать его дальше.

Алеутская Федерация была готова бросить вызов тем, кто привык считать себя хозяевами мира.

БОЛЬНИЦА

Белое.

Куда она ни посмотрит, взгляд натыкается на осточертевший белый цвет.

Цвет.

Цвет – это русский ученый-химик, положивший основу современной хроматографии.

Лера усиленно старается выкарабкаться из пут ее собственного храма знаний… Зачем он ей сейчас нужен? Чем он ей поможет…

И поможет ли? Что с ней? Где она?

- Валерия, я введу вам успокоительное… - голос девушки в белом халате звучит индифферентно, но Леру это почему-то тревожит.

- Я хочу говорить с зайчиком!

Она не узнает свой голос – хриплый, едва слышный. Горло сильно болит…

Медсестра непонимающе смотрит на Леру:

- Пожалуйста, не волнуйтесь! Вы попали в зону отравления на «Дежнёве-6», вместе с десятками других пассажиров. Мы смогли вас спасти… - Медсестра участливо склоняет голову.

- Зайчик… Дайте мне поговорить с ним…

Её бьет истерика. Медсестра терпеливо ждёт.

- Валерия! Прошу, расслабьтесь, сейчас вам станет лучше.

Белый потолок густеет. Разве белый цвет может стать гуще? Цвет-ученый наверняка может…

Почему ей стало так хорошо? Ей что-то вкололи? Без ее согла…

…Зайчик рядом, черно-белый, с большими розовыми ушками. Он берет ее за руку.

Стоп. Почему у него руки, а не лапки? Руки большие, прохладные.

- Лера, не волнуйся, всё хорошо. Я здесь.

Томные красные глаза зайчика вытягиваются в человеческие, черные.

Влад…

- Я буду рассказывать, а ты просто послушай. Ты потеряла много сил и едва не… не умерла.

Он легко поглаживает ее кисть. Ей приятно.

Но потом она слышит его рассказ. И ей далеко уже не так приятно…

…За ту неделю, пока она боролась за жизнь, квест разросся до международной мании. Апдейты шли по всем каналам телевидения и Интернета и вытеснили обычный прайм-тайм. Влад показал Лере подборку заголовков: новые фигуранты появляются и исчезают, тома в центре международного скандала, гонка превратилась в мировую истерию, лидеры собрали по десять-пятнадцать томов, типографии и архивы скромно молчат.

— На поиски бросились десятки тысяч, — сказал он. — Коллекционеры, бывшие военные, домохозяйки, учёные, хакеры, криминал. Деньги Круглова превратили квест в невероятно ходовой товар: тома воруют, подделывают, перепродают… появились мафиозные группы, которые крадут, шантажируют и спекулируют.

Влад открыл файл и перечислил пятерых серьёзных игроков. Он читал тихо, и Лера впитывала каждое имя.

- Алексей Воронцов, бывший дипломат, который погорел на торговле артефактами. Беспринципен, опасен, имеет обширные связи в преступных кругах Европы и Азии, где известен под кличками «Граф», «Коллекционер». Мы уверены, что это именно он отравил людей на «Дежнёве». Прямых доказательств нет, но у него есть и мотив – похищение у тебя нулевого тома… и, безусловно, есть возможности. Он не гнушается ничем. Идёт напролом к последнему, тридцать третьему тому.

Он продолжил:

- Мария Кальдерон, испанская журналистка. Для неё квест не есть деньги — она ищет «правду». У Кальдерон личный интерес: когда-то она была любовницей Максима. Она превратила розыск его книг в одержимость. Мы подозреваем, что она ищет специфический том, тот, в котором Максим мог бы рассказать историю их любви. Насколько это правда, и написал ли Круглов-младший хоть слово о ней – мы пока не знаем… Ты узнаешь. – Он повел головой, слегка улыбнувшись.

- Омар аль‑Битар. Дубайский бизнесмен. Привык покупать всё и всех. Для него тома — это путь к Алеутскому золоту через Круглова. Он действует быстро и дорого.

Двое других, по словам Влада, прекратили поиски: Доменико Ринальди, итальянский историк, и Элияху Бен Ари, израильский филантроп — оба исчезли из поля зрения.

- Мы думаем, их убрал Воронцов, — добавил Влад.

Он отложил планшет и, медленно, слово за словом, произнес:

- Ситуация изменилась. Квест стал опасным рынком и полем боя. Тома — валюта; подделки размывают ценность… люди готовы на убийство ради очередного тома.

Лера прикрыла глаза. Отравление давало о себе знать.

Влад тихо продолжил:

- Ты отстала от основных игроков, но твои аналитические способности помогут наверстать упущенное. Первые тома, по нашим данным, преимущественно «пустышки», отвлекающий манёвр. Серьёзное начинается со второго десятка.

Он замолчал, затем добавил:

- Нанотехнологии… Мы нашли нано-лабораторию Круглова под Сызранью. Получается, что он готовил тома годами и тщательно их прятал. Нулевой том пришёл к Александру Петровичу по почте, с липовым обратным адресом.

Влад помедлил и потом продолжил, покаянно опустив взгляд:

- Я должен был предвидеть охоту за нулевым томом. Это мой просчёт. Книга теперь в чужих руках. - Он покачал головой. - Я очень сожалею, Лера. Трагедия на лайнере… Этого можно было бы избежать. И книга… теперь она в чужих руках, а ведь она могла бы невероятно помочь тебе!

Лера слабо возразила:

- Что было, то было. Я помню фрагменты нулевого тома; прочла несколько страниц перед нападением. Пока не понимаю их смысла, но надеюсь разобраться.

Влад виновато кивнул:

- Можешь на нас рассчитывать. Мы собрали несколько томов, которые помогут тебе. Как только тебя выпишут, я отвезу тебя в безопасное место, и ты можешь начинать работать по квесту. Отдыхай!

МАРИЯ КАЛЬДЕРОН. ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ НЕЖНОСТИ

Барселона не давала забыть себя: даже если сменишь квартиру и будешь обходить стороной знакомые улицы, запах моря всё равно найдёт тебя. Мария шла по ла Рамбла медленно, как будто бы не доверяя прочности собственных шагов. Она несла в сумке том №18, бережно укутанный его шарфом.

Известие о том, что он пропал, повергло ее в ужас – она не знала, что предпринять, кому звонить, у кого просить совета, помощи… Потом она приняла действительность как должное. Но недавно, одно за другим, произошли два события, которые снова потрясли ее.

Максим вошёл в её жизнь постепенно: сначала сухой имэйл с предложением обсудить статью о городских архивах, потом случайная встреча на конференции по экологии. Максим произвел на нее впечатление человека из будущего с манерами мужчины из прошлого. Он писал ей не короткие сообщения, а длинные письма, такие нежные и наполненные чувством, что казалось – паузы между фразами оживали.

Он часто уезжал и возвращался в Барсу. Их письма постепенно становились все длиннее. В них они часто пользовались кодовыми словами, значение которых знали только они: «битва, битая битой», «топот тенет», «линька линей»… Если в письме появлялась «синяя рыба», это означало, что он соскучился; «редкий тапас» — просьбу о встрече; «четвёртый мост» — «я не могу сейчас, но очень хочу».

Однажды он показал ей карту Барселоны. Множество символов и знаков было разбросано по кварталам города, и они соединялись запутанной сетью разноцветных линий. Мария увидела там их частные коды — «тапас», «рыба», «мост», «Гауди»,— вплетённые в лабиринт линий. Это показалось ей красивым и… опасным; она пошутила о том, что кто-то может разгадать их переписку, а Максим рассмеялся и поцеловал её в лоб. «Это пригодится мне… Позже» - туманно пояснил он.

Расставание пришло внезапно. В их кафе на площади Реаль Максим, пряча глаза, сказал, что их брак не будет одобрен отцом, и потому у них нет будущего.

- Ты уверен? — спросила она так мягко, как можно спросить только один раз.

- Уверен, — ответил он, — не в том, что я так хочу, а в том, что это так и будет.

Ей захотелось сказать: «А если ты ответил бы отцу, что ты против?» Но она знала — он вырос в семье, где никто не имеет права перечить решению старшего.

- Сейчас ты страдаешь, — сказала она — Но ты выбрал страдание вместо действия. Я тебя ненавижу.

Утром она проснулась с такой тяжелой головой, словно ее налили свинцом. Вкус кофе не ощущался. Жизнь потеряла смысл. Она подумала о статье, над которой еще с таким удовольствием работала вчера, как о чем-то совершенно ненужном для себя.

Дни текли уныло и однообразно. Месяц… или два? - прошли в работе без жизни. Постепенно интерес к делу возвращался; главный редактор терпеливо ждал, пока Мария Кальдерон снова найдёт в себе прежний азарт журналиста.

…Однажды ей позвонили из местной библиотеки исторических книг Каталонии.

Через полчаса она, с бьющимся сердцем, стояла в кабинете директора. Сухощавый седовласый мужчина потянулся к сейфу за его спиной: «Как я и сказал по телефону… это – для вас», — он протянул Марии тонкую папку.

Тихо, но твёрдо он объяснил условие, связанное с папкой: она отдаётся лично в руки сеньоре Марии Кальдерон, и только после того, как от поручителя не поступит условленный сигнал в течение четырёх недель...

На ногах, подгибающихся от волнения, Мария вышла и дрожащими руками раскрыла папку. Внутри нее была сложенная карта Барселоны, та самая, что Максим когда-то показал ей.

Дома она, не раздеваясь, села к столу и принялась рассматривать карту. Поначалу она не могла понять, зачем тут все эти разноцветные линии, зачем в определенных местах карты Максим написал их мемы, их тайные слова. Зачем он так всё усложнил?

Она внимательно всматривалась в линии, в прямоугольники с их словами. Постепенно, вспоминая их совместную жизнь, она стала шаг за шагом продвигаться по карте, расшифровывая то, что Максим пометил на схеме только для нее.

Мария не заметила, как пролетела ночь. Под утро она все-таки добралась до последней части лабиринта Максима. На перекрестке двух линий – синей («синий тапас») и желтой (линия №4 подземки - «четвертый мост»), на улице Каррер де л'Архентириа, она увидела едва приметный рисунок карандашом – стилизованная чашка кофе и надпись «Casa».

Сердце ее забилось. «Casa 18». Кафе, в котором они иногда пили кофе после длинных прогулок по эль Борну.

Еле дождавшись восьми утра, Мария поехала в кафе. Менеджер, обрюзгший толстяк в заношенном сером костюме, впустил ее во все еще закрытое для посетителей кафе и провел в свой офис.

- Вы – Мария? Я узнал вас по фотографии. Меня просили передать вам это…

Менеджер вытащил сверток.

Это была книга, обернутая шарфом. Шарфом Максима.

…Два дня она не отваживалась открыть книгу с обложкой из красной кожи, на которой сверкали золотые цифры «18». Когда же она начала читать, то воспоминания накатили на нее так, что она, прочитав первых две страницы исповеди Максима об их жизни вдвоем, упала на диван и зарыдала, не в состоянии совладать с бурей эмоций. В конце концов она справилась с отчаянием и все же прочла книгу. Почему она называлась «18», ей было понятно. Именно в Casa 18 они испытали необыкновенное единение…

Она держала книгу на письменном столе – так, чтобы до нее можно было дотянуться в любой момент и начать читать о них с любой строки, что она и делала. Каждый день…

Когда ей позвонил мужчина с сильным ближневосточным акцентом и попросил аудиенции для своего босса, она поначалу не могла взять в толк, что тому было от нее нужно. Посредник не сказал ничего конкретного, кроме просьбы о встрече, упрятанной в цветистость восточной вежливости. Подумав, что – возможно – кто-то из Эмиратов прочел цикл ее статей о политике нефти Евросоюза и хочет с ней посоветоваться, Мария согласилась.

Встреча прошла в «Павлине» — тихом, но элитном ресторане эль Борна. К её столику подошёл статный мужчина в белой робе-кандуре и клетчатой гутре на голове. Он представился шейхом Омаром аль‑Битар. Его свита держалась в почтительном отдалении. Официанты вились вокруг стола, подчеркнуто быстро обслуживая знатного гостя и его даму.

Шейх отточенно чётко говорил по‑английски. Он сказал Марии, что знает о книге Максима, которая находится у нее (чем привел ее в замешательство, но она предпочла промолчать)… Книга Максима — не отдельная рукопись: «18» — номер тома в серии из тридцати трех книг, и что все собрание сочинений Максима разыгрывается в некоем состязании с призом в пять миллионов долларов. Презрительно скривив губы, шейх пояснил, что деньги не есть мотивация для него. Он имеет иные, более важные причины, которые он не стал раскрывать, и сразу перешёл к делу.

Откуда ему известно, что том находится у Марии – не суть важно. Он хочет купить книгу у сеньоры Кальдерон. Чтобы избежать торги, он сразу предлагает ей в качестве компенсации сумму… скажем, в миллион евро.

Мария презрительно усмехнулась. Объяснять этому зажравшемуся толстосуму, что для нее значит исповедь любимого, который пропал – а может, и погиб… – не имело смысла. Для аль Битара, разумеется, любая вещь, любая эмоция имели определенную величину в денежных знаках.

После нескольких минут цветистых арабских увещеваний со стороны шейха и пояснений того, что Мария может сделать с миллионом евро, он потерял терпение.

— Сеньора Кальдерон, — почти прошипел он, — я понимаю, что для вас это дороже денег. Жаль, что мы не договорились… Напоследок, позвольте мне дать вам совет.

Он позвал помощника; тот что-то быстро написал в блокноте и отдал листок хозяину. Шейх сказал Марии:

- Если когда-либо ваш путь пересечётся с кем-то из этих людей… Я надеюсь, что вы не согласитесь на их предложения – какими бы… гмм… более… или особенно менее, - он зловеще улыбнулся, - привлекательными они бы ни были. В конце концов, ваш том может и не содержать ту информацию, которая нужна всем игрокам… А еще лучше – постарайтесь спрятать книгу как можно надежнее.

Он протянул ей листок.

- Всего наилучшего, сеньора. И помните о моем предупреждении… Если вам дорога ваша жизнь! – Последнее предложение он уже едва разборчиво пробормотал, шурша кандурой по жесткому ковру.

Мария развернула сложенный листок. На нём были два имени: Алексей Воронцов и Валерия Коваль. Интернет мало что дал ей о Валерии Коваль, архивариусу Парламента Российской Республики, но зато она нашла столько грязи о Воронцове, что ей стало не по себе и она тут же вспомнила совет аль-Битара.

А еще через два дня у нее в квартире раздался звонок интеркома. Она нажала кнопку видео – перед камерой стоял молодой парень в сером макинтоше и сером же берете. Он приветственно помахал ей рукой в камеру, улыбнулся и… показал смартфон с двумя словами на экране.

Первым было имя – Максим. Вторым – имя ее отца, Педро.

Мария все еще колебалась, впустить его или нет… Но зазвонил телефон, и голос отца ее успокоил.

После короткого разговора с незнакомцем Мария проводила гостя и долгое время сидела, мучительно соображая, что же ей предпринять.

Потом она открыла электронную почту.

«Уважаемая госпожа Коваль, я узнала из достоверного источника, что вы активно участвуете в квесте Максима Круглова. Меня убедили в том, что ваши цели, в отличие от целей многих ваших соперников, благородны. У меня есть то, что может вам помочь. Поскольку я имею личную заинтересованность в судьбе Максима Круглова, я прошу вас в обмен на мой подарок сообщить мне первой, если вам удастся узнать что-то о нем более конкретно…»

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ЛЕРА. КВЕСТ

Нулевой том

Одна из немногих страниц, которые Лера смогла запомнить в короткие мгновения «общения» с нулевым томом, было четверостишие – совершенно дурацкое, на первый взгляд, но Лера смогла разгадать этот важный ключ для расшифровки многих томов Максима.

На первой странице нулевого тома было написано:

«Прыг-скок, прыг-скок!

Зайчик мой читает лог…

Только вот ведь неудача -

Не решается задача!»

Она предположила, что это был общий системный ключ к шифру, которым пользовался Максим. Он не должен был быть очень сложным, но и не должен был быть прост. Поэтому она стала перебирать варианты этого самого «прыг-скока». Ясно, что это означало переход со страницы на страницу. Но в какой последовательности? Лера перепробовала несколько вариантов, пока наконец «стежок-плетенка» подошел – 1-3-2-5-4-7…, то есть вперед на две и затем назад на одну. Оставалось только понять систему шифровки буквенного каданса – использовал ли Максим целиком первые слова на странице, или вторые, или первые буквы первых слов, ну и так далее. Лера не хотела тратить на дешифровку свое время, и парни из Владовой группы поддержки за несколько часов подобрали ей решение.

Вообще, Влад и его группа были для нее незаменимы. Вместо того, чтобы помимо разгадывания паззлов в томах Круглова еще и самой мотаться по Москве или даже ездить в другие города (а Максим часто использовал совершенно непредсказуемые места для очередных томов), она просто передавала группе локацию или координаты спрятанной книги, которые она находила, расшифровывая паззлы Максима. Через короткое время ей доставляли очередной том для дешифровки.

Том 16

…Она осторожно открыла книгу. Её страницы чисты. Но она уже знает: это ни о чем не говорит. Многие тома содержали напечатанный текст. Другие были «пустышками» - Максим специально запутывал след, как например, в первых томах, где он оставлял липовые подсказки для игроков-торопыг. Те, кто шел по ним в надежде на быстрый успех, становились на ложный след. Смысловое содержание некоторых томов иногда не имело отношения к посылу, который Максим зашифровывал для нахождения следующего тома. Но были и вот такие – с чистыми страницами.

Лера уже знала: Максим изготавливал их с помощью нано-технологий в Сызранской лаборатории. Ей оставалось только удивляться тому, что Максим делал это всё в одиночку. Ведь это же реально «высший пилотаж»! Или… Или ему кто-то помогал?

Разве что… Разве что он заказывал «нано-болванки» - просто темплейты, шаблоны из нано-материалов, скажем, пленки с наночастицами, которые можно перепрограммировать на изменение цвета «прозрачный-черный» или любой другой цвет, ввести в пленки «память», способность реагировать на звук, на другие физические параметры…

Лера упрямо сжала губы. Это всё потом. То, как он это делал, пока неважно.

А вот то, что уголки у этой книги словно бы слегка закопчены пламенем…

Она прошла на кухню с книгой, порылась в ящиках, ища газовую зажигалку для свечей – ну ведь была же! Найдя её, принялась осторожно, чтобы не поджечь бумагу, водить горящим языком пламени под одной из страниц.

Буквы проступали постепенно.

…После часа работы Лера смогла «проявить» большинство страниц книги. Помня ключевую фразу из нулевого тома о зайчике, она выписала все первые буквы страниц на листок. Некоторое терпеливо прорабатывала варианты с анаграммной перестановкой букв, отбрасывая ненужные – страниц в книге было около семидесяти.

В конце концов у нее получилось вот что:

«Ищи меня там, где в городе всегда тепло».

Она зажмурила глаза, обдумывая варианты. Баня? Сауна? ТЭЦ? Бассейн?

Потом она поняла, что не проявила последнюю страницу.

…Рисунок красивой тигровой орхидеи на фоне стекол с частыми металлическими переплетами.

Городской зимний сад, оранжерея. Значит, следующий том нужно искать в ней, и где-то возле тигровой орхидеи…

Том 18

…Он был получен Лерой из Барселоны. Мария Кальдерон, однажды пламенная любовь Максима, передала ей восемнадцатый том. Мария смущалась, убеждая Леру не придавать значения милым мелочам двух влюбленных, которые Максим включил в книгу… Для Марии.

Лере не было дела до их романа. Сейчас она чувствовала азарт гончей. История чужой любви в этой книге могла бы пригодиться ей, если только она содержала наводку на следующий том.

Она машинально листала страницы. Безусловно, их чувство было очень сильным. Жаль, что они расстались. Лера невольно улыбалась, читая мемы и кодовые слова Максима и Марии. Какими они все же были забавными… Вдруг Лера буквально подпрыгнула на кушетке, где читала книгу – фраза на одной из страниц настолько выпадала из общего контекста, что сразу бросилась в глаза Лере.

«Истина всегда очевидна, особенно когда проступает сквозь прозрачное».

Предложение было последним в главе, и после него оставалось еще примерно полстраницы чистого листа. Повинуясь инстинктивному озарению, Лера перешла в ванную и, немного поколебавшись, пустила тонкую струйку воды на пустое место страницы прямо под нелепой фразой.

Вода проявила фотографию, сделанную в морском аквариуме. Огромная рыба-молот хищно скалила пасть, а на стекле была видна надпись маркером: «Не кормите акул посетителями сочинского аквариума!», и рядом – стилизованный рисунок черепа, почему-то с зигзагообразной молнией, проткнувшей одну из глазниц.

Она позвонила Владу:

- Оперативно! Морской аквариум в Сочи, большой отсек с акулами. Скорее всего, спрятан в электрическом щитке… Ну откуда я знаю? Наверняка высоковольтный! - Она покосилась на молнию в глазнице…

Том 24

…Дождь лил немилосердно. Лера только что получила том №24 от Влада в кафе на Пречистенке и мчалась что было сил к «Кропоткинской», кляня себя за то, что не согласилась на предложение Влада подбросить ее до дома. У нее были дела по Совету, но она не хотела афишировать это с ним.

Когда она влетела в вестибюль станции, она вымокла до нитки.

Уже на перроне, ожидая поезд, она решила проверить, не намокла ли книга – сумка у нее была без молнии. Но как только она достала и открыла том, свет на станции погас. Полная темнота и испуганные возгласы пассажиров на перроне… Металлический голос по громкой связи успокоил всех – короткое замыкание из-за ливня, сейчас включится аварийное освещение.

Громко защелкали соленоиды аварийки, и мертвенно-голубой свет залил перрон. Лера остолбенела. Из книги величаво-медленно вылетело небольшое облачко крохотных частичек! Они ярко сияли в свете аварийного освещения, постепенно складываясь в какой-то замысловатый трехмерный узор.

- Ух тыыы! – воскликнул мальчишка рядом с ней.

Она быстро захлопнула книгу:

- Тетенька, а что это у вас там было, в книге? Такое синее?

Лера прикусила губу. Въедливый какой пацан…

- Я голографист, мальчик! – А потом добавила, сообразив: - Нннет, это не от слова «голый»… И вообще, занимайся своими делами!

Вернувшись домой, Лера сбросила намокшее пальто, сапоги и плюхнулась на диван, судорожно пытаясь согреться под наброшенным пледом и раздумывая, что же произошло с томом в метро.

Так. Получается, что по какой-то прихоти физики свет из аварийных фонарей станции вызывает объемное свечение… чего?

Стоп. Ультрафиолет. В момент, когда аварийка только врубается, ее ксеноновые лампы могут испускать свет, близкий к ультрафиолету.

Она схватила телефон.

- Влад? Срочно нужно… Ты можешь прислать кого-то из наших… Ну или сам… Мне нужна черная лампа. Да господи, ну какое вуду! Ультрафиолетовая! Да… Я дома. Очень нужно, - подчеркнула она.

Через томительные сорок минут лампа уже была у нее.

Едва Лера приготовила книгу, открыв ее где-то посередине, и уже была готова щелкнуть выключателем «черной лампы», как письменном столе противно задребезжал «палево-фон».

Эти простейшие аналоговые телефоны, по возрасту, пожалуй, даже старше Арпанета, использовались Советом Семи для связи между собой и с Лерой. Они менялись каждые два дня, и Лера никогда не задавалась вопросом, в какой именно момент свежий телефон волшебно возникал на ее письменном столе…

- Валерия Викторовна? – Голос Четвертого было невозможно спутать ни с кем, плюс он был единственным, кто назвал ее по имени-отчеству.

- Да, господин Четвертый! – Она мысленно чертыхнулась и отложила лампу.

= Вы можете вкратце описать ваш прогресс в расшифровке томов квеста? – Она отодвинула телефон от уха – голос Четвертого скрипел наждаком по пенопласту.

Подсунула же его нелегкая!

Лера сжато описала то, чем она занималась в последнюю неделю. В какой-то момент ей показалось, что Совет оставил ее на собственное попечение… И вот те на.

- Мы хотим, чтобы вы сфокусировались на последних томах. Если вам удается пропускать их, сокращая дистанцию к последнему тому, то срезайте путь. Вы же понимаете, нас не интересует приз. – Он сделал паузу. – Кальдерон выбыла из игры. У вас остались два основных соперника – Воронцов и аль-Бишар. На данном этапе нам предельно важно, чтобы удерживать аль-Бишара в гонке… детали вам пояснят позже. Поэтому, если у вас будет перехлест с арабом… прикиньте, если вы можете подкинуть ему… гм… кость, то есть том, который для вас уже неважен. – новая пауза. – Что же касается Воронцова, то мы постараемся его отнейтрализовать. Конец связи.

Она глубоко вздохнула и, вновь раскрыв книгу, включила лампу.

Волшебство…

Масса крохотных частичек вновь взвилась над книгой ярко светящимся синим облачком. Теперь Лера не спешила. Она отодвинулась от книги на письменном столе, расширенными от восхищения глазами наблюдая за феерическим зрелищем.

Облачко увеличивалось в размерах, разделялось на линии, сгустки, создавая какой-то трехмерный рисунок.

Через несколько секунд перед Лерой возникла трехмерная карта метрополитена. Крохотная красная точка загорелась где-то внутри схемы, но только на мгновение. Сразу же после этого облако быстро перестроилось в изображение какого-то круглого люка-решетки, как показалось Лере – она превратившись в короткую фразу, на пару секунд повисшую в воздухе… и потом всё исчезло.

Лера прикрыла глаза. Мгновения ей было достаточно.

Надпись в конце гласила: «Я – там, где нет солнца».

- Влад? Да, я уже разобралась. Это где-то на одной из станций Замоскворецкой линии… - Она замолчала на время, вспоминая станции. Сталинский ампир… и эта решетка… - Всё, сообразила. Это на «Динамо», там вентиляционные решетки такие круглые, медные. В стенах платформы установлены. Ну вот сейчас я тебе конкретно скажу, за какой по счету и с какого конца! Их там… - она наклонила голову, вспоминая, - по шесть штук с каждой стороны, так что не обломитесь, проверив все двенадцать!

Том 32

…К ее удивлению (хотя за время погони за томами Круглова в последние три месяца она успела привыкнуть ко многому), на корешке тома №32 было вытиснено имя автора - Глеб К. Воропугин. Конечно, к Максиму оно не имело никакого отношения, но Лера слегка опешила, впервые увидев что-то еще на книге, кроме номера тома.

Прошерстив Интернет для совести – конечно же, такого писателя в сети не было – она поняла, что это сделано неспроста, и стала думать, зачем Максим это сделал. Ей пришло в голову, что это анаграмма. Потратив несколько минут на перестановку букв, она застыла, пригвожденная к креслу ошеломляющим смыслом того, что у нее вышло.

ГЛЕБ К ВОРОПУГИН = КРУГЛОВ НЕ ПОГИБ

Лера с трудом пришла в себя.

Максим жив! Но… может, эта анаграмма была сделана еще до того, как он пропал… или погиб? Тогда зачем такое утверждение было ему нужно заранее? Разве что…

Неужели он и отец подстроили всё это, разыграли всех?! С какой целью?

Дождь шумел за окном. Она закрыла глаза, слушая, как косые струи мягко стучатся в стекло.

Бессмысленно что-то предполагать до тех пор, пока она не добралась до последнего тома. Чутье подсказывало ей, что в нем кроется разгадка всей тайны квеста.

Она открыла предпоследний, тридцать второй том.

На всех страницах без исключения – с первой до последней – был напечатан один и тот же, единственный абзац:

«Встреченный попутчик стал отходить и удаляться в измученной полосе жизни, даже не попрощавшись. Этот мираж, как новый день на пересечённой местности, не внушал ужаса, и только палящее солнце сгущало тучи в сердце дальновидного опыта. За ним-то и стоял ты сам не свой, а песок кружил под головой и мерно парил внутри единения субстанции сложного дня.

Ты ещё не видел таких здесь, приобщившихся к маленькому городу — за его пределы очень мало людей выходят поглядеть во внутренний мир песка и остаются посередине дороги, как мираж. Странное обстоятельство и смертельный жар уже делают своё дорогое дело, как будто дышишь им уморительной полосой планет под выцветшим и яством заполненным словом о чужом мире.

Но будет ли он? Сложно сейчас сказать. Так мало вопросов решено, а смерть заполняет все мысли и гложет прямо посреди дороги в сгущающемся потоке пыли и мелкого песка.»

Рассеянно глядя на текст, она думала. Очередная ерундистика, хотя фрагменты здравого смысла попадаются. Что, если тут зашифрован некий афоризм, который укажет место, где спрятан последний тридцать третий том?

Лера взяла ручку и выписала несколько вариантов ключевых, по ее мнению, слов из странного текста. Наиболее подходящими по смыслу и афористичности оказались эти:

песок, опыт, странное обстоятельство, выцветшее слово, смерть в потоке.

Она подумала еще немного и написала следующее:

«Песок хранит опыт, слово выцветает, смерть сгущает поток — но лишь время остаётся властителем пути.»

Азарт сыщика снова охватил ее. Логика работала безостановочно. Она чувствовала, что идет по правильному пути.

Песок = пустыня, песчаный берег… Значит, искать нужно там, где есть много песка.

Лера фыркнула, но все же продолжила.

Опыт = наука, записи экспериментов, хранилище знаний… архив? библиотека?

Выцветшее слово = старинные книги, документы, манускрипты с поблекшими чернилами… Вполне вяжется и с архивом, и с библиотекой.

Смерть в потоке = поток песка? поток времени? Пожалуй, самое слабое место в ее логике, но все же.. Поток времени – относительно подходит.

Властитель пути - время = искать нужно там (или то), где (или чем) фиксируется время? Архив, часы, календарь, хроники?

После еще часа прикидок и споров с самой собой Лера все же пришла к выводу, что последний том спрятан в библиотеке или архиве, среди старых книг с выцветшим текстом, возможно в разделе хроник или летописей, где песок времени покрывает древние страницы.

Она выписала столбиком несколько всемирно известных библиотек прошлого, поместив рядом обоснование того, насколько каждое место достойно внимания в привязке к ее афоризму.

Эфес (Турция). Библиотека Цельса, в которой во втором веке хранилось до двенадцати тысяч свитков и манускриптов.

Пальмира (Сирия). В подземных гробницах и катакомбах, где песок пустыни и смертельный жар делают своё «дорогое дело», могла остаться библиотека, спрятанная от глаз завоевателей.

Херсонес (Севастополь). Подземные крипты византийских храмов, где все еще могли сохраниться свитки и книги, спрятанные и затем забытые после падения города.

Пергамон (Турция). Город, где когда‑то была одна из величайших библиотек античности. В развалинах акрополя можно вообразить тайный зал или схрон, уцелевший от пожаров и времени.

Подумав, она вычеркнула Турцию и Сирию – хотя Максим иногда прятал тома за границей, но она была уверена в том, что он не стал бы рисковать томом №33 – слишком много туристов и искателей артефактов по-прежнему наполняют эти архитектурные памятники.

Ну что же…

Херсонес.

- Влад? Ты можешь организовать мне транспорт в Херсонес? Ну да, в самый раз мне пополоскаться в море, умник! Серьезно теперь. Я считаю, что последний том Максим спрятал там. Пока не готова сказать, где именно. Зачем… лететь? Погоди, кто сказал что-то о «лететь»?! Ах так… Ну хорошо, тогда в те несколько часов лёта я разберусь лучше и смогу сказать что-то более определенное. Нет, не завтра! Мне нужно… Полчаса на сборы. Да, я всегда сплю на тревожном чемоданчике! Да, присылай машину. Ну ладно, час!

ЛЕРА. ФИНАЛ

… Шумопоглощающие наушники скрадывали достаточное количество воя движков, но далеко не всё. Влад пояснил ей: конечно, самолетом было бы быстрее, но джет Круглова, к сожалению, сейчас не в Москве. Самое быстрое – это вертолет.

Это был еще тот вертолет. Лера не знала, какие рычаги мог нажать Круглов, чтобы купить боевой Камов-44, «Ночной Охотник-5», но вид вертолета заставил ее пробормотать старинное «Все пушки, пушки грохотали..»

- Что? – Переспросил Влад.

- Нет-нет… Я не очень люблю летать, - ответила Лера.

…В севастопольском Херсонесе есть семь или восемь развалин базилик – именно развалин, ничего мало-мальски уцелевшего –византийского периода. Другие археологические памятники ее не интересовали. Она помнила рассказы Марии Кальдерон о том, как Максим мог бесконечно пересматривать «Индиану Джонса», серию за серией, особенно те, которые относились к тайнам истории. Мария сперва посмеивалась над ним из-за этого, но потом сама пристрастилась к приключениям голливудского охотника за артефактами.

Лера в который раз просматривала сбойку ИИ о византийском периоде истории Херсонеса. Зная поведанную ей Марией страсть Максима к схронам, склепам, скрытым комнатам – словом, ко всему, что содержало загадку и тайну – она выделила из всех византийских базилик Херсонеса только одну.

В онлайн источниках ее не отмечали. Даже само ее название – «Скальный храм-мавзолей» - не привлекало внимание. Она была вырублена в твердых породах и не интересовала историков потому, что в небольшом пространстве базилики не сохранилось ничего ценного для них.

Но один из источников, на который Лера обратила внимание, утверждал, что базилика была изначально сделана двухъярусной… То есть под основной залой в скале располагалась еще одна комната, вход в которую археологам так и не удалось найти, хотя манускрипты Византии вроде бы упоминали ее.

Для чего она была устроена, Леру не интересовало.

Ее логические цепи работали, как хорошо налаженный процессор. Из всех десятков вариантов, где Максим мог бы спрятать последний решающий том, она выбрала именно эту неприметную дыру в земле, в запущенном районе Севастополя.

…Они прилетели ночью. Лера не хотела откладывать поиски, и Влад был вынужден использовать всю силу связей Круглова с тем, чтобы выбить помощь у местных властей.

Он молча вел внедорожник. Влад уже неоднократно удостоверялся в том, насколько ювелирно точно работал мозг Валерии Коваль, но всё то, что происходило сейчас, не поддавалось его логике. Улицы были освещены из рук вон плохо, и Влад ехал по большей части на дальнем свете. Фары выхватывали убогость домов в забитом углу города, до которого никому не было дела.

Лера сидела на заднем сиденье, закрыв глаза. Влад видел ее в зеркале заднего вида. Вспышки молний периодически освещали ее спокойное лицо. Он покачал головой. В конце концов, Лера решает всё. Если она ошибется…

Навигатор показал, что они уже на месте. Влад недоуменно глядел на пустырь впереди, освещенный фарами.

- Ты уверена, что это здесь?

Лера твердо сказала:

- Абсолютно. Помоги мне с грузом. Мне может понадобиться трап-лестница…

Дождь стал сильнее с момента их прилета и немилосердно полоскал их, когда они вышли из внедорожника. Водонепроницаемый костюм с большим капюшоном хорошо защищал Леру от потоков воды. Влад вздохнул и обреченно поплелся за ней к небольшому отверстию в земле, неприметному издали. Отфыркивась, Влад тащил на себе ее увесистый рюкзак, большой неоновый фонарь и свернутую в рулон штурмовую лестницу.

- У тебя там что – кирпичи? – Пробурчал Влад, сбрасывая рюкзак на осклизлую землю рядом с прямоугольной дырой. Лера хмыкнула в ответ.

- Дай фонарь!

Ядовитый мертвенный свет галогенки выхватил неровные края лестницы, вырубленной в скальной породе. Ниже них чернел провал.

- Черт…. – Лера выпрямилась. – Тут должна была быть деревянная стремянка, после этих каменных ступеней. Ладно. Подай мне лестницу!

Несколько минут спустя, к немалому удивлению Влада, Лера сноровисто приладила веревочную лестницу к металлическим скобам в последней каменной ступени и, пыхтя под весом рюкзака, встала на первую ступеньку.

- Как ты там говорил? Если я закричу, то ты услышишь? – Она неестественно улыбнулась. Влад поежился. Определенно, ведьма…

В прямоугольной комнате, в которую спустилась Лера, было на удивление сухо. Она огляделась, освещая ее мощным фонарем. Ничего, что могло бы подсказать, где тут может находиться последний том.

Лера разочарованно вздохнула… И в этот момент почувствовала, что книги – все ключевые, как она считала, собранные ей тома, которые она взяла с собой в рюкзаке – стали шевелиться.

Ее волосы встали дыбом.

В дальнем углу комнаты с глухим стуком поднялась и съехала в сторону большая плита. Лера приблизилась к ней и увидела ступени, ведущие в другую залу, внизу.

Свет фонаря уже не был нужен. Из нижней залы исходило такое же яркое голубое сияние, как и от нано-пыли в томе №24.

Она осторожно спустилась вниз. Другая комната была просторнее верхней. Этот запах… Лера обожала его. Аромат бумажной прели и состарившейся типографской краски…

Свет исходил ниоткуда и одновременно отовсюду.

И тут она увидела его.

Том №33 лежал на невысоком каменном постаменте в центре комнаты. Вокруг постамента в полу были выдолблены шесть лунок – по их размеру она поняла, для чего они сделаны.

Положив рюкзак на пол, Лера достала из него восемь книг. Восемь томов, которые она посчитала ключевыми для того, чтобы справиться с последней задачей квеста.

Два лишних. Какие?

Она сконцентрировала всю мысленную энергию на том, чтобы вспомнить последнее, что она видела в нулевом томе перед тем, как потерять сознание тогда, на лайнере…

Шесть номеров.

16… 18… 24… 27… 32…

Господи, какой же еще??! Ну же…

Перед ней лежали три тома – 17, 21, и 29.

Она положила пять томов в лунки, оставив шестую свободной. Конечно, можно перепробовать все три, но что-то подсказывало ей – ошибки быть не должно. У нее есть только один шанс.

Неоново-голубой свет в комнате тем временем стал мерцать, словно бы подгоняя ее.

Все пять отобранных давали четкую нить продвижения к следующему тому. Из оставшихся трех только один – №29 – который реагировал на определенное сочетание музыкальных нот – дал ей нить. Он подсказал, что том №30 находится в филармонии, под стулом арфистки…

Будь что будет.

Лера положила двадцать девятый том в оставшуюся лунку и замерла…

Верхние обложки всех томов слегка вздрогнули… затем открылись. Страницы книг зашелестели, переворачиваясь. Из тома №24 поднялась в воздух все та же ярко мерцающая голубым нано-пыль - прямо над томом №33. Она создала трехмерную голограмму, пока что непонятную Лере. Постепенно из других книг – против ее ожиданий – к облаку потянулись тонкие струйки. Карта Барселоны из тома №18 сперва возникла как единое целое, но затем скомкалась и влилась в общее облако, делясь с ней линиями Максима – так же случилось и со схемой метрополитена Москвы. Чем больше изображений из книг возникало и вливалось в сонм голубых частичек, тем сильнее билось сердце Леры.

Она видела десятки, сотни лиц, многие из которых были ей знакомы – хищные глаза Воронцова, выхватывающего у нее нулевой том из рук, надменная физиономия аль-Битара, Круглов-старший, рассказывающий ей что-то в ресторане «Дежнёва», Мария Кальдерон и ее трагические глаза… Клобуки Совета … Влад…

Стали появляться и изображения городов, конкретных мест в них…

Всё это соединялось, сплеталось и хаотично двигалось в круговороте разноцветных линий Максима, создавая зачастую фантасмагоричные картины… Часть лица Круглова-старшего вкраплялась в интерьер больничной палаты Леры, а шрам на лице Воронцова вплетался в поток Влтавы в Праге…

У Леры закружилась голова. Все это было настолько непредвиденно и необычно – особенно потому, что – как получалось – книги читали часть как ее собственной истории, так и всех, кто был хоть частично вовлечен в квест…

Это сияющее переплетение символов представляло из себя словно живой механизм, собранный из света, теней, букв, образов и…

Всей истории квеста.

В какой-то момент изображения вновь рассыпались, и затем…

В центре него вспыхнуло лицо Максима. Это было нереально… Она впервые видела его живым – по крайней мере в голограмме.

— Ты молодец… Ты сумела. Я верил в тебя, — сказал он негромко.

Лера сжала кулаки.

— Зачем? Зачем всё это?!

Максим проникновенно улыбнулся.

— Ты – единственная из десяти тех, кого я отобрал изначально, кто сумел дойти до конца. Только этот индивидуум может запустить «Механизм тридцать три».

Новые символы начали появляться в яркой синеве. Быстро вращаясь, они складывались в карту мира. Тридцать три точки вспыхнули на ней одна за другой.

- Я хотел иметь партнера, и именно поэтому я затеял этот квест… но ты дашь мне существенно больше, чем просто партнер. Мы сможем завладеть умами всей планеты – ты и я. Они все будут умолять нас о новой игре. И это будет не какая-то жалкая «Игра в кальмара»…

Непослушными руками Лера автоматически взяла с подиума тридцать третий том.

Облако окутало ее полностью. Изначально тихое, но все более усиливающееся гудение наполнило ее голову. Чувствуя, что она теряет сознание, Лера автоматически открыла книгу с тиснением «33» на обложке.

Страницы был чистыми – но когда она закрыла обложку, на ней ярким золотом горела цифра «0».

- …Лера! Валерия! Да очнись же! Что случилось?! – Голос Влада проникал к ней словно через слой ваты. Она встряхнула головой. Он поддерживал ее за плечи, пытаясь привести в чувство.

Пустая комната. Вековая пыль повсюду. Разбитый фонарь в стороне.

- - Я… я не помню. Наверное, оступилась и упала… ударилась головой вот об это, - она указала дрожащей рукой на некое подобие постамента в центре комнаты.

- Прости… Я ошиблась… - голос ее сорвался.

Влад отвернулся. Ну вот… как он и подозревал.

Теперь нужно будет написать обстоятельный отчет Круглову. Он почти с жалостью посмотрел на Леру. А она была так близко – куда ближе, чем остальные девять…

Леру подняли наружу – по вызову Влада приехала четверка из группы поддержки, которые прилетели с ними. Влад шел последним, поднимая с собой рюкзак Леры. Его вес был тем же, несмотря на то что в нем лежала всего одна книга.

Голубое мерцание ее страниц Влад не видел.