Тридевятье

В полумраке лесной избушки было тепло. Дрова потрескивали в печке, догорая, но никто не торопился наполнить жадную пасть топки свежими поленьями. Двоим, что лежали на смятой постели после бурной сцены, было не до того. Тела истосковались по ласке, и не так уж было важно, придётся ли разжигать печь заново. Сейчас им и без того было хорошо, чтобы думать о таких мелочах.

Боислав лежал, заложив руки за голову, откровенно наслаждаясь. Здесь он всегда получал то, зачем приходил, и даже больше. Хозяйка лесной избушки была его давней подругой и любовницей, и была готова на всё, чтобы угодить другу детства. Она выполняла не только его насущные просьбы о лекарственных травах и оберегах, но и согревала в постели. О том, что женщина искренне любит его, он, без сомнения, знал. А потому пользовался этим без зазрения совести.

Ядвига, широко улыбаясь ему, склонилась над ним, требуя поцелуя. Её шикарная грудь могла пробудить в нём и дракона, такой горячей и сочной была. И он дал ей, чего она так настойчиво добивалась. Но в тот же миг ощутил боль в шее, точно его укололи иголкой.

- Ай! - схватился тот за ужаленное место, хоть и негоже было прославленному богатырю показывать слабость, тем более при женщине. Но слишком уж неожиданно это произошло.

- Прости, - виновато произнесла та и тут же приложила к его шее кусочек материи. – Видать, булавка от сарафана отстегнулась, я сейчас уберу…

Суета испортила волшебство момента, и Боислав принялся собираться, натягивая на себя штаны и рубаху.

- Пойду, - сухо бросил он женщине, направляясь к выходу.

В другой раз Ядвига попыталась бы его остановить, но сейчас ей не терпелось исполнить задуманное. И она только улыбнулась, проводив его до изгороди, а после спешно вернулась в избу. Боислав никогда не был с ней особо нежен, но сейчас она получила от него то, что намеревалась.

Кровь…

Колдунья воткнула булавку в заранее приготовленную соломенную куклу. И в ледяной тишине горницы зазвучали слова заклинания, плетущего судьбу из крови и неутолённой любви. Заклинания, что должно было призвать в этот мир того, кто ещё не был рождён.

- Приди же в сей мир тот, кто помечен кровью. И по воле моей шагни в мир иной, став орудием моим…