Трижды рождённый

Острый шип с лёгкостью проколол подошву и коварно ужалил в грубую стопу. Стражник зашипел от неожиданной боли и поднёс факел ближе к полу. Кальтропы. Шесть штук. Семь, если считать тот, что в пятке. В отличие от городской стражи, в которую набирали прежде всего за силу и грозность вида, замковую составляли из тех, кто поумнее. И муштровали их так, что от зубов (у кого, после муштры они оставались) отскакивало. Потому-то стражник не стал бестолково вертеть головой по сторонам, а стремительно бросил факел перед собой, моментально прижался к тёплой стене и максимально прикрылся щитом. И сразу же поднёс копьё ближе ко рту, резво ухватил губами привязанную к древку тревожную свистульку. Тёплая стена шевельнулась, выпростала отросток и нежно провела им под подбородком стражника. Тот даже не заметил, только дул в свистульку изо всех сил, запоздало удивляясь, что вместо пронзительного громкого свиста раздаётся только странное влажное бульканье. Затем мир потемнел и больно ударил стражника каменным полом по лицу.

От стены отделился участок, разительно напоминающий очертаниями человека, и бесшумно двинулся дальше по коридору. Каждая секунда на счету – труп обнаружат минут через пять, и начнётся настоящее столпотворение. Но пяти минут хватит. А столпотворение только на руку.

Магистру не спалось. Сытный ли ужин был тому виной, или неясное томление духа, вызванное манящей ледяной голубизной очей фрау Ингрид. Или воспоминания о прошлых неудачных походах. Или это… страх? На лбу мгновенно выступил ледяной пот, Магистр быстрым гибким движением вскочил на ноги и вытянул из висящих у изголовья кровати ножен узкий длинный меч. Возраст никак не сказывался на скорости и точности движений. Многие молодые оппоненты самоуверенно считали, что древний Магистр слишком стар и с лёгкостью будет побеждён в рукопашной. За что и расплачивались. Не выпуская из рук оружие, а из взора пути возможного нападения, Магист быстро облачился в доспехи, взял в левую руку жезл. И тонкие губы зашептали, сплетая вязь звуков, намного более древних, чем само человечество. Воздух в опочивальне затрещал, пронизываемый холодом и силой сотен молний. И замер, в ожидании.

Чувство приближения врага, Магистр когда-то знал хорошо. Но за давностью лет и приносимым надёжной стражей комфортом крепко подзабыл. Теперь воспоминания резкой и стремительной пульсацией вколачивались в чуть посеребрённую редкой сединой голову. Благородный профиль, не лишённый мужественной красоты, никак не выдавал череду зим, лежащих за крепкими плечами. И мало кто знал истинный возраст Магистра. Известно было лишь, что он очень стар. И смерды, и даже Первый Круг считали, что Магистр вечен. В чём-то они были недалеки от истины. С той поправкой, что Магистр был много старше самой Вечности. Правда, не всегда в одном теле... Но это к делу не относится. Чуть поколебавшись и всё же отбросив сомнения, Магистр направил жезл на дверь. Загудела и задрожала сама Реальность, сопротивляясь и протестуя, но вынуждена оказалась прогнуться перед силой, что не одолеть. Чуть прикрыв глаза, Магистр вслушивался в приближение врага, зная: того стража не остановит. Да, не существовало на этом свете тех, кого не сдержала бы его личная гвардия. Но Магистр чувствовал приближение этого не существующего. Чувствовал, и всё крепче сжимал меч.

Дверь открылась точно в ожидаемый момент. Однако в проём шагнул вовсе не тот, кого с напряжённой тревогой ждал Магистр. Пятясь и с отчаянием отбиваясь от незваного визитёра, в комнату просеменил гвардеец. И тут же его тело подбросило в воздух, скрутило и изогнула под невозможным углом, скомкало, вместе с доспехами, и швырнуло об пол так, что дрогнул весь замок. Первое заклятие промахнулось, Магистр фыркнул и нервно дёрнул головой. Обидно. Но козырей у него ещё достаточно. Он продолжал ждать, вглядываясь в тьму за дверью, стараясь успеть увидеть лик глупца, дерзнувшего явиться сюда. Увидеть и, возможно, узнать. В комнату с грацией и лёгкостью весенней птицы впорхнул человек, да так и замер, обращённый вторым заклятием в глыбу льда. Видимый теперь насквозь, застыл он лицом к Магистру, и блестели в слабом неровном свете факелов заклёпки гвардейских доспехов. Снова мимо!

Кого испепелило молниями третье, и последнее, его заклятие, Магистр разглядеть не успел – следующее тело влетело в комнату ещё быстрее предыдущего. А вот четвёртое, тоже в гвардейских латах, шагало медленно: то ли силы врага оставляли, то ли он не счёл нужным их тратить. Как бы там ни было, смертельно раненый гвардеец, оставляя за собой широкую кровавую полосу, без запинок пробрёл через всю комнату и, уткнувшись в стену возле окна, в целости сполз по ней.

Только тогда, убедившись, что путь свободен, в спальню Магистра степенно, мрачно и неотвратимо, без спешки и волнения, зашёл источник переполоха. Выглядел он странно: одна половина окрашена под каменную кладку стен, вторая чернее самой тьмы. Лишь глаза на двухцветном лице выдавали в вошедшем человека. Или, хотя бы, его подобие. Сильные пальцы левой его руки, залитой кровью (и явно чужой) до локтя, уютно и хищно устроился длинный узкий трёхгранный кинжал. В правой – полуторный меч, с отливающим синевой прямым лезвием. Где-то Магистр своего «гостя» уже встречал, но где именно – память не спешила подсказывать. Разбираться с коварной Магистр не стал, успеется. Насмотрится на труп потом, и вспомнит. Обязательно вспомнит.

Одним длинным неуловимым прыжком Магистр донёс себя до визитёра и быстро, без замаха, косо снизу-вверх, рубанул. Располовиниваться и заурядно замусоривать собой помещение гость не стал. Чуть качнулся, уклонился, подправив кончиком кинжала лезвие чужого меча, и перепёк на новое место. Контратаковать не стал, словно ждал чего-то, но не спешил поделиться – чего именно. Не поверив своим глазам, Магистр атаковал повторно. И снова, и ещё раз. Визитёр не бил в ответ, только уклонялся, перемещался, бесил, выводил из себя. Магистра хватило на девять (если бы кто-то удосужился считать) атак, затем пошёл на поводу у гостя – сорвался.

Пепельно-бледный луч соскользнул с жезла и без промаха ударил визитёра в грудь. Тот на мгновение замер, а затем качнул головой.

– Это действует только на живых. А я уже умер. Сто лет назад, когда ты уничтожил наш городок, не оставив в живых никого. Уцелели, но не выжили, только мы с Полканом.

Магистр не понимал, о чём речь, не помнил никаких городков – слишком много их было за прошедшие сто лет, и даже не пытался разобраться, что означают слова об уже умершем, но уцелевшем, но не выжившем. Кто такой «Полкан», Магистра волновало ещё меньше, он всегда предпочитал сначала устранить опасность, и лишь потом размышлять.

Изумрудно-айворовый луч покинул навершие жезла и ужалил странного «гостя» в голову. Тот качнулся назад, опасно накренился, но не упал. Ухмыльнулся и пожал плечами.

– Это действует только на нежить, включая ревенантов, а я к таковой не отношусь.

Холодок прополз вниз по спине Магистра. К тому, во что превращалась для него ситуация. Следующее заклинание, последнее из перечня тех, что были заложены в жезл и пригодны к быстрому применению в бою, Магистр применял редко. Слишком высока цена. Слишком велик откат. Слабость, уязвимость, бессилие. Стоило ещё раз попробовать добиться своего сталью.

Тридцатую – ну, точно, считает! – атаку гость отбил и, впервые за бой, ударил сам. Загудела набатом сталь, звон её перешёл в надрывный всхлип, захлебнувшийся треском. Из разом онемевшей руки Магистра выпал бесполезный эфес с обломком лезвия и упал рядом со сверкающим навеки утерянным продолжением. Меч визитёра взвился в воздух, упёрся в нагрудник Магистра и нажал, легко, словно бумагу, проколов древний закалённый в крови невинных дев и младенцев металл.

Магистр ощутил, как острие взрезает кожу, как по груди, частя, наперегонки бегут в направлении пупка крупные капли крови. Но и только, добивать «гость» не спешил. Страх вновь посетил Магистра, пробрался через нанесённую рану, пощекотал по сердцу, отвесил ему, заполошно бьющемуся, ледяной щелбан.

Прежде, чем разум очнулся и успел остановить руку, Магистр вскинул жезл, направил на страшного визитёра, всё ещё не узнанного…

Реальность взвизгнула, пошла рябью и разорвалась безобразными прорехами в нескольких местах. Оттуда повеяло холодом, закряхтело, начало жадно затягивать потоком воздуха всё вокруг. Тела стражников, кровавые полосы с пола, мебель. Визитёр с облегчением вздохнул и опустил руку с мечом.

– Наконец-то!

Он подошёл ближе к зияющей ране в ткани реальности и, к ужасу Магистра, легко сунул в неё руку, оставшись по сю сторону. Судя по движениям плеча, визитёр что-то нащупывал там, в невидимом мире. Нащупал, потянул руку обратно. Толстенький фолиант в потёртом кожаном переплёте без каких-либо надписей и рисунков. Визитёр качнул головой в сторону ненасытного провала.

– Портал… Через такой ты меня уже отправлял. В суровый мир бесконечных войн, лжи, лицемерия, подлости. Узнаёшь по описанию? Ты же оттуда, да?

Вот теперь Магистр понял, кто заявился к нему в Час Волка в этот всеми богами проклятый, уже начавшийся, но ещё не наступивший день. Понял, о каком городке шла речь. Проклял свою самоуверенность и желание стереть сталью и огнём написанные судьбой пророчества. В комнате, один на один с Магистром стоял он – умерший внутри и трижды рождённый. Человек, потерявший всё, кроме воли, прошедший иные миры и отыскавший путь обратно. Когда-то Магистр считал, что шагать через миры может только он. И делал всё, чтобы так и оставалось. «Полкан»... Адская гончая, которую он вызвал, из простой забавы, чтобы она добила стариков и выживших. Которая так и не вернулась, если верить тем, кто Магистра создал на вечное служение своим силам. Но можно ли им верить? Теперь Магистр знал, что иногда не лгут даже те, кто лжёт всегда. Точно знал.

Визитёр раскрыл книгу и приложил её разворотом к порталу. Ничто, открывающее путь в другие миры и стирающее преграды между пространством, временем, измерениями, задрожало, всхлипнуло, втянулось в фолиант без остатка. «Гость» улыбнулся. Магистр не предпринимал никаких действий и не подавал знаков, что на что-то надеется. Сохранять на лице нужное выражение – полезный талант. И визитёр поверил. Или же ему было всё равно.

– Вижу, ты уже выдохся. Надеешься, что получится усыпить мою бдительность и вырваться? Или...? Но нет, разумеется, я не убью тебя! Ты, ведь этого ждёшь? Ты на это надеешься? Зря. Я не настолько глуп, чтобы выпустить твою сущность на поиск нового тела, мне неизвестного. У меня есть иное решение.

Фолиант разворачивался медленно. Наверное, можно было попытаться ускользнуть, бежать или напасть. Но Магистр, как заворожённый, наблюдал за движением книги, за неспешно и страшно открывающимся разворотом…

Визитёр посмотрел на искажённое от ужаса лицо Магистра. Навеки замершее в грубоватых линиях рисунка на жёлтой ветхой бумаге, уже слегка выцветшего, но вполне различимого.

– Только тут злу и место. На страницах старых сказок. Тебе никогда не выбраться из книжного мира. Для этого не существует ни заклинаний, ни научных трюков.

С полным тоски вздохом он закрыл фолиант и бережно провёл самыми кончиками пальцев по потёртому кожаному переплёту.

– Но всегда должен быть тот, кто вновь и вновь, бесконечное число раз, остановит тебя и в этом новом, сказочном, мире. Это буду я. Под множеством личин и имён, в сотнях мест и времён, я всегда буду вставать у тебя на пути. Одни назовут меня Царевичем, другие – Дураком. Десятки языков, сотни версий. Кара за твои грехи будет вечной, Магистр. Я иду!

Фолиант вновь замерцал, задрожал, а затем, уже никем не удерживаемый, завис в воздухе, подплыл к окну и, подхваченный порывом ветра, величаво уплыл вдаль, на пути разделяясь на десятки, сотни, тысячи копий. Он плыл над предутренней землёй, подставляющей свой лик чистой росе, плыл к десяткам тысяч книжных полок. Плыл, стирая за собой саму память о Магистре. А на обложке смиренно, с чувством выполненного долга, улыбался статный и крепкий юноша, держащий над головой светящийся меч.