Тропой предков

Николай Александрович, он же Коль-Саныч, профессор, археолог и руководитель экспедиции, смотрел на китаянку и…

— Девушка, вы когда-нибудь были в полевой экспедиции?

Она пожала плечами с таким изяществом, что напомнила аристократок с балов Уайльда или Толстого.

— Нет, но… я полагаю, я смогу. Я молода, довольно вынослива… если нужно нести рюкзак, то…

Коль-Саныч хмыкнул.

— Мы уйдем не очень далеко, но до ближайшей цивилизации будет несколько часов хода. В смысле — до трассы, где можно надеяться поймать машину… Будем жить там почти месяц. Работать на раскопках…

— Но вам же нужен повар, верно? — ответила китаянка. — Я хорошо умею готовить. Меня не пугает темнота ночью. И… мне хочется пожить далеко от цивилизации. Вернуться, так сказать, к истокам.

Она подумала и добавила длинную фразу по-китайски. Потом перевела:

— «У истоков рек, у истоков жизни вода чище, помыслы яснее»… Извините, не могу перевести точнее.

Витя, водитель, остановил машину.

— Все. Дальше застрянет. А на ручках вытаскивать эту телегу с болтами девчонки надорвутся.

Девчонок было трое. Маринка захихикала, Цзюй Яо вежливо улыбнулась. Вероника хмыкнула.

Андрей и Сергей стали вытаскивать тяжеленные рюкзаки.

От машины пришлось ещё километров пять идти пешком.

Игорь волок свою аппаратуру сам — никому не доверил. Андрей и Сергей предложили немного переложить тяжести, чтоб облегчить девушкам ношу, но Коль-Саныч не разрешил.

— Ребята, надорваться успеете. Спина даётся человеку только раз, и надо таскать тяжести так, чтоб не было мучительно больно!

Построились и пошли. Коль-Саныч впереди, Валера последним.

Цзюй Яо быстро перестала улыбаться.

Длинная юбка каким-то чудом не цеплялась за ветки, но рюкзак явно тянул ее к земле.

Скоро она шагнула в сторону и присела.

Валера остановился рядом.

— Уже сдулась? — добродушно спросил он. Цзюй Яо вздохнула.

— Я отдохну и догоню, — сказала она.

Валера пожал плечами.

— Найдешь? — спросил он.

— Да тут тропа-то одна, — ответила китаянка, и Валера пошел дальше.

Цзюй Яо осталась сидеть, отдышиваясь.

Коль-Саныч нахмурился, и Валера почувствовал себя идиотом.

— В смысле, осталась? — переспросил Коль-Саныч.

— Ну, она сказала… — промямлил он.

— Сергей, Валера — сказал Коль-Саныч, — давайте-ка назад. Тут тропа — еле заметная. Хорошенькая выйдет экспедиция, если мы в первый же день потеряем человека!

Валера чувствовал себя так, словно Коль-Саныч его побил. Лучше б побил!

Он шагал и злился на себя — как он мог бросить девчонку в лесу? Неопытная, первый раз в такой глуши… люди и опытнее терялись в тайге. Да так, что через месяцы находились одни кости. Лисы, волки, медведи… в тайге хватает тех, кто…

— Слушай, не грызи себя, — сказал Сергей. — Все будет нормально.

— С чего ты взял? — хмуро ответил Валера.

— Так. Позитивное мышление, — ответил Сергей. — Думаешь о хорошем, и все становится хорошо.

— Ага, ага, — кисло ответил Валера.

Лес шелестел, пел птицами, зудел комарами и девушка легко могла исчезнуть в нем навсегда.

Но не исчезла.

Через полчаса они услышали голос:

— Ребята, это вы? Это не медведь? — акцент в ее голосе немного усилился.

— Медведь! — закричал в ответ Сергей и засмеялся.

Валера тоже от облегчения хихикнул — в самом деле, все в порядке.

Цзюй Яо, похоже тащила свой рюкзак небольшими переходами, постоянно отдыхая. Но с пути не сбилась, хотя под тяжестью её качало.

Похоже, она недавно отдохнула, потому что когда ребята увидели ее, она как раз взваливала на плечи свою ношу.

— Давай сюда, — сказал Валера.

— Я могу сама, — жалобно ответила Цзюй Яо, но рюкзак отдала.

Коль-Саныч даже не ругался. Только велел поспешить с обедом.

Пока ходили, разбивали лагерь, ставили палатки, Андрей и Игорь натаскали дров, и пытались соорудить костер.

Цзюй Яо подошла, и Игорь радостно заявил:

— О! Ты же повар? Вот тебе дрова, и… я пошел распаковывать свое хозяйство.

Дрова после недавних дождей были сырыми и разгораться не хотели.

— Где-то у тебя должна быть газовая горелка, — сказал Андрей.

Цзюй Яо кивнула и присела рядом. Немного переложила дрова…

Андрей отошёл на пару минут, принес воду… и увидел, что костер уже бодро горит.

Поваром Цзюй Яо, в самом деле, оказалась неплохим. Немного экзотично, но быстро, сытно и вкусно — именно то, что надо в лесу.

Девушка хлопотала у костра, остальные ушли к месту раскопа. Коль-Саныч очерчивал и размечал, Игорь расставлял камеры для съёмок, остальные разбирали лопаты. Цзюй Яо подошла ближе.

— Хочешь лопату? — спросил Сергей.

Та засмеялась.

— Я скоро уйду. Закипит, и надо будет засыпать крупу.

Помолчала и спросила:

— А здесь и правда мертвые люди?

Маринка изобразила привидение.

— У-у-у! Я мертвый кулайский шаман!

Цзюй Яо поморщилась.

— Наверное, не стоит шутить с шаманами…

И прежде, чем ей ответили, она повернулась и ушла. Только длинная юбка качнулись.

Вероника тихо захихикала.

— Ой, у нас тут мистика!

— Давайте, к работе, — напомнил Коль-Саныч и посмотрел вслед Цзюй Яо с каким-то странным выражением.

Остаток дня прошел в работе. И следующий день тоже. И ещё два.

Раскопки — неспешное дело. История действует тысячелетиями, и исследовать ее быстро не получится.

Коль-Саныч руководил, ребята копали.

Цзюй Яо готовила.

По вечерам, намаявшись по жаре, ходили купаться к мелкой речке рядом.

Цзюй Яо ходила с ними, но к воде не подходила — говорила, что не любит плавать.

А на третий день Маринка нашла омут.

— Зря купаться не идёшь! — крикнула Маринка и скинула рубаху. Парни по общей договоренности, просто не ходили сюда, и купаться можно было нагишом. Купальников-то никто не взял.

— Я тут посижу, — ответила Цзюй Яо и присела у самой воды. Коснулась ладонью глади, тут же отвела руку.

Вероника задерживалась, и девушки были вдвоём.

Маринка засмеялась и плюхнулась в воду. Вода была мелкой, в самом глубоком месте доходила до пояса, и нырять не получалось. Но Маринка попробовала.

И когда она вынырнула и хрипло булькнула, и тут же погрузилась обратно, Цзюй Яо вскочила.

Маринка билась под водой и почему-то никак не могла вынырнуть, и Цзюй Яо быстро скинула юбку.

От ягодиц поднялся пышный лисий хвост. И ещё один.

Цзюй Яо крикнула — что-то странное, непонятное. То ли тявкнула по-лисьи, то ли сказала что-то по-китайски.

Ее хвосты торчали в стороны, словно пытались развернуться вечером, но из двух веер не получался.

Вода булькнула. Цзюй Яо тявкнула снова…

И Маринка вынырнула.

Судорожно вдохнула, вскрикнула.

Погребла к берегу, испуганно, торопливо. Снова вскрикнула, когда ударилась коленом о дно.

Сергей прибежал на крик и увидел Маринку, которая стояла на четвереньках на мелководье и кашляла, отплевываясь от воды. Она была голой, и на миг Сергей смутился.

А потом увидел…

В первый миг он не понял.

Цзюй Яо смотрела на него странно — затравленно и испуганно. Ее длинная юбка валялась на земле, и голые ноги белели на ярком свету…

Потом…

Он увидел…

Цзюй Яо превратилась в лису и бросилась в кусты. Сергей только хлопал глазами, пока Маринка не увидела его.

Она подошла, упала на него, охватила руками и зарыдала.

— Там… там, в воде… схватил… схватил…

Сергей машинально обнял ее в ответ, гладил по голове.

Пытался осознать то, что видел.

Маринка понемногу пришла в себя, вспомнила о своей наготе, смутилась.

Сергей отвернулся.

Маринка оделась, потом спросила:

— Тебя Цзюй Яо позвала? А где она?

— Она… — Сергей ответил медленно, пытаясь оформить произошедшее в слова. — Она убежала.

— Ты… ты отпугнул… этого? — спросила Маринка. Сергей помотал головой.

— Кого? — спросил он.

— Мёртвого шамана, — шепотом сказала Маринка.

Сергей снова помотал головой.

— Наверное… — Маринка нервно засмеялась. — Мне показалось… Там коряга, я зацепилась… ногой.

Она показала. На голени отчётливо наливался синяк. Форма была такой, словно кто-то сильно сдавил кожу пальцами.

Маринка вздрогнула и отвела взгляд.

— Это она, — сказал Сергей. — Отпугнула, в смысле. Цзюй… Яо.

А потом превратилась в лису и убежала.

— Что? — Маринка выпучила глаза.

Сергей вздохнул.

— Пошли в лагерь, — сказал он.

Цзюй Яо отбежала в заросли и постаралась успокоиться.

Глупо, глупо, глупо!

Спалилась, как маленький щенок! Как так можно было?

Ну, что ей стоило — как положено нормальной девушке поднять визг. Прибежал бы Сергей, она же слышала, как тот сопел за кустами — так старательно не подглядывал за купающимися девушками, что ей казалось, над кустами поднимается призрачный дымок.

Она чуяла такие вещи даже лучше, чем носом.

Она хихикнула.

Подумала, что Сергей с Маринкой… наверняка к концу экспедиции… да и после…

Неважно!

Главное, что он бы вытащил Маринку, и лиса осталась бы ни причем.

Вытащил бы? Наверное. Может быть.

Скорее всего, вытащил бы уже мертвую. Дух вцепился всерьёз, и ей пришлось «показывать зубы» изо всех сил.

Если б не это, она бы и Сергею глаза отвела, когда он вывалился из кустов. Но — что теперь делать?

Она оборвала собственные мысли и посмотрела по сторонам.

Лес.

Древний, густой, первобытный.

Цзюй Яо села на землю, принюхалась. Обвила хвостами лапки.

Позади люди, наверняка уже подняли панику. Возможно, вооружаются. Она точно знала, что у Коль-Саныча есть ружье, да и так — бедной лисичке и лопаты хватит.

Навести чары? Одному ещё можно ненадолго глаза отвести, а всем…

Тяжело, тяжело.

С другой стороны — лес. Тот самый, куда она хотела попасть. Настоящий, густой, глубокий…

Она прикинула — идти отсюда до трассы… по чаще, по лесным тропам — сутки, а то и двое. И там тоже — дорога не очень оживленная. Когда-то была получше, но сейчас. Витя, водитель, всю дорогу ругался на состояние дороги. И пока ехали — никто не проехал навстречу.

Значит, потом ещё пару дней вдоль трассы бежать.

Лапки заболели, заныли от одной этой мысли. Велосипед бы хотя бы! Или самокат.

Она хихикнула снова, но тут же чутко прислушалась.

В траве шуршала мышь.

Цзюй Яо медленно, осторожно двинулась вперёд, но, конечно, когда смогла увидеть, мышь уже нырнула в норку.

— Эй, — сказала она вслух. — Вылезай! Мне три дня на дикой диете придётся…

Она снова хихикнула, представляя себе, как в темной норе мышь крутит лапкой у виска — мол, совсем лиса двинулась.

— Значит… — пробормотала она и повернулась к лагерю. — Ночью пробегусь, украду свой мешок… еды… юбку. И пойду в человечьем облике!

Плечи заныли, вспоминая тяжесть рюкзака, и Цзюй Яо пообещала себе, что нагрузит совсем чуть-чуть.

Коль-Саныч слушал хмуро, и от этого словно становился серьезнее.

— …как будто… ну, за ногу схватил кто. И потянул, — говорила Маринка. — Я так, и этак…, а потом отпустил. Я перепугалась… ужасно…

— Да за корягу зацепилась, — сказал Андрей. — Аккуратно просто купаться будем.

Сергей покачал головой.

— Эта… Яо, — сказал он. — Я услышал, как Маринка кричит. И прибежал, да. А она на берегу стоит. Юбку скинула, а на заднице… хвосты. Ну, показалось мне… наверное.

— Много? — спросил Коль-Саныч.

— Что? — переспросил Сергей.

— Хвостов, говорю, много? — повторил Коль-Саныч так серьезно, что Сергей поверил, что видел именно хвосты.

— Два, — Сергей снова вспомнил как напряжённо стояла Цзюй Яо. Как хвосты поднимались, словно знамя, словно оружие.

— Лиса, — Коль-Саныч вдруг сказал не повышая голоса. — Ты же слышишь нас, верно? Выходи. Поговорим.

Наступила тишина.

Вдали свистели и перекликались птицы. Едва слышно шелестели ветви. Слышно стало даже журчанье речки.

Потом она вышла.

Она была лисой. Довольно крупной, но не слишком. С двумя пушистыми хвостами.

— Сразу два воротника… — пробормотал едва слышно Валера.

— Вот поэтому, — сказала лиса по-человечески, — она чуть не утонула.

Она улыбнулась, показывая ровные белые клыки.

— В смысле? — спросила Маринка.

— Ты же смешно пошутила про мертвого кулайского шамана, — спокойно ответила лиса. — А он смешно шутит про воротники…

— Извини, — сказал Валера, — не подумал.

Было неловко.

— Чего ты хочешь, лиса? — спросил Коль-Саныч.

Цзюй Яо села на землю.

— Сейчас? — уточнила она. — Или вообще?

— Погоди, там правда был шаман? — спросила Маринка. — Мне не показалось?

— Правда, — ответила Цзюй Яо. — Я сказала ему, что если он не отпустит тебя, я его съем. А если отпустит, вылью в его могилу весь наш ликер.

— Погоди, у нас есть ликер? — переспросил Андрей.

Лиса кивнула и усмехнулась.

— Я для готовки взяла.

— Ты его напугала… — сказал Валера.

— Вообще-то, — сказал Коль-Саныч, — китайская лиса может духа и правда…

Лиса снова кивнула.

— Могу, — сказала она. — Но ликёр лучше бы вылить.

— Так что ты хочешь? — повторил Коль-Саныч.

— Сейчас, — ответила лиса и нырнула в заросли. Исчезла. Наступила тишина. Через несколько минут со стороны реки подошла Цзюй Яо — в человеческом облике, в своей длинной юбке. Хвосты надёжно скрылись под материей.

Глянула на напряжённые лица людей. На крепкую палку, что словно сама собой оказалась рядом с Игорем. На ружье, что лежало совсем близко к Коль-Санычу.

Развела руками.

— Видимо, от вас я хочу ликер. Обещала — надо выполнить.

Коль-Саныч проследил взгляд Цзюй Яо и демонстративно оттолкнул ружье ногой.

— Погоди, — сказал он, — куда ты?

— Обратно в город побегу, — ответила Цзюй Яо. — А что?

— Обещала… — медленно сказал Коль-Саныч. — Нас же ты тоже обещала…

На лице Цзюй Яо отразилось удивление.

— Да? Разве я у вас всё ещё… э… повар?

Коль-Саныч пожал плечами.

— Если скажешь, чего хочешь вообще, — ответил он. — Если нам это не мешает… почему нет?

Цзюй Яо замолчала. Подумала.

— Пламя жжёт руки, пламя очищает. Искренность слов обжигает маски и очищает дух… я просто хотела коснуться того, кем была когда-то моя мать.

— Что? — удивилась Вероника.

— Мать, — ответила Цзюй Яо. — Я молода, родилась в городе, кроме городов ничего не видела. Я хотела увидеть лес.

— И древние могилы… — добавил Коль-Саныч.

Цзюй Яо кивнула.

— Что ты ищешь в них? — спросил Коль-Саныч.

Цзюй Яо пожала плечами.

— Возможно, себя, — ответила она негромко. — В темноте могил таятся клады. В темноте дум таятся смыслы… Пусть их лежат…

Коль-Саныч кивнул так, словно чего-то в этом духе и ожидал.

— Пусть лежат… Возможно, — сказал он. — Но мы не ищем чар и колдовства.

— И все же, — ответила Цзюй Яо, — я пожалуй, все же вылью ликёр, который обещала шаману.

Маринка глянула на свои синяки и промолчала.

Обычно, вечером все садились у костра — травить байки, шутить, смеяться. Пить чай пахнущий таежными травами — Цзюй Яо заваривала что-то этакое, что сама собирала.

Сегодня как-то не задалось.

Валера подошел к костру, сел… потом вспомнил о каком-то деле, залез в палатку.

Маринка несколько раз прошла вокруг, потом пошла было по тропе к реке, потом вернулась…

Наконец, Коль-Саныч решил, что так дело не пойдет.

— Игорь, — сказал он. — Ты ведь взял с собой гитару?

— Вам же не нравится… — ответил Игорь и смутился.

— А что, у нас есть гитара? — удивилась Вероника.

— Ну, типа… — ответил Игорь. — Только я про изгиб гитары желтой не умею…

Коль-Саныч вздохнул.

— Играй, что умеешь, — сказал он и подмигнул.

Игорь… то ли не заметил, то ли напротив, все понял.

Полез в свою палатку, достал укулеле. Сел у костра.

Перебрал струны, начал настраивать.

— О, Игорь добрался до гитары? — обрадовалась Маринка.

— Это укулеле, — поправил Игорь.

— Неважно! — ответила Вероника.

Игорь пожал плечами, начал медленно играть…

— Измученный дорогой я выбился из сил! — спел он негромко.

Остальные подтягивались, подсаживались. Припев подхватили все вместе.

Цзюй Яо тенью скользнула, поставила на угли большой котел с чаем. Как обычно запахло травами.

Но сама лиса не осталась здесь же, отошла куда-то.

— А где Цзю? — сказала Вероника, потом словно вспомнила, поморщилась. Но Маринка вдруг вскинулась.

— Эй, Цзюй Яо? — окликнула она. — Иди к нам. Не прячься!

Та выглянула из своей палатки. На ее лице было удивление.

— Петь с вами про то, как лесник скормил путника волкам? — спросила она.

— А надо было — лисам? — хихикнул Андрей.

Цзюй Яо на миг задумалась, потом хихикнула тоже, в ответ.

Подошла.

— Как-то это… — сказала она, — не так.

— А «так» — сказал Коль-Саныч, — это либо ты нас морочишь насмерть, либо мы тебя из ружья стреляем… Мне не нравится ни то, ни другое.

Чистая у истока

Река течет, извиваясь.

Вбирает запахи рос.

Пьет дыхание трав.

И к морю приходит мудрее.