Трудно быть Фаэроном

Вечность прошла с тех пор, как по многочисленным залам-гробницам и усыпальницам Калгахта передвигалось что-то кроме каноптековых конструкций. Впрочем, так только казалось. Такой отрезок времени же не подразумевает под собой саму концепцию окончания, не так ли? Минули целые эпохи, и теперь под бесплодной поверхностью планеты, покрытой бесконечными пустынями и скальными образованиями, медленно и кропотливо работал алгоритм пробуждения. Коронный мир, до биопереноса служивший домом для шестидесяти трех миллиардов некронтир, оживал на глазах, если так, конечно, можно было сказать про эту расу бессмертных металлических созданий. К добру или к худу, за время Великого Сна никто и ничто не потревожило самую важную планету династии Агдагат: ни природные катаклизмы, ни вездесущие люди, ни извечные противники некронов в лице эльдар – все они по тем или иным причинам оказались не заинтересованы одной из безымянных и всеми забытых планет в сегментуме Темпестус.

Так что искусственный интеллект, ответственный за сохранение личных владений фаэрона, действовал именно так, как было заложено в него создателями миллионы лет назад ещё на этапе проектирования – неторопливо и размеренно, тщательно подготавливая все для пробуждения старших членов династии и непосредственно самого царя – владыки Эхнатона Лучезарного. Огромные подземные хранилища, укрывавшие расу некронов от всех невзгод на протяжении миллионов лет, выполнили своё предназначение. После многократно возросшей активности скарабеев и каноптековых пауков стали оживать воины и бессмертные, а следом за практически лишенными разума оболочками из живого металла стали пробуждаться истинные хозяева этого места. Знать и криптеки.

Впрочем, даже гений техноколдунов не мог до конца предупредить все негативные последствия столь долгой гибернации. Пусть тела некронов практически не были подвержены влиянию времени, однако даже малейшие неисправности или неточности в работе стазисных саркофагов приводили к самым разнообразным эффектам. Разум был и оставался единственной слабостью ожидающих своего часа некронов. Некоторые лорды заснули в роскошных склепах могущественнейшего из миров своей династии, но так и не проснулись, превратившись в безмозглые куклы. Иные отделались повреждениями энграммных матриц, которые в той или иной мере сказались на характере, памяти и навыках пробужденных. Однако же были и те, кто перенес Великий Сон без последствий.

Как бы то ни было, последним стазис покинул никто иной как сам фаэрон, когда алгоритм пробуждения гробницы закончил свою работу. Правда, под охраной неизменной пары варагардов, лич-стражи, бессмертных и многочисленных каноптековых конструкций проснулся не совсем он. Вернее, совсем не он.

***

- Мой царь? - раздавшийся голос нарушил несколько затянувшуюся тишину. Старый Тернох, бывший телохранителем фаэрона еще до Войны в Небесах, наконец набрался решимости обратиться к господину и теперь с тревогой смотрел на застывшего повелителя. Конечно, всем им требовалось некоторое время для того, чтобы прийти в себя после пробуждения, однако всякие разумные и неразумные сроки уже прошли. Варагард полагал, будто бы знает Эхнатона как самого себя, а потому закономерно беспокоился – Лучезарный был не склонен к столь долгой созерцательной деятельности.

Да, царская усыпальница была неописуемо прекрасна и приковывала взгляд: здесь прямо таки чувствовались древнее величие и мрачное спокойствие. Стены, выложенные из черного камня, были украшены искусной резьбой, изображающей самые значимые сцены из истории династии: в ноктилите и некродермисе были запечатлены битвы с врагами, триумфальные возвращения, победы и прочие моменты величия. Драгоценные камни, сложенные в причудливые мозаики, иллюстрировали картины одну краше другой, а многочисленные обелиски и монолиты были покрыты вязью глифов, складывающихся в истории о могуществе и славе, превознося фаэрона, его предков и их достижения. Каждый элемент декора был пронизан символикой, отражающей силу и могущество некронов, их непреклонную волю к власти и их погребальный культ.

Если бы Тернох мог бы тяжело вздохнуть, он бы это определенно сделал. Общество некронтир даже после биопереноса осталось верным традициям старины. В этом плане аристократию и чернь всегда равняло только одно – безжалостно короткий срок, отведённый им на этом свете. Цель жизни даже самых могучих фаэронов и лордов некогда сводилась к тому, чтобы достойно подготовиться к её концу. Дворяне тратили просто безумные средства и силы для того, чтобы потомки помнили их – хотя бы по размерам и пышности гробниц. Некроны в этом плане не изменили себе, когда ложились в Великий Сон, поэтому львиная доля текста в усыпальнице Эхнатона приходилась на всевозможные ритуальные фразы и изречения. Впрочем, кое-что все же изменилось. Теперь некроны окончательно побороли смерть, в результате чего слова вроде: “Вечного царствования” обрели буквальный смысл.

Однако, чем дольше фаэрон молчал и не двигался, тем сильнее волновался его верный страж. В голову варагарда уже закрались мысли о том коме проблем, который в самом скором времени грозил образоваться из-за повреждения личностной матрицы Лучезарного, когда тот все же ответил.

- Все в порядке…Тернох, - последнее слово явно было сказано с некоторой заминкой. - Мне просто нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Великий Сон оказался несколько более суровым испытанием, чем я мог предположить, - кажется, фаэрон хотел неопределенно повести рукой в воздухе, как он это всегда делал, однако движение вышло совсем не плавным, а напротив - скованным и дерганным. Вряд ли собственное состояние доставляло скорому на расправу царю удовольствие, так что и сам варагард, и находящиеся неподалеку лич-стражи сочли разумным никак не комментировать это происшествие. Да и по протоколу было не положено…

- Надеюсь, вы с Оттораном позаботитесь о том, чтобы меня никто не беспокоил? – в несколько несвойственной себе манере спросил владыка – в прошлом Эхнатон бы в ультимативной форме приказал, чтобы ему никто не докучал. Похоже, для фаэрона эти миллионы лет не прошли бесследно – это было видно даже по одной-единственной мимолетно брошенной фразе. Осталось только понять, как сильно он изменился, и чего им ждать теперь? Это было особенно тревожно на фоне того, что Отторан, его верный друг и товарищ, Великого Сна не пережил – энграммные матрицы второго варагарда владыки Калгахта были чрезвычайно сильно повреждены, в результате чего по своему нынешнему интеллектуальному развитию он недалеко ушел от простых бессмертных. Тернох уже перенес одну тяжелую утрату, и теперь страшно боялся изменений в сознании Лучеразного, с которым столь много времени провел бок о бок. Да, повелитель был жёсток и даже жесток, но именно благодаря ему некогда безымянный воин возвысился и поднялся весьма высоко. В свое время Эхнатон хорошо позаботился о своем будущем телохранителе и его семье, заполучив преданность Терноха. Царь умел подбирать себе подчиненных.

- Несомненно, владыка. Вас никто не побеспокоит, - склонился в поклоне варагард, вернувшись к своим прямым обязанностям, посредством межузельной связи меняя маршруты каноптековых призраков за пределами усыпальницы. Если фаэрону было нужно собраться с силами – он готов был предоставить ему хоть все время вселенной.

***

Говорят, будто бы человек – сам кузнец своей судьбы. Большую часть своей жизни Зубодеров Алексей Алексеевич, или просто Леха, как его звали близкие и друзья, был лишь частично согласен с этим утверждением. Он искренне считал, что благодаря собственным стараниям и усилиям действительно можно многого достичь, однако существенную часть жизненного успеха вполне разумно возлагал на “стартовые условия”, в которых человеку довелось родиться. В конце концов, у сына начальника фармацевтического завода и парня родом из какого-нибудь безымянного африканского племени были совершенно разные пути для достижения успеха. Как и, собственно говоря, определения того, чем же этот успех является. Он вообще любил поразмышлять и подискутировать на всякие разные темы, а потому вполне сознательно поступил на филфак, на зависть некоторым нерадивым одногруппникам получая удовольствие от учебы.

А все ведь было хорошо – к двадцати одному году он жил в своей квартире (купленной, правда, на деньги родителей), отлично учился, регулярно занимался спортом, получал достаточно денег за свою работу курьером и с переменным успехом ухлестывал за студентками с юридического. Правда, не смотря на все это, настроение парня сейчас колебалось где-то между отметками “отвратительно” и “хуже некуда”. Теперь он смело бы рассмеялся одному знакомому любителю цитат Джона Локка в лицо, если бы тот, конечно, не обгадился от страха при его виде. Как там было? “Бог не создавал людей одного лучше другого. Мы лишь рождаемся равными, а дальше все зависит от нас”? Вздор! Утверждение и раньше-то считалось спорным, но теперь, пребывая в металлической шкуре персонажа из, как оказалось, не выдуманной вселенной, он был готов ответственно заявить, что подобные высказывания и близко не стоят рядом с истиной.

Как нетрудно догадаться, причина крайне поганого настроения новоиспеченного некрона заключалась в том, что разум Зубодерова каким-то неведомым образом оказался буквально сплавлен с огрызками личности самого настоящего фаэрона из вселенной Молота Войны. Первоначально покинув саркофаг, он чуть не сошел с ума от сенсорного шока, чужой памяти и потока данных, который с подачи автономного духа гробницы хлынул в сознание старого-нового владыки этого мира. Вероятно, без тех остаточных знаний Эхнатона Лучезарного о межузельной связи, это не закончилось бы ни чем хорошим.

Немногим позже Алексей и вовсе пришел в настоящий, практически суеверный ужас, увидев своё окружение и осознав, кем он теперь является. Все это было похоже на кошмарный сон, однако он все не кончался и не кончался. Одно дело, умозрительно представлять подобное по артам и фанатским видео в интернете, и совсем другое – лично взглянуть на череполикие кошмары из живого металла своими глазами. Так что ему потребовалось воистину титаническое усилие просто для того, чтобы хотя бы не шарахаться от теперь уже своих телохранителей, которые конечно же заметили некую неправильность в своем господине.

Хуже было другое – если что-то про условный Империум, как любитель космодесанта, Леха еще мог сказать, то общество некронов для него было чем-то совершенно незнакомым. Нет, что-то он да знал, но отношение к этой фракции у него всегда было безразличным - читать книги из того же цикла Ереси Хоруса ему было гораздо интереснее. Теперь, оказавшись в такой затруднительной ситуации, он лихорадочно пытался сообразить, что именно ему делать, но, как на зло, в голове были какие угодно мысли, но только не те, которые помогли бы решить возникшую проблему.

Одним из самых тревожных вопросов были думы о том, что подумают родители, когда узнают, что он исчез? Богатое воображение тут же своевременно прекрасно проиллюстрировало картины плачущей матери, хмурого отца, беспокойство девушки, родственников, друзей и коллег по работе… Ведь будут же искать и… Что? Найдут труп, лежащий в своей кровати? Интересно, что скажут патологоанатомы, которые будут проводить вскрытие? Какой будет причина смерти по их мнению? Хотелось тяжело вздохнуть и схватиться руками за голову, но тело некрона не нуждалось в дыхании, а лишний раз демонстрировать варагардам и лич-страже неадекватное поведение было совершенно неразумно.

Как бы то ни было, в ситуации имелись и светлые моменты. Не может человек бояться и паниковать вечно. Особенно в этом помогала та часть энграммных матриц, в которой хранились весьма обрывочные сведения, полученные в наследство от оригинального фаэрона. Память хранила много разрозненной информации, будь то имена варагардов или, говоря более понятным языком, телохранителей, некоторые общие представления о некронтир и некронах… Словом, различные образы пусть и частично, но всплывали по мере нужды, позволяя несколько увереннее смотреть в грядущее. К тому же все было не так уж и плохо – по крайней мере, единственной обозримой на данный момент угрозой была некронская знать, и то не факт. Это, конечно, печалило, но от них в любом случае никуда было не деться.

Оставалось ответить на один-единственный вопрос: “Что делать?”. “Кто виноват?” даже и не рассматривался – на него ответить было решительно невозможно. Конечно, были некоторые подозрения, но даже для Архитектора Судеб это было слишком… Просто слишком. Ведь так? Человек, занявший место Эхнатона Лучезарного, не мог сказать наверняка, да и предпочитал решать проблемы по мере их поступления. Так что, успокоившись и немного придя в себя, при том все еще корежась от совершенно чуждой и некомфортной новой формы существования, глава династии Агдагат начал с удивительной легкостью раскладывать по полочкам все имеющиеся вводные.

Выходило так, что раз уж ему досталась оболочка не кого-нибудь, а настоящего владыки некронов, следовало соответствовать образу. Ради собственного блага как минимум – Алексею очень не хотелось, чтобы все закончилось каким-нибудь цареубийством. Следуя одной несколько измененной поговорке, чтобы вписываться в роль, надо было вести себя как фаэрон, выглядеть как фаэрон и действовать как фаэрон. Для этого нужны были знания этикета некронов, истории этой расы и, очевидно, знания собственной биографии. Со всем этим вроде как могло помочь информационное поле коронного мира, от которого человек в теле лорда некронов благоразумно закрылся на время своеобразного периода адаптации, который, по правде говоря, был еще очень и очень далек от завершения.

Тут же возникали новые вопросы в стиле: а может ли кто-нибудь увидеть то, чем он занимается в этом самом поле? Все-таки, если бы кто-то заметил интерес фаэрона к таким базовым и общеизвестным вещам, то явно бы заподозрил что-то неладное. А может и не заподозрил бы – мало ли чем владыка занимается? Правда, чужая память тут же подбросила ответ о наивысшем приоритете, что вроде бы снимало поднятую ранее проблему. Никто не должен был его отследить. По-хорошему следовало бы тщательно подготовиться, и только потом взаимодействовать с собственными подданными, но время утекало. Мир-гробница уже довольно долго находился практически в пробужденном состоянии, а весь кризис принятия нового себя и попытки понять, что делать дальше заняли, по словам варагарда Терноха, пару солнечных циклов.

Много это или мало Зубодеров не знал, ведь его восприятие времени сильно изменилось, однако факт оставался фактом – большая часть лордов и владык вышла из Великого Сна значительно раньше самого Эхнатона, и давно могла начать строить планы относительно собственного возвышения, чему только способствовало неясное им затворничество владыки коронного мира. Необходимо было проявить решимость и определить так сказать, дальнейшую политику партии, предотвратив смуту и озадачив собственных подчиненных различными задачами. Мысль о том, чтобы как можно быстрее вернуть под свою власть миры династии пришлась по душе обеим частям личности человека-некрона. В конце концов, лучше было иметь за своей спиной мощь не только одной планеты, но и всех прочих. Учитывая то количество угроз, с которыми можно было столкнуться в этой вселенной, подобное казалось весьма разумным и актуальным.

И где, как не в собственной усыпальнице, проводить совещание с наиболее знатными и влиятельными членами династии? Поручив варагарду подготовить все для совещания и собрать некронскую аристократию в одном из залов, а также изобразив что-то вроде печали от новости о лишении разума вторым телохранителем, Алексей принялся осторожно искать в информационной сети мира-гробницы интересующие его сведения. Управление подобным инженерным чудом было одновременно невероятно сложным и просто невообразимо привлекательным. Мысль, преобразованная наукой некронов в понятный столь сложной базе посыл, казалась чем-то невероятным и не отличающимся от магии. Из-за околонулевых умений в этом процессе действовать приходилось интуитивно, что стало причиной некоторых казусов. Так, в какой-то момент захотев посмотреть на свое тело со стороны, новый владыка неосознанно послал запрос в информационное пространство, после чего совершенно неожиданно имел удовольствие оглядеть себя глазами одного из каноптековых скарабеев.

Надо полагать, оригинальный Эхнатон Лучезарный мог вести себя еще более внушительно, но даже так замершая фигура из некродермиса излучала ауру власти и величия. На мгновение перед глазами возникли образы царской ладьи, набитой придворными и стражей, с которой фаэрон бесконечно давно командовал каким-то безымянным сражением, а затем бесследно растворились в недрах памяти. Так какие же чувства вызывала фигура лорда-некрона? Пожалуй, страх и трепет – как среди врагов, так и среди союзников. Алексей даже поначалу не поверил, что он, абсолютно ничего не делая, выглядел так, словно олицетворял древнюю силу некронов и их стремление к восстановлению своей утраченной империи.

Первым делом обращали на себя внимание глаза, сияющие ярким изумрудным цветом. Оттуда, казалось, смотрела сама вечность, а металлическое лицо, застывшее неизменной маской гладкого и холодного металла, отливающего серебром и черным хромом, выглядело одновременно и привычным, и абсолютно чужим. В этих чертах можно было легко заметить элементы, напоминающие человеческие, но, будучи искаженными и лишенными эмоций, они предавали всему особенно зловещий вид. Отдельного упоминания стоила корона, если эту конструкцию так, конечно, можно было назвать.

В центре покрытого сложными узорами и символами гребня, свидетельствующего о статусе носящего, находился солидных размеров некий неизвестный светящийся камень, излучающий мягкое сияние чем-то напоминающее свет солнца. Быть может Эхнатона звали Лучезарным именно из-за этого? Он ведь буквально мог озарять других своим присутствием. Остальное тело, больше похожее на доспех, тоже можно было считать произведением искусства – сложные узоры и гравировки из глифов на некродермисе одновременно создавали впечатление чего-то завораживающего, а также были вполне читаемыми надписями, повествующими о тех или иных свершениях владельца. С массивных наплечников, между тем, свисала мантия из какой-то совершенно неощутимой ткани, больше напоминающей живую тень. Она абсолютно не мешалась – настолько, что до взгляда со стороны о её существовании фаэрон даже и не подозревал.

И, конечно же, царский жезл. Это совершенно точно был не только символ статуса, но и могучее оружие, которым можно было сражаться как в ближнем бою, так и на дистанции – память прошлого владельца ясно говорила об этом. Скажем так, лезвия оружия не оставляли простора для предположений по его применению, а само оно раз в небольшой промежуток времени было способно излучать всеуничтожающие залпы энергии. Жалко лишь, что обращаться с ним новый владелец тела не умел от слова совсем. Для него это была пусть и опасная, но просто статусная побрякушка, которой было очень далеко до того орудия смерти и хаоса, которой она становилась в по-настоящему умелых руках.

Вдоволь насмотревшись на себя и потратив энное количество времени на то, чтобы наконец перестать наблюдать за происходящем глазами скарабея, глава династии вернулся к работе по ликвидации собственной безграмотности главным образом в сфере придворного этикета. В скором времени ему предстояло встретиться с некронской знатью, и по глупости оскорбить кого-нибудь или нарушить существующие традиции было бы весьма опрометчиво.


Примечание автора: Буду стараться публиковать по главе раз в неделю. План был выкладывать по воскресеньям, так что следующую проду можно ждать 29-ого, прямо перед праздниками. По объему главы будут +/- такие же.

Очень жду отзывов по работе)