Трюфельный кипяток

Однажды ярким оранжевым утром Додик Мудовски постучал задним копытом по звонковой доске в двери норы Господина Рогожина. Тот резко прервал третью симфонию храпа дикой свиньи без оркестра и затих, прикинувшись мертвым.

– Господин Рогожин, кипяток уже вызрел! Пора на охоту, – прокричал Додик в нору, вырытую еще дедом Господина Рогожина под корнями старого дуба.

– А, это ты, Мудовски, – сладко хрюкнул Господин Рогожин, потянувшись так, что хрястнули его позвонки. – Сейчас вылезу! Я тут давеча до полуночи при свете молодого месяца начищал свой ружьевой микроскоп.

Господин Рогожин вылез из норы, щурясь от яркого солнца.

– Сегодня оранжево! – констатировал он, почесывая бок об один из корней старого дуба.

– Очень оранжево, – согласился с ним Додик. – В этот раз я кипяток не солил, только бросил лавровый лист, труп старой вороны и…

– Мудовски! – заорал Господин Рогожин. – Сколько раз тебе говорить – не труп старой вороны, а старый труп вороны. Вот что теперь делать с твоим кипятком?

– А я как сказал? Я так и сказал! – шмыгнул нервно пятачком Мудовски.

Господин Рогожин недоверчиво сузил глаза, задергал хвостом-штопором и метнулся в нору.

– Едем! – заревел Рогожин, чуть ли не в исступлении от предстоящего. – Ой нет… Идем! – Он вспомнил, что их трехколесная ехалка уже год как не ездила – в их края перестали завозить ехательную жидкость.

Он вышел, весь гордый собой, держа ружье с присаженным к нему микроскопом. На боку у Господина Рогожина болталась фирменная сумка известного бренда “Соль с хреном”.

– Не зря тебя отец назвал Господином, – подобострастно улыбнувшись, сказал Додик.

– Ты мне эти странные новомодные штучки брось!

– Как ты мог подумать обо мне такое? – оскорбился Мудовски. – Это же лесть! Старая добрая лесть!

На это Господин Рогожин только и сделал, что криво улыбнулся.

И они пошли. Господин Рогожин шел впереди, иногда останавливаясь и поглядывая в микроскоп, а Додик Мудовски тащил сзади санки с кастрюлей, в которой плавала в кипятке немолодая ворона. Было лето, и санки были им в самый раз.

Господин Рогожин шумно втягивал ноздрями воздух, но нужный ему трюфельный аромат ускользал от него.

– Слушай, Мудовски! – резко остановился Господин Рогожин. – Вот не ту ты ворону бросил в кипяток. Не ту. Выкинь ее вон в те кусты!

Мудовски вздохнул и, словно отрывая от своего сердца, открыл крышку, ухватил ворону за торчащую из воды лапу и бросил в кусты, не забыв надежно прикрыть кастрюлю крышкой снова, чтоб кипяток не переставал кипеть.

Из кустов раздался вопль… Нечто серое пополоскалось в лесную чащу.

– Что это было, Господин Рогожин? – спросил Додик, вытаращив глаза размером в пять с четвертью копеек.

– А ты не узнал? – удивился Господин Рогожин. – Это же Серенький Волчок. Вон на веревочке его приманка возле кустов лежит. Так он заманивает приличных свиней в кусты, чтобы надругаться.

Додик хлопнулся в обморок. Господин Рогожин снял с плеча ружье, зарядил солью и выстрелил в Мудовски.

– Ах ты ж б… божья тварь, – очнулся Додик и посмотрел на Господина Рогожина.

Тот пристально рассматривал в микроскоп волчковую приманку.

– Господин Рогожин, – подошел к Господину Рогожину Мудовски. – А как Серенький Волчок надругивается над приличными свиньями?!

– За бочок кусает. Пошли, а то солнце станет красным и трюфеля уйдут под землю.

– А мы приманку с собой не возьмем?

– Это же не та приманка… У них сегодня главный - Че Геварра. А меня от революционеров сильно пучит. Прям так нехорошо от них, что даже старая ворона не помогает.

Охотники пошли дальше, и вскорости Господин Рогожин учуял трюфеля. Но просто учуять было мало. Надо еще выследить, догнать и подстрелить.

Солнце начало наливаться красным, когда охотники набрели на поляну трюфелей, занимавшихся своими грибными делами.

Раздалось несколько точных выстрелов, добивание несогласных трюфелей микроскопом, заваривание отловленных грибов в кипятке…

И вот уже охоту можно считать удачной.

Кипяток получился отменный – в меру соленый, в меру хреновый, и даже привкус старой вороны совсем не чувствовался.

– Знаешь, Мудовски, – вспомнил Рогожин, – когда они прятались в тени куста от жаркого красного солнца. – Я ночью, когда чинил микроскоп, видел пролетевший далеко вверху самолет.

– Ты думаешь, что где-то уцелели люди? Где-то есть старый мир, где люди отдельно, а свиньи отдельно? И они придут и нас, свиней, перестреляют? – Мудовски аж затрясся от такой мысли.

– Нет, Мудовски, это не свиньи мутировали в людей. Это люди мутиро… В общем, тебе понятно… – сказал Господин Рогожин, пристально рассматривая пять пальцев на руке.

Трюфельный кипяток снова помог им продержаться чуть-чуть дольше – пока там дело дойдет до пятачков и хвостиков…