Тугие стринги

ㅤ

Сидя напротив врача, Арсен чувствовал, как с каждым словом рушилась его жизнь. Он только недавно нашёл своё призвание, потратил немало времени и сил, желая добиться совершенства, мечтая купаться в ласке и любви самых разных незнакомых женщин. Его ждала лучшая жизнь, чем он мог когда-либо себе представить. А теперь… Всё закончилось, почти и не начавшись.

— Вы уверены? — обречённо спросил он, всё ещё лелея слабую надежду, что всё обойдётся, что ослышался.

— Боюсь, что да, — уверенно и спокойно до равнодушия произнёс врач. — Но вы не переживайте, это не конец жизни.

«А вот и конец…»

Арсен грустно опустил взгляд. Не мог представить, как же он теперь будет. Что с ним будет?! И не мог понять, чем заслужил эту несправедливую кару…

— Я дам вам рецепт. Он поможет облегчить боль.

«Но он не облегчит боль в моей душе…»

Пришлось Арсену отправиться в другое лечебное заведение. Соответствующее его состоянию.

Шумиха ночного клуба не способствовала полноценной беседе, однако именно туда Арсен и направился. Хромая и морщась. Шёл не ради того, чтобы излить душу — хотя это тоже хотелось очень, — а для того чтобы зверски напиться: дабы завыть волком, избавляясь хотя бы от толики тяготящих эмоций, а потом с похмелья заскулить как побитая псина.

Хорошо знакомый бармен с подозрением смотрел на Арсена, принимая заказ. И дело вовсе не в том, что ему непривычно было видеть его одетым.

— Ты ничего не попутал? — на всякий случай спросил он.

— Ничего, — горько вздохнул Арсен. — И покрепче, — жалобно попросил он.

Арсен выпил залпом. Одну. Вторую. Печень не берёг. А чего беречь её, когда уже мечты лишился? Уже получил травму, несовместимую с работой.

— Ведь ты пойми, — заунывно бормотал он, ещё толком не напившись, но упорно к этому стремясь, — я же не ради денег это делаю, а ради удовольствия. У меня, вообще-то, бизнес есть! А это так, для души. Наконец-то что-то нашёл…

Залпом опрокинув ещё стопку наикрепчайшего, Арсен поморщился: сидеть было крайне неуютно. Стоять не лучше, потому выбор оставался небольшим.

Бармен слушал молча, глядя угрюмо. Ждал, когда алкоголь победит свою очередную жертву, отправив в нокаут — Арсен оказался сильнее. Пусть и не морально. Ныл он не хуже брошенных баб, приходящих в бар за утешением. И тут у них выбор «жилеток» был велик!

— Я чувствую огромный прилив сил только вспоминая, как жадно все они смотрели на меня, сколько страсти я вызывал одним своим видом. Эти эмоции… Они всё для меня! В них я нашёл смысл своей жизни. Но врач сказал, что я не могу… Если я продолжу, то будет только хуже. Как вышло так, что рабочая одежда меня убивает?! — драматично взвыл Арсен.

— Не пробовал найти альтернативу? — соизволил заговорить бармен надменно-снисходительно. — Чуть менее… натянутую.

Чего он в своей насыщенной жизни только не видел, просто стоя ровно за барной стойкой и меланхолично протирая стаканы. Хорошо он помнил и случай с Арсеном, поставивший крест на его карьере.

Как Арсен и говорил, он купался в лучах славы, животных взглядах женщин, отчаянно желавших его внимания. Он умел подать себя. Взглядом, улыбкой, малейшим движением. Казалось, даже кудрявые волоски на его груди кокетливо завивались, находя индивидуальный подход к каждой даме. Кто-то мог сказать, что в его теле хватало изъянов, но он не пытался их скрыть. Нет. Он мастерски превращал их в своё достоинство! А само достоинство выделял особенно. Ни один мужчина не смог бы смотреть на это, не испытывая боли.

Но женщины видели иное: особо выразительный объект внушающего размера, подчёркнутый со всех сторон эластичной тканью. И тонкие верёвочки на бёдрах каждая норовила оттянуть, желая хоть ненадолго прикоснуться к Арсену, вкладывая купюру. От всего сердца. Одну за другой. Снова и снова. Больше и толще. Настолько не жалея свои кошельки, что в какой-то момент улыбку Арсена перекосило, с каждым движением искривляя всё сильнее, пока округлившиеся глаза не полезли на лоб, а до ушей невозмутимого бармена не донёсся сдавленный стон сквозь громкую музыку. Однако девушки всё ещё умудрялись находить место для купюр, словно то была бездонная дамская сумочка.

Треск — внезапно всё замерло. Казалось, само время остановилось. А ведь всего-то диджею прилетело лопнувшей резинкой стрингов прямёхонько в глаз, заставив стихнуть музыку. Дамы же синхронно замолчали, поражённые давно желанному открывшемуся виду. Небольшая горстка нечаянно забредших мужчин сглотнула от ужаса.

Под шквал аплодисментов Арсен упал почти картинно, словно так и было задумано, — особое шоу для горячо любимых дам. Как раз в подарок одной на день рождения. О том, где и как неслабо так натёрло, никто из них так и не узнал. Но возможность танцевать Арсен потерял надолго, а стринги врач вовсе носить запретил, для облегчения участи выписав ничем не примечательную мазь.

— Попробуй поработать над своим образом, чтобы телу не вредить, — неискренне пытался найти выход из положения бармен, привычно подливая.

— Ты не понимаешь! — эмоционально воскликнул Арсен, привставая. — Я и стринги — единое целое! Только они способны сотворить волшебство… — медленно опускаясь обратно на высокий стул, понижал голос и Арсен: резкое движение напомнило о рабочей травме. — Без них меня никто любить не будет. Не так, как любили до сих пор. Не будет мне дано увидеть тот же огонь в глазах прекрасных, не испытать восторг… — забубнил он себе под нос, погружаясь в себя и даже игнорируя полную стопку.

— Просто ослабь немного резинку — и будет тебе счастье. Или придумай специальный кармашек для чаевых. Импровизируй. Или вызывать визуальную боль у своих коллег — это всё, что ты можешь? — отчитал бармен, излив целую каплю раздражения, умело скрываемую ранее, профессионально сумев сдержать бурлящий поток.

— Хочешь сказать, у меня ещё есть шанс? — Арсен буквально ожил. — Надежда иссякла не до конца.

— С твоим концом она иссякнет, как же? — сквозь зубы неслышно процедил бармен. Затем добавил громче: — Хочу сказать, что ты обычный самовлюблённый идиот, раздувающий слона из мухи. Уж прости меня за откровенность — не со зла, а лишь тебе во благо. И если понял ты меня, то возвращайся за кулисы к нашему способному портному, чтоб для ущемлённого тебя он чудо сотворил. Взял мерки, всё высчитал он досконально и выдал невообразимый результат. В итоге надуманная проблема решается вот так.

— О, волшебник ты, друг мой, не иначе! Но скажи, давно ли в речи нашей мелькает рифма, ритм?

— Какая рифма? Какой ритм? Ты еле лыком вяжешь, язык давно сплетя в кривую косу. Ты оплати свой счёт и отоспись. Затем вернёшь ты свою жизнь.

— Так просто?

— Не смысла усложнять. И больше не глупи — тугие стринги не носи.

ㅤ