Туннель

Ангел Гамилтон любил путешествовать среди людей. На самолетах, пароходах, поездах. Конечно, это было строго запрещено Небесным кодексом. Но наверху смотрели сквозь пальцы на такие проступки, если ангел был в отпуске.

А Гамилтон после напряженной работы во время последней эпидемии заслужил самый длинный отпуск, из тех что дается ангелам. Десять земных суток.

И вот он в обличии католического патера, а сутана очень помогала скрыть крылья, идет по перрону на поезд Белград - Подгорица. Впереди его ждет увлекательное путешествие, общение с дамами в вагоне-ресторане, партия в преферанс с отставными офицерами, а по вечерам в купе можно и начать написание романа «По Млечному пути». Гамилтон давно мечтал написать роман. Как и все начинающие авторы он стремился начать сразу с больших форм.

Вокзальная суета немного утомила Гамилтона, поэтому он вышел из своего купе только когда поезд тронулся. Вы уже, вероятно, поняли, что это был непростой поезд. Это был поезд для тех, кто мог себе позволить заплатить за комфорт, потягивая дорогой виски и рассматривая прекрасные виды за окном. Которые, впрочем, иногда прерывались туннелями. И тогда в поезде становилось темно и было как-то странно ощущать, что над тобой может находиться гора высотой полтора или даже два километра.

Через несколько часов после отправления туннелей становилось все больше и больше. Пассажиры престали обращать на них внимание и занялись своими делами. Кто-то уже флиртовал с дамами. Кто-то в купе тасовал колоду. В ресторане подавали шампанское и фуа-гра.

Гамилтон заказал себе бутылочку Бургундского урожая семнадцатого года, своей любимой холодной осетрины с русской горчицей и жареные каштаны. В предвкушении знатного обеда ангел оглядел ресторан. За соседним столиком сидел толстяк, по виду напоминавший коммивояжера. Он жадно огладывал свиное колено и пил немецкое пиво «Кромбахер». Чуть далее оживленный разговор вели две дамы. Причем одна говорила по-русски, а вторая отвечала ей по-польски. И обе весело смеялись.

Гамилтон, решив, что после обеда попробует познакомиться с дамами рассказав им несколько еврейских анекдотов. А пока, ожидая заказ, стал смотреть в окно. В котором, впрочем, ничего не было видно. Поезд только что вошел в очередной туннель. От скуки Гамилтон начал считать секунды, загадав что туннель закончится где-то через минуту. Но ни через одну, ни через две, ни через пять минут этого не произошло. Поезд упорно продолжал двигаться в темноте, причем, как заметил Гамилтон, значительно прибавив при этом скорость.

- Скажите, милейший, - Гамилтон поймал за руку официанта в белой манишке и с короткими, завивающимися наверх усиками. – Почему поезд так долго находится в одном туннеле. По моим расчетам мы едем в нем уже почти тридцать километров.

- О, не беспокойтесь, - ответил ему улыбаясь официант, - Вам просто показалось. Тут так много туннелей, что они сливаются в один. Просто не обращайте внимания и отдыхайте, святой отец.

Наконец-то Гамилтону принесли все, что он заказывал. Правда вино было не такое холодное как он любил, а каштаны не такие зажаристые. Но осетрина была великолепна.

«И все же в этом есть что-то странное», - продолжал размышлять ангел. Что, впрочем, не помешало ему начать трапезничать. – «Почему никто из пассажиров не замечает, что мы едем в полной темноте»?

- Простите, ради Бога, - Гамилтон решил обратиться к толстяку, уже расправившемуся к тому времени с огромной, свиной коленкой. – Вы не замечаете ничего странного?

- Что может быть странного, святой отец, - удивился толстяк, вытирая салфеткой жирные губы. – Жизнь прекрасна и удивительна.

- А то, что мы уже почти час едем в полной темноте, вас разве не пугает?

- Я думаю, что и машинист, и поездная бригада в курсе нашего направления. – Толстяк достал гаванскую сигару, отрезал кончик специальными ножницами и закурил. – Я лично готов ехать в темноте сколько угодно, лишь бы здесь продолжали кормить так же вкусно, как и сейчас. Ха-ха.

Внезапно в вагоне погас свет и стало абсолютно темно. Послышался грохот падающих тарелок, чьи-то крики. Спустя несколько минут зажглось аварийное освещение. В слабом, красном свете Гамилтон увидел толстяка. Он лежал, уткнувшись лицом в тарелку. Гамилтон встал и потрогал пульс на его шее. Пульса не было. Две, недавно так весело болтающие дамы, также сидели в своих креслах в нелепых позах. В проходе лежал официант.

«Случилось что-то, что выходит за пределы человеческого разума», - лихорадочно размышлял ангел. – «И это…»

Гамилтон взял со стола бутылку виски и начал продвигаться к первому вагону. По пути ему встречались лежащие в проходах пассажиры и кондуктора. Ни у кого из них не было пульса. Наконец ангел добрался до двери, ведущей к машинисту. К удивлению, та оказалась открыта. В кабине был свет, сверкали какие-то многочисленные лампочки. На месте машиниста сидел...

- Привет, Аббадон, - тихо произнес Гамилтон. – Давненько мы с тобой не виделись.

Машинист резко обернулся и вскрикнул от изумления.

- Гамилтон, что ты тут делаешь? Небесным кодексом запрещено…

- Небесным кодексом разрешено бороться с падшими ангелами, - ответил ему Гамилтон, и резким ударом опустил бутылку виски на голову визави. Машинист всхлипнул и сполз на пол. Гамилтон после некоторого изучения ручек управления остановил поезд и, включив освещение, дал задний ход. Затем пошел обратно по вагонам в ресторан. В проходах поднимались люди, явно не понимающие, что с ними только что было. В ресторане две дамы удивленно смотрели друг на друга и начинали весело смеяться. Толстяк вынул лицо из тарелки и пытался раскурить погасшую сигару. Гамилтон допил вино из бокала и сказал вставшему с прохода официанту:

- Счет, пожалуйста. И включите в него бутылку хорошего шампанского вон для тех двух дам.

2 августа 2022