Турнир Аднирваны

Стадион был яркой демонстрацией могущества аднирванской магии: изменения в пространстве и материи перевоплотили зелёную равнину в окольцованную цепочкой гор каменистую долину. Вдобавок она была урыта множеством нор-расщелин, куда неосторожный испытуемый вполне мог провалиться, тогда как сами горы были во множестве покрыты оспинами пещер, чьи обитатели были отнюдь не дружелюбными существами.

Для ещё большей сложности серые камни с серебристым отливом образовывали невысокие стены наподобие замысловатого лабиринта, и, хотя летающему существу они не могли стать серьёзным препятствием, стены эти всё-таки затрудняли перемещение, а главное — визуально скрывали от взгляда то, что находилось за ними.

Наблюдать за магическим соревнованием харадольских академий, что здесь происходило, тоже невозможно было без магии — или хотя бы без хорошей подзорной трубы. Но посетители столь статусного мероприятия были способны оплатить и билет, и пафосное средство для увеличения, будь то хрустальный шар или иллюзорный экран.

Пять молодых волшебников и пять полос препятствий, каждая из которых соответствовала одной из стихий и была подготовлена одним из факультетов Аднирваны — межмирового магического университета, готовившего не меньше, чем будущих демиургов и архимагов галактических империй.

Первым выступал Атонтеп, мохнатый дракон, вышедший из-под крыла училища Герусет — и всклоченный вид его шерсти, и кривая морда вместе подтверждали, что он был воспитанником не самого лучшего, но определённо, одного из самых грозных «магических» училищ. Именно под него и был создан скалисто-каменистый пейзаж, чей унылый вид вскоре должен быть разбавлен динамикой прохождения.

Испытания здесь были отнюдь не рядовыми, многие из них грозили участникам опасностью и смертью, и, хотя властью устроивших соревнования жизнь снова могла вернуться в тело неудачливого волшебника, сам Атонтеп не сомневался, что после этого его душу вторично выбьют из тела — он не имел права покрыть позором проигрыша имя Герусет и своё училище.

Пернатый дракон углублялся в каменистую пустошь, выискивая, что именно ему подготовили в качестве испытания, но первая встреча застала его врасплох. Из трещин в камне поднялся полупрозрачный дымок, собираясь в три призрачных фигуры неупокоенных душ. Они окружили Атонтепа, унылым воем переговариваясь между собой:

— А раньше сосуд спирта три пшика стоил, всегда можно было скинуться и на троих разлить… Как стал стоить четыре, жизнь кончилась!..

— Пьянство до могилы доведёт… — дракон, опустившись на все четыре лапы, чуть расправил крылья, отступая, однако призраки быстро двигались, не давая ему покинуть своей круг.

Правда и нападать не спешили, продолжая зацикливаться на своём:

— А как ещё развлекаться? Двоим могут тройничок предложить, четверым в картишки легко сыграть… И бутылка дцатого года ровно на три стакана разливается…

«Каменный биом» подготавливал факультет Забызнан, подготавливавший историков, практических мифологов и экстремальных археологов. Неудивительно, что тут подготовили подобное испытание… С духами прошлого и излишними историческими подробностями.

Рассеять призраков Атонтеп не решался: обычно он пёр в испытаниях напролом, но сейчас от него явно требовали работу не грубой силы или боевой магии, а ума.

Он сел в собачью позу и принялся думать, морщась и прижимая уши, пока призраки ныли. Но думалось в какофонии жалоб плохо. И проблема постепенно решалась будто сама собой, души постепенно истончались, выговаривая из себя те психологические травмы, что не давали им упокоиться. Но если ждать, пока они исчезнут сами по себе, к финишу не успеть!

Втянуть их души и превратить их в ту же валюту, чтобы потом отпраздновать победу? Но не этого же от него требовали… Оставался только один способ.

Он взял валявшийся под лапами камень, одним ударом когтя, укреплённого простеньким заклинанием, рассёк его напополам, высвободив сердцевину, и приложил свою широкую лапу. В человеческом теле вырабатывалось минимум десять грамм этилового спирта, в драконьем его было ещё больше — и вместе с выделением воды, прямо в каменной плошке появилось немного самогонной водки.

— Как раз на трёх делится, — выдохнув, дракон взял чашу в обе лапы и поднял над головой. — Примите за проход.

Это их быстро отвлекло от старых проблем — призраки даже не спросили, за чец счёт банкет, и вошли в этот сосуд, исчезнув внутри него. Атонтеп положил кубок на землю и отправился в ущелье с более ровным дном, чем острые скалы вокруг. Там, рядом со входом в пещеру, на пьедестале с замысловатой резьбой покоилась светящаяся сфера.

Выверяя каждый шаг, дракон прошёлся рядом с шаром Откуда посреди каменной равнины взялся столь притягательный взгляду предмет? Он попытался оценить возможности сферы аурозрением, но даже для внутреннего взгляда она представляла собой только лишь круг света. Один момент Атонтеп заколебался, нет взять ли её — ведь она вполне могла иметь отношение к его испытанию — но в следующий миг его посетила иная мысль. Сфера действительно могла относиться к испытанию, только как раз в обратном значении. Хмыкнув, дракон решительно направился в пещеру, оставив сферу лежать там же, где она была.

Уже с порога Атонтеп увидел кучу обгорелых скелетов в каверне, а ещё услышал из её глубины два противных спорящих голоса:

— Меня не обманешь! Я трусы шиворот навыворот надел, меня не проведёшь!

— Раз ты такой зоркий, что промахиваешься каждый раз? Всех я уложил! Тоже мне, охранничек!

Дракон неслышно вильнул к стене, скрываясь в тени. Скелеты могли быть антуражем, а могли оказаться и настоящими, вместе с теми, кто их положил, перенесённые на поле испытания через ткань вселенной.

— Ага! Вон он! — взвизгнул первый.

Выходит, прокрасться не получилось…

Атонтеп ускорил своё тело, чтобы не подставится под возможную опасность, и молнией взвился в воздух, запрыгнув на узкий каменный карниз слева от себя, на краткий мин предоставившего ему укрытие и позволившего осмотреться.

Те спорщики-охранники оказались мелкими сморщенными гуманоидами с магическими посохами. Гоблины, обычно слабые в магии, но от этих двух исходила неслабая аура.

Не рискуя, дракон перемахнул на пол, стараясь удерживать обоих противников в поле зрения и не дать им зайти с двух сторон.

— Эй, кто же так гостей встречает!

— Те, кто тут всё охраняет! — они ответили хором, но один сразу добавил:

— Это я охраняю, а ты только зенки пялишь!

— Да в кого бы ты попал без моей наводки! — ответил ему в тон второй.

— Знаете, вы бы разобрались между собой, кто из вас главнее, прежде чем проход закрывать, — прервал их Атонтеп. — А то ведь так и будете спорить постоянно! Давайте я вам даже помогу решение принять… Как незаинтересованная сторона со стороны?

— Прямо незаинтересованная? — недоверчиво переспросили гоблины, но оружие опустили.

— Ну тогда что важнее по-твоему, найти врага или укокошить?

— Неправильно мыслите! Найти, прибить — это каждый сможет, любой абсолютно! А вот вы попробуйте вместо врага друга увидеть и найти!

— Мы как минимум уже с тобой разговариваем. Но так мы лучшего не определим!

Ну, философия дружбы и всеобщей любви никогда не была основной для школы Герусет, так что Атонтеп особо на результат и не надеялся.

— Раз лучший может быть только один, сразитесь друг с другом!

Что и сказать, этот способ оказался куда более эффективен! Атонтеп задержался ещё всего на полминуты, после чего перешагнул через недвижимые тела и продолжил испытание.

Привыкший к подлым подставам за всё время обучения у Тёмных, Атонтеп углублялся в пещеру осторожно. Но даже так он не успел увернуться без потерь, когда из стен закачались подвесные топоры и закружились лезвия. По ту сторону перехода захихикал мелкий рептилоид-кобольд, управлявший этими ловушками.

Несколько лезвий чиркнули по боку и крылу дракона, распоров перепонку и оставив на шкуре кровавый след. Один из топоров тут же был встречен магическим барьером и завис перед мордой Атонтепа в искрящемся пространстве.

Этот парень его разозлил, и с ним вести милые беседы дракон уже не собирался! Добраться бы только до кобольда и вытряхнуть его душу… Но сделать это было не так-то просто. Если первое и второе испытание требовали от дракона сообразительности, то здесь всё зависело от ловкости, силы и умении маневрировать между смертоносными лезвиями. И хотя Атонтеп был отлично подготовлен к испытаниям с такими условиями, мельтешение ловушек заставили его усомниться в своих силах. Но и уронить свою честь, нажав на кнопку в стене и позорно выйдя из испытания, он не мог себе позволить!

Понаблюдав за циклами вращений и покачиваний, он решился прыгнуть в нужный момент, замирая в безопасных местах и снова прыгая, пока не добрался до перепуганного кобольда. Не обращая внимания на его мольбы о пощаде и жалкие съёживания, Атонтеп вонзил в него лапу, вырывая рёбра вместе с душой. Разорванный кобольд мгновенно погиб, а шрамы Атонтепа затянулись до порезов — его тело частично восстановилось при помощи энергии этой душонки.

Финальная комната испытаний представляла из себя зал-арену с несколькими балконами вверху и вокруг — там сидели и кровожадно наблюдали владельцы самых дорогих билетов. По арене ходил, внимательно наблюдая за Атонтепом, массивный каменный голем без головы, зато с горящим глазом в груди. Это испытание точно можно было пройти лишь силой и волей.

Чему Атонтепа достаточно обучили.

Он рванулся вперёд, быстро перепрыгнул влево, сохраняя дистанцию от голема, пытаясь спровоцировать его на первый удар.

Голем медленно подпрыгивал к дракону, подскакивая на мощных каменных копытах, а потом резко перешёл на таран. Атонтеп рванулся навстречу, ударив лапой в огненный кристалл с энергией, и дававший голему возможность двигаться. Но в нём было слишком много сил, да и защитили её хорошо — Атонтеп вырвал только небольшую часть искусственной души, и она тут же стала развеиваться. Голем замахнулся обеими руками, собираясь взять в захват Атонтепа и швырнуть его в стену арены, но Атонтеп уже ухватил энергетическую нить, отлетел подальше, вытягивая силы из голема на расстоянии. Магический механизм слабел. Зрители переглядывались и хмыкали — им будто не хватало зрелищности, настолько легко Атонтеп «развёл» своего противника. Маг понял это, зловеще и перекошено ухмыльнулся, и для разнообразия поддал по каналу в голема свою энергию — но разрушительную. Оживший камень загудел низкочастотно и зловеще, с потолка обрушился шквал огненных шаров, ударявших в случайные места арены, дракон только успевал отшарахиваться.

Феерия яростных разрывов покрыла всё тело голема, разметав каменную крошку во все стороны не хуже шрапнели, однако Атонтеп уже успел отлететь на более-менее безопасное расстояние и установить перед собой ту же защиту, что ставил перед летящими лезвиями.

Когда голем громыхнул последним разрывом, лишь несколько песчинок попадали к задним лапам дракона, тогда как всё остальное либо пролетело мимо, либо повисло в воздухе каменным утилем. Атонтеп сбросил крошку на землю, увидев свой приз — на месте голема метров в двух над землёй парил серебряный кубок в виде знака бесконечности, с кипевший внутри энергией. Испытание было закончено.

Желая ещё покрасоваться перед зрителями и гордясь скорой победой, Атонтеп поднял один из осколков каменного испытания, похожий на грубый шлем, и водрузил себе на голову, взяв кубок лишь после этого — и взлетел с ним на гору обломков, приподнимая почётный приз.

Следующие участники соревнований показали себя хуже первого. Антро-гиен, электрический маг, погнался за болотными огоньками и захлебнулся в трясине водного испытания Жимора. Сергалка на огненном испытании Агневара не справилась с первой же загадкой, где нужно было зажечь все свечи, «переключая» группами горящие и негорящие, и вышла из соревнования сама. На человеческую девчонку, проходившую воздушную полосу препятствий Буктвора, обратили внимания, лишь когда она успешно прошла по плитам с буквами на другой конец зала, избежав всех ловушек. Достаточно было лишь проходить по буквам так, чтобы они составляли слова о волшебстве.

Дарья была одета в тёплую синюю шубу и держала руки в муфте — в высокогорной части арены морозил снег.

— Кажется, справилась… — выдохнула она серым облачком, окинув взглядом свой путь, и только после повернувшись лицом к двум массивным каменным плитам, поставленным в виде раскрытой книги. Царапины, слабо различимые простым глазом, образовывали на этих каменных страницах замысловатые руны драконьего приговора, где один-единственный символ вмещал в себя немало информации.

В узкий проём между этими плитами лежало громадное существо, похожее на контур двухголового медведя с ночным небом и ломаными линиями созвездий внутри. Существо это спало, но ни обойти, ни перелететь его Дарья не могла. Впрочем, решение она имела: вытащила из внутреннего пространства муфты сладко пахнувший пряник и кинула его чуть в сторону от прохода.

Животное медленно приподняло одну из голов, сделав шумный вдох, от которого по полу пробежала снежная пыль; затем но медленно поднялось, несмотря на несколько эфирное строение тела явно привлечённое запахом лакомства…

Дарья аккуратно обошла полупрозрачную громадину по другой стороне ущелья, прижимаясь к обледенелой стене шубой. Две головы вырывали пряник друг у друга и на девочку внимания не обращали, а та и рада была побыстрее перебраться от вступительного испытания к настоящему.

Узкий проход выводил на арену.

Готовая ко всему, девушка решительно направилась вперёд, тем не менее, готовая в любой момент прыгнуть прочь, если только покажется какая опасность. Но вместо опасности в воздухе возникла огромная сверкающая надпись: длинная, закручивавшаяся серпантином, разделявшаяся на строчки и снова сливающаяся в текст.

Девочка вытащила из-под полы шубы толстую книгу сказок — подобное побеждается подобным. Текст перед нею задрожал, обретая формы, очертания некоей зловещей фигуры, сверкающие буквы приобрели опасную тонкость и стальной блеск; стараясь не обращать на это внимания, почти перестав выдыхать облачка воздуха, Дарья продолжила подготовку ритуала, распахнув книгу на второй четверти…

Это была колыбельная, и её короткие плотные строчки слетели со страниц, расползаясь по воздуху волнистыми червячками. Встраиваясь между враждебных букв или оплетая их, они лишали вражеские буквы силы, заставляли их расцепляться друг с другом и развеиваться чернильным дымком.

Тихая, но красивая и волнующая дуэль набирала обороты. Сверкающие острые буквы меняли форму, пытаясь сложиться в новые слова, но произнесённые лёгким, детским голоском слова Дарьи пронзали их и растворяли в ничто.

Зрители зааплодировали сильнее, чем прошлому победителю — то ли умилились молодой чародейке, то ли пожелали согреться на морозе. Взяв свой кубок в варежки, Дарья поклонилась, а потом превратила свой приз в посох с жарко горящим навершием.

Оставшиеся в воздухе слова колыбельной замелькали, засверкали, собираясь в многогранные, но не колючие сияющие звёзды. Дарья повела посохом, и магические огни разлетелись к зрителям, золотом и светом прогоняя не только холод, но и плохие мысли, одаривая всех и каждого кратким, но таким нужным мгновением нежного душевного тепла…