Тварь

Глава 1

Ты всех милуешь, потому что всё можешь, и покрываешь грехи людей ради покаяния

Прем. 11:24

Когда в центральной части Российской Империи всё громыхало началом нового века, в провинциях слышались только глухие угрожающие отголоски. Но слушались ли они кем? – тогда об этом никто сильно не задумывался.

Помню, как открыв однажды утром очередной выпуск «Сибирской жизни», я прочитал первое попавшееся мне сообщение, что и запомнилось надолго, но без всякой осмысленной надобности. Это был обрывок из узкого столбика военных новостей, публиковавшихся регулярно и выдаваемых одним сплошным предложением:

«Русский Инвалид» сообщает: «По всеподданейшему докладу начальником штаба главнокомандующему о подвиге и мученической кончине крестьянина деревни Бабаловки, Дубенского уезда, Волынской губернии, Стефана Веремчука, помогшего группе наших разведчиков и геройски спасшего их от австрийцев, перевезя по одному на своём челноке с занятого врагами берега Иквы на наш берег и, несмотря на уговоры, вернувшегося в свою деревню, где его австрийцы мучительно истязали и замучили насмерть, Его Величество всемилостивейше повелеть соизволил: назначить пенсию матери и вдове покойного Веремчука – первой в размере 120 рублей в год, второй – 250 рублей, малолетних сыновей его Макария, Леонтия и Фёдора определить по достижении ими соответствующего возраста на казённый счёт в одно из учебных заведений, по усмотрению матери, со специальным сельско-хозяйственным образованием, разрешить открыть повсеместную подписку-сбор на постановку памятника-часовни на могиле мученика, предписать настоятелям всех мирских и монастырских церквей путём проповедей и бесед объяснить прихожанам глубокий смысл и значение праведной жизни и высокого подвига Стефана Веремчука и ввиду чистой и глубоко-религиозной жизни Веремчука описание его жизни и подвига, составленного по показаниям семьи покойного, его односельчан и чинов 76 пехотного кубанского полка, бывших очевидцами геройского подвига и мученической кончины Веремчука, издать для широкого распространения как среди всех частей и команд русской армии, так и повсеместно среди мирного населения империи. Высочайшее повеление. Петроград, 18 декабря 1915 года».

Страшно даже представить, что крылось за словами «мучительно истязали и замучили насмерть». Хотя страшным здесь оставалось лишь мгновенное впечатление, что влекло не душу, а ум, и пугало литературными картинами, но не более того. На самом деле, долгое время мне приходилось пугаться того, чего боится большинство моих сограждан – неожиданных поворотов судьбы. Такие повороты всегда сулили неприятности, но разве мог я подумать, что повседневные неприятности обернутся настоящим переворотом всей моей жизни? Конечно же нет.

Тем более связывать происходившие обычно где-то и с кем-то другим страшные вещи со своей собственной повседневностью никогда не было принято в нашем обществе. По крайней мере, в том обществе, что я называю «нашим» никакие далёкие ужасы не могли перекрыть бытовых человеческих опасений, мелких страхов и забот о хлебе насущном.

Как обычный человек я боялся неожиданностей только в качестве повседневного зла, не рассчитывая на их долгосрочные последствия. В конце концов, из неожиданных гадостей от ближних и состоит часто вся острота жизни, так разве не следует этих самых «ближних» и опасаться острее всего?

Приведу пример. Нас, если разобраться, вполне обоснованно пугают неожиданные приглашения в гости, исходящие от случайно встреченного знакомого, с которым не виделся с самой юности. Они заставляют нас испытывать дискомфорт. Особенно, если эти приглашения происходят от людей, с которыми мы были когда-то давно знакомы и даже участвовали в каком-то общем деле, но не виделись уже «сто лет». Прошли годы, а в голове за это время созрели фантомы. Фантомы из наших представлений о тех нас – прошлых. И вот, приходится оказаться в ситуации, когда эти фантомы могут столкнуться с реальностью.

А вы все изменились, верно ведь? Вы уже не те молодые и неосмотрительные люди, вы – уважаемые и заслуженные граждане приличного общества. Но вдруг кто-то вспомнит от тех прошлых ситуаций нечто, что неприятно и даже нелепо оказывается вспомнить сейчас? И мы уже боимся такого приглашения в гости, мы уже раздражаемся, что не смогли отказаться – мы боимся и раздражаемся возможной непредсказуемости предстоящей беседы.

Но на самом деле вся эта непредсказуемость лишь показывает нашу слепоту, ибо каждый день совершенно неизвестен, каждый день таит в себе большое количество таких непредсказуемостей, но мы просто разучились это понимать. Мы ослеплены повседневностью.

Годы. Они беспощадно потрачены на то, чтобы обрести эту размеренную слепоту. Но на самом деле каждое неожиданное столкновение со старыми знакомыми и приглашение в гости ничем не отличается от любой другой неожиданности каждого нового дня. Даже больше, мы скорее должны пугаться нового дня, в котором всё может произойти. А приглашение в гости как раз должно нас успокоить, дать маленькую иллюзию, что вот в этом всё как раз понятно. Да, таково одно из мелких наблюдений о жизни, ну или о том, что мы называем словами «наша жизнь».

Как вы, возможно, уже догадались, а, возможно, наоборот даже и не подумали о том, но я был служителем культа, а подобные красноречивые рассуждения являлись частью моего необходимого духовного образования с неизбежными элементами мирского свободомыслия и философствования по поводу бытования в уме мирского здравого смысла.

Философичность ума я действительно приобрёл на третий год обучения в духовной академии, а вот свободомыслие было моим собственным открытием, случившимся в ходе совершения побега из классической гимназии. Тогда я, помнится, страстно желал отыскать древние курганы каких-нибудь ханов или племенных вождей и выкопать оттуда сундуки с золотом. Деньги не являлись целью, они были всего лишь необходимы для покупки корабля и подготовки моего кругосветного путешествия. Конечно же, меня поймали уже к вечеру, но то чувство свободы так и осталось первым настоящим опытом серьёзного решения человека, освободившегося от пут навязанного ему распорядка дня.

Сейчас, когда в приближении Пасхальной весны 1953 года от Рождества Христова объявили о смерти великого вождя и отца народов Иосифа Виссарионовича Сталина, события молодости кажутся мне далёкой легендой, но записать их я решил по другой причине. Одна история того легендарного времени потрясла меня до глубины души или того, что там сегодня можно назвать сущностью человеческого существа. Конечно, сии записки не поведают о великих свершениях или катастрофических ощущениях моих современников, но что-то в этом есть высокое – записать историю одного бытового, прямо-таки обыденного убийства. Вот я и записываю.

Все мы в конечном счёте полны разных убийств и нет никакого прока читать здесь морализаторские проповеди. Но некоторые мелкие на первый взгляд дела часто приводят к совсем не мелким последствиям – вот о таких последствиях я и расскажу ниже.

Будет ли читатель у моих записок? Бог весть. Но если таковой найдётся, то сразу оговорюсь, что ничего антигосударственного или богоборческого мне на ум не приходит, я лишь рассказываю то, чему сам являлся свидетелем, не более того. Провинциальный город Барнаул совсем не центр мира, но тогда, в те дни, он стал центром событий самого пренеприятного характера. А аукнулись эти события самым непосредственным образом в моей личной судьбе.

По большому счёту, всё, что мне сейчас кажется важным, это найти оправдание тому несчастному, что послужил катализатором душевного брожения, ибо такова роль священника – найти человеку оправдание, даже если на то нет никаких человеческих оснований. И хотя я давно не священник, и даже не тайный монах, но то ли привычка, то ли воспитание побуждают к состраданию и всем тем человеческим чувствам, что живут в нас даже в самые тёмные времена, а проявляются в простых и неприметных действиях.

Мои записки это одновременно и исповедь, и подаяние нищему, только кто здесь нищий – совершенно не важно, ведь нищета, как известно, понятие относительное. Впрочем, так же как и богатство. А исповедь, она и в Советском государстве исповедь, здесь добавить нечего.