Твоя невеста и пленница. Том II

Она лежала, покачиваясь на волнах словно лодочка, и смотрела в надвинутые почти на самое море сизые тучи, опалённые по краям светом. Между тучами виднелся узкий просвет ярко-голубого неба. «Совсем, как его глаза», – подумала она.

– Что ты сделала, Руэри?

«Руэри – это я. Это – моё имя».

Мысли плескались, как ленивые караси в жаркий летний день. Ру оглянулась и увидела его. Он сидел на дощатых мостках, спустив ноги в колебание волн и смотрел куда-то вдаль, мимо неё.

– Риан…

– Вспомнила?

– Ты убил моего отца.

– Ты знаешь, что это сделал не я.

– Ты.

Она встала, прошла по воде и остановилась в двух шагах от него. Губы её дёргались от напряжения:

– Ты убил моего отца, зная, как много он для меня значил. Ты не любишь меня, но влюбил меня в себя, и я понимаю, для чего тебе это было нужно. Но хуже всего то, что ты хочешь убить Бастика. Я могла бы тебе всё простить, но не это, Риан.

Ветер рассмеялся и посмотрел на неё. У него были голубые-голубые глаза, и Руэри вдруг поняла, что голубой – это цвет смерти.

– Ты мне простишь и это, Ру.

Она зашипела и попятилась:

– Не подходи! Не прикасайся!

– А то что? – Риан, смеясь, обнял её.

Руэри не заметила, как именно он оказался рядом. Дёрнулась, но не смогла вырваться. Голубые глаза затягивали.

– Я тебя ненавижу!

– Ух ты! Впечатляет. Я знаю тебя, Ру. Знаю твоё сердце и твой ум, я знаю твои мечты и пороки. Ты говоришь, что я убил твоего отца. Что ж… Но разве сам Ульвар не проповедовал принцип силы? Если он был слишком слаб, а я – силён, разве то, что произошло, не вызвало бы его одобрения? Когда молодой волк подрастает и чувствует в себе власть и силу, он всегда бросает вызов вожаку…

– Ты – не бросал! Ты приехал, как жених, ты использовал другого…

Ветер вновь рассмеялся. Резким солёным порывом разметало волосы обоих.

– У волков нет разума, – прошептал Риан, чуть наклонившись к её губам, – а у людей – есть. Сила разума сильнее силы силы. Я оказался умнее, а, значит, сильнее. Твой отец завоевал власть и расслабился, привык, что равных ему в Элэйсдэйре – нет. И проиграл.

– Мой отец был болен!

– Стар и слаб. И болен. И потому его сожрал молодой и сильный. Ру, ты ли не знаешь законы власти? На вершине горы может стоять лишь тот, кто может стоять. И всегда есть тот, кто хочет встать вместо стоящего. Такова правда жизни и власти, и ты её знаешь, девочка.

Голубой омут затягивал. Его глаза заполняли мир, холодные, сверкающие. Руэри прыгнула и нырнула в эту голубизну. Она неплохо умела плавать – отец считал, что человек должен быть всесторонне развит. Руэри гребла и гребла, пытаясь погрузиться на самое дно, ей крайне важно было узнать, что на нём находится, из чего оно состоит. И она даже обрадовалась, когда попала в мощную воронку, затягивающую вниз. Но внезапно закончился воздух. Девушка отчаянно забарахталась и всё же сдалась: инстинкт взял вверх, и она вдохнула, почти не осознавая, что сейчас в горло хлынет не воздух, а вода.

Но этого не случилось.

– Ру, – прошептал Ветер, обнимая её плечи, – я не стану ругать тебя за обман. В конце концов, это так естественно для тебя. Я был даже восхищён, как ты это провернула. Подумать только! Обмануть меня! Могу даже понять твои чувства: горе по отцу, страх разрушенного доверия. Ты ведь перестала мне доверять, верно, Волчонок? Напрасно, конечно…

– Напрасно?! Ты лгал мне!

Она размахнулась и ударила его острым кинжалом. Вырвалась, отпрыгнула. Риан с любопытством посмотрел на тающий клинок.

– Любопытно, – прошептал, вынув его из груди и разглядывая. – Ты умеешь управлять снами, Ру?

– Ты меня обманывал! Ты лжёшь и лгал! И ты говоришь: напрасно?!

Ветер поднял руку, кинжал взмахнул крыльями, оборачиваясь чайкой, и с жалобным криком умчался прочь.

– Лгал, конечно. Ру… Зайчонок, какая ж ты мелкая всё-таки. И как ты похожа на брата… иногда.

Он нежно провёл пальцами по её щеке, а потом вдруг подхватил на руки, словно игрушку, и Руэри в ужасе обнаружила, что она и есть – игрушка. Маленькая кукла. Её руки и ноги словно одеревенели, губы не шевелились, и только глаза видели.

– Твой отец совершил ошибку, – прошептал Риан, нежно целуя её лоб, висок, ухо (она это чувствовала), – он слишком оберегал вас от реальности и подлости жизни. Кто бы мог подумать, что Уль – Уль! – станет таким нежным отцом. Даже ты, моя девочка, слишком нежна, слишком наивна. Конечно, я тебе лгал. И был бы идиотом, если бы говорил правду. А я – не идиот. Но я сейчас имел ввиду иное доверие. Я же сказал тебе: ты – моя. Я тебя выбрал. А, значит, ты в безопасности.

«Но Бастик – нет!» – завопила Руэри мысленно.

– Бастик – нет, – согласился Западный ветер. – Он стоит на моём пути. Но зачем тебе такое ничтожество? Слабенький, романтичный мальчик, зачем он тебе?

«Он не слабенький! Он просто очень молод…»

– Предположим. Тем более, его нужно уничтожить, пока он не набрал силу. Разве не так?

«Он – мой брат… и вообще! Прекрати немедленно! Я – не кукла!»

Риан хмыкнул:

– Да ладно?

«Я знаю, что ты – властелин снов. Здесь ты можешь делать, что пожелаешь. Но это – всего лишь сон! И рано или поздно я проснусь!»

– А вот в этом я бы не был уверен на твоём месте. Пока я не разрешу – не проснёшься, Лисичка. И да, можешь даже умереть, если я захочу. Или провести во сне всю оставшуюся жизнь.

Ей стало по-настоящему страшно. Сердце забилось, как безумное.

– Я напугал тебя? Это хорошо. Я и хотел тебя напугать, маленькая. Ты любишь могущество, тебе нравится ум и сила. Этого всего во мне в избытке. Ты ни в ком больше не найдёшь ничего подобного. Просто будь со мной, девочка. Не становись мне врагом.

«Риан… пожалуйста… я не хочу так…».

– Быть куклой? Ру, мне нравится твоя сила, смелость, хитрость, моя коварная королева. Я не стану наказывать тебя за твой проступок, но… Хочу, чтобы ты поняла, что будет, если я рассержусь по-настоящему.

«Я поняла».

– Хорошо.

Руэри вдохнула и закашлялась. Подняла руки и испуганно посмотрела на них. Она вся дрожала от пережитого потрясения, тряслись даже колени.

– Ты – ужасен!

– Тем лучше для тебя, что я тебе не враг, не так ли?

– Во сне я не могу лгать?

– Да. Не можешь, – засмеялся он и нежно поцеловал её. – Это приятный бонус для меня.

– И неприятный – для меня. Риан… я люблю Бастика. Он – мой брат. У тебя же тоже есть младшие братья и сёстры, разве нет? Прошу тебя…

Она устало ткнулась лбом в её плечо. Риан провёл рукой по её волосам.

– Я не буду его убивать, Ру, – прошептал хрипло. – Даю тебе слово. Но это не значит, что он не умрёт. Да, я не стану его уничтожать. Но твой брат сделает это самостоятельно.

Руэри в ужасе посмотрела на жениха. Ветер усмехнулся:

– Мы все сами творим свою судьбу, Ру. Даже твой отец. Люди делают шаги, а потом, оказавшись в конце выбранного пути, поражаются, как там оказались. Я не стану убивать Себастиана. Но и помогать ему не буду.

– Тогда помоги мне! Я хочу остановить эту ужасную войну. Риан, пожалуйста… Мне больно видеть, как она губит моё королевство. Моих людей… Как огонь идёт по моим землям и льётся кровь…

– Да ты ж моя добрая! – расхохотался Ветер. – Ру, я был готов к твоему коварству, к злобе, мстительности, к подлости… но не к милосердию. Не надо. Не разочаровывай меня. Мне в тебе другое нравилось.

– Риан!

Она обхватила его шею, привстав на цыпочки, и прижалась щекой к щеке.

– Риан, я прошу тебя. Я… я действительно всё тебе прощу. И смерть папы, и… Останови войну! Я знаю, что ты это можешь сделать. Я… я буду очень любить тебя. Но… пожалуйста, пожалуйста, умоляю: останови это!

– Остановлю, – прошептал он, тая в воздухе. – Но не сейчас. Помнишь, я обещал тебе сорвать Персик? Сейчас моё желание возросло.

– Нет! Сейчас. Риан!

Но его уже не было. Только дышал ветер и плескались волны.

Руэри распахнула глаза и села на узкой кровати. Сглотнула, продавив ком в горле. Облизнула пересохшие губы.

– Значит, – прошептала хрипло, – мне нужен тот, кто её остановит.