Ты и Глорфиндейл

Так уж вышло – каким-то чудом... каким-то чудом ты осталась в квартире одна. Это обычная типовая жилплощадь, в обычном городе. И вечер намечался самый обычный – посидеть в интернете, постирать. Убраться. Когда дома вся семья, разве это возможно?

Каким-то чудом...

Распахнулось окно; по квартире пронесся свежий ветер, пахнуло липой и песком. И ты поняла – здесь кто-то есть.

Ты бросила грязную посуду, которую укладывала в посудомойку, прихватила телефон и керамический нож, и пошла по стеночке из кухни в комнату.

В гостиной, на только что тщательно отчищенном ковре сидит мужчина. И улыбается тебе.

Это странная улыбка, резкая, как шрам; его небольшие, непредсказуемого цвета глаза широко расставлены, уши вытянуты и заострены, а брови разлетаются двумя причудливыми волнами. Одна чуть выше другой.

Он очень худощав – и пока он встает, высоченный, почти упершись макушкой в люстру, волосы его расправляются и накрывают плечи живым потоком злата. Очень широкие плечи – по сравнению с узко схваченной талией.

Поднимает руку – пустую руку, в мирном жесте.

- Не нужно оружия, - говорит он мягко, и голос его течет низкими обертонами, а акцент похож на французский. – Я не сделаю тебе зла.

Ты смотришь растеряно – на него. На его узкое запястье, на котором на тонких шнурках и цепочках болтаются неведомые амулеты; на великолепную кисть с длинными пальцами. И почему-то веришь.

- Вы... кто? Как вы сюда попали?..

- Мое имя тебе ни о чем не скажет, - уголок губ дергается. – А куда я попал?

- Это... моя квартира... дом в городе... Лесная улица...

- Квартира?.. А какая это твердь?

Твердь. Ты начинаешь думать о крепких парнях в форме санитаров. И приглядываешься – на остроухом тонкая золоченая кольчуга... узкие штаны, сплошь вышитые, тисненые сапоги из натуральной кожи. Из очень хорошей кожи.

А еще у него меч и кинжал.

Мужчина откидывает волосы назад совершенно не женственным движением. Резко, чтобы не мешались. Снова улыбается.

- Могу я попросить воды?

Так хочется пить, что живот свело от голода, и переночевать негде. Ты начинаешь думать, когда же вернутся домочадцы. Но... твой взгляд все останавливается и останавливается на мужчине.

- Вам лучше уйти.

- Я скоро, очень скоро уйду. Так могу я попить? И что это за твердь?

- Земля. Вода на кухне.

Он следует за тобой – а ты почему-то чуть стеснительно откладываешь нож, и пытаешься сделать фотку пришельца телефоном. Исподволь. Потом вдруг, осмелев, поворачиваешься к нему, поднимаешь телефон, щелкаешь. И тут же отправляешь лучшей подруге.

Мужчина проходит мимо, не обратив внимания на эти действия. Берет кувшин с питьевой водой, в котором болтается серебряная фигурка, смотрит – находит чашку на подставке. Движения уверенные, но словно чуть-чуть вслепую. Ты не можешь отделаться от запаха липы. От ощущения чуда.

Пьет – какая у него шея...

Ты немного пятишься. И неожиданно говоришь:

- Хотите вина? И пиццу – я купила... разогреть пара пустяков.

- Можно вина, - легко соглашается мужчина, кружит по небольшой кухне. Какого он роста? Проходя в дверь, нагнулся. Трогает пальцами семейное фото, снова улыбается. Странно, губы полные, но производят впечатление шрама. Сколько ему? Тридцать, тридцать пять.

Руки.

Ты смущаешься, открываешь бутылку крымского белого, уж что есть. Суешь в печь пиццу. Достаешь два бокала... лучших. Ты собираешься пить с вором или бандитом, с косплейщиком, сбежавшим от санитаров?

Да. Потому что запахи липы и песка не оставляют сомнений – это чудо.

Он освоился – коснулся пальцами стен; так кот метит территорию. Забрал бутылку из твоих рук. Налил вино.

- Как тебя зовут?

Ты отвечаешь.

- Я пью за хозяйку дома... – он салютует бокалом, не чокаясь, и медленно пьет. Ты едва отпиваешь... когда гость ставит пустой бокал, ты, словно завороженная, протягиваешь ему ломтик шоколада. Держа в кончиках пальцев. Шоколад хорош под полусухое.

Ты забыла про пиццу. Но не забыла духовка – она коротко звонит. Пришелец косит светлыми глазами – сейчас они цвета аквамарина, а секундой раньше были аметистовыми – нагибается... губами забирает из твоих пальцев шоколад.

Он странный.

Красив так, что это просто не укладывается в голове.

И в то же время его лицо как пламя, которое может быть и прекрасным, и страшным.

Ты смущаешься, и так и стоишь, держа руку на весу. Ты собиралась мыть полы. На тебе домашние брюки, майка, видавшая лучшие времена; волосы в простой хвост, косметики нет. Духов нет. Только дезодорант. Но ты почему-то понимаешь, что это – создание, с которым имидж не важен. Совсем не важен.

- П-пиццу будете?

Он подходит ближе. И вблизи к запахам песка и липы добавляется конский пот, металл, кожа, усталое тело. Предложить ему пойти в душ?..

Ты краснеешь.

Он нагибается. Именно нагибается – сильные руки берут тебя за плечи, а странные губы шоколадно целуют.

Затем он шепчет, оставаясь очень близко:

- Твердыня Земля? Это же чудесно... землянка.

Ты не знаешь, куда деваться. И потом... вот-вот кто-то да вернется.

От отпускает тебя и выпрямляется – снова вознося свою златую главу почти под потолок. Идет в комнату, распахивает дверь на балкон. Смотрит.

- П-проще выйти в дверь... если вам уже пора...

Он встает к парапету незастекленного балкона.

- Не проще... совсем не проще.

Проводит пальцами по шее. Вытаскивает причудливый кулон, висящий на простом шнурке – золотой, усыпанный какими-то сверкающими камнями. Разрывает веревочку. Протягивает.

- Меня зовут Глорфиндейл... Глорфиндейл из Гондолина. Спасибо за вино и гостеприимство.

Ты рвешься его остановить...

Но слышишь, как кто-то из домашних поворачивает ключ в замке.

На секунду отворачиваешься – балкон пуст.

Он ушел по балконам?..

А позже ты плачешь. Первый раз – когда выясняется, сколько стоит эта вещь. Эта. Вещь. Его подарок.

Второй – когда тебя все-таки уговаривают ее продать. В семье так много проблем. А тут они решаются разом. И очень надолго.

И третий. Когда ты мучительно желаешь увидеть его еще раз. Странные, широко расставленные глаза. Изогнутые причудливыми волнами брови – одна чуть выше другой. Полные губы, которые кривятся, словно это рваный шрам.

Глорфиндейла.

Зато теперь можно надеяться.

Он где-то гуляет по крышам. Тут, на твердыне Земля. И да, ему понравился шоколад. А у тебя осталась слегка размытая фотка, наполненная золотым сиянием. Поворот горделиво посаженной головы, плащ волос, острое ухо, бровь, взгляд сверху.

Глорфиндейл.