Ты помнишь, как было?

Добрый колючий ёж

Да, он груб. Нечуток. У него душа в колючках: прикоснувшийся к ней сразу отстраняется, уколотый ехидством. Больше всех достается близким, они отстраниться не могут. А можно ли жить среди людей, раня близких своих? И его полощут, мнут и давят, вырывают колючки, чтобы затем, безопасного, допустить к миру Жизни. Да, всё правильно, но… будет ли потом кому войти в твой мир, Жизнь? Ведь он – Ёж. В этом его сущность – душа в колючках. Потеряет колючки – потеряет себя.

Но ведь и колючки могут быть нежными. Мягкими. Ласковыми. Только нужно этому учиться – колючему жить среди людей. Долгий, мучительный, но возможный путь.

Есть бегство, которое нельзя назвать позорным – бегство в завтрашний день. Если кругом сумерки, и обида горит ядовитым цветом – закрой глаза. И открой их в завтрашнем дне: сильный, решительный, готовый идти сквозь неудачи всю жизнь. И даже если никто не увидит, что за колючками прячется добрая и беззащитная душа – что ж, так тому и быть.

Ясно вижу: в далеком далеке, вскинув на плечо сумку с шутками, по холмам времени уходит в светлый завтрашний день добрый колючий ёж, унося на колючках души улыбки друзей.

1980 г.

С тех давних пор минуло… да, больше сорока лет. А ёж все так же идет. И нечего больше добавить.

Юной паре

Здравствуй, осень-непогода, вот и кончилась свобода.

Накликал свою беду – прямо к загсу я бреду.

Может, осень заманила, листопадом закружила?

Только миг и слово «да» - и попался. Навсегда.

Ты в чехол гитару вложишь – вдруг детишек потревожишь?

И жена забросит петь – будет спицами звенеть.

Листопадам всё кружиться, юным к загсам торопиться.

Взгляд влюбленных смел и чист… падай, падай, желтый лист.

1982 г.

Эту песенку я пел на свадьбе своих хороших знакомых давным-давно. Потом – на собственной. Еще – дочери. Но у песни какая-то мистическая энергетика: счастливая невеста с той далекой свадьбы, первая красавица и умница, умерла очень рано от рака горла, мой первый брак развалился с дребезгом через семнадцать лет, дочь… ну, у нее все в порядке – только она в Англии, тем и спаслась, наверно. Больше ее никому петь не рискую, да и голос потерял.

Шотландская овчарка Клиф о своей хозяйке Ларисе

У гнилой реки есть больша гора,

И на той горе посреди двора

Весь в ошейниках и репейниках

Ощущаю я нетерпение.

Я три дня не емши, устал скулить

Лорки не было – некому суп налить.

Вон она в доме рыскает лисонькой –

За меня хлопочет Ларисонька!

Шаг у Лорочки, как у колли

И глаза под цвет серой моли

Голосок смешной, звонкий-звонкий

Как у той противной болонки…

Руки крюками – недотрога!

Зубы щелкают, как у бульдога

Что ей ласки, нежность телячья?

В доску, в корень наша, собачья!

Лорка, жрать хочу – загибаюсь!

Что ж ты, бестолочь, убегаешь?!

Это ж в душу мне наплевательство!

Над животною – издевательство!

Но в голодном виде я очень злой!

Оскорблюлюбого, чужой иль свой.

Знайте : мы, овчарки – холерики!

Р-разбегайтесь все, я в истерике!

Лучше сам пойду и продамся я

На унты мужские иль дамские!

Лучше волку в пасть, чем голодным пасть

В Енисей упасть, навсегда пропасть!

Чтоб влюбилась она, распроклятая,

В парня грязного да кудлатого!

Чтоб гонял ее – как она меня!

Чтоб… кормил полраза в четыре дня!

Дружба кончена-позаброшена!

Ей свинью б подложить хорошую…

На экзамене все припомню!

И приказ «сидеть!» - не исполню!

1982 г.

Сочинилось после того, как я этой засранке выражал свои чувства, а она с улыбочкой советовала: «Лучше пирожок съешь!» За день сочинил и подарил – ей, как ни странно, понравилось. Потом… потом подруга, очень хорошая подруга уехала на Украину, там вышла замуж, прижилась… и сейчас ненавидит меня и всё российское смертной ненавистью, вот такая сэлявуха.

Интерклубовская девочка-фиалка

Яркий луч сквозь шторы окон просочился ненароком,

На фиалочьи ресницы тени кинул.

Ты сказала: «Мы похожи,

И друг другу мы поможем,

Если вместе дело можем двинуть».

Что за красота! Счастлив я всегда

Поболтать с прелестной дивой!

Эти плечи, эти ноги!

Я в восторге, я в восторге!

И фигурка, и походка – фирма!

О сотрудничестве клубов завивала мысли клубом,

И совместная работа – в лучшем свете!

Что за бредни и заботы

Эти клубные хлопоты?

Мне один лишь лучик светит!

В темные глаза, как на образа

Я почти полюсь в экстазе!

Эти джинсы, эти туфли!

Невозможно выбрать лучше!

Гибкость талии зовет и манит!

…..

Легкие шаги… есть же чудаки

Обсуждать с Фиалкой – дело!

Лучше б по уши влюбиться,

В бездну счастья провалиться!

Я в дальнейшем буду смелым!

1983 г.

Еще одна моя подруга юности, Дина. Только эти стихи от нее и остались – весь комплект прелестей обвинил страну в антисемитизме и уехал навсегда с мужем и сыном в Америку, где сейчас и процветает, потихоньку приобретая все более четкий американский акцент в русской речи. Ах да, еще она подарила мне два прекрасных наблюдения после поездки в Днепропетровск к родне: "Я думала, это я такая умная, обаятельная и привлекательная, а оказывается, это наш национальный признак! И вот чем отличаются русские и евреи: для евреев немыслимо приехать к родне и не навестить своего троюродного дедушку, а для русских... а знают ли русские такую степень родства?"

Взгляд поэта

Небо плачет: прозрачные изумрудные капли скользят по синему небу как корабли неведомого флота и падают за далекие горы; плачут горы: тяжелые бурые слезы-скалы веками текут вниз, тихо и покорно огибая деревья; деревья плачут: искристо-желтая смола сочится из стволов, сверкая на солнце, и падает на дно морей прозрачным янтарем; плачет вся Земля, оставляя в леденящем космосе теплые воздушные слезинки-шары, которые, остыв, бесприютными кометами скитаются во Вселенной…

А, может, это слезы в глазах поэта исказили мир?

1980 г.

Написано под мощным впечатлением от латиноамериканского магического реализма, как раз тогда познакомился с Амаду, ну и Есенин добавил. Тут же отправил знакомой студентке Политеха из Челябинска. Она категорично решила: «Тебе надо учиться!» И вот как понимать?! Что дебил-недоучка или что талант неограненный? Естественно, принял второе. Учился и учусь всю жизнь. Кстати, студентка. Мы провели вместе два вечера – сидели, болтали, гуляли по городу (в поисках места, где б уединиться, но не нашли). Всё, больше не встречались никогда. Но что-то осталось внутри, как… как негасимая звезда. Потом интернет, стирание границ и расстояний… нашлись в Одноклассниках. Поздравлялись на праздники, то-се. Потом пошутил, просто пошутил, честно. Прилетел ответ, что в бешенстве закинула мою книгу на шкаф и читать никогда не будет! Облился холодным потом и возблагодарил небеса, что не нашлось в юности, где уединиться! Потому что наша совместная жизнь однозначно была бы яркой, но очень короткой! Она б меня прибила в первой же ссоре!

Кстати, о местах уединения: некуда было простому строителю пригласить девочку, некуда. Общага, четыре человека в комнате и бдительная вахта. И когда женился и гулял с тремя детьми, своего жилья не было. И когда увольнялся с четырьмя детьми на руках, так и оставался пятым в очереди льготников. Это к тому, как в социализме обеспечивали жильем. СССР – он очень разный был. Кто-то жил как в коммунизме, а большинство вот так.

Давай слетаем на Луну

Давай слетаем на Луну?

И подожди хихикать. Ну,

Сама подумай, как это полезно.

Сказать ты можешь всем вокруг:

- А это вот тот самый друг,

С которым вместе на Луну залезли!

Он мне теперь совсем как брат,

И если кто ему не рад,

То знайте – мы с ним вместе ускорялись!

Мы в апогее пили чай,

А в перигелий невзначай

Его рюкзак и кеды потеряли!

Там есть тропинка, Млечный Путь…

Ох и длиннющая, аж жуть!

Парсеки нам мозолей понабили!

Он на руках меня тащил,

Дрова искал и суп варил…

Вот так всегда друзей бы находили!

Я за него теперь горой,

Хребтом, всем сердцем и душой,

Он за меня – душою, сердцем, телом!

Красиво, правда? А сейчас

Ничто не связывает нас.

Ну ни одно какое-нибудь дело.

И потому я говорю:

- Давай слетаем на Луну!

А если это все же не случится,

То будет боль, и будет грусть,

И будут клятвы «я вернусь»…

Я знаю все, что дальше совершится.

А дальше – рядом мы пойдем

И будем изредка вдвоем –

Пока что эти встречи в нашей власти!

Потом придет злодей какой

И скажет: «Стань моей женой»…

Вот так твою судьбу осветит счастье…

А эта тоненькая связь,

Та, что пыталась удержать

Меня с тобой, натянется – так больно!

И сдаст. И в небо улетит.

И в зимнем ветре закружит.

Потом в весеннем ветре, в летнем, в вольном…

- Но это нить. А что же мы?

И нам дороги суждены?

- Нам? Нет. Два незнакомых человечка

Поднимут наши имена,

Походки, лица и дела,

Пойдут… А мы умрем. Совсем. Навечно.

1986 г.

Не умею писать стихи, но в эти – душу вложил. Там такая девочка была, такая… маленькая, светленькая, как солнышко. Улыбчивая! А моя жизнь семейная тогда трещала, как «Титаник». Но… я пришел все же к ней в общежитие. А ее нет. И ее лучшая подруга, такая флегматичная девушка под метр девяносто, спокойненько сообщила, что она уехала к своему бывшему парню. И что она вообще бывших парней не забывает. И тем же спокойным голосом предложила лучше дружить с ней. Хотя пять минут назад представляла мне своего жениха. У меня тогда речевой аппарат отнялся. Потом, через много-много лет, выяснилось, что она в тот день ездила искать меня в деревню, где я работал учителем и откуда совсем недавно уехал… Две судьбы устремились в порыве друг к другу – и разминулись во временах и пространствах. Остались только стихи.

Стихи в скобках

Есть забавный подвид «бытового» творчества – подарочные стихи. На день рождения, на дату. Вот эти из их числа. Но вообще – это я доказывал своей выпускнице, что даже подарочные стихи можно писать… да как настоящие стихи, по-другому не скажешь.

Если б я бы не был лысым и злым,

Презирающим любовь (женщин тоже),

Я б воспользовался средством любым,

Чтоб Светлане (но об этом чуть позже).

Я сумел бы отыскать те слова…

(О, какие бы слова отыскались!)

Чтобы губы… (э, постой, не туда…)

… чтобы УШИ у нее открывались

И ловили жадно речи мои,

Скажем, этакие: «леди Светлана!

Имя ваше – это солнца лучи,

Это – тайна светлых зорь на полянах!

Всё, что светлое – то ты. Эос. Маин.

(Эвенкийская богиня огня).

Света – светлый день. Жемчужина мая.

Или – ясный, теплый свет янтаря.

Но!

Стоит Светке возгордиться чему –

Я сумел бы отыскать слово тоже!

Я сказал бы: «Светка – Зорька – Муму!»

(Но об этом ни к чему. Это – позже,)

А позже… видимо, придет человек:

Молодой, не лысый, крепок и важен.

И случится то, что было вовек:

Он и влюбится, и речи доскажет,

Не дописанные здесь. Я же – пас.

(Пошутил и хватит. К месту, как раз.)

Мы пересеклись с ней через несколько лет. Жизнь у нее сложилась… трудновато. А какой еще она может быть у детдомовки в девяностые? И она призналась, что когда ей бывало совсем хреново, она доставала листочек вот с этими стихами, читала – и снова обретала веру в себя. Для меня это – высшая оценка моей работы. Не в деньгах, а в том, что намного дороже.

И в тему о подарочных стихотворениях: следующее не мое, а обо мне. У нас в школе была отличная группка девчонок – преподавательниц начальных классов, они все время со мной бодались, кто лучше сделает сценарий к очередному торжеству, смотру, празднику и вообще. Это я к чему: язвительности в этом «подарке» гораздо больше, чем видно на первый взгляд. Язвительности, ревности, злорадства… у нас были очень эмоционально окрашенные взаимоотношения! Тут язвительность как суслик: его вроде нет, а он здесь.

Загадка

Я вам загадаю загадку,

А вы отгадайте ее:

Кто двойку поставит в тетрадку,

Не знаете коль ничего?

Кто правила и орфограммы

Доходчиво вам преподаст?

И будешь без папы и мамы

Заданья зубрить, что задаст.

Кто в транспорте много читает

Со вкусом у всех на виду?

И, кроме того, понимает,

Что автор имеет в виду?

Кто, словно забыв в сладком трансе

Учительский скромный оклад

И кариес, и о балансе,

Без меры жует шоколад?

Кто спас от собаки детишек

И жизнью своей рисковал?

За наших, за манских мальчишек

Собачке чуть пасть не порвал?

Кто лепит, как будто из глины,

Детей – трюкачей, циркачей?

Чей опыт уходит в глубины?

Скажите, пожалуйста, чей?

Кому всего этого мало:

РЕБЕНОК, И ДРЕВО, И ДОМ?

Не дом, а квартал! И аллея!

Бригада детишек при том!

Кто может, с французом столкнувшись,

Сказать пару ласковых слов?

Кто, русской душой встрепенувшись,

Во Францию ехать готов?

Кого не отпустим в чужбину?

Париж проживет без кого?

Заявим в глаза, а не в спину:

МЫ ЛЮБИМ И ВЕРИМ В НЕГО!

Странно, что именно рождало зависть. Способность не задумываясь ставить заслуженные двойки. Да, для учителей это опасно, но… если учишь честности, надо быть и самому честным, не так ли? Отдельно завидовали, что мои ученики сами делают домашние задания, при том, что я ни разу для этого не обращался к помощи родителей и вообще родительские собрания ненавидел всей душой. Но ведь это взаимосвязано – личная честность и честность учеников, это же все на поверхности. А с собакой – вот тут чистая язва писала. Не детишек пришлось спасать от собаки, а собаку от них. Два деревенских волкодавчика сцепились, и мой лихой ученик полез разнимать своими кедами, отбивать своего слабенького песика. Пришлось более злобного слегка придушить и перекинуть в палисадник, откуда собакен спокойно ушлепал по своим делам. Но со стороны, да, выглядело зверством.

Ну а книги в автобусах я и сейчас читаю, а шоколада вроде наконец наелся, больше не тянет. J