Ты приезжай

Осень 1989 года

Катя погрузилась в переживания за судьбы героев книги настолько, что не услышала, как к ней подошла подруга и одноклассница Лена Мялицына.

— У! — Лена ухнула почти как сова прямо в ухо зачитавшейся подруги, и Катя вздрогнула от неожиданности, едва не выронив из рук тяжёлую библиотечную книгу.

Девочка сидела по-турецки на обитой дерматином широкой скамье в фойе местного дома культуры.

Катя Романова и Лена Мялицына — двенадцатилетние подруги-семиклассницы — занимались в студии современного танца дома культуры села Озёрное*.

Учебный год начался совсем недавно, и девочки сразу после пятого перешли в седьмой класс, минуя шестой, поскольку изменилась школьная образовательная программа.

Озёрное — большое село, райцентр, в котором расположены известные птицефабрика и молокозавод, три школы (десятилетка, восьмилетка и вечерняя), музыкальная школа, хорошая библиотека, большой и современный дом культуры, центральная районная больница и профессионально-техническое училище.

Кроме того, к Озёрному относятся совхоз «Заря», машинно-тракторная станция и автотранспортное предприятие.

— Что читаешь? Нам же ещё ничего не задали по литературе! — Лена устроилась на скамейке рядом с подругой и поставила на колени новую сумку.

— «Дети капитана Гранта», — Катя прикрыла книгу и показала Лене шершавую серую обложку с чёрной надписью.

— И охота тебе читать, когда не задали! — Лена поджала губы и пожала плечами.

Катя слезла со скамейки и начала разминать затёкшие от сидения по-турецки ноги.

— Ой, чуть не забыла! — радостно воскликнула Лена. — Смотри, что мне Лариса отдала!

Девочка начала энергично перебирать содержимое сумки и наконец извлекла откуда-то прозрачный пластиковый футлярчик цилиндрической формы.

— Вот, — Лена с гордостью протянула ладонь в сторону подруги.

— Что это? Помада? — равнодушно спросила Катя.

— Да, проявляющаяся! Почти половина осталась!

Лена сняла колпачок, выкрутила почти бесцветную помаду, похожую на гигиеническую, и сунула её Кате прямо под нос. Катя почувствовала резкий ягодный аромат.

— А что значит «проявляющаяся»? — отодвигаясь, спросила она.

— Смотри! — торжественно воскликнула Лена и провела помадой по своему запястью.

— Ого! — не сдержала удивления Катя, поскольку прозрачный след постепенно превратился в ярко-малиновый.

— Вот так-то, — значительно кивнула Лена и спрятала помаду в сумку. — Лариске Лёня новую подарил, а она мне эту отдала.

Лариса Мялицына, старшая сестра Лены, училась в одиннадцатом классе и встречалась с одноклассником.

Катя достала из кармана сумки старую мамину косметичку, в которой хранила шпильки, невидимки и заколки, и начала убирать в пучок длинную тёмную косу. Преподаватель танцев Алевтина Николаевна строго следит за тем, чтобы воспитанницам во время занятий не мешали волосы.

Через минуту руки девочки замерли, а сама она так и застыла, держа одну из шпилек в зубах и глядя на двоих парней, появившихся в фойе.

Это были девятиклассники из их школы, активисты, спортсмены и просто общепризнанные красавцы Андрей Борисов и Саша Котельников.

Кате давно, ещё с прошлого года нравился Андрей, но она тщательно скрывала от всех свою симпатию, поскольку Андрей нравился очень многим девочкам, не только ей.

Невысокая скромная Катя и заговорить бы с ним никогда не решилась, потому считала, что её шансы быть замеченной Борисовым равны нулю. Мысленно она составляла длинные и логически выстроенные диалоги, но понимала, что мечты так и останутся мечтами.

Лена толкнула подругу локтем и указала глазами на парней, сдающих куртки в гардероб.

— На гитару пришли, — прошептала она на ухо Кате.

— На какую гитару?

— С этого года занятия начались, потому что в клубе теперь появился гитарист, Алексей Михайлович.

— То есть можно на гитару записаться?

— Алексей Михайлович не всех берёт, — покачала головой Лена. — Он же в ансамбле ещё играет.

— Откуда ты всё знаешь? — удивилась Катя.

— Лариса рассказала. Котельников и Борисов её зовут в школьный ансамбль, на ионике играть. Она же музыкалку окончила.

— И как Лариса? Согласилась?

— Думает ещё. У неё ведь выпускной класс, ей не до глупостей.

Катя впервые в жизни пожалела о том, что записалась когда-то в танцевальный кружок, а не в музыкальную школу. Вот она бы точно не стала раздумывать, если бы Андрей Борисов пригласил её в ансамбль!

С занятия Катя и Лена возвращались уже в сумерках. Потом подруга свернула во двор кирпичного трёхэтажного многоквартирного дома, а Катя пошла дальше, к частному сектору.

Когда проходила мимо магазина «Сельхозпродукты», заметила через приоткрытые двери очередь, а потом на крыльцо вышел мужчина с бумажным пакетом, полным белого винограда.

Осталось пройти совсем немного до улицы, на которой жила Катя, и девочка припустила бегом.

— Мам, там в кооперативном виноград продают! — выпалила она, миновав сени и распахнув двери.

Сразу у входа располагалась кухня, и мать с отцом как раз ужинали, когда пришла, а точнее, влетела запыхавшаяся Катя.

— Видела я, но там очереди́на, — пожала плечами Тамара Ивановна, мать Кати.

Катя была третьим ребёнком в семье, самой младшей. Когда она родилась, матери исполнился сорок один год, а отцу, Павлу Степановичу, — сорок три. Сейчас Тамара Ивановна уже была на льготной пенсии как многодетная мать, но продолжала работать в бухгалтерии молокозавода. Павел Степанович работал старшим механиком на машинно-тракторной станции.

Старший брат Кати, тридцатилетний Володя, давно жил с семьёй в Чебоксарах; с родителями, средним братом и сестрой практически не общался. У его жены не сложились отношения со свекровью, поскольку родители Володи были изначально против выбора старшего сына.

Володя остался этому выбору верен, несмотря на противодействие со стороны близких, и отношения с родителями с тех пор поддерживал исключительно номинальные.

Средний брат Кати, двадцатишестилетний Костя, был пока не женат, а жил и работал на Севере. Костя приезжал раз в год, летом, всегда с подарками.

Он единственный баловал Катю. Хоть его визиты были редки и длились недолго, для девочки они превращались в праздники.

Мать всегда была строгой со всеми, порой даже суровой. Отец с ней лишний раз не связывался, сохраняя подобие нейтралитета и умудряясь балансировать. Володя не интересовался Катей как таковой, он её если и помнил, то совсем маленькой.

— Мам, я хочу винограда. Я сама пойду в магазин, буду в очереди стоять, — Катя, хоть обычно и старалась обходить острые углы, могла быть порой очень упрямой и настойчивой.

— Не выдумывай-ка! Снимай куртку, переодеврйся, руки мой и за стол! — отмахнулась мама.

Катя продолжала стоять у двери и прикидывла, сколько денег у неё осталось от тех десяти рублей, которые ей оставил Костя, уезжая, и получится ли достать незаметно эти деньги из книжки. А если получится, то как Катя объяснит, откуда они у неё? Костя не велел никому говорить, что оставил ей деньги.

На выручку пришёл отец, который неожиданно решил оспорить решение супруги. Он встал из-за стола, подошёл к вешалке и достал из кармана рабочей куртки деньги.

— Зашабашил сегодня, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд жены. — Вот, держи, дочь. Беги, а то не достанется винограда.

— Спасибо, пап! — выдохнула Катя и выскочила за двери.

Она знала, что отцу сейчас от матери влетит. Во-первых, за то, что деньги скрыл. А во-вторых, мама опять начнёт читать ему лекцию о том, что в воспитании дочери они должны придерживаться общей линии, а не оспаривать решения друг друга.

Интересно, почему «общая линия» всегда должна быть та, на которой настаивает мама?

Катя быстрым шагом шла к магазину, вдыхая влажный аромат осеннего вечера. Она очень любила осень! Осенью было не так скучно, как летом, когда жизнь Кати, казалось, замирала, и от тоски спасали только книги.

Учёба Катю не тяготила; скорее, наоборот. С наступлением учебного года начиналось движение, и жизнь кипела. А теперь вот ещё и виноград в магазине появился! «Виноградное» время — самое любимое время года для Кати.

Очередь оказалась не маленькая, но и не критично огромная. Катя уже была на середине и стояла, размышляя о своём. Она думала о том, разрешат ли ей родители бросить танцы и записаться в музыкальную школу, как вдруг причина возникновения подобных идей появилась прямо перед девочкой.

— Привет, — тихо сказал Андрей Борисов. — Тебя ведь Лена зовут?

— Нет, Катя. Лена — это моя подруга.

— Дюха, ты перепутал, — усмехнулся Саша Котельников, который стоял тут же и держал в руках гитару в чехле. — Лена — это сестра Ларисы Мялицыной.

— А, точно, — кивнул, улыбаясь, Андрей.

— Парни, вы тут не стояли, — сказал пожилой мужчина, который занял очередь за Катей.

— Как это не стояли? — удивлённо и даже будто немного возмущённо воскликнул Котельников. — Мы вот, Катерину отправили очередь занимать, все вместе из дома культуры с занятий идём.

— Да, — обернувшись, подтвердила Катя.

Ей было всё равно, что она обманула тех, кто стоял в очереди за ней. Душа девочки преисполнились гордости и торжества. Ещё бы, ведь она, Катя, смогла принести пользу Андрею! И теперь он стоит с ней рядом так, будто они пришли в магазин вместе.

Андрей высокий, на целую голову выше Кати. Стройный, темноволосый и кареглазый. Саша среднего роста, русоволосый и зеленоглазый. Оба очень симпатичные, каждый по-своему, но Кате нравится Андрей, при взгляде на него сердце замирает. Особенно сейчас, когда он стоит совсем рядом.

— Ты в доме культуры давно занимаешься? На какой кружок ходишь? — спросил у Кати Саша.

— На танцы хожу уже пятый год, — обрадованно ответила Катя и спросила, совсем осмелев: — А вы? На гитаре учитесь играть?

— Мы оба понемногу играем, но сейчас появилась возможность позаниматься у профессионала, — серьёзно и значительно ответил Андрей. — У нас же музыкальная группа в школе.

Парни начали рассказывать о занятиях у Алексея Михайловича, и время в очереди пролетело незаметно. Ребята вовсю демонстрировали Кате свою взрослость, а она слушала их истории, почти разинув рот.

Через полчаса Катя, Андрей и Саша вышли из магазина, держа в руках пакеты с виноградом. На улице совсем стемнело, и парни проводили Катю до угла её улицы.

Как только они ушли, Катя бросилась бегом вдоль соседских домов. Девочка осторожно прижимала к себе бумажный пакет с виноградом, сердце колотилось как сумасшедшее, а душа порхала от счастья. Вечер получился просто волшебным. А впереди ещё виноград...

* * * * * * *

Конечно, Катя и не ожидала, что теперь они с Андреем и с Сашей резко станут друзьями, но всё же в глубине души надеялась на перемены к лучшему. Думала, что ребята начнут её замечать, здороваться с ней хоть иногда, однако ничего подобного не произошло. Ни Андрей, ни Саша в упор не видели Катю.

Прекрасный и волшебный осенний вечер постепенно превратился в бережно хранимое светлое воспоминание. И тем не менее от своей идеи Катя не отказалась.

Сначала девочка хотела уговорить гитариста Алексея Михайловича, чтобы он взял её на обучение, но поразмыслив, передумала. Во-первых, даже если бы уговоры подействовали, её взяли бы в группу для начинающих, а Андрей и Саша занимаются в более сильной группе. Они рассказывали об этом тогда, в очереди.

А во-вторых, если допустить, что она научится играть на гитаре, в школьную группу её всё равно не примут. Гитаристы там и без Кати есть, а нужен ребятам именно клавишник. Конечно, сейчас на ионике играет Лариса Мялицына, но весной она окончит школу и уедет.

Катя знала от Ленки о том, что Лариса собирается поступать в медицинский институт, а значит, уедет в Пермь. То есть, место клавишника опять освободится.

— Мама, папа, — нерешительно заговорила Катя как-то за ужином. — Я хочу записаться в музыкальную школу. Там открыт дополнительный набор.

— Зачем это? — удивлённо нахмурилась Тамара Ивановна.

— Буду учиться играть на пианино.

— А танцы? — спросил Павел Степанович.

— Не хочу больше на танцы ходить.

— Не выдумывай! — отмахнулась мать. — Так и будешь с места на место прыгать?

— Мам, я на танцы уже шестой год хожу, с младшей группы дошла до старшей. Не до пенсии же мне там танцевать!

— Ещё года два вполне можно. Тем более, в доме культуры все кружки бесплатные, а за твоё пианино знаешь, сколько надо платить? У Руфы, сослуживицы моей, сын учится на фортепианном отделении, так она каждый месяц по двадцать восемь рублей платит, бешеные деньги! А инструмент? Где его возьмём?!

— Мама, но...

— Всё, разговор окончен. Дай отдохнуть после работы, не компостируй мне мозги своими глупостями.

Катя не выносила, когда мама разговаривала с ней и с отцом таким тоном, — безапелляционным, пренебрежительным. Так, будто она королева, а они — нерадивые и неумные слуги.

И если в более раннем детстве девочка терпела, глотая обиды и сдерживая рвущиеся на свободу гневные слова, то теперь, в подростковом возрасте, всё чаще испытывала нарастающее глухое раздражение.

— Спасибо, я наелась, — Катя отодвинула тарелку и встала из-за стола.

— Куда это ты? — воскликнула Тамара Ивановна.

— Уроки делать, — уходя, бросила Катя.

— А ты чего молчишь?! — раздалось за спиной Кати, и девочка поняла, что сейчас мама сорвёт плохое настроение и раздражение на отце.

Катя выучила уроки, накинула куртку, вышла во двор и села на кусок бревна, стоявший почти как пенёк около вольера с собаками. У них жили две большие дворняги.

Минут через десять на крыльце появился отец, спустился, устроился рядом с Катей, достал пачку сигарет и спички.

Несмотря на то, что Павел Степанович был старше супруги на два года, выглядел он намного моложе даже с учётом появляющихся морщин. Возможно, причиной было то, что Тамара Ивановна редко улыбалась, и вид у неё почти всегда был недовольный.

Не придавали шарма и короткие химические кудри, однако другую причёску женщина носить отказывалась. Практично и укладывать не надо, — так она объясняла свой выбор.

Большие светло-серые глаза отца смотрели, казалось, куда-то вдаль, не замечая Катю. У Кати точно такие же глаза, и вообще она больше похожа на папу.

— Завтра сходим к Анфисе Дмитриевне. Не плачь, — примирительно заговорил отец.

Катя не ответила, но после того, как отец вновь надолго замолчал, не выдержала:

— А кто это? И зачем мы к ней пойдём?

— Анфиса Дмитриевна раньше работала в музыкальной школе, хотя уже тогда была на пенсии. Она вела уроки и Володи. А сейчас на заслуженном отдыхе.

— Но ведь Володя учился играть на баяне, а не на пианино!

— Ну и что? Анфиса Дмитриевна сама вела у него общее фортепиано, значит, хорошо владеет этим инструментом и сможет заниматься с тобой.

Отец сдержал слово: на следующий день они отправились в частный сектор, расположенный достаточно далеко от их дома.

Анфиса Дмитриевна — очень активная и общительная женщина с некогда чёрными, а теперь наполовину седыми волосами и бойкими тёмными глазами, — Катю под свою опеку взяла при условии, что девочка будет помогать ей по дому и ходить в магазин за продуктами. Брать деньги за занятия категорически отказалась.

Конечно, Катя согласилась, а потом с радостью и энтузиазмом принялась за работу. Через месяц она прекрасно разбиралась в нотной грамоте и смогла бы наиграть несколько простых мелодий.

В один из серых и промозглых дней середины ноября у Кати подошла очередь дежурить по классу, поэтому пришлось вечером идти в школу, чтобы вымыть пол в «их» кабинете. Сосед по парте заболел, и девочка дежурила одна.

Было уже без пятнадцати восемь, когда Катя закрыла кабинет и сдала ключ на вахту. Она как раз собиралась покинуть здание школы, когда услышала звуки музыки.

Неведомая сила повела Катю в сторону столовой, рядом с которой располагалась каморка, где хранились музыкальные инструменты.

Остановившись у приоткрытой двери, выкрашенной в бежевый цвет, девочка жадно вслушивалась в ритмично звучавшие аккорды и не замечала ничего вокруг.

— А ты откуда здесь? — неожиданно раздалось за спиной, и Катя резко обернулась.

* Село Озёрное в данном тексте вымышлено автором. Все совпадения с названиями реально существующих населённых пунктов случайны