Тьма, что шепчет ее имя

1.Раунд «голубых глаз»

Девушка вошла в комнату, дверь услужливо и тихо за ней закрылась. Можно было не делать попытку ее открыть, – дверь в комнату полуразрушенного готического собора была из крепкого дуба и широких задвижек. Нечисть, затащившая сюда жертву и покорившая людей, побега не допустит.

Разрешили лишь платье. Свое платье. Все остальное с нее стащили, хотя зачем им браслет, кольцо, трусы?

Страх еще не пришел.

Комната застыла в темноте — лампы светились, но свет от них не распространялся, – густая, живая тьма, вязкая, как смола, поглощала свет в этом квадрате брошенной комнаты.

Квадрат с четырьмя темными углами, казалось отталкивал девушку в центр, где оставались остатки воздуха, а воздух притаился под одной из стен, боясь быть выпитым Существом. Среди безропотного безмолвия на лежащей на столе газете шевелилась верхняя страница, ее уголок чуть поднимался под волнами воздуха и чуть опускался. Ниоткуда не раздавалось ни единого скрипа, звуки были выпиты чем-то незримым.

От запахов оставался лишь один, запах чистоты. Так все было стерильно. Девушке показалось, что до этого здесь был устойчивый, тяжёлый, спёртый запах — медленного разложения.

Девушка стояла посреди этого молчания, будто вмороженная в лед. Её руки онемели, ноги вросли в пол, а веки слиплись — не от сна, а от чего-то другого, чего-то чуждого и враждебного.

Она затаила дыхание, чтобы услышать звук, ради которого ее сюда притащили, звук притаившегося существа.

Она не разрешала себе дышать. Но оно дышало. Рядом. Невидимое создание.

Рядом, это внутри стен. Почему она это знала? Его тень просачивалась сквозь стену. Она не видела, но знала: существо следит за ней. Не глазами — чем-то иным, возможно, всей поверхностью свой жалкой сущности, скользящей поверхностью, состоящей из паутины.

Холод прополз по позвоночнику, холод цеплялся когтями внизу живота, а в ушах стучало — не сердце, нет. Чей-то пульс. К тревоге добавилось учащенное дыхание.

Беги, — кричал инстинкт.

Но тело не слушалось. Оно принадлежало уже не ей.

И тогда — голос.

Не снаружи. Из самой глубины черепа, из тёмной щели под сознанием.

Казалось, тьма шептала ее имя, чтобы имя ей помогло выжить.

Платье сползло с нее, как шкура со змеи в процессе линьки.

Те несколько минут, которые она провела в комнате герпетологи назвали бы периодом «голубых глаз». Платье постепенно становилось как бы безжизненным, дряблым и тусклым, его рисунки утратили чёткость, а глаза девушки становились мутно-голубыми.

Озноб прошел, но появилась сухость во рту. Но она сказала первые слова.

— Ты же знаешь, кто я.

И тьма пришла в движение.

2. Раунд схватки

–Ты явилась ко мне, женщина?

Ее бросило в пот.

–Нет! Меня затащили насильно. Меня заводили в разные комнаты, не знали, где прячешься ты, Чистокровный.

Тишину разорвали шаги — тяжёлые, обволакиваемые звуком волочения чего-то мокрого. Они не торопились, будто знали — бежать ей некуда.

Девушка застыла. Кровь стучала в висках, а в горле стоял ком — крик, который не мог вырваться.

И вдруг — прикосновение. Нет, показалось, что прикосновение. Нет! Прикосновение!

Чужая рука легла на плечо. Холодная, липкая, будто кожа мертвеца, пролежавшего в сырой земле.

Она медленно обернулась...

Перед ней стоял мужчина в черном или существо, похожее на мужчину в черном. Голова его была погружена в плотно прилегающий колпак. Светились глаза таким мерцающим огнем: не два глаза, не три… дыры в иной мир. Выделялись уши, – не два, а может, десять. Открывалась пасть, – в разных местах этой огромной головы. Тело его было спрятано в плаще — тьма облегала его, шевелилась, как живая. И вот его голос заскрежетал.

—Девушка с бледной кожей; узкими бедрами; глазами, как мутные лужи; маленькой, но эластичной вагиной; узким влагалищем, в которое не засунешь два человеческих пальца — прижатые друг к другу.

Голос Существа продолжал скрежет, будто сотни шёпотов слились в один.

Комната наполнилась смрадом.

–Я не жертва. Я не буду просить о пощаде. Просить – это подписать себе приговор. Так умерли многие невинные люди в твоих лапах.

–Не боишься. Знаешь, что тебя выбрали для другого.

Она не дышала. Не могла.

— Я ждал тебя...

Его щупальцы впились в её ягодицы, продавливая кожу, и поползли к промежности между ног.

— Ты родишь новое племя жителей Земли.

Он оторвал девушку от пола и прижал к себе. Она почувствовала, как во все ее щели проникают щупальца. Она должна была его принять в себя как можно глубже, иначе ее план не удастся.

…Когда существо обмякло, – она накинула на него тонкое покрывало платья.

Существо дернулось и стало распадаться, будто сшитое из гнилых ниток.

Тогда девушка сказала ему:

–Это было не платье, – это сеть. Материя впитала в себя голоса твоих жертв. Сладковатый запах испорченного мёда.

Существо стало задыхаться и смердеть. Его чешуя трескалась.

–…Поэтому ты слышишь вольные песни людей, а не только их вопли и крики о помощи.

На эту материю лились слезы. Материя ложилась на лужи мочи, крови, и ошметки мозгов тех несчастных, что ты загубил. Каждая нить помнит последние слова и вздохи погибших.

Каждая петля впитала их страх — ты почувствуешь вкус страха и больше не будешь способен на убийство человека. Платье сожжет и испепелит тебя.

Девушка стаскивала с себя куски обугленной плоти. По комнате разлился запах сгоревшего мяса.

…К утру на полу лежал лишь комок слипшейся шерсти и пепла. Нечисть не узнает, что существо исчезло в этих кусках грязи…, что тьма сожрет останки.

3. Раунд покорения нечисти

…В растворенных дверях стояло другое существо, какого они еще не видели.

С лицом, под кожей которого копошились черви, вытягивая лицо в неестественный овал. Глаза скорее напоминали вертикальные острые лезвия ножей. Рот был без губ, лишь щель, из которой вытекала кровь. Шея оказалась чересчур длинной, с кольцами высохшей кожи, которые шевелились при дыхании. Руки с бугорками жировых наслоений, с плавниками, между которыми была натянута мембрана из тонкой, полупрозрачной кожи.

Две пары ног с длинными когтями на пальцах подпрыгивали, готовые к бегу.

Новое существо дрожало и тряслось. Казалось, кости внутри него растворялись.

Существо пробежало сквозь ряды нечисти, потоптав тех, кто оказался под ногами.

Нечисть не ведала о том, что произошло. Если приглядеться, под змеиной шкурой виднелись контуры чего-то другого — будто настоящее тело кого-то было спрятано под чужими покровами. Нечисть последовала за идущим. Нечисть не ведала о том, что человек – изобретательное существо, за которым всегда остается хотя бы один раунд.