Тьма. Том 9

Яркие сновидения отпускали неохотно. Однако та мирная картинка, которая в них была, не соответствовала звукам, доносившимся из реальности. Где-то там стреляли, кричали… И ещё, кажется, что-то взрывалось. Уцепившись за эти звуки, я покинул уютный сон и открыл глаза.

Подо мной обнаружился холодный пол в зале с лестницей. И, судя по тому, что я помнил, это был самый верхний зал подземного комплекса. Что мне и подтвердил голос Синякина:

- Мы как-то оказались на первом ярусе, Фёдор Андреевич!

Я принял сидячее положение и огляделся. На полу остались лежать только Саша, Арсений и Авелина. Больше никого видно не было, в том числе и Тёмы. Однако судя по следам в пыли, недавно здесь лежал весь наш «подземный» отряд.

Свет давали две переносных лампы, стоящие на полу. Синякин сидел между ними со скучающим видом, прислонившись к ограждению лестницы. Одну ногу, перемотанную бинтами, ему пришлось вытянуть. Крови на бинтах я не увидел, но заметно было, что мужчина старается её лишний раз не тревожить.

Я посмотрел на безопасника, а тот уловил молчаливый вопрос и обстоятельно объяснил:

- Пискарёв со своими помчался учинять месть и вершить самосуд. А мои орлы побежали наших сослуживцев предупредить. Ратники тоже ушли, чтобы дружины ваши организовать. А я не могу… – он указал на ногу, туго замотанную бинтами. – Ногу сломал, когда нас откинуло взрывом в коридоре. Вот и остался здесь… А заодно чтоб вас дождаться и предупредить.

- А чего не разбудили? – спросил я.

Остальных ведь кто-то разбудил. Иначе бы тут лежали и другие, не успевшие покинуть сон, навеянный дядей Женей. Не могло быть совпадением, что именно мы четверо дольше всех проспали.

- Подумали, что вы обязательно разбудите её высочество… И в этом случае у нас в городе возникнет острая нехватка управленцев. Вот и не стали будить раньше времени. Может, ещё успеем разобраться своими силами… – криво улыбнулся Синякин, которого, видимо, до сих пор грызло предательство начальника.

И ладно бы только его начальника. Местный градоначальник тоже ведь оказался в этом дерьме по самые совестливые уши замазан… Зато понятно стало, с чего это он так яростно заступался за подрывников и несостоявшихся убийц. Подельники всё-таки…

- Ясно, – кивнул я, вынырнув из мысленного потока. – Ну да ладно. Город ваш, значит, вам и головы рубить… Хотя Саша, конечно, будет очень недовольна.

- Мы постараемся сгладить эту неловкость! – улыбнувшись, пообещал Синякин.

Я, между тем, воздел очи горе, послушал стрельбу наверху, на поверхности… И уточнил:

- И давно они так?

- А там стреляли, ещё когда мы проснулись! – признался безопасник. – Не так бодро, но стреляли. А минут через двадцать, как наши ушли, начали стрелять ещё бодрее. И вот уже полчаса садят… Успели вопрос решить или нет… Не знаю. Да я сейчас многого не знаю. В том числе, как мы тут оказались. Ещё и спящими вповалку.

- Предположим, это я как раз знаю… В общих чертах… – признался я. – Но всё это слишком фантастически звучит, чтобы мне кто-либо поверил. Лучше считайте, что случилось чудо. Все подрывники внизу мертвы, кстати. Думаю, очень скоро их трупы тут окажутся. А греки временно отступили. Но зуб даю: они ещё вернутся.

- И что нам тогда делать? У нас даже близко нет ни одного двусердого, чтоб сравниться с тем чудовищем, которое нас внизу било… – вздохнул Синякин.

Он-то, наверно, имел в виду ромеев. А именно, супермощные удары носатого. А вот я ощупал себя и вытащил из бокового кармана послание дяди Жени. После чего незаметно перепрятал его понадёжнее.

В этот момент нас тряхнуло очередным взрывом где-то наверху. Он оказался таким сильным, что даже у нас под землёй дрогнули стены и пол. С потолка посыпалась какая-то труха. Мы с безопасником, не сговариваясь, задрали головы в попытке рассмотреть потолок.

Это только кажется, что нечему с такого технологичного потолка сыпаться. На самом деле, и там хватает трухи и пыли, чтобы устроить «осадки». Синякин прокомментировал взрыв очень просто:

- Главным орудием засадили… И это прямо в сердце города… Что-то у них там не заладилось!

Конечно, не заладилось… Когда в предательстве замешан не хрен собачий, а высшее руководство, то надо думать, помощников удаётся найти немало. Да и вряд ли такие высокостоящие люди не продумали варианты, что делать, если их раскроют.

Конечно, и безопасники, и люди Пискарёва наверняка привлекли дополнительные силы. Но если стреляли наверху ещё до того, как мы проснулись… Скорее всего, на тот момент причина была другая: изменённое зверьё всё же пошло на приступ.

А это сильно ограничивало наших союзников. Ведь большая часть бойцов, которых они могли подтянуть, была задействована на отражении атаки зверья. Не получилось бы у наших сейчас снять людей со стены и бросить в центр.

Вот, видимо, и компенсировали недостаток сил тяжёлыми орудиями.

- Надо будить Арсения, Лину и Сашу, – решил я. – Если там действительно тяжко, мы хоть помочь сможем.

- Будить надо, – согласился Синякин. – А помогать не надо.

- Почему? – с интересом посмотрел на него я.

- Потому что, как вы, Фёдор, правильно сказали, это наш город, – честно ответил безопасник. – И нам тут жить и наводить порядок. А ваше вмешательство приведёт к тому, что часть жителей решит, что мы плотно под Русью ходим…

- Но ведь так и есть! – я усмехнулся.

- Да. Только людям это знать необязательно! – поморщился Синякин. – Люди должны верить, что живут в Серых землях, а не по законам Руси. Они же для того и бежали сюда, за свободой.

На это мне возразить было нечего. Но и затягивать я не хотел. Если та же цесаревна поймёт, что её не разбудили сразу, обида будет такая, что вовек не оправдаешься. А она всё-таки Рюриковна. У этого рода, подозреваю, личных обид не бывает. Вместо этого они сразу становятся семейными.

Так что, посидев ещё минут десять, я начал расталкивать девушек и Арсения. Правда, делал вид, что сам только-только проснулся и едва-едва разобрался в том, кто я, где я, а главное – что дальше. Ну а затем, естественно, мне пришлось сдерживать Сашу, рвущуюся в бой. Главным аргументом стало то, что бросать внизу Синякина с переломом как-то неправильно.

Когда мы выбрались из-под земли, дойдя до жилых ярусов, нас встречала картина маленького разгрома. То ли местные от избытка чувств не только свергали власть, но и сбрасывали негатив на стены… То ли сторонников у власти оказалось больше, чем ожидалось. А может, и кто-то из силовиков встал на сторону начальства. Как бы то ни было, следы боя виднелись повсюду.

При этом буря здесь явно закончилась. Живых людей на нижних ярусах наземной части встретить не удалось, а стрельба опять-таки велась выше. А вот пару трупов в военной форме, лежащих на остатках какой-то баррикады, мы обнаружили.

- Кто это? – нахмурила лоб Саша, присев рядом и без малейшей брезгливости разглядывая нашивки.

- Внутренняя охрана здания, что-то вроде преторианцев, – ответил Синякин, когда мы с Арсением подвели его поближе. – Жаль, что наши с ними сцепились… Вообще-то там ребята хорошие…

На языке зазудело, что у меня тоже было пятеро хороших ребят, которые пришли зачищать Серые земли, а умерли из-за интриг местных жителей. Но я сдержался. Пока что. Только желваками поиграл.

Когда мы добрались до лестницы, откуда можно было подняться на верхние этажи здания, сверху грохнула целая серия взрывов. А затем долетел многоголосый рёв толпы, рвущейся в атаку, и снова очень частые выстрелы.

- Кажется, прорвались куда-то… И кто-то… – заметил я.

- Наши, небось, и прорвались! – морщась при каждом шаге, хоть мы с Арсением и держали его под руки, ответил безопасник. – Лишь бы трупов было поменьше… Потом ведь не примиримся с их семьями. Так и будем в одном городе жить, а друг на друга волками смотреть.

Сверху раздались тяжёлые шаги: оказалось, это подоспели ратники цесаревны. Саша тут же принялась, едва не сбиваясь на крик, требовать подробный отчёт. А Синякин попросил дать ему передохнуть, и мы с Арсением усадили безопасника у стены.

Я же воспользовался оказией и, подозвав Авелину поближе, выглянул в окно. На фоне сереющего утреннего неба отчётливо виднелись вспышки разрывов. А ещё мелькали росчерки трассирующих пуль. Ну а ситуацию на стенах, к сожалению, первый этаж оценить не позволял.

Зато в наземной части бывшего научного предприятия явно стало тише. Стрельба на верхних этажах утихла, криков почти не было слышно. Разве что возмущённый голос цесаревны, распекавшей ратников за то, что вовремя не разбудили и не взяли в бой.

Что, естественно, Рюриковну расстраивало.

Мы с женой отошли чуть в сторону, чтобы не мешать Саше щедро изливать эмоции. Я коротко рассказал Авелине правду о том, как мы оказались на первом ярусе. Она удивляться не стала. Поверила сразу, только кивала и качала головой. Зато когда появилась Саша и бодрым голосом спросила о том, что именно я сейчас рассказывал жене – от ехидной улыбки мне удержаться не удалось.

- Если бы вы, ваше высочество, отвлеклись хотя бы минут пять назад, узнали бы много интересного… – сообщил я ей с толикой злорадства.

- Выходит, ты знаешь, как мы выбрались?! – сдув прядку волос, лезшую в глаза, возмутилась Саша.

- Знаю, но сейчас рассказывать не место и не время, – кивнул я, наслаждаясь видом вытянувшегося лица цесаревны. – И вообще. Если вы ещё собираетесь покарать местных предателей, то придётся потерпеть.

- Ну Фёдор! Ну ты и хитрый жук! – Саша возмущённо прищурилась, но, кажется, на самом деле, не слишком расстроилась. – Я тебе это припомню, так и знай!..

Мы с Авелиной лишь учтиво поклонились в ответ, пряча улыбки до ушей.

- Я очень надеюсь, что мне всё же оставят тех, с кем я смогу лично пообщаться! – Саша перевела рассерженный взгляд на Синякина.

Но безопасник только руками развёл:

- Ничего не могу поделать, ваше высочество. От меня это, сами понимаете, сейчас не зависит…

Новых вопросов со стороны Рюриковны не последовало. Саша всё-таки унеслась вперёд вместе с ратниками, оставив меня, Арсения, Лину и Синякина ковылять, куда душа пожелает.

Моя душа очень желала в выделенные покои. Но злая необходимость в лице пострадавшего безопасника направила в местную лекарню.

Я думал управиться побыстрее, но упустил из виду, что в городе только что прошёл бой между сторонниками власти и возмущёнными жителями. Лекарня оказалась переполнена. Да и оборона стены от лютого зверья наверняка ещё продолжалась. В итоге, раненых размещали на каждом свободном квадратном метре.

Даже до стойки в приёмной оказалось тяжело пробраться. Пострадавшие сидели не только на стульях для посетителей, но и на полу, и на подоконниках… А на самой стойке, где уставшая медсестра записывала новых и новых пациентов, лежал тяжело раненый боец.

Нас, само собой, пускать не хотели. В приёмной имелась живая очередь, и всем здесь было очень надо. Однако Синякин воспользовался служебным положением. Помахал удостоверением, и сердитые крики «Куда прёшь?» всё же затихли.

Работников лекарни, правда, таким методом ускорить не вышло. Оспаривать право пройти без очереди медсестра не стала. А вот попытку Синякина вклиниться в приём одного из пациентов жёстко пресекла:

- Мужчина, потерпите! Не надо мешать! Вы не видите, у нас завал работы?! – погрозила она нам пальчиком.

Синякин не сразу нашёлся, что ответить. Возможно, безопасник попытался бы настоять, но я успел вставить пять копеек:

- Простите, сударыня, были неправы. Мы подождём.

После такого сдавать назад было уже неловко, и Синякин, зло покосившись на меня, всё же отстал от медсестры. Поэтому ещё несколько минут мы терпеливо прождали, когда освободится доктор. Синякин, конечно, скрипел зубами и злился, но я твёрдо пресекал его попытки сорваться на окружающих.

Да он и сам старался сдерживаться. Испортить отношения с лекарями – дело нехитрое. Но лучше уж не делать этого. Особенно когда на стены прёт изменённое зверьё, а с верхних этажей здания регулярно тащат раненых.

А ещё, честно говоря, мне было приятно его позлить. Я пока что не простил Синякина за враньё насчёт ситуации под землёй. Всё-таки этим поступком он невольно подыграл заговорщикам, заставив нас спуститься в подземный комплекс. Где я и потерял полудесяток Хлебова. И только милостью моего кота и дяди Жени выжил сам – вместе с женой, царевной, Арсением и остальными. Так что… Пусть безопасник позлится – ему будет полезно.

Когда Синякина, наконец, увезли на кресле-каталке, мы с чистой совестью выбрались из лекарни, отошли в сторону, и только там, наконец, подал голос Арсений:

- Ну и как мы оказались на первом ярусе, Федь?

- Нас перенесли туда, – ответил я. – Подробности, уж извини, потом расскажу. Чтобы по сто раз не повторять.

Рассказывать всё равно пришлось бы. Всё-таки местным надо будет объяснить, почему не стоит лазить в подземелья. Очень доходчиво объяснить. Чтобы ещё на полвека хватило. Но у меня язык не казённый. Если много буду болтать, может и отвалиться.

Арсений, естественно, был ответом недоволен. Однако как-то понял по моему виду, что я настроен твёрдо, и нехотя отстал. Только уточнил, какие у нас женой планы на ближайшие пару часов. И очень удивился, когда я сказал про «отдохнуть у себя в покоях и поблагодарить кота». Ну и, если есть вода – хорошенько помыться. А нет… И так переживём.

Сам Арсений отправился выяснять, что происходит. Поэтому в покои мы с Авелиной возвращались вдвоём.

Местные всё-таки навели справедливость сами. Уже потом, когда собралось срочное совещание глав городских служб, я узнал, как именно дело было. Впрочем, всё прошло ожидаемо: Пискарёв рванул к своим, рассказав им о предательстве. Их коллеги быстро организовали бойцов ополчения из тех, кого можно было снять со стен, и пошли штурмовать высокие кабинеты.

И нет, не в переносном смысле штурмовать, ка обычно это делается, а в самом прямом. По пути к ним присоединились рядовые безопасники, которых собрали коллеги Синякина в обход начальства. Само начальство, к слову, удалось взять под стражу тихо и без лишнего шума.

А вот с правителем города не прокатило. В первые минуты местная охрана и преторианцы выступили против жителей. Завязалась серьёзная стрельба. Если бы не общая неразбериха из-за зверья, всё могло бы закончиться весьма печально.

Но сначала, пользуясь численным преимуществом, удалось выбить сторонников власти из радиоточки. А потом, когда радио «Сто» на весь город рассказало о произошедшем, рядовые охранники стали массово переходить на сторону восставших.

Да и преторианцы умирать за предателей не захотели. За исключением немногочисленных сторонников заговора, которые заняли ту часть здания, где располагались высокие кабинеты – в том числе и городского головы Проскурятина.

Заняли хорошо, надёжно. Со стрелковым оружием нечего было и думать прорваться сквозь их плотный огонь. Но тут своё веское слово сказали тяжёлые орудия на стенах, которые «нашим» удалось развернуть в центр города.

Одни разрывной снаряд, удачно залетевший в окно этажа, решил вопрос. Никаких защитников Проскурятина и его клики на этаже не осталось. Правда, и случайным чиновникам, не успевшим покинуть свои кабинеты, досталось.

Увы, взять Проскурятина живым, чтобы повесить в назидание, не удалось. Снаряд прилетел аккурат в его кабинет, где градоначальник изволил строить планы побега. Хорошо ещё, что взрывом ему не обезобразило лицо, иначе возникли бы сложности с опознанием.

Саша, понятное дело, была в бешенстве. Но отменить чью-то смерть, чтобы казнить повторно, не могли даже члены правящего рода.

Зато сразу же, как началось собрание, я порадовал Сашу тем, что надо срочно уходить из города. А на вопрос: «Как?!» – ответил, что средство у меня есть. Но вскоре выяснилось, что есть шансы прорваться и без плетения, полученного мной от дяди Жени. С трудом, но прорваться.

Сколько бы тысяч зверей ни собралось под валами, местные были людьми опытными. И знали, как справиться с этим живым и не очень океаном. Большую часть зверья оперативно перестреляли, так что к вечеру бой был закончен. А защитники втягивали крюками на тросах мёртвые туши внутрь города, на разделку.

Само собой, далеко не всё мясо можно было употреблять в пищу. Но в Стопервом умели проводить обработку мясных отходов так, чтобы они стали безопасными. Старые установки научного предприятия позволяли расщепить всё в белковую массу, избавленную от излишков теньки.

А затем продукты из этой дряни в виде консервов расходились по всем Серым землям. Этой возможности Стопервого очень завидовали остальные местные. Однако повторить у себя такие установки пока никто не сумел.

Всё это я узнавал на ходу, в спешных сборах. Наша колонна готовилась выдвинуться на север ещё до заката. Все понимали, что греки ждать не будут. И раз уж проникли в город, всё-таки разберутся и со мной, и с Авелиной, и с цесаревной – заодно уж.

Иллюзий, что город сумеет отбиться от ромейского скрытня такой силы, не было. Местные даже не собирались ему препятствовать, если уж на то пошло. Формально поселение было независимым от Руси и против чужеземных гостей ничего не имело. Я даже сам посоветовал местным чиновникам проводить греков к месту нашего размещения, чтобы те не учинили беспорядков в городе.

Само собой, стоило скрытням появиться у одних наших ворот, как мы об этом узнали и на полной скорости рванули к другим. Где нас, собственно, и выпустили из города. Я сразу же напитал тенькой плетение, выданное дядей Женей, влив за раз почти треть своего запаса.

И оно того стоило! Звери, которые неслись к нам от кромки леса, азартно щёлкая зубами, мигом потеряли интерес. А мы, словно в облаке отчуждения, понеслись на север, больше не встречая на пути каких-либо препятствий.

Пока греческий скрытень шёл к нашим покоям пешком, мы укатывали всё дальше и дальше на север, выигрывая всё больше и больше времени. Я, правда, не знал, что делать дальше. Потому что на «точке 101», по словам Саши, сильных двусердых тоже не имелось. И охраны там было суммарно поменьше, чем в покинутом нами городке.

А значит, и там отбиться от шпиона будет сложно. Но всё это я собирался решать потом, когда, наконец, доберёмся до места.