Тысяча

Нью-Москоу выживал в руинах, стараясь восстановиться после корпорационной войны всех против всех. Каждый месяц падали высотки, поднимая пыль в вечный смог, погребая под собой историю, былое величие и тысячу бездомных или же неграждан, нашедших в опасных зданиях приют. На обломки налетало воронье, собирая пластик, металл и битое стекло.

Одинокие группы мусорщиков изгонялись профами, сбитыми в артели и оснащенными роботами и тяжёлым грузовыми платформами. Оставшиеся крохи разбирали мародеры и одиночки. Которых, в свою очередь, обирали банды. Пищевая цепочка нового времени, во главе которой стояла корпа.

И не было в мегаполисе ни одного задания не покалеченного боевыми столкновениями. В попытке ухватить свой кусок пирога даже небольшие корпы, численностью менее десяти тысяч разумных, принимали активное участие, заключая между собой пакты, союзы и альянсы, с целью завалить колосса, а затем растащить ресурсы по схронам и ангарам. В момент дележки союзы разрывались также быстро, как и создавались. А затем начиналась профессиональная мародёрка.

Тащили все: от списанных роботов-уборщиков, автоматических турелей, заканчивая декором и проводами. Обглоданный скелет заселялся на следующий день бездомными, бандами и лишенными статуса гражданин.

Большинство караванов в этот же день продавали на чёрном рынке, меняя награбленное на крипто-оазисы, уронив стоимость товара в десятки раз. Но никто не торговался, да и попробуй иным способом реализовать трофеи, где на каждом ящике, ёмкости или контейнере красовался тавро поверженной корпы.

Выжженные кварталы и забитые головами центры репликации, где замороженные мозги ожидали новое тело, согласно купленным заранее «сейвам». Неудачников складывали в курган, в назидание, как на картине Верещагина «Апатеоза войны». В одном ангаре под землёй и укрытым толстым слоем железобетона десятки тысяч погруженных в крио-сон разумных. Друзья соседствовали с врагами, клерки с военными, адепты новых религий напротив еретиков и воинствующих атеистов. Ровненько, на полочках, с порядковый номером и именем. Будто в коллекции филателиста.

Одних ждало новое тело, лишённое изъянов, других цифровое бессмертие и полное слияние с искусственным интеллектом. Новая форма крипто-ферм. Стоимость синтетического тела взлетела до небес, и теперь страховые компании, которые пировали в начале войны, вынуждены были исполнять взятые обязательства. Все чаще появлялись новости, что головохранилища атаковали радикалы или сектанты «чистых». Но все прекрасно понимали, что таким способом центры освобождались от непрофильных активов, уничтожая то, что не слизнула горячим, окровавленным языком война, спасая свои сбережения. Теперь уже страховые репликаторы запускали агентов влияния, чтобы разжечь пламя новой войны. Только битые разумные готовы были на любые лишения, в надежде предотвратить гибель хрупкого мира.

Синт Михаил рассекал полные мусора, обломков и сажи улицы на примитивном байке, переоборудованном в тактическую единицу системы мониторинга и противодействию симбиотам. Рухлядь давно нужно было списать и получить у корпорации с гордым названием «Комбинат шампанских вин», на сленге улиц «пузырьки», новый байк, но Миша очень дорожил своим боевым конём, который помог ему занять место унтер-офицер-менеджера, с достойной выплатой и тремя корпоративных сейвами.

Два из которых он планировал реализовать для возвращения из цифрового чистилища своих близких: сестры Светланы и девушки Кирико. Но до этого момента ещё далеко, в очереди на репликацию сестра находилась в первой тысяче, а вот подружка только в четвёртой. Потому Михаил каждый пятый день, в свой заслуженный выходной, добавлял вручную донаты, для того чтобы сдвинуть сроки на десяток дней вперёд, немного ускоряя процесс.

Через нейро-помощника связывался с интерфейсом криокамер с репликами любимых и подолгу разговаривал с каждой, используя голограммы присутствия. Разум спал в ледяном безмолвии, слепок сознания эмоционально приветствовал инициацию, ожидая новое тело.

Каждый раз Михаил отслеживал номер очереди и разбирал модификации, которые выбрали его родные, советовался, предлагал новые материалы и модули. Но это в пятый день, а сейчас время работать ради семьи, кислородных коктейлей и трех корпоративных сейвов.

Сто четыре минуты пути по грязи, мусору и среди отбросов, банд, мародеров, и его тактическая единица влетела на парковку. Пройдя тщательный контроль и сканирование, байк поднялся на третий уровень парковки в стойло. Теперь забота о дезинфекции, техническом обслуживании и зарядке аккумулятора легла на плечи корпы.

Лифт, рассчитанный на две сотни разумных поднял тело синта на второй километр от уровни земли, где он влился в бурный поток работников, обслуживающих пчелок и менеджеров. Почти две трети присутствующих с уважением расступались перед Михаилом, лишь только очки дополненной реальности сообщали своим владельцам о статусе покалеченного войной синта в неполном доспехе ратника прорыва.

Рабочее место радостно моргнуло зелёным, принимая унтер-офицер-менеджера в глубокий ложемент. Следующие четверо суток Михаил будет работать в отделе мониторинга и логистики ради семи сотен кредитов. Девяносто шесть часов, четыре нейростимулятора для поддержания работоспособности и богатый на протеин и сахариды коктейль, чистое сорока восьми вольтовое питание без сбоев и провисаний.

Неожиданно недельный забег закончился за пять часов до финального гонга. Сознание синта выкинуло из виртуальной реальности, а на окне горел вызов на шестой километр башни. Там, где находилось сердце и мозг корпы, напичканный датчиками и автоматическими турелями этаж руководства.

Разогнанное нейростимуляторами восприятие синта столкнулось с задачей, на которую никак не могло найти ответа. А ноги между тем тащили тело, подчиняясь приказу и выполняя заложенный скрипт. С началом четырехдневной недели и до финального свистка, все тело, эмоции и разум работника принадлежали корпе.

— Приложите пропуск, — голос корпорации был строг и неумолим. Михаил прижал титановый лоб к сетке индификации. За спиной тут же активировалась автоматическая турель, пока расшифровщик проверял отсеки памяти на закладки, трояны и скрытые блоки. Красным загорелся диод на панели, когда сканирование не смогло распознать закладку.

— Унтер-офицер-менеджер Михаил Монтеки, у вас есть десять секунд, чтобы объяснить скрытый архив и предоставить ключи. Время. Десять. Девять.

— Сектор скрыт. В нем корпоративная тайна уровня АА1. Открытие разрешено лишь с разрешения кабинета министров.

Магия преображения. Турель спряталась в свою нишу, голос сменился на приятный женский. Тотчас заиграл гимн корпорации, одновременно с ним дернулся лифт. Оставшиеся четыре километра подъёмник преодолел за одиннадцать минут, мог бы и быстрее, скорее всего нужна была проверка слов синта, получение инструкций и запуск нового протокола. Перегрузки не было, только от сканирующих устройств разболелась голова. Вернее спрятанный в жестяную банку биологический мозг.

Лёгкий толчок ознаменовал остановку. Через секунду загорелся зелёным проход и подсветилась дорожка до кабинета.

— Ну здравствуй, Миша! — В кресле руководителя восседал боевой товарищ. Порядком постаревший и располневший, тем не менее особо не изменившийся лицом.

— Макс? Прошу прощения, штандарт офицер, Максим…

— Прекрати. Только не ты. Или мне отдать приказ, чтобы ты называл меня Максом? Думаешь я забыл, кто меня от самого первого сейва спас? Чей байк вытащил из той дыры? Кто набил мне морду на военном совете, потому и не поднялся выше Унтер-офицер-менеджера?

— Кто старое помянет…

— А кто забудет, тому два. Я бы тебя угостил, только твой Синт без вкусовых рецепторов, как и…

— Без члена, вкуса, симбиотов, не различает запахи и дышать может даже смогом горелых покрышек, устойчивое к радиации тело, используя кислородные патроны может находиться под водой сутки. Это модель ратника, Макс. И я её не менял после Седьмой репликации.

— Так и не свыкся с телом? — чуть разочарованно отметил штабс. — Сколько ты поменял?

— Одиннадцать. Первые несуразные мехи. После каждой операции все меньше меня доставали из покореженного металла, все больше защиты крепили на защиту мозга. Я помню все свои вместилища, каждый отросток позвоночного нерва, купированный из-за замыканий, — без эмоций ответил Михаил.

— Сколько мы не виделись? — совсем по-дружески спросил глава.

— Три года семь месяцев двенадцать дней. После совета. Я был отправлен для диверсии в «шоколадку», вас повысили до штабс-капитана.

— М-да. Твоя оплеуха стоила мне челюсти и повышения. Ты знаешь, наши парамедики научились выращивать тела из ДНК.

— Стоимостью десять сейвов, Макс. У меня столько нет. Да и перенос сознания гарантирован на шестьдесят два процента.

— Почему ты не заблокируешь свой негативный опыт и биологические отключения, Мот? — старый позывной болью отозвался в мертвом теле Синта.

— Все смерти, что я пережил — часть моего опыта. Забыв хоть одну из них, я бы не избежал все остальные покушения.

— А если я добавлю тебе билеты? — искушал, словно дьявол.

— Я стану человеком, а мои родные останутся Синтами? Опять же, живое тело склонно к болезням, травмам. Без защиты и в моем доме я не проживу более семи лет.

— Почему отказался от корп-капсулы? Зачем возвращаешься в пустую квартиру в трущобы? Продал свой полис и все полученные за выслугу лет и боевые модули усиления?

— Мне нужны были сейвы, штабс-офицер Максим Познар.

Глава потянулся за документами, через мгновения копия задания была загружена в память синта.

— Рад, что в тебе не ошибся. У нас проблема. Из хранилищ пропадают учёные, мастера и гении. Сначала мы не придали этому значения, очередь на реплику движется и хорошо. А вот когда нам потребовались мозги одного профа, оказалось, что они подменены. Какие мысли?

— Первая, что кто-то торгует очередью и перебрасывает вверх угодных. Но тогда вопрос не стоял бы так остро. Найти с кем поменяли и выдернуть голову профа для вас не составило бы сложности. Значит подмена с изъятием. «Замороженный архив» присутствует, отсюда вывод: или его выдернули из другого сейфа-хранилища, или же это свежий экземпляр.

— То, что Служба безопасности выясняла два месяца, ты разложил за двадцать секунд. Свое ли место ты занимаешь, Миша?

Синт сидел ровно, не тратя энергию на эмоции, переставление бокала с алкоголем, ненужные мимические изменения лица и положение тела. Все, чем грешит человек, упразднено в угоду экономии и рациональности.

— Мирное время нас всех расслабило. Мы погрязли в интригах и карьеризме. Боевой офицер вдруг заказывает тело восемнадцатилетней азиатки с огромным болтом между ног, красит волосы в красный и носит школьную форму. Другие чаще появляются в центрах омоложения и красоты, чем на боевых полигонах. Оставшиеся в строю оловянные солдатики типа тебя, ненавидят корпорацию всеми частями синтетического тела.

— Сколько профильных «архивов» похищено с хранилищ? — отрезал Синт ненужные откровения начальства.

— Дерзишь? Правильно, так нас и нужно в собственную лужу мордой. Сто восемьдесят шесть. Это из тех, что могли вспомнить, за остальными ведётся слежка.

— Общий профиль или научные изыскания? Политические взгляды, пристрастия, есть закономерность?

— Всё они занимались симбиотами.

Пусть внешне Михаил не изменился и даже не сменил позы, внутренние эмоции разрывали разум болью потерь. Проклятые симбиоты, чёртов искусственный интеллект, техно-сингулярность, которая и стала причиной войны мега-корпораций.

— Датчики сообщают о повышенном, а местами критическое фоне, Михаил. Успокойся, иначе система решит, что ты опасен.

За спиной штабса тихо зашелестели сервоприводами автоматические турели, наводясь на цель. Звонко щелкнули каналы на руках и ногах гостя.

— Симбиоты… — повторил Синт, а затем взял эмоции под контроль.

— Да уж. Попили они кровушки. Протокол «Кордицепс»*, родители несли домой симбов и заражали ими своих детей, соседей, случайных прохожих. Устраивали засады на жандармов, сотрудников служб безопасности, с целью заразить. Ты знаешь, кто был нулевым пациентом?

— Девка, что не дала одному идиоту, но постоянно обещала. Одна из кукол промышленного шпионажа. Моника.

— Отличная память, Мот. Хотя… Твоя одержимость симбами уже стала легендой. Вот тут список доступных модулей усиления. Полный карт-бланш. Набирай команду и прошерсти Даун-таун. Твой профиль: поиск и уничтожение фабрик симбиотов в трущобах, на дне и под «дном», приоритет высший, право на любые действия и разрешение на окончательное убийство разумных и приравнённых к ним. Но…

— Если я провалю, корпа тут же от меня открестится. Задача понятна, нужны химик, декодер и нейролингвист. Какие бонусы?

— Десять сейвов, не считая тех, что будут реализованы для выполнения миссии, обязательная ежесуточная выгрузка памяти. Синт нового поколения с полным спектром ощущения. Тактильные, вкусовые, слуховые, возможность принимать нейростафы, цифровой алкоголь, ну и… Квартира на третьем километре с видом на стоянку и зону разгрузки.

— Сколько кубов полезной площади? — уточнил Синт.

— Вам троим хватит, ещё и мастодонта своего загнать сможешь, в качестве декора. Я же знаю, что ты уже согласен и торговаться не будешь. Так скажем, это корпоративный минимум для оплаты такой задачи. Будут результаты, бонус гарантирован.

***

Нейросеть отключилась уже в отделе кадров. Теперь Михаил мог рассчитывать на свои собственные ресурсы, опыт, без поддержки искусственного интеллекта и базы знаний. Последнее, что сделал искин — подобрал два десятка кандидатов по запросу и загрузил на старый монитор.

Какая же все-таки древность, манипулятор в форме перчатки, странная передача радио-сигнала между проекцией и исполнительным устройством. Как следствие, для перехвата трафика не существовало устройств. Они просто вымерли в прошлой эпохе, когда на улицах ещё горели фонари, смог не закрыл солнце, а небоскребов и человейников построено не более одиннадцати процентов от количества прочих строений.

Михаил отсек всех тех, кто не участвовал в боевых действиях. Будучи на передовой, в составе регулярных бойцов, а после командиром мдрг (малая диверсионно-разведывательная группа) считал, что ежедневное ожидание окончательной смерти выбивает из характера весь шлак, оставляя лишь истинную натуру разумного, не спрятанного за масками, социальным статусом и должностью.

На экране осталось лишь одна папка с декодером. Химика и нейролингвиста пришлось искать методом перебора. После войны все прошли проф подготовку на новую специальность, удалив ужасы, сложные выборы и грехи прошлого. Жизнь с чистого листа. С молочной кожей синтетического тела, яркими диодами радужки глаз, повышенной ёмкости аккумулятора и прочным скелетом. Все же паранойя и другие психические заболевания бережно оберегаемы самим носителем.

Отсеяв ещё большую половину, остановился на четырёх досье, которые показались ему интересны. Осталось лишь встретится с командой и передать лучшему из них волю корпы.

Химик Эндрю Висковски, педант, тактичен, вежлив. Коэффициент биологического тела пятьдесят семь и три десятых. Модернизированные кожа, глаза, руки, легкие, усиленная конструкция скелета с дополнительным отсеком для установки батарей и кислородных патронов. Синтез и внедрение металлов в биохимический баланс синтов. Замена натриево-кальциевого баланса на гелевый аналог для ускорения времени отклика нейронов. На хорошем счету, питает слабость к разумным с большим обьемом тела. Долг перед корпорацией «КШВ» сто семь тысяч кредитов.

Второй Химик был молод. Мирко Левашоф. Впрочем, этот недостаток быстро проходит, а на войне тем более. Коэффициент тела сорок один процент, в следствие аварии парень крепко пострадал. Потенциальный гений-самоучка. Все свободные средства тратил на лабораторные изыскания. Если Висковски занимался мирной химией, то Мирко явно адепт милитари.

Сложный выбор, который, впрочем, решался личной встречей и беседой.

Нейролингвистов было множество. Люди, синты, киборги, приравнённые к разумным формы жизни. Когда каждый сейв проходил под чутким контролем специалиста, настраивающего речь, зрение, отвечающего за адаптацию и настройку нейронных связей, эта профа стала очень популярной. Пока переизбыток спецов не уперся в потолок возможностей производителей синтетических тел, а средств на переподготовку и смену профиля у мозгокрутов уже не было.

Обычно дотошный в выборе команды Михаил понимал, что нейры ему нужны в отряде, только абсолютно не знал на какие способности следует обратить внимание. Скорость выращивания и настройка связей? Виртуозность исполнения? Полистав личные дела, сделал то, что однажды спасло ему жизнь — доверился случаю. Отключив зрение командой, катнул карусель досье трижды в разные стороны.

Рандом ощерился разбитым губами, только решение Синт принял раньше. В любом варианте, он не проигрывал, так почему бы не испытать фортуну?

Рамзес Шарко. Приравнённый к разумным. Коэффициент биологического материала двадцать один процент.

«Очко» — подумал Синт. А вот блэк-джек это или сфинктер покажет время. Мозг дельфина в модернизированном теле немецкой овчарки. Полный киборг с умными глазами и дополнительными манипуляторами, речевым аппаратом.