Тысячеликий

Сознание вернулось ко мне вспышкой, разом выхватившей из мрака неизвестности всё, чем я на этот раз являлся. Обе мои жизни: яркую и значительную в ином мире, что уже подошла к концу, и здешнюю, пока ещё не насыщенную свершениями. Мои знания и навыки, в чём-то фрагментарные, а в чём-то превосходившие то, о чём другие могли только мечтать. И мои устремления. Глубинные и крайне древние, прописанные в инстинктах, сложившихся ещё до возникновения человечества. Взять и удержать. Забраться выше всех и защитить своё от чьих угодно притязаний. В общем, стать верховным бабуином на баобабе жизни.

— Твою ж мать, — тихо произнёс я. — Только не снова.

— Что?! — раздался мерзкий скрипучий голос.

Я открыл глаза и приподнялся на локтях.

Стояла летняя беззвёздная ночь. Болезненно мерцал нависавший над пустырём одинокий фонарь, явно готовившийся отойти к своим электрическим праотцам. Чуть в стороне занимались первые огоньки на остове того, что совсем недавно было дорогим спорткаром — моим, как услужливо подсказала мне навязанная свыше память. Центром же этой композиции был человек в светлом костюме с почти неразличимым гербовым пином на лацкане пиджака.

— Так ты ещё жив, княжич, — сказал незнакомец, и в его правая рука окуталась ядовито-зелёным магическим вихрем.

— А ты уже нет, — ответил я.

Сомнений в намерениях незнакомца у меня не было — его жажду убийства я чувствовал мало что не кожей. Почему и применил без раздумий Убийственно Эффективный Навык Из Прошлой Жизни, чьё истинное название, мрачное и зубодробительно пафосное, я постарался забыть сразу же, как только оно всплыло у меня в голове. Из моего рта, распахнувшегося в беззвучном крике, хлынула голодная Тьма, и враг просто исчез, издав на прощание резко оборвавшийся панический визг.

— Отвратительно, — пробормотал я, подразумевая под этим как форм-фактор своего нового козыря, так и ситуацию в целом.

В этот момент, словно по заказу, у меня в кармане затрепетал телефон. Не спеша отвечать, я поднялся на ноги. Энергично отряхнул запылившуюся одежду. И лишь после этого вытянул на воздух проклятую звонилку, даже не думавшую успокаиваться. Не иначе как по причинам особой сюжетной важности. То есть, придать мне пинка навстречу какой-то вводной информации и следующим из неё приключениям, ради которых я и существовал.

От души размахнувшись, я изо всех сил запустил телефоном куда-то вдаль. Сам же медленно побрёл в противоположном направлении.

Впервые в своей жизни, если, конечно, не занудствовать и допустить, что это слово применимо к моему бытию, я не имел ни цели, ни даже пути. Мне не нужно было куда-то нестись и что-то делать, и я не обязан был чему-то соответствовать. Я просто взял и открыл перед собой абсолютную неизвестность.

Это было странное чувство. Я даже не столько ощущал, сколько попросту знал, что это всё неправильно. Что это противоречит самой природе мне подобных. Но вместе с тем я был рад и воодушевлён, находя некоторую прелесть даже в укорах совести, воспринимавшихся как что-то вроде острой приправы к основному блюду. Тому, что подсознательно тянуло назвать свободой, хотя это была не совсем она. Скорее возможность. Роскошь побыть откровенно скучным, ранее мне противопоказанная и потому недоступная.

Потому, оказавшись предоставленным самому себе, я не стал делать ровным счётом ничего. Не бросился напропалую развлекаться — чего я там, в самом деле, ещё не видел? Особо даже по сторонам не смотрел — этого я тоже успел наесться до тошноты. Просто шёл, куда ноги несли, без цели и без смысла. И ни о чём не думал, боясь иначе расплескать новое для себя ощущение.

Дорога от пустыря вела вверх по пологому склону холма, вершину которого занимала смотровая площадка. Там я и остановился. Взобрался на ограждавший площадку парапет — просто так, из секундной блажи. Уставился оттуда на город. Не то, чтобы чем-то примечательный, напротив, абсолютно типовой. Этакую стандартную декорацию с безликими высотками чуть ли не до самого горизонта. С одной, правда, особенностью, заметной одному лишь мне.

На некоторых из городских районов взгляд совершенно не задерживался. То есть, буквально. При каждой попытке приглядеться к ним какая-то неведомая сила отводила мне глаза, вынуждала тут же посмотреть куда-нибудь ещё. Объяснялся такой феномен очень просто — этих мест не существовало. Они подразумевались, даже должны были быть. Но их не было. Их не выписали ни единой строчкой, не упомянули даже мельком. Там ничего не происходило, и более того, ничего и не присутствовало. Просто пустота, первозданное ничто.

Мне всегда было интересно, что произойдёт, если всё-таки поймать момент, пересилить себя и не отвести взгляд? Что я увижу? Сколько-нибудь реалистичных вариантов ответа на такой вопрос у меня не было, и это, разумеется, только подстёгивало моё любопытство. Теперь же, наверное, был самый подходящий случай, чтобы попробовать.

Но не вышло, как бы я не старался. С тем же успехом можно было бы попытаться увидеть какое-то абстрактное понятие, минуя его обозначение.

В процессе попыток, однако, я обнаружил то, что заставило меня невесело рассмеяться. Число мест, которые можно было разглядеть, оказалось крайне мало. Город передо мной почти весь попросту не существовал, если не считать буквально нескольких точек, на которые взгляд неизменно переводился откуда угодно.

— Филонишь?

Я обернулся. У меня за спиной стоял невысокий всклоченный человек с круглыми очками на носу. Невзрачный и неприметный, но вместе с тем — единственный, кто однозначно превосходил меня по могуществу в любом из известных мне миров.

— Держи, — сказал Создатель, протягивая мне всё ещё надрывающийся телефон. — Ты, кажется, его обронил.

— Спасибо, — ответил я, и тут же запустил своим билетом в приключение куда-то в направлении несуществующего города.

Создатель покачал головой.

— Глупо, — сказал он. — Ты же знаешь, что я так могу до бесконечности.

— И отлично. — Я пожал плечами. — Давай следующий.

— И его ты тоже выбросишь?

— Разумеется.

Создатель глубоко вздохнул и посмотрел на меня, как на малое несмышлёное дитя.

— Что происходит? — спросил он. — С чего ты вдруг вздумал мне характер показывать?

— А ты удивлён, что он у меня есть? — Я грустно усмехнулся. — Да всё очень просто, на самом деле. Я устал. Точнее, меня всё задрало. Одно и то же, постоянно, из раза в раз. Один и тот же я делаю одни и те же вещи. Неужели ты правда ничего другого придумать не можешь?

Создатель нахмурился.

— Так, — веско сказал он. — Начнём с того, что врёшь. Или, в самой мягкой формулировке, нагло преувеличиваешь. Позволь напомнить, в тот раз мир был совсем другой. И ты в нём был не такой же, как сейчас. Одно это уже даёт совсем другую историю.

— Ну да, ну да. — Я всплеснул руками. — Мир был другой, как же я не заметил. Наверное, потому, что я в принципе вижу в нём три с половиной точки. Каждый раз! Без исключений! И нет, я бы ещё понял, если бы ты снимал кино и вот таким хитрым манёвром экономил на декорациях. Но ты ведь пишешь, не так ли?

— Так детали несущественны, — устало заметил Создатель. — Интересная история, вот что главное. И, слушай, ты меня ещё писать поучи.

— Да не учу я тебя! — воскликнул я и поморщился. — Будто я об этом в принципе больше тебя знать могу. Просто говорю: я задолбался. И хоть мне-то там про какое-то разнообразие историй не рассказывай, я в них живу всё-таки.

Создатель немного помолчал, явно сдерживая рвавшиеся с языка контраргументы.

— Хорошо, — сказал он. — Что ты предлагаешь?

Теперь настала моя очередь молчать. Как не крути, Создатель всё же прописал меня с мозгами. И хоть иногда мне прямо предписывалось их выключать, чтобы своим разумением не поломать сюжет, сейчас весомых поводов не задействовать интеллект я не видел. А тот, в свою очередь, мешал мне сыпать дилетантскими идеями направо и налево.

— Слушай, — сказал Создатель, и его голос прозвучал уже мягче. — Я всё понимаю, правда. Сам, бывает, устаю, и ещё как. Но и ты вот что пойми: мы с тобой профессионалы. У нас есть работа. А работаем мы на читателей, у которых есть свои ожидания. Смекаешь, к чему клоню?

— К тому, — со вздохом сказал я, — чтобы кое-кто здесь перестал капризничать и взял чёртов телефон. Я угадал?

— Ну, ладно, — произнёс Создатель почти ласково. — Я же не зверь, в конце концов. Если так устал — передохни. Готов дать тебе отпуск. За меня не переживай, выкручусь, другого героя пропишу. А потом — с новыми силами за дело. Идёт?

Я резко обернулся и пристально посмотрел на Создателя. Тот, однако, как будто не улавливал подвоха в собственных словах. На его лице я увидел лишь гордость за то, какой он гуманный начальник и как здорово вышел из ситуации.

— Создатель, — терпеливо заговорил я. — Сколько лет мы уже друг друга знаем, десять, кажется?

— Одиннадцать, — поправил меня он. — С половиной.

— А знаешь, почему мы всё это время вместе? — вкрадчиво спросил я.

— Почему?

— Да потому, — закричал я, — что кого бы ты не писал, у тебя вечно я получаюсь! Только имена меняются, и даже не лица — маски. А ещё помнишь, мы с соавтором работали? Так я на его героя поглядел — так будто близнеца потерянного встретил! И ты мне говоришь про отдых? Он мне правда грозит?

Вид Создателя сделался крайне разочарованным.

— Так архетипы же, — сказал он. — Тысячеликий герой, кочующий из истории в историю. И это про тебя, так что гордиться бы тебе, а не возмущаться.

— Ты совсем?! — Я окончательно потерял терпение. — Ты это мне рассказывать пытаешься? А на ком ты все эти архетипы проверял, не припоминаешь? Ну, тогда, когда ты ещё не дал себя убедить, что кто-то со стороны лучше знает, каким я должен быть и что должен делать? Так вот, я тебе ответственно заявляю: на то, что есть сейчас, оно было совсем не похоже! Ни разу!

Взгляд Создателя похолодел.

— Для непонятливых, — тихо сказал он, — повторю ещё раз. Это работа. И не надо сравнивать с тем, что было тогда. Сейчас я — профессиональный писатель, я этим зарабатываю. Тогда я просто играл в писателя. Но осознай уже, наконец, что это время прошло.

— Вот это я заметил, — сказал я. — Только, знаешь... Я ведь ещё здесь. Я ведь ещё не исчез, как те, остальные. В смысле, нормальные второстепенные персонажи, а не тот картон, с которым я сейчас взаимодействую. И потому я надеялся, что ты что-то сделаешь, придумаешь, как ты всегда это делал... раньше. Хотя теперь, представляешь, я уже не могу вспомнить их имён. И вот ответь мне: оно того стоило?

Но мне никто не ответил. Создатель просто растворился в воздухе.

* * *

Текст никак не шёл. Прямо как будто заглянул на огонёк полузабытый и казавшийся уже почти мифическим страшный зверь Неписец. Тот самый, которого всяческие любители охотно назначали ответственным за собственную обыкновенную лень. Денис, правда, был уверен, что сам он давно уже перерос эту новичковую болезнь. И вдруг — нате вам.

Одно радовало — что застрял он в самом начале нового цикла, который, к тому же, ему хватило ума раньше времени не анонсировать. То есть, хотя бы не прода на середине тома, уже спасибо, иначе это была бы катастрофа.

И что на него нашло? Первые-то строки сошли с клавиатуры привычно бодро и сложились в неплохую такую открывающую сцену, с движением, загадкой и даже саечкой за испуг. Но на переходе к экспозиции, где уже должно было начаться основное повествование, текст внезапно встал.

Ну, берёт герой трубку — и что?

Денис написал и стёр уже четыре варианта последующего диалога, каждый из которых был ну категорически не тем, что требовалось. То перетянут, то ведёт в какую-то совсем левую степь, то вовсе бред какой-то. Тут бы остановиться на каком-то одном из них да и плюнуть. В конце концов, это ли главное? Главное ведь — дальнейшие приключения, интересная история. Да и не раз уже так делал, чего мяться-то.

Но всё равно, что-то не пускало. Поневоле вспоминалось ещё одно явление из фольклора новичков: «герой не хочет». Глупость же, право слово. Как могут буквы на экране чего-то хотеть или не хотеть?

— Я просто устал, — тихо сказал Денис сам себе.

И вот это, пожалуй, было ближе всего к истине. В конце концов, сколько он уже пахал, как проклятый? Жить с пера — это ведь вам не шутки, особенно в начале пути. Сейчас же... Ну, может, заслужил он за это время право немного отвлечься?

Решив, что да, заслужил, Денис перебрался из-за стола на диван и, вольготно развалившись, уткнулся в гаджет. И сам не заметил, как на автомате практически открыл список собственных произведений. Рефлекс, однако.

Денис усмехнулся и пробежал по списку глазами. Грешное удовольствие, практически нарциссизм. Но в самом деле, а кто видит-то?

Тем более, что ему было чем гордиться. Несколько больших успешных циклов за спиной, каждый из которых принёс ему неплохие деньги. Даже первый, на котором он только-только прорвался в коммерцию и многого ещё не понимал. На многое он тогда ещё смотрел через призму пары романов и вороха рассказиков, что отняли у него кучу времени при полном отсутствии выхлопа.

К слову, как же там было-то?

Ранние опусы Денис давным-давно скрыл из общего доступа, элементарно чтобы они никого не путали и не отпугивали на фоне платных работ. Однако, совсем удалять не стал, сентиментальные соображения включились. Правда, и не перечитывал с тех пор — было просто некогда.

Теперь же время появилось. Так почему бы и нет?

Денис открыл один из романов, тот, что, как ему помнилось, был не до конца провальным, и принялся читать.

Без сомнения, сейчас бы он такого себе не позволил. Просто аудитория бы не оценила. Столько описаний, рефлексии какой-то дурацкой и прочей воды. Да и сюжет раскручивался как-то издевательски медленно. К тому же, кто были все эти люди, ещё и каждый со своим именем? Что в них такого было, чтобы отнимать на них время у героя? Оставалось лишь удивляться, что вот это вот в те давние времена вообще хоть кто-то прочёл.

Правда, за этими мыслями Денис сам не заметил, как добрался почти до середины. И тут эмоции потихоньку уже начали меняться.

Да, работа была ученической сверху донизу, и в ней было полно элементарных ошибок. Но были же и достоинства. Получалось, уже тогда кое-что мог?

Особенно главный герой, Ульф. По сравнению с нынешними — ходячий столп рефлексии, эпизодами даже тряпка. Да и слабосильный какой-то, хоть и подаётся этаким могучим воином. Вот только постоянно в нём что-то проскакивало. Какие-то ужимки, словечки, выходки, про которые Денис до сего момента был свято уверен, что придумал их позже. Уже для совсем других героев в совсем других книгах.

— Это что, — в недоумении пробормотал автор, глядя на собственное творение, — я их всех с него писал?

Да, по всему выходило, что так. Все последующие потрясатели вселенных, перерождённые архимаги и непобедимые наследники боярских родов в самом деле происходили от Ульфа. Даже не так — они и были Ульфом, просто в новой роли. Причём, непонятно как, то ли подсознательно Денис его туда ввёл, то ли просто забыл уже.

И ведь Ульф справлялся. Его и фанбаза хвалила, и даже отдельные хейтеры, прежде чем улететь в чёрный список, нет-нет, да и называли образ протагониста единственным не совсем тёмным пятном.

— Вот так герой, — усмехнулся Денис. — Тысячеликий, блин!

В этот момент его мысли вернулись к недописанному отрывку. И он вдруг понял.

Если герой — условно Ульф, то всё становилось на свои места. Такое начало попросту противоречило его характеру. Сюда нужен был кто-то другой. Или нет, другого нельзя — ульфоиды в других книгах аудитории полюбились. Но тогда нужны совсем другие вводные, да и практически другая история.

Которая пока виделась смутно. Разве что уже на берегу представлялось очевидным, что это будет непросто, местами непривычно, и потому рискованно. Впору было задаться вопросом, а стоит ли оно того.

Денис поднялся с дивана и прошёл к рабочему столу.

— Стоит! — сказал он, наставив палец на монитор, где ещё отображался черновик с проблемным отрывком. — Оно того стоит. И я что-нибудь придумаю.