Тюряга

Тюрьма дышала сыростью и тлением, будто сама вечность обитала в её стенах. Каменные своды, обвитые вековой паутиной, тонули в полумраке, пронзённые лишь холодным светом лампы за решёткой. Где-то вдалеке скрипела дверь.

— Ну что, Джиён, выходишь уже? — хриплый голос в углу камеры прозвучал, как карканье ворона.

— Да, — ответила она сухо, не глядя в сторону соседки.

— Вот мне интересно. Мы уже шесть лет сидим в одной камере, а ты, кроме своего имени, ничего мне не сказала. Как так?

— С девушками с трассы не разговариваю, — её слова были ножом, разрезавшим затхлый воздух камеры.

— Хамка, — фыркнула та с притворной обидой.

— Ну хоть не проститутка, — ответила Джиён.

Дверь с глухим лязгом распахнулась. Словно тень, на пороге возник тюремный страж — высокий, в выцветшей форме, его глаза прятались в глубине черепообразного лица.

— 502! Идём со мной.

Девушка поднялась. Шаги её были гулкими, будто эхо уходящего проклятия. Камера захлопнулась за спиной.

За воротами ей вернули вещи, покрытые пылью забвения. Сапоги — когда-то чёрные и острые, как кованые клыки — теперь были малы. Она несла их в руках, босая, словно призрак на пороге нового мира, и только полумесяц над тюремной крышей провожал её взглядом мёртвой надежды. Чон Джиён не оборачивалась. Тюрьма осталась позади, но ощущение решёток всё ещё звенело за спиной.

После холодного прощания девушка не сразу направилась в аэропорт. Мир за воротами оказался слишком ярким и шумным. Чужим для неё. Она поправила куртку и выбросив маленькую обувь, почти на автомате пошла в сторону старого района Инчхона, где когда-то стоял её дом. Улицы были мрачными, а мокрый асфальт блестел под уличными фонарями, бросая длинные, тревожные тени. Казалось, город не забыл её, но и не ждал.

Скрип старой двери. Пол в прихожей покрылся слоем пыли, но внутри всё оставалось почти нетронутым. Словно время остановилось. Джиён молча прошла внутрь, нащупывая знакомые вещи, привычные движения. Она пошла в комнату.

На полу стоял пыльный чемодан, будто ждавший её всё это время, а деньги, аккуратно спрятанные в старом столе.Она переоделась в чёрную майку и джинсы, которые уже давно не пахли ею. Задумчиво причесалась и, собирая волосы в тугой хвост, бросила взгляд на потрескавшийся стул у стены.

На нём висела куртка. Не её.

Тяжёлая, кожаная, пропитанная мужским парфюмом и запахом сигарет. Она знала эту куртку — очень хорошо. Босс приходил к ней в тюрьму. Он сказал одно: "Цель жива. И открыла новую точку в Техасе." Потом передал куртку. "Тебе пригодится", — сказал он.

Джиён потянула молнию и в боковом кармане нащупала сложенный листок. Адрес. Чёткий, чёрными чернилами: "TX, El Paso. La Sombra."

Чон Джиён не проронив ни слова подняла чемодан, накинула чужую куртку и вышла обратно в ночь.

Дождь моросил, будто даже небо оплакивало её выход. На плечах — чужая куртка, в руках сумка.

Таксист у вокзала смотрел на неё с опаской — слишком тихая, слишком пустая. Она назвала адрес, без лишних слов. Мотор загудел, и город поплыл мимо окон. Город прощался без сожаления.

В аэропорту она прошла регистрацию, держа паспорт с напряжёнными пальцами. Лицо на фото — призрак, которого она не знала. Автоматическое "Next, please", прохладная вежливость, как всегда — и она прошла. Осталась тишина зоны ожидания и голос из динамиков, зовущий её на рейс до Лос-Анджелеса.

В небе над Тихим океаном было темно, самолёт гудел. Она не спала. Джиён смотрела в иллюминатор, словно надеялась увидеть свою душу, отставшую где-то над Японией.

Когда колёса коснулись земли Америки, она почувствовала, как сердце замедлилось. Прошла контроль. Улыбка офицера была дежурной — но даже она резанула по глазам. Здесь всё было слишком ярким, слишком живым.

До Техаса она добралась внутренним рейсом. Люди вокруг смеялись, говорили на чужом, быстрой и незнакомой речью. В аэропорту воздух был сухим и горячим, словно даже здесь солнце пыталось выжечь её следы.

Она вышла в город с маленькой сумкой и босыми ногами в старой обуви, которая скрипела при каждом шаге. Джиён не знала, что ждёт её дальше, но в кармане куртки лежал адрес, написанный от руки. И этого было достаточно. Пока.