Убежище

Небо над верхушками высоченных сосен быстро заволакивало тучами. Стемнело стремительно, словно солнечный октябрьский полдень вдруг уступил место вечеру.

Всего несколько минут назад дышалось легко и свободно, как всегда это бывает в лесу, вдали от цивилизации. Теперь же два путешественника то и дело тяжело вздыхали: в легкие с каждым вдохом будто поступало все меньше кислорода, воздух наполнился предгрозовой пустотой.

Вдалеке пока ещё еле слышно, но все же весьма угрожающе, громыхнуло.

- Твою ж мать! – выругался Михаил и тут же споткнулся об очередной подвернувшийся под ногу корень, - да ёпт…

- Мих… ф-фух… начни уже под ф-фух… ноги смотреть! Задрал! – отозвался идущий чуть позади Дима, то и дело пригибаясь и нетерпеливо водя себе руками по лицу и плечам. У него, излишне худого и долговязого, был свой источник дискомфорта в этом походе: ему приходилось без конца отводить от себя тонкие, хлесткие ветки да отряхиваться от натянутой между ними, как растяжки-ловушки, паутины, к счастью, в это время года пустой. Пробирающийся впереди низкий и коренастый Миша не упрощал задачу, раздвигая ветки. Возвращаясь, они хлестали Дмитрия по туловищу. Иногда они крайне ощутимо хлопали по уязвимым местам.

- Да бл…, - споткнулся об очередной корень Миша. Падая, он еле успел выставить вперед руки и приземлиться в позе бегуна на старте. Подбежавший Дима потянул его за рюкзак, помогая подняться. Едва выпрямившись, друг скинул с плеч ношу и, забив на то, что в рюкзаке лежали весьма ценные вещи, кинул его перед собой на землю, а после как следует поддал ногой, - нахрена мы вообще сюда запёрлись?

Дима вздохнул, решив не напоминать, что идея с походом вообще-то ему и принадлежала, достал смартфон и запустил приложение со спутниковыми картами. Увиденное заставило его лицо вытянуться в удивленную гримасу.

- Ну, что там? – Миша достал из покрытого пылью и палыми листиками рюкзака бутылку воды, отхлебнул и, приглашающее вытянув руку, подошел, – где мы вообще?

- Если верить карте – на станции «Стрелково»…, - протянул Дима и по-обезьяньи поскреб затылок длинными пальцами.

- Иди ты… - Михаил наклонил к себе его ладонь со смартфоном и обновил приложение. Экран на мгновение побелел, появилась красная точка, означавшая местоположение смартфона, а через мгновение вокруг нее достроилось изображение карты.

И судя по этой карте они действительно стояли в паре метров от железнодорожной станции «Стрелково».

Да только вокруг них был густой, непроглядный лес.

А гудка поездов и стука колес не было даже слышно.

- Хрень какая-то…, - Дима огляделся с таким видом, будто надеялся, что интернет правдивей реальности. Глянул на часы, - мы же по компасу шли! Сейчас должны были быть в Подольце!

- По твоим картам, Димас, мы и так сейчас в славном городе Подольце! – развел руками Миша. Раскат грома прозвучал будто чуть ближе, - Подолец, Пешковская область, станция «Стрелково»! Ща поезд тут дождемся и…

- «Стрелково» не в Подольце! Это за ним, в сторону Пешкова, - возразил Дима, пряча смартфон в карман, и подтянул лямку на рюкзаке поудобнее.

- Мы и не в Подольце, и не в Пешкове, умник! – закатил глаза друг, - и даже не в «Стрелково»! А в гребаном лесу! Скоро гроза начнется! А мы хер знает где и без палаток!

Дима осмотрелся. Становилось все темнее. Деревья наверху угрожающе раскачивали ветками, будто в диком танце. С неба упало несколько тяжелых, холодных капель дождя. Парень нахмурился: Миша прав, идти становилось все труднее. Даже с высоты Диминого роста было сложно разглядеть, что там дальше, в стремительно мрачнеющем лесу.

Листва зашумела, заволновалась под натиском учащающихся капель воды, и вдруг ливануло так, будто кто-то с неба опрокинул несколько ведер ледяной воды. Миша взвизгнул как девчонка, одним движением закинул на спину рюкзак и со всех ног понесся по мокрой листве куда-то вперед. За ним, уворачиваясь от веток и оскальзываясь, бежал Димас.

Струи дождя хлестали все сильнее. Вода лилась с темного неба, стекала за шиворот курток, попадала в глаза и набивалась в открытый рот на каждом вдохе, мешая нормально вдохнуть. Михаил в ужасе бежал вперед, не разбирая дороги. Холодные капли, подстегивая, барабанили по голове, раскаты грома заставляли мысли кружиться в паническом вихре. Парни то и дело врезались в мокрые деревья, падали, поскальзываясь и спотыкаясь о корни. Хлесткие стебли желтого папоротника будто специально хватали их за лодыжки, то и дело заставляя замедляться и силой перебирать ногами, выбираясь из ловушек грозового, страшного леса.

Небо прочертила яркая вспышка молнии. Миша остановился закрыл голову руками – и тут же загремел гром так сильно, что затрещало в ушах. Подбежавший Дима склонился пополам, пытаясь отдышаться и кашляя.

- Мы в дерьме, - резюмировал Миша, опуская руки. Тьма стала совсем непроглядной. Дождь хлестал по веткам. Все, что могли разглядеть путники вокруг себя – парочку мокрых стволов на расстоянии вытянутой руки. Дальше взгляд тонул среди темноты и потоков холодной воды.

- Из-за… тебя … – в дерьме! – с трудом выпрямился Дмитрий. Ноги в промокших насквозь кроссовках и джинсах гудели от напряжения. Парень приложил руку ко лбу, защищая взгляд от воды, и вгляделся в грозовой мрак, - подожди-ка…

Впереди что-то мелькнуло. На мгновение Диме показалось, что среди сине-серого мокрого леса мелькнуло что-то желтоватое.

- Смотри! – указал он перед собой. Миша прищурился.

- Да нет там ни х… Димыч! Димыч, там свет! Там кто-то есть! – Миша утер воду с лица и радостно толкнул друга в бок.

Сверху раздался треск. Небо прочертила бело-голубая вспышка. Новый раскат грома заставил друзей забыть от усталости и кинуться со всех ног туда, где они видели дрогнувший огонек, петляя между деверьями, как зайцы.

Наконец, изрядно вымотавшиеся, они выскочили на широкую поляну. Посреди нее сквозь пелену дождя, как мираж, проступали очертания маленькой церкви, всего с одним куполом. Стрельчатые окна приветливо сияли желтым светом.

- Не помню, чтобы на карте она была…, - нахмурился Дима, махнув рукой в сторону здания. Миша решительно одернул лямки рюкзака, быстро зашагал по поляне к высоким деревянным вратам, - Мих… Блин! Мих, ты куда?!

- В дом Божий! – ответил Миша. Последнее его слово на половину потонуло в треске раската грома. Он пересек поляну, чавкая по грязи и мокрой траве кроссовками, в три прыжка преодолел крыльцо и несколько раз постучал.

Через несколько мгновений, матерясь, сквозь зубы, и потирая синеющие от холода руки, по ступенькам поднялся Дима.

- Эй! – барабанил по двери Миша, - откройте! Мы заблудились! Нам нужна помощь!

- Не заблудились, а просто интернет-карты глючат, - нудно забубнил под нос Дима, как будто это сейчас, в жуткий грозовой вечер, имело хоть какое-то значение. Парень задрал голову, внимательно осматривая арочное обрамление над дверью, провел рукой по деревянному полотну и присмотрелся – на пальцах остались черные, похожие на плотную пыль или пепел, следы, - Эм-м-м… Мих, я не уверен…

- Эй! Открывайте! – пинал Миша дверь ногой, а когда Дима коснулся его плеча, рыкнул, - ты со своим бесценным мнением на хрен пойди! Хочешь – сиди тут, а я…

Бом-м-м!

Путешественники подпрыгнули от неожиданности. Уши заложило, гул колокола отдался в голове так, будто они стояли совсем рядом со звонарем, а не у дверей.

Через секунду одна из створок дверей медленно приоткрылась. Выскользнувший из щели желтый свет осветил бледные лица путников, прорезал густеющую грозовую тьму. Полоса света легла на покрытое черными разводами старое крыльцо. Изнутри пахнуло запахами ладана, нагретого дерева и горячего воска.

Парни переглянулись и медленно, один за другим, протиснулись в приоткрытую щель между створками. Дима пошарил сзади рукой, ухватился за массивное кольцо, потянул тяжелую створку. Дверь, натужно заскрипев, закрылась, из щели между створками вылетело в воздух облачко сероватой пыли..

Благостное, напоенное ароматом ладана тепло мгновенно охватило друзей. Миша скинул на пол рюкзак и мокрую куртку и с наслаждением глубоко вдохнул: после бега под потоками холодной воды через опасный лес, каждый вдох в этой маленькой церкви словно согревал легкие.

Дима зачесал пальцами мокрые волосы назад, чтобы не лезли на лоб и, прошагав вперед, осмотрелся: стены крошечной, всего шагов в десять, молельной залы были обиты темным деревом. На дощатом полу перед алтарем стояла пара высоких подсвечников с зажженными свечами. Перед Царскими Вратами кафедра-аналой была укрыта расшитой золотом белой накидкой. Парень окинул взглядом иконостас над стеной с Вратами, задрал голову к потолку, туда, где был купол: оттуда на него глянул карими глазами чуть затемненный в сумеречной высоте, лик. На свисавшей над кафедрой с потолка на массивной цепочке круглой люстре свечи не горели – видимо, верхний свет служители церкви гасили на ночь.

- Здравствуйте! – мимо прошлепал Миша, нарушив благостную тишину, - эй! Есть здесь кто-нибудь?

Он шагнул на платформу перед Царскими Вратами и оттуда, с возвышения, ещё раз огляделся. Ни души. Местный священник не вышел на голоса. В крошечной церковной лавке у дальней стены никого не было. Только цепочка мокрых следов рядом с дверью.

Но кто-то же ее открыл?

- Эй! – крикнул Дима, когда увидел, как Миша поворачивается к Церковным Вратам и тянет к ним руку, - а туда можно просто так входить?

- Я хочу поздороваться хотя бы! Тебе не интересно, кто нас впустил сюда, дверь открыл? – не оборачиваясь, ответил Миша и протянул руку к позолоченной витой ручке.

- Да она сама открылась, - убежденно воскликнул Дима, - ты так в нее колотил – по инерции распахнулась!

- Ну да, умник! – повернулся Миша, сунул большие пальцы рук в карманы мокрых джинсов и кивнул на массивную дверь, - моих кулаков точно хватит «по инерции» эту дубовую хрень распахнуть!

Дима тоже повернулся, осмотрел массивные створки двери, украшенные резными изображениями крылатых ангелов в длинных, искусно вырезанных одеждах, и пожал плечом. Он опустил руку в карман, достал и включил смартфон. Разумеется в правом верхнем углу экрана издевательские мерцала буква «Е» - связи тут не было.

- Ты бы лучше вещи разобрал и переоделся, весь сырой, - наставническим тоном произнес Миша и показал налево, - вон там скамейка у стены!

Долговязый Дима покорно потопал за рюкзаком друга. Миша повернулся к Вратам, снова протянул руку и хотел было постучать, однако замер, закусил губу и отдернул кулак, будто бы обжегшись.

Может, Димас прав? Наверное, не стоит, несмотря на беду, церковные правила нарушать? Все-таки за Царские Врата, кроме Батюшки, никому хода нет.

- Что завис? – крикнул Дима, с пыхтением выбираясь из мокрой куртки. Рядом с ним уже лежали на скамейке разложенные рядком смартфон, провода с зарядками, пакеты с едой и пара сухих футболок, которые парни предусмотрительно сунули в рюкзаки, начитавшись советов в интернете про походы, - сам же хотел стучать! Вдруг и вправду кто есть!

- Нельзя, наверное, за Врата ходить… - уже тише бросил за плечо Миша.

- Приехали! – Дима закатил глаза, достал со дна рюкзака бутылку воды и отпил, - сам минуту назад рвался! Пошел – стучи! А вдруг ночевать тут придется – хочешь кадилом по макушке утром получить?

- Знаешь, что… - повернулся Михаил, желая высказать своему непоследовательному другу-тугоуму пару недобрых слов, вдруг за его спиной раздался скрип. Парень быстро обернулся, ожидая увидеть разъяренного вторжением и шумом священника, и тут же подавился воздухом.

Створка приоткрывшихся Царских Врат была испачкана чем-то темно-красным.

Миша отшатнулся, едва не потеряв равновесие. Секунду назад целые, покрытые ровным слоем позолоты, Царские Врата сейчас были в нескольких местах пробиты углублениями, словно от пуль. Из углублений тонкими струйками сочилась, красная, густая жидкость. Миша склонился, присматриваясь – и задержал дыхание. В воздухе противно пахло кровью.

- Мать… твою… - тихо выдохнул парень и тут же вздрогнул от прикосновения к плечу.

- Ты чего застыл? – раздался рядом обеспокоенный голос друга.

- Дим, какого… - Миша вскинул руку и показал на Царские Врата.

Дима нахмурился и пригляделся. Резные Царские Врата поблескивали золотом краски в дрожащем свете свечей.

- Что не так?

- Да ты что?! – Миша возмущенно повернулся и еще раз указал на Врата, - совсем, блин, слепой? Не видишь, в чем они?

- В… позолоте? – пожал плечами Дима. Миша снова повернулся к Вратам и подавился новым ругательством.

Золоченые створки были абсолютно целы. Дырки от пуль и кровь исчезли, лики святых на них, ничем не испачканные, мирно взирали на гостей Божьего Дома.

- Хрень какая-то… почудилась… - потряс парень головой, пытаясь скинуть наваждение.

- Это ты с голоду, наверное! – Дима снова заглянул в недра рюкзака, - когда ел в последний раз?

Снаружи снова громыхнуло. Дождь, казалось, с утроенной силой заколотил в окна. Миша вздохнул, потер глаза и отвернулся от Царских Врат.

Есть ему уж точно не хотелось.

Он поднял голову. Высоко на потолке, под куполом, нарисованный лик ещё больше потемнел: видимо, свет неярких светильников и свечей не мог туда достать, сдаваясь перед темнотой грозовой ночи.

От новой вспышки молнии лик сверкнул глазами, заставив Михаила вздрогнуть и суеверно поежиться, и окончательно скрылся во тьме.

Дима присел на скамейку и мрачно осмотрел припасы: пара пачек чипсов, да ржаные хлебцы. Негусто, но они и не планировали надолго задерживаться в осеннем лесу. Так, пройти десяток километров. Для разового перекуса припасов бы хватило, но просидеть на этом остаток ночи… Да и воды было немного.

- Беда… - надул Дима щеки, со свистом выпустил воздух и потер ладонями бедра в все ещё противно влажных джинсах. На синей ткани остались коричневато-серые разводы. Дима поморщился и ещё раз проверил телефон, раздраженно потряс, будто бы это помогло, и снова спрятал превратившийся в бесполезный кирпич смартфон в карман. Связь не появилась.

- А? – вяло отозвался второй путешественник, все ещё стоявший с задранной головой и осматривавший потолок и стены.

- Воды мало осталось. Питьевой, - указал Дима на бутылку, однако Миша так и не повернулся. И на что он там так пялится? – Хотя.. мы ж в церкви! Может, выйдет батюшка и угостит святой водич…

Голос быстро смолк, сменившись хрипом втянутого сквозь стиснутые зубы воздуха. Миша обернулся и увидел, что друг сидит на скамейке, свесив руку, и не моргая смотрит на ее кисть.

- Ди-и-и-им… - протянул он.

Ударил гром.

Свет на мгновение померк.

Миша зажмурился и, открыв глаза, замер в ужасе, как соляной столб.

Побледневший Дмитрий не шевелился. Его за запястье крепко держала рука с синеватой кожей и темно-лиловыми мертвецкими ногтями. Ее владелец распростался по полу: седая голова опущена, полы рясы раскинуты, под животом стремительно растекалась лужа темно-коричневой крови. Хватка умирающего была так сильна, что у Димы начали синеть его собственные пальцы, однако от страха тот не мог и шевельнуться. Получалось лишь смотреть, как медленно поднимается голова.

Наконец, он смог заглянуть в лицо вцепившегося в него священника.

Слипшиеся от крови волосы свесились на лоб. Вместо глаз на парня воззрились две темные дыры, обрамленные рваными краями век. Рот раскрылся – и оттуда на бороду тонкими струйками потекла кровь.

- О-о-о-отче наш сущ-щ-щий на неб-б-б…, - тихо зашептал Миша.

Услышав начало молитвы, мертвец изогнулся, отчего в тишине церкви громко захрустели его выворачивающиеся из суставов кости, обернул свое страшное лицо к Мише и засмеялся. Тихо, хрипло.

Словно издеваясь.

Ещё одна вспышка молнии, за которой не заставил себя ждать грохот разъяренного неба. Церковь содрогнулась. Всколыхнулся свет свечей, качнулась, звякнув цепью, под потолком погашенная люстра. С потолка упало несколько крошек штукатурки.

Наваждение исчезло. Дима вдруг понял, что больше никто не держит его за руку.

Мертвого священника не было.

- Какого хрена тут происходит? – вскинул голову Дима и отшатнулся, ударившись спиной о стену.

Церковь изменилась. Стены потемнели, деревянные панели потрескались, покрылись длинными, витиеватыми узорами плесени, будто за одно мгновение здесь прошла сотня лет. Несколько стекол в окнах были выбиты, и сквозь эти дыры в церковь залетали шальные капли дождя. Миша повернулся лицом к Царским Вратам и закрыл рот ладонью: иконостас над ними был изломан. Рамы покореженные, грязные от пыли, несколько икон отсутствовали, а на тех, что были, вместо ликов святых были изображены обезображенные, зло ухмыляющиеся лица. У пары и вовсе вместо голов были лишенные плоти скалящиеся черепа.

Одна створка теперь переломанных, покрытых такими же серо-коричневыми разводами, как и стены, Врат, болталась, поскрипывая, на одной петле. На второй зияли кровоточащие отверстия.

- Ну нахер! – прошипел Дима, вскочил на ноги и побежал, бросив другу через плечо, - валим отсюда!

Миша кинулся к брошенным рюкзакам, взвалил оба на плечи и припустил за ним.

Дима быстро пересек церковь и обеими руками толкнул одну из створок тяжелой двери. Та скрипнула, едва покачнулась в косяке, но не открылась.

- Заело тебя, сука, что ли? – рыкнул Дмитрий и, качнувшись, навалился на дверь плечом.

Ничего.

- Ну же! – взмолился Дима и толкнул ещё раз. От удара его обсыпало сверху маркой пылью, - ну… давай… двигайся… тва-а-арь!

Подбежавший Миша обрушил на дверь поток ударов кулаками и ругательств.

Крики парней на мгновение потонули в новом громовом треске. Дима ухватился за дверное кольцо, но его пальцы вдруг утонули в чем-то липком и склизком. Парень с криком отбросил это на пол церкви. Оно шлепнулось с неприятным влажным причмокиванием.

Перед перепуганными парнями на полу валялась испачканная кровью коса из переплетенных длинных волос, обвязанная когда-то белой лентой.

- Нашли, сука, убежище, - ноги Димы задрожали, и тот, потеряв равновесие, медленно стек на пол, прислонившись лбом к двери.

Миша попятился, оглядываясь. От каждого его шага в слабо освещенный воздух поднималась пыль.

Теперь церковь выглядела совсем заброшенной. Ни позолоты, ни икон. Лишь гнилые доски, скрипящие от каждого шага, завывающий в разбитых окнах ветер, да жуткие, скалящиеся мертвецы в грязных рамах вместо икон.

От Диминого кармана вдруг раздался громкий писк. Парень сунул руку в карман джинсов и вытащил оттуда засветившийся смартфон. При взгляде на экран глаза у Димы удивленно расширились.

- Связь…, - прошептал он и облизал пересохшие губы, а после радостно крикнул, - есть связь!

«Вязь… азь… ась…» - разнеслось где-то вдалеке наверху, под церковным куполом. Миша поморщился.

От единственной за эту жуткую ночь хорошей новости ногах снова появились силы. Дима вскочил и набрал номер экстренной помощи.

- Служба... кх-х-хс-хссс сения, Пешковская об…п-ш-ш-ш-ш, слушаю! – прорвался сквозь помехи голос оператора.

- Алло, здрасьте! Помогите, потерялись! – быстро заговорил Дима с придыханием, будто бежал стометровку, а не сидел на холодном выщербленном полу.

- Где именно потеря ш-ш-ш-ш-ш…век?

- Мы в церкви! В старой церкви в лесу, рядом с Подольцем…

- Кх… м-х-х…уту, - голос скрылся за помехами, а после вдруг зазвучал так ясно, будто говорящий стоял прямо за спиной, - не поможет церковь! Не спасут вас иконки! Можете не молиться!

Дима недоуменно посмотрел на экран смартфона, перевел взгляд на Мишу и вскрикнул: за спиной у друга стоял человек в серо-зеленой солдатской форме. Окна церкви засветились от проблеска молнии. Незнакомец ухмыльнулся, показав желтые зубы и навел на затылок парня дуло пистолета, прицеливаясь.

Дима выронил смартфон и с силой дернул Мишу за руку, повалив его на пол. В воздухе загремело несколько оглушительных выстрелов. Дмитрий зажмурился, крепко вцепившись в плечо друга.

- Сука! А-а-а-а-а-а! – раздался истошный крик Михаила прямо над ухом. Дима откатился, сел и почувствовал, как сердце пропустило несколько ударов.

В этой церкви на полу они больше не были одни. Рядом с ними в изломанных позах лежали навзничь две синевато-бледные девушки в длинных платьях с кружевными воротничками. У одной из них коса длинной змеей покоилась на полу, волосы второй были неровно обрезаны и разметались под головой короткими неряшливыми прядями. Обе смотрели мутными голубыми глазами в темный потолок. Губы их стремительно синели. Во лбу у каждой дымящейся точкой темнели отверстия от пуль. Под затылками на полу медленно расширялись густые лужи крови.

У той, чьи волосы были обрезаны, подол был порван и задран. Белую кожу на бедрах расцвечивали синие следы от пальцев и кровавые пятна.

Крик Миши сорвался на хрип, парень закашлялся, почти задыхаясь. Дима, дрожа, медленно поднялся и потер глаза: мрак в церкви стремительно сгущался. Свет стоявшего у алтаря подсвечника будто померк, и теперь неровно подрагивал, танцуя бликами на бледных лицах мертвецов и лужах крови.

В неверном свете у Царских врат Дима разглядел ещё два тела и, покачиваясь, подошел поближе. Он сглотнул, поднялся на ступеньку возвышения и наклонился, разглядывая убитых: у сусальных Врат растянулись на досках грузная женщина в рясе попадьи и вцепившийся в ее руку в смертельной хватке ребенок. У женщины пуля была в затылке, а у ребенка жуткими черными отверстиями была покрыта спина, словно его хотели изрешетить.

- Мих… - подал голос Дима, выпрямляясь, - тут, по ходу, попа расстреляли… вместе со всей семьей… Похоже, церковь теперь проклята…

- А от нас им какого хрена надо? – поднялся на ноги Миша и грязными ладонями размазал по лицу две скатившиеся из покрасневших глаз слезы. Он задрал голову и крикнул в темный потолок, - какого хрена вам от нас надо-о-о-о-о?

Он закончил вопрос утробным воем, а затем медленным шагом, шатаясь, как пьяный, пересек церковь, подошел к входной двери и снова толкнул створку. Разумеется, та снова издевательски скрипнула, но не поддалась, и тогда Миша с размаху ударил дверь прямо лбом.

- Э! – бросился к нему Дмитрий, - Мих! Хорош!

Миша ещё раз с силой приложился лбом о доски. Дверь громко бухнула. И ещё раз. И ещё. Он колотился в нее, расшибая лоб, окатываемый с каждым ударом новой порцией черной пыли.

- Какого…, - БАМ! – хрена…, - БАМ! – тебе…, - БАМ! – надо, - каждое новое слово Миша сопровождал ударом уже начинавшего кровоточить лба, - что… ты… хочешь…?

Дима схватил брыкающегося и извивающегося друга поперек талии и трудом оттащил его от двери. Он орал, царапался, пытаясь вырваться. Парень покрепче уперся ногами и с разворота швырнул Мишу в сторону. Тот грохнулся, как мешок, застонал, больно приложившись об пол плечом, и вдруг поднял полный звериной злобы взгляд. Дима нервно сглотнул, когда его глаза встретились с налившимися кровью бешеными глазами друга.

- Она нас не отпустит! – сипло, будто его горло было набито сухим песком, прошипел с пола Миша, захихикал и затрясся. С рваной ссадины на лбу по переносице побежала струйка крови, но он этого не заметил, продолжая мелко дрожать и зло хихикать, - ей что-то надо, и она это возьмёт!

- Ты бредишь, Мих, - Дима присел на корточки рядом с ним, и слегка тряхнул за плечо. Голова у Миши от этого движения затряслась, как у куклы-болванчика, - у тебя это… обезвоживание. А эту срань, - Дима указал пальцем на дверь, - эту срань просто заклинило, понимаешь?!

Последнее слово потонуло в новом раскате грома. Миша уставился, не моргая, туда, куда указывал друг. Дима недоуменно обернулся и застыл, приоткрыв рот.

Вырезанные на двери ангелы поменяли позы. Теперь они вытягивали руки перед собой, будто приглашая. Вместо кистей у крылатых созданий из рукавов выглядывали руки скелетов.

- Полный пизд…, - начал было Дима. За его спиной сипло вздохнул Миша.

- Я понял, - хрипло прошептал тот, не отводя взгляд от крылатых скелетов на двери и медленно поднимаясь на ноги, - я знаю, что ты хочешь!

- Мих, ты…, - начал было Дима, но тут Миша толкнул его в грудь коленом. Парень от неожиданности плюхнулся на ягодицы.

Сверху раздался двойной гулкий удар колокола. У Дмитрия зазвенело от этого звука в ушах, он на мгновение зажмурился, а открыв глаза понял, что Миша решительным шагом идет к Царским Вратам.

Перед ними вместо кафедры у напольного подсвечника появился большой каменный алтарь, грубо отесанный, словно вырезанный из целого серо-коричневого валуна. Посреди алтаря рукояткой вверх красноречиво торчал нож с белой костяной ручкой.

Миша обошел камень, встал спиной к Царским Вратам и иконостасу, протянул руку. Он медленно, с неприятным лязгом вытащил нож и поднял руку вверх, к потолку. Лезвие сверкнуло, отразив свечное пламя. Парень заворожено, не отрывая взгляда от лезвия, опустил руку, а после быстро поднял голову. Его испачканное кровью лицо озарилось жуткой, страшно зубастой улыбкой, запавшие глаза сверкнули.

- Без обид, Димас, - пожал плечами он и вдруг с яростным криком бросился вперед, перелез через алтарь и выставив перед собой нож рванул к Диме. Тот быстро выбросил вперед длинные ноги и сбил бегущего с ног. Миша шлепнулся об пол животом, взвыл, но ножа не выпустил и на локтях, сверкая глазами, пополз к жертве.

Дима вскочил на ноги и побежал к алтарю, но едва коснулся холодного камня, как вдруг его спину прорезала жгучая боль. Он взвыл, эхо под куполом повторило полный боли крик, а после – присоединилось к жуткому смеху Миши. У Дмитрия потемнело перед глазами, а через секунду он почувствовал, как подбежавший Миша выдирает из его спины нож. От боли Дима снова завопил, развернулся и ударил локтем наотмашь.

Удар острого локтя прилетел Мише прямо в висок. Тот выпустил нож из грязной ладони, закатил глаза и вдруг покосившись, упал. Его голова со страшным треском ударилась вторым виском о камень. Брызнула кровь, и Миша упал рядом с жертвенным алтарем замертво.

Дима, медленно опускаясь на пол, всхлипнул.

Под головой у друга медленно собиралась густая лужа темной крови. На лице застыл озлобленный, жуткий оскал.

Дима попытался поднять руку и медленно потянулся к изломанному телу Миши, но его силы стремительно таяли. Рука шлепнулась плетью, в глазах потемнело. Кожей Дима чувствовал холод камня и стекающую по спине теплую, липкую кровь. Его глаза закрылись, и уже через мгновение голова безжизненно свесилась на грудь.

* * *

В старую полуразрушенную церковь у станции «Стрелково» проникало достаточно дневного света через выломанные окна и большую дыру в крыше, однако прибывшие, ведомые каким-то иррациональным наитием, распахнули тяжелые створки дверей. Чтобы снова не закрылись, для надежности их подперли найденными неподалеку камнями.

Стараясь ступать как можно более осторожно по трухлявым доскам, двое пожилых полицейских медленно обходили тела двух парней, тихо переговариваясь. Крепкий, коротко стриженный криминалист, поскрипывая кожаной курткой, то и дело склонялся то в одну, то в другую сторону, фотографируя с разных ракурсов пострадавших, следы, царапины и успевшие подсохнуть лужицы крови.

Неподалеку были аккуратно выложены раскрытые паспорта, нетронутые пачки чипсов и провода. Все вещи, найденные в брошенных погибшими рюкзаках, уже успели накрыть пищевой пленкой, чтобы потом упаковать и отправить на экспертизу.

Когда снаружи раздался приближающийся шум автомобиля, все трое замерли и мрачно переглянулись.

Машина остановилась и мотор затих. Послышались хлопки автомобильных дверей, раскатистый звук отодвигающейся в сторону дверцы, зазвучали несколько излишне бодрых и веселых для сложившейся ситуации голосов.

- Явились – не запылились! – поправил фуражку наиболее грузный из двоих служитель закона, почесал густые седые усы и зло поморщился. От одного звука приближающейся кареты «Скорой помощи» его с души воротило, особенно если медики требовались для констатации смерти.

Судя по звукам шагов, прибывшие обошли церковь и, наконец, поднялись по ступенькам ко входу. Первыми шли две девушки в форме фельдшеров, на вид – вчерашние студентки. Одна, коренастая брюнетка, беспрерывно пялилась в телефон, вторая, тощая, коротко стриженная, больше похожая на злого мальчика-подростка, держала в руке черный предмет, похожий на рацию с очень длинной антенной. У каждой в незанятой приборами руках было по медицинскому чемодану.

- Лен, Наташ, ну чего? – крикнул с улицы мужской голос.

- Чисто! – в унисон ответили фельдшерицы и тут же обратились к присутствующим, - добрый день!

- Здрасть, - мрачно ответил полицейский. Девушки отошли в сторону стены и почти одновременно поставили на пол, опустились на одно колено и раскрыли

- Григорич, разберешься тут? Курить хочу больше, чем жить! – попросился напарник. «Григорич» мрачно надул ноздри и нахмурился, однако разрешающе махнул рукой. Второй полицейский, не забывая об осторожности, пересек бывшую молельную залу и на выходе из старой церкви пожал руку поднявшемуся лохматому молодому мужчине в белом халате, накинутом поверх зеленой формы.

- Чего проверяем? – спросил полицейский, указав на копавшихся в своих, одна в синем, другая в черном, чемоданах, - вы же на констатацию приехали?

- Так и есть, - ответил доктор, протягивая ладонь для рукопожатия второму полицейскому - заодно глянем, что их убило.

- Одного убил друг ножом, второго – гравитация! – рявкнул толстый полицейский. От его голоса с крыши церкви с криком поднялись в воздух несколько ворон.

- Я бы не была так уверена! – ответила фельдшер, тряся пробиркой с реагентом. Девушка подняла стеклянную колбу повыше, чтобы разглядеть содержимое при солнечном свете. Через секунду голубая жидкость стала черной.

- Это вы правильно сделали, что дверь открытой оставили! – показал Кирилл пальцем на створки двери. Обе фельдшерицы достали из синего чемодана три запаянных пакета и кинули один доктору. Кирилл натянул перчатки, разорвал бумагу, отточенным движением надел респиратор на лицо, а после обратился к полицейскому и криминалисту, - вам лучше бы выйти отсюда. Ребят мы заберем!

- Я тут работаю, если ты не заметил, - подал голос криминалист, поднимаясь с корточек.

- А давно по времени тут работаешь? – таким же грубоватым тоном спросила фельдшер, подошла поближе и сунула криминалисту почти в лицо пробирку, - знаешь что это?

- Я, по-твоему, реагент плесневый, отличить не смогу? – лицо криминалиста налилось кровью.

- Остынь, Пашок! – умиротворяющее положил руку на плечо коллеги полицейский. Криминалист скинул ладонь, с чувством сплюнул, а после злобно воззрился на врачей.

Лицо Кирилла было на половину закрыто респиратором, но по глазам было, что доктор улыбается.

Нет.

Насмехается.

- Вы в первый раз в этой церкви, да? – Кирилл склонил голову к плечу, не сводя глаз с Павла.

- Ну да, а чо?

- Да ничо, - пожал Кирилл плечом и повернулся к полицейскому, - у нас больше нет респираторов, вышли бы вы и коллегу вывели. А то надышитесь ещё!

- Это всего лишь плесень, лепила! Грибов испугался? – шагнул вперед криминалист. От неудачного шага доска под ногой угрожающе затрещала, в воздух поднялось облачко черной пыли.

- Они тоже не испугались, - приподнял одну бровь Кирилл, аккуратно обошел служителей закона и наклонился к одному из парней. Приподняв тому голову за подбородок, Кирилл оттянул у трупа сначала правое нижнее веко, затем левое и аккуратно приоткрыл рот.

Изо рта погибшего вывалился совершенно черный язык, по которому из глотки, поскрипывая, выползла потревоженная жужелица.

- Фу, твою ж, - поморщился криминалист. Кирилл вздохнул и выпрямился, подзывая жестом коллег.

- Меня не первый раз вызывают на эти руины, - мрачно глядя на Павла Кирилл принял из рук одной из девушек пробирку и длинную ватную палочку и наклонился обратно к трупу за пробой, - тут очень опасная плесень. Может вызвать галлюцинации, вплоть до самых страшных. Вон парни надышались и…

- Да сатанисты это сраные! – крикнул вернувшийся с перекура второй полицейский. Девушки-медики переглянулись, одна закатила глаза.

- Что? – красноречивый жест не укрылся от внимания полицейского, - в чем я тут не прав?

- Во всём, - Кирилл закрыл пробирку с собранной с языка усопшего пробой и внимательно посмотрел на стремительно чернеющее содержимое, - вы где-нибудь видите следы ритуала?

- У этого рана ножевая! – криминалист указал на тело, - правда, в спине… Да и не похоже это все на ритуал. Просто зачем-то заперлись в церковь ночью, в грозу. И потом, даже если и сатанисты, то очень странные: позвонили в МЧС, а потом давай друг друга в жертву приносить. Не сходится. Мелкий вон вообще от удара башкой об помост помер.

- Может, реально потерялись, а в темноте не увидели, что станция буквально через дорогу, - пожал плечом Кирилл, осторожно наклонив тело вперед и осматривая ножевую рану, - как бы то ни было, готов зарплату поставить – дело в плесени.

- Кошкины слезы, которые нам платят, не грех и поставить, - хихикнула фельдшерица Наташа, потирая концом ватной палочки щербатые доски кафедры.

- То есть вы хотите сказать, что эти двое просто заперлись среди ночи в разрушенную церковь, нанюхались плесени и самоубились на свежем воздухе? – покрутил пальцем у виска полицейский.

- Я не просто так спросил, давно ли вы работаете, - вздохнул Кирилл, глядя, как фельдшерицы проводят ватными палочками по стенам, собирают пробы в пробирки и складывают их в черный чемодан, - эти двое не первые, кто вот так здесь… Кстати! Нож нашли?

- Не видели пока. Надо под жмурами посмотреть, - ответил полицейский. Кирилл сосредоточенно кивнул, снова опустился на корточки и аккуратно повернул к себе лицом второе тело. Умер бедняга действительно от удара виском обо что-то очень твердое, однако Кирилл не сомневался: на вскрытии у обоих тел легкие будут напрочь забиты черной плесенью.