Участковый: Назад в СССР-2

«Внутри аномалии»

Окунувшись во тьму, я ощутил, как по телу пробежала волна потустороннего холода, а вслед за этим, кожу обжог нестерпимый жар. Резкий контраст ощущений, поначалу дезориентировал, полностью ослепил и оглушил. Однако чувство твёрдой поверхности под ногами, дало своеобразный толчок, позволивший начать, приходить в себя.

Справившись с головокружением и накатившей тошнотой, я каким-то чудом сумел устоять на ногах. И тут же на органы чувств обрушились местные звуки, запахи и зрительные образы.

В нос ударил резкий кислотный запах. А затем я увидел машину скорой помощи, стоявшую в двух сотнях метров от моего теперешнего местонахождения. Она светилась в темноте словно новогодняя ёлка. Кроме люстры из фар на крыше, вдоль борта ярко горела настоящая гирлянда из оранжевых лампочек, опоясывавшая машину по кругу.

А между нами тянулось некое подобие дороги, по которой пробегали крохотные искорки. Затем луч фонаря проскользнул по контурам тёмных развалин, находящихся справа и слева от меня.

Внезапно, позади раздался неприятный треск. Крутанувшись на месте, я направил обрез на странное образование, походившее на покрытое трещинами чёрное зеркало. Луч фонаря в нём не отражался, а наоборот утопал и бесследно терялся. Но несмотря на это, я смог рассмотреть человеческий контур из трещин, видимо, оставшийся после того, как я прошёл сквозь переход. Именно эти разломы и трещали, в момент сращивания кусочков.

Само зеркало образовывало портальную арку в кирпичной стене. А выше, висело некое подобие, сколоченного из досок транспаранта и облупившийся портрет Сталина. Осветив надпись фонариком, я прочитал:

«Колхоз. Знамя Октября»

Сильно удивившись, я осмотрел портал и понял, откуда берутся искорки. Они растекались в разные стороны от зеркала, при этом некоторые проходили сквозь меня, покалывая слабенькими разрядами тока. Не знаю почему, но это бодрило и, как казалось, прибавляло сил.

Вспомнив, зачем сюда вошёл, я ещё раз осмотрелся и понял, что начинаю различать разные оттенки тьмы, из которых состояло это весьма необычное место. Самым тёмным, было подобие клубящегося чернотой неба над головой. На его фоне окружающие развалины казались менее мрачными. А дорога почти нормальной, видимо, из-за расходящихся по ней искорок.

В луче фонаря она выглядела как обычная грунтовка, со свежими следами протектора автомобиля. Правда, тут и там на обочинах встречались участки, покрытые чёрным мхом, на который инстинктивно не хотелось наступать. Посветив на развалины кирпичных строений, я увидел, что они на треть покрыты этим мхом. А ещё заметил подобие чёрных лиан, оплетающих расположенные повыше участки и элементы, оставшиеся от крыш. Реагируя на луч фонаря, лианы начинали вжиматься в стены, а самые тонкие кончики, так и вовсе отползать во тьму.

Ну и главное, я на инстинктивном уровне ощутил опасность, идущую от этого всего безобразия. Понимая, что в темноту лучше не соваться, я побрёл по дороге, направляясь к машине скорой помощи, в которой засели члены тайного общества.

Пройдя метров пятьдесят, обнаружил на обочине сожжённый дотла труп человека. По роду своей деятельности мне не раз приходилось видеть нечто подобное, однако я остался под впечатлением от оплетающих кости лоснящихся лиан, казавшихся частью чужеродного организма.

Через минуту я обнаружил ещё один обгорелый труп. При этом рядом с ним валялась куча стреляных гильз и согнутая винтовка с примкнутым штыком. Судя по длине ствола, когда-то это был кавалерийский карабин, являющийся укороченной версией трёхлинейки. А ещё дальше, чуть в стороне стоял оплетённый лианами грузовой автомобиль. Посветив на него, я узнал полуторку, времён Второй мировой войны.

Выходит, люди в аномалию периодически заходили. А вот назад вышли далеко не все. От этого места разило смертью и опасностью, так что встроенная в меня тревожность, вопила словно взбесившаяся сигнализация.

Побоявшись, что метающийся в темноте луч фонаря заметят в зеркало заднего вида, я выключил свет и продолжил путь, ориентируясь по искоркам, продолжавшим бежать по дороге. Подобравшись к машине скорой помощи, метров на двадцать, я только сейчас услышал, что двигатель работает на холостом ходу. Остановившись, ещё раз осмотрелся.

Рафик стоял на перекрёстке дорог. Здесь развалины были чуть повыше и на одном из домов я заметил покосившуюся вывеску «Хлѣбъ». Насколько я помню, такую транскрипцию использовали только до революции. Это подтверждал двуглавый орёл, едва видневшийся в углу обгоревшей вывески.

Очень странно, далеко позади амбарная стена, с вполне Советским названием колхоза, и портретом Сталина. А тут, всего в двухстах метрах, кусочек города, царских времён, с настоящим газовым фонарём на углу и вывеской булочной.

Все двери в Рафике были закрыты, а окна зашторены занавесками. Из-за этого было непонятно, где именно находится проникшая в аномалию троица заговорщиков.

Жаль, что у меня нет автомата. Конечно, можно выстрелить из обреза в лобовое стекло картечью, но если они не сидят в кабине или я промахнусь, то начнутся большие проблемы. Перезарядка старенькой двустволки, процесс небыстрый. А в ответ сто процентов полетят пули. Мнимая француженка и военный точно вооружены пистолетами. Да и преемник, который возглавит мой отдел в 2024 году, навряд ли заехал сюда без серьёзного ствола. Выходит, один я тут партизаню плохо подготовившись.

Судя по количеству гильз, попадавшихся под ногами и разбросанных по перекрёстку, стреляли тут часто. Правда, непонятно в кого. Решив перед нападением ещё раз, осмотреться, я прошёлся по кругу, старательно держась в тени, и практически сразу обнаружил больше десятка мумифицированных трупов, валявшихся в развалинах двухэтажных домов. Эти тела не были не тронуты огнём, но зато буквально изрешечены пулями. Особо много свинца прилетело в оплетённые чёрными отростками головы.

Наконец, решившись, я подобрался к скорой помощи вплотную и замер, ибо услышал приглушённые голоса людей, беседующих внутри машины.

- Графиня, судя по показаниям приборов, донорская энергия стабильно потекла по открытому каналу – констатировал Иващенко.

- Я это и так чувствую – ответила мнимая француженка. – Значит, мой братик не поторопился, как в прошлый раз, и сделал всё правильно.

- Капитан, когда откроется обратный портал? – спросил Иващенко у военного.

- Через десять минут портал полностью запечатается, а где-то через двадцать пять часов, прошедших в нашей реальности, он снова откроется из-за неминуемого процесса энергетического отката. В связи с различием скорости в потоках времени, это где-то четыре часа, проведённых нами внутри аномалии. Я почувствую, когда подойдёт момент выйти наружу, так что этого мы точно не пропустим.

- Четыре часа — это много, могут подтянуться одичавшие пустышки – озабоченно проговорила та, кого теперь назвали графиней.

- Мы отъехали от зеркала на достаточное расстояние. Обычно их притягивает туда, так что я думаю, сюда пустышки не пойдут – возродил военный. К тому же проход очень давно не использовали. Так что если будем сидеть тихо, то много их не соберётся. Да и свет не подпустит даже самых голодных, ближе пятнадцати метров.

- А топлива нам хватит?

- Графиня, вы меня обижаете – снова заговорил Иващенко. – Бензина и заряда в дополнительных аккумуляторах, хватит с лихвой. А от наркоза наши пациенты начнут отходить только через пять-шесть часов.

Уверения моего преемника заставили вспомнить о двух контейнерах, находящихся внутри скорой помощи. Получается, что прямо сейчас внутри них лежат люди. И, скорее всего, точно таким же пациентом является чудесно излечившийся от смертельной болезни, хозяин Мерседеса, встреченный во время инцидента на круглом озере. Как только я пришёл к этому выводу, ещё несколько пазлов, заняли свои места в весьма сложной картине.

- Капитан, я надеюсь, что вы правы. Но почему-то чувствую надвигающуюся опасность. Такую же, как почуяла неделю назад. Напоминаю, из-за этого трусливого идиота Воронцова, мне пришлось отбиваться от толпы проснувшихся пустышек и закрывать древний портал самостоятельно, при этом заплатив очень высокую цену. В результате, донорской энергии едва хватило на излечение нашего единственного пациента. А затем мне и вовсе пришлось окропить мёртвое тело донора своей кровью и закинуть внутрь аномалии, чтобы её запечатать. При этом мы так и не завершив процесс дезактивации чужеродного поля.

- А я вас предупреждал – воскликнул Иващенко. – Во-первых, Воронцов трусливый слизняк, которого уже давно бы выкинули из нашего благородного общества и уничтожили, если бы он не был одним из хранителей. А во-вторых, подземный переход всегда был самым опасным из всех известных нашему обществу. Не зря его запечатали ещё до Второй мировой войны.

Я слушал, затаив дыхание, впитывая информацию, и потому не сразу уловил посторонний шум, выделившийся на фоне мерно тарахтящего двигатель Рафика. Звук шаркающих шагов, заставил резко обернуться.

Вообще, свет, идущий от машины, должен был освещать окружающее пространство намного сильнее, но не совсем обычная темнота, правящей в аномалии, уменьшала его воздействие на две трети. Однако даже этого хватило, чтобы увидеть приближающийся к машине человеческий силуэт.

Я продолжал слышать голоса троицы заговорщиков, так что новый персонаж не мог быть кем-то из них. Подняв обрез, я прицелился и, сделав пару шагов вперёд, включил фонарик. Однако лучше видеть приближающегося человека не стал. И только в тот момент, когда он подошёл метров на десять и переступил через своеобразную границу световой сферы, я смог его рассмотреть.

Ободранный военный френч, походил на тот, что я видел в фильмах о революции. На ногах порванные сапоги. В руках нет ничего. Однако, как только в поле зрения появилась голова человека, я сразу понял, что он нечто иное.

Чёрные отростки оплетали полопавшуюся кожу мертвеца, словно создавая подобие внешней кровеносной системы. А на фоне почерневших глазных яблок светились красным, расширенные зрачки. Дополняли картину выпяченные вперёд, слишком развитые челюсти, имевшие в комплекте внушительные наборы, чересчур острых зубов.

Так вот какая тварь укусила француженку. – Это было последним, о чём я успел подумать, а уже через мгновение, существо сконцентрировало весьма неприятный взгляд на мне и с невероятной прытью пошло в атаку.

Расстояние было больше десяти метров, так что среагировать и прицелиться получше я успел. А потом мне пришлось выпустить один за одним два заряда картечи, целясь в грудь и голову твари.

Конечно, я не должен был этого делать, но убежать и спрятаться за Рафиком, просто не успевал. Пучки крупных картечин ударили точно, и существо, словив лицом больше половины всех попаданий, дёрнулось и завалилось навзничь.

Не став оценивать результат, я метнулся в сторону газового фонаря, при этом на ходу пытаясь перезарядить обрез. Одновременно я ругал себя за излишнее любопытство, приведшее к срыву всех планов.

Встав за столбом, я наконец-то смог откинуть стреляные гильзы под ноги и запихнул в стволы два патрона, взятых из подсумка с пулевыми. А в это время распахнулись задние дверцы скорой помощи и оттуда выскочила троица врагов.

Первым делом они заметили ползущую к ним тварь. Графиня, на ходу выпустила в зарычавшее существо пяток пуль. А затем к ней присоединился Иващенко. Он рванул вперёд и дважды выстрелил в затылок твари из карабина «СКС».

И только выскочивший самым первым военный, не стал реагировать на происходящее и пригнувшись, включил мощный фонарь, прикреплённый к автомату «АК-47». Он принялся медленно водить лучом по темноте, явно ища того, кто стрелял.

Курки обреза взвелись за секунду до того, как луч добежал до чугунного столба, за которым я прятался. Расстояние между нами было метров пятнадцать, но ничего иного я предпринять всё равно не успевал. Прицелившись в военного, я выстрелил дважды.

Одна из пуль разметала на куски фару скорой помощи, находящуюся в двадцати сантиметрах от силуэта противника, а вторая, уйдя намного ниже, попала ему в бедро. Коротко вскрикнув, офицер рухнул на одно колено и тут же выпустил в меня длиннющую очередь на полмагазина, явно ориентируясь на вспышки от обреза.

Мне повезло, веер из трассирующих пуль прошёл выше, и только одна, разбившись о столб, обожгла плечо мелкими осколками.

Начав смещаться в сторону, я снова принялся перезаряжать обрез. А в это время военный, справился с первичной дезориентацией и начал работать короткими очередями. При этом, явно пытаясь поймать меня в рассеянный луч фонаря.

Возможно, мне бы удалось обойти капитана сбоку, и выстрелить почти в упор, в момент, когда он начал перезаряжать автомат, но в тот момент, когда я был почти готов, из-за машины вылетело нечто ярко полыхающее и ударило в стену, всего в двух метрах от меня.

Бутылка с коктейлем Молотова лопнула, едва, коснувшись стены, и превратилась в настоящий фейерверк, осветив окружающее пространство. На меня попало множество горящих капель, но одежда не загорелась.

- Вот он! Капитан, стреляй! – возглас выскочившего вперёд Иващенко заставил меня среагировать и разрядить оба ствола дуплетом прямо в него. При этом только в последнее мгновение я понял, что мы выстрелили одновременно.

Я точно попал, ибо видел, как он резко дёрнулся и упал навзничь. Но и сам получил пулю в правый бок и от этого развернулся на девяносто градусов. Снова заработал автомат и трассирующие пули начали лупить по брусчатке и стенам. Сумев устоять на ногах, я перепрыгнул стену огня и нырнул в дверной проём бывшей булочной. А затем побежал вдоль выбитых витрин, внутри разрушенного здания.

А в это время снаружи продолжали стрелять. И в тот момент, когда я почти скрылся в кромешной тьме, в спину ударила пуля. Упав, я попытался снова вскочить и побежать, но добился лишь короткого рывка, переместившего меня метров на двадцать. Заскочив в следующие развалины, я завалился и дальше смог передвигаться только на четвереньках.

Забился в угол, нащупал волочившийся позади обрез и начал судорожно его перезаряжать. А перезарядив его, прислушался и понял, что меня никто не преследует. А ещё я услышал Графиню, кричавшую, что она меня завалила.

А ведь она права. Два пулевых попадания, без возможности получить немедленную медицинскую помощь, это стопроцентная смерть. Вытянув нож стропорез, я распорол им комбинезон сбоку и включив фонарик, уставился на рану, из которой активно сочилась кровь. Кровь не тёмная, значит, печень не задета, а в остальном, ничего хорошего. Тем более режущую при любом движении рану на спине, я даже увидеть не могу.

Вытянув рулон бинта из подсумка, я попытался заткнуть рану, используя его как медицинский тампон, но он практически сразу прописался кровью. А когда я уже почти отчаялся, что-либо сделать, внезапно заметил небольшие искорки, побежавшие по кафельным плиткам пола, прямиком ко мне.

И как только первая из них добралась до содрогавшегося от боли тела, я почувствовал, как меня сначала кольнул разряд тока, а затем боль немного отступила. Искорки начали вливаться в меня, при этом большинство из них словно прицельно направлялись к ранам. И каждая из них приносила толику облегчения. А ещё я почти сразу заметил, что кровь начала вытекать медленнее.

Однако вместе с этим я почувствовал, как начинает затуманиваться сознание, сообщая, что совсем скоро я вырублюсь. Понимая, что здесь оставаться точно нельзя, я немного подождал и, как только мне стало немного полегче, заставил себя встать. Затем я вышел из развалин и побрёл по дороге, стараясь уйти как можно дальше от машины скорой помощи и тех, кто меня мог достать.