Участь обречённых

Август подходил к концу, а такого жаркого, безоблачного дня никто не припоминал за всё лето.

На огромных ухоженных плантациях, края которых терялись за горизонтом, множество десятков донельзя уставших людей старательно ползали среди невысоких, но часто растущих кустов плодовитых растений. По большей части женщины самых разных возрастов, даже совсем малые девчушки, почти дети. Одежда на всех простая: холщовые длинные шорты, просторные рубахи до локтя, головы покрыты платками или небольшими панамообразными шляпами, и всё в светлых тонах — из-за чего ярко выделялись загорелые тела. Было видно, что люди привыкшие к подобной работе.

— И-и-эх! — глухо вздохнул худой черноволосый мальчишка, закидывая в узкую одноколёсную тачку полный мешок. Он вытер пот с лица и неспеша покатил свою ношу к далёкому краю поля, в сторону расположившейся там полудюжины крупных повозок с лошадьми.

— Рико! Водицы не забудь прихватить, — устало окликнула его женщина в возрасте, её звали Диара и она была старшей в их десятке сборщиков урожая.

— Ага, — кивнул тот, сосредоточенно продолжив толкать тачку, стараясь не покидать протоптанной колеи между кустов. Целый день однообразной работы вынуждал мысли ребёнка витать в облаках, фантазируя о мальчишеских шалостях или попросту перебирая недавние события. Сейчас же Рико вспомнил домашнее задание, полученное две недели назад от мистера Бернарда — школьного учителя истории и системо-магических основ. В голове всплыли разрозненные воспоминания о том уроке:

В их классе было полтора десятка подростков. Все смиренно сидели за партами и внимали пожилому мужчине — невысокого роста, крепко сбитому, с седой длинной и лохматой шевелюрой, бровастому, но с начисто выбритым лицом. И он увлечённо, хоть и несколько менторским тоном, рассказывал:

— …К шестнадцати годам каждый из вас обретёт совершеннолетие, получит статус взрослого гражданина нашей республики и лично станет ответственен за свою жизнь и свои поступки. Именно поэтому инициация с Системой происходит не раньше этого же возраста. Так как Система — инструмент невероятно сложный, опасный и труднопредсказуемый, для контакта с коей вы и должны быть максимально подготовлены. Только к шестнадцати годам подросток может претендовать на достаточно сформировавшееся тело, на окрепший разум, на здравомыслие и осознанную ответственность. Кстати говоря, без должного образования, без руководства старших и получаются так называемые «болваны» и «одури». Потому что контакт и инициация с Системой у них происходит спонтанным образом, без какой-либо подготовки, и зачастую в слишком раннем или позднем от шестнадцати лет возрасте. Мотайте на ус, ученики! Хорошенько подумайте, прежде чем ломать свою жизнь случайной или нарочной попыткой войти в контакт с Системой.

— Мистер Бернард, но ведь иногда инициацию назначают в пятнадцать и даже в четырнадцать лет!

— В исключительных случаях, одобренных после согласования с инициирующей комиссией. Обычно это делается для одарённых детишек, правда, порой вся одарённость коих заключена в бездонном кошельке их родителей, — со смешком ответил учитель. — Случаи непростые и не всегда заканчивающиеся добром.

— А если кто-то боится связываться с Великой Системой? От этого можно отказаться?

— Кто из вас при рождении стал бы отказываться от пары конечностей? — обвёл всех взглядом мистер Бернард. — Или от ушей, от глаз? Жить можно и увечным, но человек будет лишён одного из способов контактировать с окружающим миром. Равнозначно и с Системой, без неё вы не сможете овладеть никакими системными профессиями, навыками, умениями, также ваши возможности по росту характеристик будут крайне ограничены. Говоря проще, статус «доуровневого» останется с вами. Однако Система редко оставляет такое без внимания и может произвести насильственную инициацию. Но это уже тема следующего урока, а сейчас мы как раз подошли к сути вашего домашнего задания на каникулы!

Учитель поднялся и, опёршись на свой стол, глубокомысленно продолжил:

— Вы должны хорошенько подумать — что такое Система? Как и когда, а главное зачем она появилась? Какие опасности с ней связаны? Можете спрашивать советы родителей, прочих взрослых, допускаются любые трактовки. В сентябре мы на первом же уроке всё это разберём подробнейшим образом.

— Мистер Бернард, но вы же сами всегда говорите, что Великая Система — это инструмент, — спросил кто-то под дружный скрип перьев, записывающих домашнее задание.

— Дорогие мои ученики, как вы давно могли догадаться, я имею слабость относить себя к сугубо научному кругу общества. Естественно, наш подход не предполагает Систему чем-то сверхъестественным или божественным, а вполне себе согласованным эволюционным принципам. Но это совсем не обязательно означает, что я истинно прав, — учитель улыбнулся и развёл руками. — На сегодня урок окончен, хорошенько отдохните остаток лета, увидимся с вашим классом уже осенью!

Рико пыхтел с тачкой, преодолев уже почти всю дорогу, а в голове крутилось: что такое Великая Система? Как появилась? Зачем? Насколько он знал, научный подход мистера Бернарда в их поселении разделяли единицы. В основном все считали Систему проявлением божественной воли, и даже мысли об ином немного пугали мальчика. Не хотелось навести на себя гнев вышних сил, а потому для себя решил вслух придерживаться общепризнанного мнения.

Рико притормозил и встал в кучке такой же ребятни, что свозили на своих тачках урожай к месту погрузки. Здесь уже взрослые мужики грузили всё в повозки, надо было лишь дождаться своей очереди и покатить обратно. Среди прочих грузчиков Рико услыхал знакомый смех дяди Дорга — здоровяка богатырского телосложения, заменившего ему отца, а это означало, что в поселении уже не могут найти свободных рук, раз стали отрывать от мастеровых их работников.

Ну ещё бы! Таких обильных всходов на памяти мальчика никогда ещё не было. И так везде, во всей округе! Огородники ещё в начале лета делали прогнозы. Да все были только рады и готовились заранее, голова Граневого — их поселения — даже нанял несколько свободных караванов, чтобы отправить все излишки на продажу в столицу провинции. Но реальность превзошла все ожидания в разы, например, на их плантациях выращивались кусты такумина — довольно капризного растения, обожающего жару и влагу, и так как лето было жарким и частым на проливные дожди, да к тому же холилось и лелеялось заботливыми огородниками, то стоит ли удивляться таким всходам? А ещё их плантации были у самой границы с Чуждыми Землями, и, как всем известно, иномирные веяния очень благотворно влияли на сложные системные растения. Такумин как раз из таких, его магические свойства и всё прочее изучали в школе.

Рико смутно припоминал, что алхимики и травники могли создать с десяток разных зелий и настоек из Такумина, в том числе целебных. Цены на всё это были немаленькие, и чтобы не потерять выгодный урожай, огородники нанимали всех желающих в помощь. И вот уже вторую неделю люди собирали плоды разросшегося Такумина. Похожие на яблоки, бордово-красные, размером с детский кулачок, по вкусу невероятно кислые. Простому доуровневому их есть опасно, можно словить магический удар, в таком случае тошнота, слабость и головные боли будут означать, что ты легко отделался. Детей постоянно стращали и пугали, чтобы не ели плоды такумина, но всегда находились глупцы, желающие показать свою удаль, или самонадеянно верящие, что у них есть скрытые магические потенциалы, а такумин раскроет их — старая байка, которая никогда не подтверждалась. И невдомёк некоторым идиотам, что заигрывания с инициацией опасны.

Вот и этим летом находились ребята тайком пробовавшие такумин, обходились в основном без опасных последствий. Однако ж один задира, пацан из старшего класса, на спор съел два полноспелых плода. Он клятвенно всех заверял, что чует магию в своей крови, и она не даёт ему сидеть на месте, подталкивая к инициации, и что он хочет стать великим воином, как его отец — патрульный-страж на границе с Чуждыми Землями. Одна из поселковых лекарок до сих пор его выхаживает, а первые несколько дней вообще разводила руками в сомнениях, выживет ли. Магическая лихорадка отпустила паренька только на третий день. Лекарка обещала, что как только выздоровеет, то отдерёт розгами его задницу так, чтобы он не мог сидеть столько же дней, сколько пролежит на её попечении. Чтобы больше никто не сомневался, на какую именно «магическую способность» может претендовать следующий желающий полакомиться опасным фруктом.

Рико улыбнулся своим мыслям. Хоть все и переживали за парня, но среди ребятни не утихали смех и споры на тему — какую волшебную силу пробудил в себе глупый мальчишка, и поможет ли она ему справиться с лекаркой, а потом ещё и с отцом. Который должен прибыть домой на отдых в конце месяца, а он был строгий родитель. Все сомнения ребятни касались только того, как долго нерадивый сын будет обходиться без сидячего положения.

— Последняя ходка! Сворачивайтесь и собирайте всех здесь! До заката как раз вернёмся в Граневой, никого ждать не будем! — зычно прогорланил один из мужиков, затем подхватил мешок из тачки Рико и передал его Доргу, укладывающему поклажу уже в большой повозке.

Здоровяк махнул лапищей, поприветствовав Рико.

— Давайте там пошустрее, припозднились сегодня, а нам ещё за реку успеть надо, — пророкотал он густым басом.

Рико кивнул и, утерев пот плечом со лба, быстро потолкал свою тачку восвояси. Подумав, что утолять жажду все будут уже в дороге, а значит и нечего тратить время на просьбу Диары. После заката в округе могут оживиться твари, умудрившиеся проскочить заслоны патрульных на границе, довольно редкое, но и не маловероятное явление. Днём, в такую жару, они обычно прячутся в чащобе леса — не любит нечисть солнце. Ну а к ночи обязательно повылазят в поисках пропитания, уж от человечинки там никто не откажется.

Паренька передёрнуло от омерзения и страха, и он прибавил шагу. В этом году их поселению везло, до сих пор никого не задрали твари, и никто не пропадал без вести. Люди расслабились, и даже лесники и прочие собиратели даров природы в своих поисках обнаглели так, что голова Граневого уже не раз распекал подчинённых за разлад дисциплины и осторожности.

Мальчик с некоторой тоской вспомнил, что его мать и отец именно так и погибли — слишком самоуверенно углубились в какие-то дебри. Рико лишился родителей, когда ему было чуть больше пяти лет от роду, его без разговоров и сомнений приютили Элея — сестра его матери, и её муж Дорг. Они приняли мальчика как родного и воспитывали наравне со своим сыном Элдо — отпетым драчуном, забиякой и непоседой, неутомимым выдумщиком и заводилой всех мальчишеских игр и сомнительных забав, за которые им часто влетало от взрослых по первое число. Ему по осени исполнится шестнадцать лет, и он ждёт не дождётся инициации, хочет стать охотником и следопытом.

Рико же было двенадцать лет, но, несмотря на разницу в возрасте, Элдо не обижал «младшенького», хоть и любил подтрунивать над его застенчивостью и робостью перед девчонками. И надо признать, Элдо никогда не тяготился вынужденной опекой над младшим братом, так как Элея и Дорг много работали, то старшему брату везде приходилось таскать за собой хвостиком Рико и защищать от нападок сверстников, считающих мелкого обузой и основным виновником всех их неудач и попаданий на горячем во время тех или иных каверзных выходок и приключений.

Рико искренне любил свою семью и понимал, как многим обязан, что его не бросили, не отдали в детский приют в большом городе, откуда, по слухам, детей усыновить могли всякие странные личности, а то и вовсе — скупить задарма в детские рабочие дома или того хуже — в рабский ошейник.

Но дядя с тётей считали его своим сыном, и хоть Рико так и не смог назвать их мамой и папой, относился к ним со всем уважением. Они даже в школу его пристроили, и мальчик знал, для них это обошлось недёшево. Потому он старался отплатить им чем мог — вести себя примерно, старательно учиться, а этим летом даже устроился на подработку к огородникам, благо рук им катастрофически не хватало, платили довольно щедро, но и работать приходилось так, что мальчик выбивался из сил и исхудал пуще прежнего. Зато смог приглушить терзаемое его чувство вины и обязанности перед родными.

Другие дети, в основном из числа друзей его брата, неустанно напоминали Рико о его статусе «приживалы» и что Элдо было бы куда проще пройти инициацию этой осенью, если бы его родители не тратились на мелкого доходягу.

Рико знал, что при должных ингредиентах и зельях, которые очень дорогие, пройти инициацию можно куда как удачнее, и он сильно переживал, что старшему брату может чего-то не хватить. Если инициация пройдёт плохо, то винить все вокруг будут Рико, и даже он сам будет винить себя. Дядя с тётей уже несколько лет старательно откладывали все возможные сбережения, и всё же мальчик знал, что они не укладываются в нужную сумму. Однако ж такие обильные урожаи повлияли на многое, в том числе и на благосостояние его названных родителей, так что можно было надеяться на лучшее. А ведь ещё и цены должны упасть на многие ингредиенты, всё-таки не только такумин обильно даёт всходы.

— Диара! — запыхавшийся мальчик добрался до своего десятка. — Всем сказано срочно собираться в дорогу!

— Давно пора, — устало вздохнула женщина и, чуть повысив голос, прикрикнула: — Сворачиваемся, да побыстрее! Ужин нас уже заждался!

И уже потише закончила:

— Думаю завтра управимся окончательно.

Все вокруг суетливо забегали, стаскивая корзинки в кучу, высыпая содержимое в мешок Рико. И разбредаясь в поисках своих разбросанных вещей и инструментов. Мальчик же, завязав неполный мешок, погрузил его в тачку и покатил по проторенной тропинке.

Мысли вновь вернулись к его семье. В конце августа прошлого года тётя Элея родила девочку, ей дали имя Дорлея. В их роду издавна было принято давать имена детям согласно каким-то сложным правилам, в которых Рико, как ни пытался, не мог разобраться, знал только, что отчасти имя строилось из слогов или букв, взятых от имён родителей. Своё имя он так же получил. Его родители, а также Элея и Дорг, как и многие живущие в Граневом, были из народа Амари́, которые жили когда-то много южнее, в месте, которое уже давно пожрали Чуждые Земли. Люди покидали те места под напором разрастающейся нечисти. Давно это было, если он правильно помнит, больше двухсот лет назад. С тех пор Чуждые Земли разрослись на многие дни пути по всему континенту.

Рико попытался представить такие огромные расстояния, охватить их взглядом, и детская фантазия вмиг унесла его в мир приключений, где он, самособой, является главным героем, создаёт самый сильный магический меч на свете, побеждает тварей и прочую нечисть и возвращает свой народ на родину предков…

Однажды мальчику даже приснилось что-то подобное, и он под впечатлением от ярких эмоций всё в подробностях рассказал родным. Тогда ему было лет семь или восемь. И когда дядя Дорг с торжеством и смешинкой в глазах назвал его «рыцарем светлой грани», Рико всерьёз стал считать, что это его будущее, не понимая, что взрослые просто играют с ним, потакая его фантазёрству и играм. Со временем он осознал своё заблуждение, но внутри их маленькой семьи уже прикипело порой поддразнивать Рико таким высоким званием. И мальчик был рад хотя бы тому, что никто за пределами их семейства не знал об этом.

Рико уже подходил к точке сбора, когда его размышления прервал гул голосов и шум суеты стягивающихся сюда работников. Мешок и тачку у него забрали, весь инструмент тоже сгрузили в конные повозки. А подошедшая следом за ним Диара протянула ему сумку, которую он забыл.

— Всё твоё там, — пробормотала она, уже сонными глазами провожая свой десяток рабочих, сдающих инвентарь на погрузку.

— Спасибо… — ответил было мальчик.

Но его голос заглушил рёв командира грузчиков:

— Не разбредайтесь! Выдвигаемся сразу, как погрузимся! Всем старшим собрать свои десятки, все должны быть на ваших глазах! Водопой у головной телеги, глушите жажду и строимся в походную! Живо!!!

Взмыленный народ засуетился пуще прежнего, а Рико потопал за своим десятком утолять жажду. От усталости смутно вслушиваясь в разговоры:

— Одно дитьё вокруг…

— Ох и народилась земля нынче…

— Водой не поливайтесь! Последняя бочка, всем по крынке испить, не боле!

— А Гавр где?

— Идёт вона, нашёл мотыгу свою.

— В том то году попроще было, но и строже, проверяли, чтоб такумина не таскали втихаря, хорошей монеты стоит зараза магическая, а щас всем начальникам побоку, лишь бы дети не ели.

— Дык раньши ж всехда шмунали, не тольку опрошлом годи, эт нынче фрухта махинческа обросла, шо не собрать всю её окаянную, вота голова нашинский и махнув лапой на эту… дишч… чиплину.

— Баб Варя! А ну сумку покаж! Лиса дряхлая!

— Чавооойт?! Кочерышка на плечах твоя дряхлая! Понял?! Ерепень неблахадарный! Да я ж ещё деда твоего нянчила! Вот энтими самыми руками!

— Ты смотри, закудахтала членораздельно аж.

— ЧАВОООЙТ?!

У бочки с водой было тесновато, пары ковшиков не хватало для питья нахлынувшей толпы, и по примеру некоторых Рико решил наполнить водой свою флягу-бурдюк.

Спиной слушая разгорающуюся ругань, он быстро наполнил фляжку и, отходя от бочки, обернулся. Упомянутая баба Варя, на потеху публике, уже вовсю охаживала своей большущей сумкой молодого паренька — одного из грузчиков. Бабка при этом совершенно неразборчиво что-то тарахтела и завывала побитой собакой при каждом взмахе сумки. Парень же отчаянно озирался в поисках спасения, не зная, как вести себя с разъярённой старушкой.

— Дядька Дорг! — почти жалобно проблеял парень вышедшему к их потасовке великану.

— Уймись, старая, — Дорг легко перехватил летящую сумку, и визги бабки как отрезало, она недоумённо и настороженно переводила взгляд со своей сумки в руках Дорга на его лицо.

— Баб Варя! — не дал опомниться ей здоровяк. — Забирай свою контрабанду!

Он протянул ей обратно свежеотобранную поклажу. Старушка трясущимися руками приняла и прижала к себе сумку.

Дорг же повысил голос:

— Строимся в походную, работяги! Каждый в своём десятке! — его взгляд упал на поникшую баб Варю: — Кого ноги не держат, сажаем в повозки! Минута — и выступаем! — здоровяк развернулся к побитому парню, положил ладонь ему на плечо и потянул в сторону.

Рико пристроился в хвосте своей рабочей группы. Жужжащий гомон не утихал ещё минуты три, а затем выстроившиеся длинной колонной люди пошагали по просёлочной дороге. Следом за колонной лошадки потянули свои повозки. Мальчик разглядел, что почти всех стариков усадили туда, увидел там и бабку Варю — усердно в чём-то убеждающую понурую кобылу, что тянула следующую повозку и имела неосторожность оказаться так близко к обиженной старушке.

— Рико, разговор есть, — отвлёк внимание мальчика громогласный Дорг, поманивший его за собой.

Пацан смущённо махнул рукой Диаре, давая понять, что отойдёт. Та только кивнула в знак согласия и приложила указательный палец к брови, а затем указала на Рико, мол, одним глазком за ним следит.

Дорога не была особо широкой, но по правилам караваны или колонны должны ходить, не занимая собой всю ширину дорожного полотна. Делается это для того, чтобы охрана, дозорные, посыльные и прочие могли без задержек, максимально быстро перемещаться вдоль этой самой колонны.

Рико вышел из общего потока людей, перешёл на другой край дороги, где Дорг вёл под уздцы богатырского коня под стать себе, подойдя ближе, посмотрел на дядю снизу вверх, едва доставая великану до пупка. Дорг хмыкнул, подхватил пацана под мышки и усадил в седло.

— Да не переживай, никто слабаком тебя не назовёт, это ж я тебя позвал, зря что-ли горланил? — здоровяк верно рассудил замешательство мальчика, не хотевшего выглядеть сопляком перед сотнями женщин и девчонок, идущими своим ходом. — Обсудим кое-что, и вернёшься в строй.

— Дядя Дорг, можно вопрос? — Рико скосил взгляд на повозки.

— Давай.

— Баб Варю посадят в тюрьму?

— Да кому нужна эта карга! — скривился Дорг, тоже оглянувшись на хвост колонны. — Пацан по дурости зацепился с ней, молодой, не сообразил. Настойки она варит с больно уж хитрым рецептом, нарасхват идут, по хорошей цене. Ты же знаешь, одна она внучек подымает, в её-то возрасте немудрено, что бабке приходится… немного хитрить, так сказать. Давно уж все глаза закрывают, пусть её.

— Но ведь посёлок помогает таким семьям, я думал…

— Нечего там думать, гроши́ одни, вот и вся помощь, а обе внучки в школу ходят, одеваются прилично и не голодают.

В этот момент их догнал всадник на боевом скакуне. Рико узнал отличительные знаки стража с границы и восхищённо вытаращился на обвешанного оружием воина и его коня.

— Здарово, Дорг! Чего это кузнеца по урожай сослали? Эдак, чего доброго, и патруль с границы снимут, ужели так рабочих рук не хватает? — приятельски кивнул воин дяде.

— Манс! Здарово! — расплылся в широкой улыбке Дорг. — Мой урожай — это десятки сношенных колёс, осей и прочей приблуды. Вон крайняя повозка, видишь? Передвижная ремонтная мастерская, весь день по плантациям мотаемся. Огородники зашиваются, тут ты прав, совсем инструмент не щадят балбесы. Вот голова и подрядил кузню в помощь. А ты чего один скачешь? С самой границы, случилось что?

— В том-то и дело, что ничего. За последние пару дней будто вымерло всё, командир недовольный ходит, хочет выбить отряд разведчиков с гарнизона, а мой скакун самый резвый, часа через три буду уже там.

— На ночь глядя?

— Долгоходец у нас бывший служит, из тех, что при даре, Иваром кличут. Чуйка у него засвербила, да так, что всю крепость на уши поставил. Неспокойно на душе у меня, друг. Поторопились бы вы домой, и предупреди посёлок. Ну а я полетел, бывай.

— Лёгкой дороги, Манс, — напутствовал вслед всаднику Дорг.

Глядя в спину удаляющегося стража, Рико только сейчас осознал — его пальцы добела впились в поручни седла, а тело пробил холодный озноб. С трудом разжав пальцы, мальчик глубоко вздохнул, его руки дрожали. Чуждые Земли были самым страшным местом в мире, и если даже стражи на границе испуганы, что уж говорить о нём, простом подростке из фермерского посёлка.

Дорг проницательно наблюдал за реакцией приёмного сына, и когда мальчик встретился с ним взглядом, произнёс:

— Об услышанном ни слова, сам должен понимать. У нас здесь одни бабы да дети, вой подымут, запаникуют, кто потом это стадо в порядок приведёт? Тем более что зазря всё это, на границе почти две когорты, тысяча бывалых вояк. Порой каждый год по прорыву, и ничего, крепость уже сколько сотен лет стоит? Простоит ещё столько же. А даже если и прорыв тварей случится, в паре десятков километрах от нас целый гарнизон. Отправят легион в помощь, может и не один, впору станет наш прорыв к ним устраивать, как раз рейдов не делали уже лет десять, будет им разминка.

Рико начал было успокаиваться, и чего он, в самом деле, как дитё малое, чуть было не описался от страха? Правильно дядя говорит, границу сотнями лет стерегут отборные войска, у них на любые случаи всё предусмотрено. Да и Граневой не так просто стоит, а окружен высокой каменной стеной, частоколом и ловчими ямами. И всё это под защитой поселковой стражи. К тому же народ в Граневом крепкий, боевой. Женщин и детей только много, в бою от которых нет толку, как и от самого Рико.

Внезапное озарение освежило страхи мальчика — вот же оно! Он испугался не столько прорыва нечисти с Чуждых Земель, а того, что он беспомощный, слабый ребёнок, доуровневый, не обладающий ничем, что помогло бы держать оборону, сражаться против тварей, защищать свою семью.

— Дядя! А как... чем… ну то есть, — порывисто начал Рико. — Если я хочу, как мне сражаться с монстрами? Как защищать родных?

Здоровяк шагал рядом, придерживая коня за повод. На вопросы мальчика он глубокомысленно хмыкнул и сказал:

— Рвение похвальное, но умом не отличается. Хорошенько подумай, долго ли проживёт стая животных, если в опасные времена на защиту будут выходить детёныши? Без них ни у какой стаи, ни у какого народа нет будущего. Хотя бы и потому, что погибшие раньше времени детёныши не вырастут, не смогут защищать стаю взамен постаревшим отцам, не дадут потомства, которое в своё время пришло бы им на смену. Понимаешь? В такой момент каждый должен трезво осознавать своё место и пользу, и не забывать, кем и чем он является для своего народа. Ты, Рико, в данный момент детёныш, и твоя задача — стать будущим для своей стаи.

— Но ведь что, если взрослые не справляются? Если врагов слишком много? Тогда придётся вступать на защиту всем, разве нет?

— Задача взрослых — не допускать таких ситуаций. Но если такое всё же произошло, то нет никакого смысла погибать всем. Там, где не справились взрослые воины, однозначно не справятся дети и старики. В таком случае стая отступает, ищет надёжное убежище, спасает своё будущее. А допустившие это взрослые должны прикрыть отступление, даже ценой своей жизни. Не забывай, главное — это не красиво и доблестно умереть всем, а обеспечить будущее своей стаи, своего народа.

— Значит, так и случилось двести лет назад? Когда наш народ бежал на север, спасал своё будущее? — резковато выпалил Рико и сразу же пожалел о своём вопросе.

Когда-то народ Амари́ был сильной и независимой страной, славящейся своим воинским искусством. До сих пор побоище, которое было дано нечисти в битве за их родину, считается одним из самых страшных в истории. А поражение что-то надломило в выживших, и любое напоминание о нём воспринималось крайне болезненно, даже спустя столько лет у их потомков. Во всяком случае, в любом уголке мира знают: хочешь вывести из себя амари́йца? — просто ткни его мордой в разгром их предков, и драка будет обеспечена.

Дорг же сбился с шага, злобно выпятил нижнюю челюсть и сжал губы. Помолчал с пяток секунд, затем глубоко вздохнул и выдохнул. Рико испуганно втянул голову в плечи, ожидая сам не пойми чего, дядя никогда не бил его, хотя порой и случалось за что получать.

— Да, — спокойно произнёс Дорг. — Двести девятнадцать лет назад мы потерпели поражение и бежали с родной земли. Ты просто слишком мал. Придёт время, для тебя откроется некоторое понимание. Постарайся впредь не говорить об этом так легкомысленно.

— Простите, дядя Дорг, я не хотел…

— Знаю, что не хотел, — не дал договорить ему здоровяк. — Ты должен вынести урок из нашего разговора, как я тебя учил.

Дядя замолчал, задумчиво глядя в убегающую вдаль дорогу. Рико счёл за лучшее не прерывать его мысли. Поёрзал в седле, устраиваясь поудобнее, украдкой разглядывая могучую фигуру названного отца.

Легко ему говорить, такому богатырю. В прошлом дядя имел немалый опыт столкновений с нечистью, хаживал и в Чуждые Земли. В поселении немало слухов, что он один стоит десятка опытных воинов. Но сам здоровяк никогда не распространялся об этом. Рико знал: по молодости дядя получил от Великой Системы специализацию горняка-рудознатца, немало лет промахав киркой в горах и в подземных шахтах, а много позже, долго работая с разными рудами и металлами, открыл вторую специализацию — кузнеца. Обе профессии довольно редкие, невероятно сложные в развитии, но прибыльные и весьма уважаемые в народе. Хороший кузнец, как и горняк, всегда были на вес золота в любом городе. Сказать по правде, дядя Дорг ещё не достиг ранга полноценного кузнеца, так как эту специализацию он получил много позже первой, а потому был подмастерьем у главного мастера в Граневом.

Рико очень уважал и гордился дядей, хотел быть похожим на него во всём, а потому неудивительно, что проникся и его профессией. Мальчик с малых лет любил расспрашивать Дорга о таинствах кузнечного ремесла, о видах руд, где и как их добывать и способах обработки. Они могли часами обсуждать хитрые способы ковки и закалки металлов, улучшения формовки для инструментов, калибровки сложных механизмов, способы починки оружия при разных степенях изношенности или поломки. Дядя часто приносил домой необычные поделки или кусочки самых разных пород, Рико скопил немалую коллекцию из них и дорожил ею.

В силу своей детской фантазии мальчик любил выдумывать и предлагать на пробу что-то новое и прогрессивное, как он сам считал. Чем почти всегда доводил дядю до слёз от смеха, и тот, вволю повеселившись, доходчиво объяснял юному изобретателю где и в чём он ошибался, и почему это не будет работать. Но здоровяк любил послушать и поразмышлять над идеями мальчика, а потому поощрял его увлечённость.

А ещё Рико множество раз отчаянно просился посмотреть на работу кузнецов в их мастерских и кузне. Вот только побывать там удавалось нечасто. В основном в дни, когда бо́льшая часть работников молота и наковальни отдыхали в свои выходные. Понятно, что в загруженные рабочие дни мальчик там только мешался бы под ногами, потому Дорг вынужден был водить туда неугомонного пацана в свои собственные дни отдыха.

Было видно, что дяде приятна увлечённость приёмного сына его ремеслом. Жалел он только о том, что его родной сын в гораздо меньшей степени унаследовал любовь отца к работе с металлом. Распространялось это только на оружие, Элдо принимал участие в их разговорах, когда дело заходило о мечах, кинжалах, копьях, броне и подобном. Отец уже несколько лет, как взял его в личные ученики, но обучение шло туго. А в последний год почти взрослый сын стал увлекаться стрельбой из лука и делал в этом успехи. И в остальном его увлечения почти во всём сменились на обучение охотничьему ремеслу. Дорг старался не подавать виду, как сильно он разочарован выбором сына, и Рико видел его переживания. Однако в их роду каждый волен выбирать свой путь сам.

Ох уж это пресловутое «в их роду…». Как часто Рико слышал эти слова, натыкался на стену полнейшего непонимания, или на ворох странных традиций и обычаев, которые они вынуждены соблюдать, потому что «в нашем роду так принято». Иногда мальчику казалось что он вовсе и не амари́ец. Ну зачем так строго и старательно соблюдать столь многочисленные правила давно погибшей страны? Хотя по части свободного выбора мальчик был вполне согласен — не хотелось, чтобы за тебя решали твоё будущее.

— Что ж, мы ещё вернёмся к этому разговору, — вышел из задумчивости дядя Дорг. — Позвал-то я тебя по другому вопросу, ты же в курсе — Элдо принял решение, хочет на инициации взять охотника, что-нибудь из этой ветки однозначно.

По голосу здоровяка можно было догадаться, что он смирился. Рико же растерялся — похоже его последние размышления удивительным образом совпали с дядиными.

— А у меня теперь нет ученика, подмастерьям Система разрешает обучать не более одного, и мы оба знаем, кто лучший кандидат, — Дорг с многозначительной улыбкой посмотрел на оторопевшего мальчика. — Что скажешь? Или тебе по душе пришлась стезя огородника?

— НЕТ! То есть да! Эээ… Я хочу учиться! НА КУЗНЕЦА! — запнувшись, выкрикнул мальчик, потянулся от избытка чувств вверх и чуть не свалился с коня, упав тому на шею и вцепившись в загривок — конь недовольно фыркнул, повернул голову и искоса осуждающе взглянул на Рико.

Дядя с довольным видом рассмеялся, дождался, пока раскрасневшийся мальчик извинится перед скакуном — мягко похлопывая ладошкой могучего зверя по шее. Затем Дорг принял серьёзный вид:

— Без шуток, Рико, кому, как не мне знать, кузнечное дело — это твоё призвание. Порой мне кажется, что я так не люблю свою работу, как ты её жаждешь. А это надёжный аргумент перед моим мастером. Да он и сам давно уж знает, сколько раз тебя видел в кузне, и не раз с ним обсуждали твои неуёмные фантазии. Наш мастер НАСТОЯЩИЙ, таких поискать! Умеет он в корень смотреть и про тебя сразу сказал: «Пойдёт по пути новых идей…». Эх, нам бы тебе «самоучку» взять, да только где ж такие раздают? Хотя погоди, времени у нас достаточно, до твоего совершеннолетия найдём что-нибудь. Поднатаскаем тебя, глядишь Система и сама одарит, дело то доброе, а она такое поощряет…

Счастливый Рико, ощущая небывалую благодарность родителю, сидел в седле неподвижно, внимая каждому слову дяди. С губ мальчика не сходила блаженная улыбка, он уже видел себя самым молодым кузнецом, достигшим ранга мастера, представлял завистливые лица всех сверстников, и заинтересованных в нём девчонок, особенно Литу — белокурую красавицу в их классе, к которой Рико испытывал самые нежные чувства, естественно, тайно. А стань мальчик кузнецом — безусловно, она сама обратит на него внимание.

— …совсем одрищал, негоже таким хилым быть будущему кузнецу. Как закончишь работу на огородников, займёмся твоей тушкой. Есть у меня специальная тренировка, дедова, с него у нас кузнецы и горняки пошли в роду, да ты и сам знаешь, — замечтавшийся Рико всё же прослушал часть дядиного рассуждения, а он тем временем уже завершал: — Если до двадцати лет поднимем тебя до ранга подмастерье — поедешь к моему отцу, в Те́рридос, там то небось и до школы кузнечной допустят. Ну как тебе перспективы?

Ошеломлённый ещё больше мальчик не сразу нашёлся с ответом:

— Да я же… Да я готов хоть сейчас приступать! Дядя Дорг! Я и мечтать не мог! Огромное! Огромное спасибо! Я не подведу, буду стараться изо-всех сил! Вот увидите, я всё смогу! Стану лучшим учеником, вам не придётся за меня стыдиться! Даю слово! Я бы и Системе поклялся, правда!

— Ну-ка, остудись, — нахмурившийся здоровяк достал флягу из притороченной к седлу сумки и протянул её Рико: — Квас там с травками, в чувство приведёт.

Рико сделал пару больших глотков, зажмурился — настолько холодной была жидкость, видать, зачарована фляга или сумка, раз летняя жара им нипочем. По телу разлилась приятная прохлада, и у мальчика слегка прояснился взор. Он виновато посмотрел на дядю, возвращая тому флягу.

— И чтобы о клятвах Системе я больше не слышал, учить тебя ещё и учить уму-разуму, уж сколько говорено… — ворчал строго дядя Дорг, но это мало помогало ему утаить довольство в голосе. Столь бурная реакция приёмного сына была для здоровяка что бальзам на душу. — А сейчас давай топай к своему десятку, до ворот осталось минут двадцать ходу. Про то, что услышал от Манса, помалкивай.