Укушенный человеком

Глава 1. Городок

Мой мир суров. Он жесток и предельно холоден к слабым созданиям, к которым когда-то относился и я.
Родившись в самой обычной вампирской стае, я не понимал, какая интересная судьба ждала меня в дальнейшем. Запутавшись в собственной пуповине, я беспомощно барахтался на грязном полу, пока моей матери с акушеркой втыкали осиновые колья в грудь.

Люди! Эти варвары даже не знали, что для такой тонкой работы подошли бы любые острые палки, да хоть от ножки стула. Мочили бедные осинки целыми пачками, вырубали лесами, чтобы справится с моими бывшими соплеменницами.
Один из них склонился над моим маленьким тельцем и сказал:
– Смотри какой симпатичный заморыш! Давай оставим этого себе?

Затем этот бородатый вонючка согнулся ко мне поближе. От него разило чем-то неприятным, типа мятной зубной пасты или цветочного мыла. Он прошептал мне тихонько что-то на ухо, а потом крепко присосался к моей шее, вытягивая из меня тёмную сущность и пуская свои липкие слюни.
Тут же по моим венам стал распространяться самый страшный вирус, который только можно было подхватить от этих низших существ. Буквально через минуту я почувствовал это противное жжение на губах, а спустя ещё пару секунд языком почувствовал несколько маленьких пузырьков. Старый наградил меня герпесом – единственной заразой, способной нивелировать вампирскую кровь.

Бородатый, которого я вот уже двадцать пять лет называю просто дедом Архипом, стал моей новой семьёй, признав меня приёмным внучком. Дед дал мне простое и понятное имя – Антибляйд, сокращённо – Тибля. Я был чрезвычайно благодарен ему за те уроки выживания и объяснения мироустройства, которые он мне преподал.
– Тибля, послушай старого волка! Я тебе херни не посоветую, мотай на ус, пока не ссусь. Занимайся спортом, жуй гречу, спи на правом боку и не верь бабам. Женщины очень красивы и коварны, им от тебя только одно надо.
Дед всегда говорил с чрезвычайно важным и упитым видом, отчего серьёзность его речей несколько расплывалась. На всякий случай я делал всё именно так, как он и говорил, доверившись этому мудрейшему человеку.
Кем я себя чувствовал в этом мире? Вампир, укушенный человеком, больше никогда не вернётся в родную стаю. Маленький вампирёныш рождается всегда женского пола, но после укуса деда Архипа во мне появилось такое количество тестостерона и мужских гормонов, что член в итоге получился до колена.
Городские мужики со временем приняли меня в свой прайд, где я постепенно стал заметной и важной фигурой.
– Тибля, сбегай до дяди Миши, попроси пару фунфыриков в долг, – дед Архип показывал три пальца, но я прекрасно понял, что он имел в виду четыре.

Выйдя на улицу из нашей временной лачуги, собранной из поддонов и старых лодок, я поднял оба глаза и посмотрел на большой капитальный дом напротив. Зуб на зуб не ложился от холода, а руки сводило крепким морозцем, но я всё равно остановился, чтобы полюбоваться этим чудесным зрелищем.

Красивые и молодые девки с острыми клыками зависали на полную катушку, плясали вокруг ритуальной сумки и пили шампанское прямо из горла. Одна из этих бестий, заметив меня, отделилась из круга и подошла ближе к окну. Брюнетка с длинными ногтями поманила меня пальчиком, подняла футболку с изображением медведя и показала упругие сиськи, а затем дико расхохоталась.

Я едва смог оторвать взгляд от такого зрелища, лишь вспомнив слова деда Архипа, смог наконец-то прийти в себя.
– Что стоишь, еблан, титек не видел что ли никогда? Ты ещё к ним поднимись и в гости попросись, там рады будут такому полудурку. Отсосут тебя до смерти, кто мне в старости стакан водки подаст? Ты об этом подумал, дурачок ты городской?

Родные и тёплые нотки голоса в голове всегда помогали собраться с мыслями и как следует согреться. Я тут же вспомнил, что сейчас идёт Великая Полярная ночь, отчего эти твари и вынуждены сидеть по домам. На улицах же, хоть и стоял дубак, но было относительно безопасно. К мародёрам, стаям диких собак, голодным белым медведям и одиноким охотникам все уже давно привыкли и относились как к очередному понедельнику.

Кровелюбки же ненавидели холод и буквально превращались в ледышки за считанные секунды в нашем чудесном климате. Не знаю, как дела обстояли в других городах и частях света, а здесь мы жили как у Христа за пазухой.
Дядя Миша мне очень нравился как человек, но сильно бесил меня как гнида. Устроив монополию в городе, он регулярно повышал цены на фунфырики – маленькие бутылочки с изображением берёзовых бруньков.

Уж не знаю, что за лекарство находилось в этих ампулах, но деду Архипу они всегда помогали быть в тонусе и немного улыбаться. Отдав шестнадцать патронов на Калаш за четыре порции, я отправился в обратный путь. Снова засмотрелся на тот дом, в котором продолжалась девичья дискотека.

Вампирши что-то совсем разошлись и сменили шампанское на донорские пакеты – видимо, повышали градус. Смотреть на их вакханалию было неприятно, к тому же у меня начал разыгрываться зверский аппетит.
Хотелось ли мне человеческой крови? Точно нет, ведь от вампирского во мне остались лишь немного увеличенные клыки, красные глаза, ускоренная реакция и большая физическая сила, а также повышенное давление.
Людская еда мне нравилась гораздо больше, даже если это была обычная чесночная похлёбка от деда. Чесался я с неё непомерно, ел и чесался, но никак не мог остановиться. Бывало, что по три порции съедал за раз, а потом сидел весь в ссадинах, но очень довольным.

На улицах было невероятно тихо и спокойно: на всём проспекте стояли лишь несколько остовов старых автомобилей, да вдалеке слышался вой собачьей стаи. Мне безумно нравился наш провинциальный городок, и никуда из него уезжать не хотелось. Да и не моглось. Единственный зимник, соединяющий нас с Большой землёй, давно размыло и занесло, а самолёты и поезда сюда не ходили и до Первого укуса. Мы с мужиками решили просто жить, наладили кое-как свой быт и даже установили отношения с вынужденными соседями. Но об этом я вам расскажу чуть попозже.

Вернувшись к деду Архипу, я увидел его счастливые глаза. Он прямо бросился ко мне, видимо, от нахлынувших чувств, или так сильно переживал о моём скорейшем возвращении.
– Ну и где ты так долго шароёбился? Опять на морозе душил гуся на кровососок? Достался же мне внучок-дурачок: у всех нормальный, а у меня социальный.

Дед забрал у меня фунфырики и тут же залил в себя один целиком. Я так и стоял с распростёртыми объятиями, пока не понял, что их не будет.
– Деда, ты меня хоть немного любишь?
– Ты чего нюни распустил, остолоп двухметровый? Дал же Бог росту и силы, да умишком обделил. Если бы ты мне нахер не нужен был, зачем бы с тобой так возился? Заботился ли о тебе плохо эти двадцать пять годков?

Дед оттаивал на глазах, видимо, чудо-лекарство начинало действовать. Закрепив начальный положительный результат ещё одной ампулой, он сел в самодельное кресло из деревянных поддонов и мечтательно закатил глаза.
– Ты помнишь, как мы на рыбалку ходили?
– Лет десять уж прошло...
– Но ведь было, не пизжу! Помнишь, как ты крючком за губу зацепился? А помнишь, как мы здорово смеялись?
– Только ты смеялся. Я держал снасти.
– Эх, золотое было время! А игрушки свои помнишь, что для тебя смастерил этими вот руками?
– Три осиновых кола. Они до сих пор где-то валяются.
– Ты дедушку-то не обижай, он за тебя горой всегда. Другие мужики вообще хотели тебя со скалы скинуть по старой доброй традиции, а я заступился. Да и тяжёлый ты уже тогда был, – дед Архип закрыл один глаз, но вторым всё ещё изображал активность.
– Спасибо большое. Мне ботинки новые нужны, из этих уже пальцы торчат и почернели сильно.
– Будут тебе ботинки и хлеб с сыром Пармезан... Я что – ёбанный волшебник? На охоту завтра пойду, может, и подстрелю кого-то... с ботинками, – дедушка закрыл второй глаз, но всё ещё бдил ситуацию.
– Спи спокойно, я посторожу.
– Тибля, ты хороший парень. Люблю тебя, как родного. Как вспомню тушку твою маленькую, всю в крови и дерьме. Лежишь такой и ручонки свои вампирские ко мне тянешь... Милота!
– Да спи уже...
– Завтра тебе подарок сделаю. Будешь как прынц ходить по городу... – Архип жёстко захрапел и тяжело задышал, будто его во сне били палкой.
– Суки, суки... В жопу себе засуньте эти яблоки, а мне не надо...

Его лицо выглядело невероятно умиротворённым и довольным, видимо, накатили какие-то приятные воспоминания из глубокого детства. Я подоткнул ему одеяло, собранное из остатков старых тулупов, отчего он ещё больше стал похож на зловонную серую кучу. С мыслью о том, что родственников не выбирают, я вышел из нашей скромной хибары.

Небо! Какое же здесь красивое небо, кто бы только видел. Каждую звёздочку можно узнать, и шею вывихнуть, как красиво до самого горизонта. Добавьте в воображении к этой картине всполохи северного сияния, и вы поймёте, почему люди отсюда не уезжали целыми поколениями. Хотя когда-то и могли…

Той ночью я совсем не спал, лишь имитировал сон пару раз по старой вампирской привычке. Мне нравилось смотреть на этот шабаш представительниц моей бывшей расы, на это небо, плюющееся сотней цветных волн, на эту догорающую кучу городского мусора. Даже толпа крыс, без страха переходящих через дорогу, умиляла меня и привносила свою долю радости в этот пейзаж. Пара крысят поменьше смешно поджимали лапки от холода, а старожил поскользнулся на льдинке и прокатился до самого конца асфальта.

Услышав грузное шевеление в хибаре, я понял, что новый день начался. Дед о чём-то увлечённо говорил, видимо, соскучился и хотел со мной поболтать.

– Ты где был, окаянный? Завтракать неси!

Два оставшихся фунфырика исчезли в его горле за считанные секунды, дед люто взбодрился от такого плотного приёма пищи, соскочил с сиденья и завопил:

– Эх, убить бы сейчас кого-нибудь! Хотя бы маленького кабанёнка руками задушить!

Архип бодро поднялся на ноги, взял автомат и натянул шапку-ушанку. Все признаки приближающейся охоты были налицо. Мой дед относился к ней чрезвычайно серьёзно, всегда долго и тщательно готовился, подбирал необходимое снаряжение и сверял маршруты по карте.

– Я пошёл, куда струя укажет. Вернусь под вечер. Если не вернусь – ещё подожди. Хоронить запрещаю, меня только сжечь, как потомка викингов, – дедуля смачно сплюнул, натянул ещё два тулупа сверху и покинул лачугу.

Пока его не было, мне нужно было прибраться в нашей холостяцкой хибаре, обставленной по последней мужской моде. Всё, что было нужно двум суровым северным волкам, у нас было, и ничего лишнего.

Во-первых, дедовское кресло. Сей предмет был особой гордостью Архипа, ведь он его честно украл у одного из дальних соседей. Будучи помоложе и пободрее, он притащил его на своей спине и установил в угол, где оно и стояло с тех пор.

Во-вторых, это несколько упаковок воды “Святой источник”. Все городские мужики прекрасно знали, что эта минералка обладала поистине чудодейственными свойствами: заживляла страшные раны и даже сращивала на место конечности. Говорили, что и в борьбе с вампиршами она является неплохим средством, но этот факт я ещё не проверял.

В-третьих, это наш боевой арсенал. На бывшем пожарном щитке дед, не без моей помощи, собрал несколько огнестрельных стволов, осиновые колья и целые связки чесночных гранат. Если бы завтра началась большая заварушка между людьми и нечистью, мы с Архипом были бы к ней максимально готовы.

Ну и вишенкой на мужицком торте был, конечно же, видеомагнитофон с кучей кассет со старыми боевиками. Дед говорил, что эти фильмы – лучшее пособие для выращивания нормального мужика, особо выделяя Сильвестра Столового и документальный фильм под названием “От заката до рассвета”. С самого детства и до последнего времени каждая из этих кинолент была засмотрена до дыр, но всё так же мне нравилась, как и при первом показе. Архипу же больше всего по душе был фильм про жестокого истребителя вампиров по прозвищу Лезвие. Он неоднократно говорил, что назвал меня в честь этого здоровенного нигера, однако я связи никакой не улавливал.

Прибравшись в хибаре, я вдруг философски и глубоко задумался. Если мужики в этом городе делают всё необходимое для выживания, начиная от электричества и заканчивая добыванием пропитания, то зачем нам эти опасные создания по соседству? Зачем мы отдаём им донорскую кровь, топим их жилища и даём свет? Стоит только переждать один отопительный сезон, и вампирши сами все вымрут от цепенеющего холода. В общем, в моей голове родились логичные вопросы, поэтому я ждал деда с охоты ещё больше.

Ещё через пару часов и один просмотренный боевичок Архип показался на пороге с добычей.

– У кого у нас усы, как у ёбаной лисы? Смотри, что принёс! – дед сиял от радости, будто откопал клад в вечной мерзлоте.

– Вижу, голова оленя.

– Сам ты голова оленя! Это же будущий тотем!

– А жрать мы тоже тотем будем?

– Ничего, на жирке ещё погуляешь, похлёбки с чесноком наварю завтра. Зато смотри, какую тебе деда зверушку притащил! – старик, видимо, ударился где-то в походе, судя по новой царапине на голове.

Архип открыл шапку и протянул её мне. Два маленьких тёмных глаза торчали из белой шкурки и разглядывали меня со страхом и интересом.

– Это что за штука?

– Это песец! Точнее, ещё маленький песецёнок или песючник, не знаю, как правильно будет. Ты его не обижай, лапищами своими кривыми аккуратно бери.

Зверёк ловко спрыгнул на землю, а затем залез на дедовское кресло.

– Сразу сдрысни оттудова! Найди ему место или обратно в лес унесу. Ну скажи, внучок, ты радостный чуток? – дедуля смотрел на меня снизу вверх и широко улыбался почти беззубым ртом.

– Я просил ботинки, но тоже неплохо.

– Вечно ты до дедушки доёбываешься! То тебе холодно, то жрать дайте, то, где мамка, спрашиваешь в сотый раз. Бери что дают и благодари как следует.

Конечно, я тут же крепко обнял Архипа и покружил его над землёй. Возможно, этот подарок не заменит мне новые ботинки никогда, но вдруг он сможет сделать тепло как-нибудь по-другому?

– Дед, а можно задать тебе парочку вопросов?

– А можно деду сначала раздеться да присесть? Это ты здесь бездельничал, а твой старик с ног сбился тварь эту мелкую ловить.

Я забрал зверька с кресла, а тот, хоть и с неохотой, но перебрался ко мне в рукавицу.

– Дед, а можно я его Сигалом назову?

– Да хоть рядовым Кучей! Твоя теперь игрушка. Я же никого не спрашивал, когда тебе имя давал. Тебе же оно нравится? – Архип скинул один из тулупов и плюхнулся на своё сиденье.

– Безгранично. Сразу чувствуется, что ты проявил недюжинную фантазию и большую любовь в идею вложил.

– Тибля… Что спросить-то хотел? Что-то беспокоит и в заднице свербит?

– Нет, вопросы не медицинского характера в этот раз. Больше социально-бытовой направленности, – я сел на упаковки с минералкой, прямо напротив деда.

– Вот где ты этих слов нахватался? Разве я тебя такому учил? Узнаю, что книги тайком читаешь – выпорю прямо на людях.

– Дядя Миша так говорит: “Сегодня у нас день социально-бытовой направленности. Скидок на фунфырики нет”.

– С этим всё понятно. Все беды от торгашей и баб.

– Раньше ты говорил, что только от баб.

– Раньше так и было, пока слишком много власти у торгашей не появилось, – дед достал старый кожаный кисет и занюхнул табачку.

Пять раз подряд громко чихнув, он как следует взбодрился.

– Я о женщинах как раз и хотел поговорить.

– Ого! Наш мальчик созрел? Шишак дымится, что ли? Захотел закатить пару яйчишек в лузу?

– Короче… Можешь мне объяснить, а почему городские мужики не соберутся силами и не перестреляют этих бестий? Давно бы зажили спокойно, по улицам гуляли и не оглядывались, в домах поселились тёпленьких, – я погладил своего нового питомца.

Ощущения были приятные, а шёрстка мягкая, в отличие от дедовской бороды. Сигал вылез из рукавицы и уселся на моих коленях, словно всегда там и был.

– Иногда смотрю на тебя и удивляюсь. Ну можно же было мозжочков-то хоть немного в пустую черепушку насыпать? Глаза вроде умом горят, а это лампадка оказывается. Сам посуди, ты вчера на улицу ходил?

– Было дело.

– На девок, танцующих в квартире, заглядывался?

– Так точно.

– А если бы мы их всех перебили? На кого бы тогда пялился? На нас с дядей Мишей? Я танцую нехреново, но ты этого никогда не увидишь, – дед тихонько хихикнул и ещё раз дёрнул табаку.

– И всё? Что-то маловато для обоснования…

– Загибай пальцы! Помимо приятной картинки перед глазами, эти женщины приносят нам и другую радость. Женилка у тебя давно выросла, завтра сходим кое-куда и покажу, зачем она вообще нужна, – Архип говорил какими-то туманными фразами и понятиями, видимо, перешёл на старославянский.

– Непонятно, но ладно. Что ещё?

– Когда приходит Большая Полярная ночь, мы, мужики, возвращаемся на улицы, уступая вампиршам свои дома, чтобы они не повымерзли. Даём им кровь свою за определённые услуги, электричеством обеспечиваем и теплом. Они за это наше потомство вынашивают. Даже тебе, дурню, понятно, что от двух дедов только кучка пепла и гора бутылок может родиться, – старик замолчал и о чём-то крепко задумался.

– А когда Полярный день наступает? – я дал ему пару минут тишины и снова обратился с вопросом.

– Днём мы в домах живём, делаем там ремонты и мебель чиним, которую бестии сломали за время своих шабашей. Копим жирок на долгую зиму, играем в картишки, самогон гоним – в общем, оттягиваемся по-мужски.

– А вампирши где в это время находятся?

– Знамо где. Бегают по округе в поисках добычи, голодные и злые. Леса чистят от стай бродячих, от медведей голодных и мародёров, которые в город щемятся иногда. На нас не нападают, но и мы к ним не лезем особо. Так и живём уже много лет, в вечном перемирии и в постоянном напряжении, – Архип сложил руки на груди и рассказывал мне, никуда не спеша.

– Я почему этого не помню? Всю жизнь только ночь наблюдаю. Ни разу света белого не видел, – я слушал его с большим интересом, хотя что-то и подсказывало мне, что этот диалог был уже не в первый раз.

– Радуйся, что не видел. Ты же у нас не простой дурак, а особенный! И не вампир, и не человек. Взял и от тех, и от других самые лучшие и самые худшие качества, да ещё и приумножил. Если обычная самка кроволюбки ещё может днём ходить под солнцем, хоть и дымится малёха, то тебе точно кабзда. Потому и укладываем тебя в подпол с каждым приближением Полярного дня. Ты просыпаешься потом, как ребёнок, пустой, нихрена не знаешь, обосравшийся и орёшь без умолку пару дней. Вот и на днях тебя распаковали с мужиками в который раз, – дед начал немного засыпать, видимо, хорошенько пригревшись.

– Это многое объясняет… Я не помню, что было год назад, но прекрасно помню детство с самого первого вздоха. А хотелось бы, чтобы было наоборот. Зачем ты заколол мою мать, можешь сейчас рассказать? – я немного сжал кулаки, вспомнив тот самый жёсткий момент в моей жизни.

– Это было ещё до нашего договора, каждый выживал как мог. Нам приходилось воровать детей и превращать их в людей, иначе сами давно бы уже издохли без сил сопротивляться. Ты посмотри вокруг – мужикам-то почти всем уже много лет, совсем мало молодых теперь, – Архип разговаривал со мной с одним открытым глазом, с каждой секундой всё больше переходя в энергосберегающий режим.

– Последний вопрос остался на сегодня. Как думаешь, есть ли жизнь там, за зимником?

– Сам покумекай… К нам извне постоянно пытаются проникнуть чужаки. Разве этого недостаточно, чтобы понять, что они ищут лучшей жизни? Там, видимо, совсем пиздец, раз им наш славный городок кажется желанным местом для проживания, – дед зажёвывал последние слова и смачно захрапел.

Я вышел на улицу, преисполненный новыми знаниями, чтобы как следует их переварить. Танцующие в окне девушки уже не казались мне такими опасными и мерзкими. Я даже захотел с ними познакомиться.

* * * * *

Глава 2. Близкий контакт