Уличный Пёс

Всякий раз, когда Андрей надевал наушники, ему казалось, что он попадает в другой мир. Мир, где нет боли, унижений, холодности родителей, лицемерия учителей, школы. Проклятой школы. По этой же причине он зачитывался книгами про попаданцев, засматривался даже самыми посредственными исекаями и поглощал любые произведения про перерождение в другом мире. Ведь его собственный мир был холоден, жесток и неприветлив. В реальном мире, Андрей Юрьевич Аверин был жалким и убогим неудачником.

— Руку давай, лошара! — Свиридов лыбится во все тридцать два.

— Нет, нет! Хватит! Не надо! Пожалуйста, не надо! — Он кричит, кажется, его голос даёт петуха, но Аверина это абсолютно не волнует, ведь двое дружков ублюдка легко скручивают его, прижимая ладонь к парте. — Не надо, пожалуйста, не надо! Я найду ещё! Ещё бабки найду, честно!

Но его никто не слушает. Кто его вообще слушал? Хоть раз в жизни. Свиридов запускает монетку. А запускать их он умеет очень хорошо. Рифлёная грань с чавкающим звуком попадает прямо в мягкую плоть. Дружки подонка отпускают его и с диким воем парень падает на землю. Мучительная боль пронзает руку до самого локтя. А над ним раздаётся смех. Одноклассники смеются, кто-то снимает на телефон. Андрей уверен, уже завтра видео с его унижением зальют на Ютуб и оно будет висеть там, пока его снова не снесут с площадки за жестокость.

— Раунд проиграл! — Расплылся в улыбке мучитель. — Выбирай, что будешь снимать.

Это была любимая игра Свиридова. Каждый раз, когда его жертва издавала крик боли, она проигрывала и снимала элемент одежды. Если она сдерживалась, то несчастному прощали десять рублей из его долга. Долги Свиридов навешивал за всё, что его душе было угодно: за косой взгляд, неосторожно брошенное слово, "неправильный" внешний вид. И самым абсурдным был тот факт, что самому Свиридову эти деньги не были нужны. Будучи сыном прокурора, он каждый день получал на карманные расходы столько, сколько Аверин не расходовал за месяц. Ублюдку просто нравилось измываться над людьми.

К началу урока, рука Андрея уже была разбита в хлам, а на нём самом не осталось даже трусов. Учитель, естественно, отправил его в медпункт, даже не посмотрев в сторону настоящего виновника. Из-за статуса своего отца, Свиридов был неприкасаем. Сейчас Андрей просто стоял над умывальником, уперев взгляд в зеркало. Из стеклянной поверхности на него смотрел тощий, забитый жизнью паренёк лет пятнадцати с бледной, почти серой кожей, опухшим и красным от слёз лицом и копной чёрных, сальных и давно не мытых волос на голове. И когда он, чёрт возьми, успел так запустить себя? "Над тобой не могут просто так издеваться. Должна быть причина": говорила школьный психолог. И чем дольше Аверин смотрел в собственное отражение тем больше понимал — причина есть. Он попросту выглядит жалко. Ему только надписи "пни меня" на весь лоб не хватает.

— Х*ли застыл, у*бище?!! — Словно подтверждая его мысли по башке парня прилетает жёсткая оплеуха, опрокидывая задумавшегося парня прямо на пол. — Чё винду в своей тупой башке перезагружаешь?

Он поднялся на ноги, вытирая идущую из носа кровь. Высоченный парень по кличке Кастет, один из мутных друзей Свиридова ухмыльнулся, перегнал сигарету из одного угла рта в другой, и резко пнул одноклассника в живот. Носок туфли вошёл точнёхонько в солнечное сплетение. Парень упал на пол снова корчась от боли.

— Гляди, это у*бище блюёт! Фу, сука, как можно быть таким мерзким? — Схватив парня за волосы, хулиган ткнул Андрея лицом в содержимое его собственного желудка и начал возить головой по полу, используя лицо парня вместо половой тряпки. — Если в эту субботу не будет денег — тебе пи*дец. Придёшь домой к Мише и отдашь. У него как раз днюха намечается. Посмотришь хоть как нормальные люди отдыхают, лошара.

"Это вы то нормальные люди?!!" Крутилось в голове парня. Они нормальные?!! Эти чёртовы ублюдки, измывающиеся над другими чисто ради собственного развлечения? Аверин с трудом сел, прижавшись затылком к холодной плитке. Каждый его день в школе — это ад. И он не понимает чем заслужил такие муки.

***

— Мам, я дома! — Крикнул парень снимая ботинки. Естественно, ему никто не ответил.

Мама уже успела вернуться домой, смыть макияж, переодеться в домашнее и сейчас наслаждалась дорогим вином сидя на просторном диване и смотря телевизор. Обернувшись, она протянула к сыну изящную ладонь:

— Дневник.

Да, её не волновала ни перебинтованная рука, ни синяки и кровоподтёки на лице. Лишь отметки для этой женщины имели значение. Андрей стоял опустив глаза в пол. Минуты, в которые мама осматривала его дневник, казались вечностью. Наконец, разочаровано вздохнув, женщина передала дневник обратно сыну:

— Я, конечно, понимаю, что ты чисто физически не можешь быть таким же умным как твоя сестра, ведь гены твоего жалкого папаши, к сожалению, оказались сильнее моих, но ты мог бы хоть чуточку постараться, чтобы меня не позорить? Я ведь не так много прошу, верно?

Андрей сильнее стиснул зубы, чувствуя как тугой комок поднимается откуда-то из живота в грудь, а затем и в горло, мешая дышать. Сколько раз мама уже говорила ему эти слова. Называла его тупым, бездарным, бесполезным разочарованием. Говорила о том, что лучше бы его папаша в своё время всё-таки воспользовался презервативами, или она сама догадалась сделать аборт. Пора бы уже привыкнуть, но каждый раз ему было также больно, мерзко и грустно как и в первый. Он и вправду виноват? Он учился средне, гуманитарные науки давались мальчику хорошо, но вот с естественными вечно возникали проблемы. Особенно, после очередной "игры" Свиридова. "Терпи, главное терпи. Не смей расплакаться прямо перед ней, это только сделает всё хуже."

— Пошёл вон. — Махнула рукой женщина. — У тебя неделя, чтобы исправить математику. Уж на это даже такой потомственный дегенерат как ты должен быть способен.

Он промчался в собственную комнату, торопливо захлопнул дверь и упал на кровать, вжав лицо в подушку, надеясь заглушить плач. Больно, больно, как же больно! Больно и несправедливо. Почти также, как когда Свиридов читал его наброски книги из личного черновика, а весь класс только и делал, что громогласно хохотал.

Дверь тихо отворилась и кто-то осторожными шагами приблизился к его кровати. Аккуратно сев на колени она бережно положила руки ему на голову и начала аккуратно и бережно гладить. Андрей поднял голову. Аля, любимая сестрёнка. Его сокровище, его защитница, его единственный лучик света в непроглядном мраке жизни. Кровными родственниками они не были. Когда мама и отчим познакомились, Але было три, а Андрею пять. Мама тогда перешла в новую компанию и там быстро сошлась с Петром Алексеевичем — молодым и перспективным директором отдела продаж. После брака её карьера резко взлетела вверх, а в жизни Андрея появились сестрёнка и отчим. Пётр Алексеевич, в целом, был не плохим человеком, но к Андрею относился как к чужому, как к досадной ошибке. А вот активная Алиса сразу взяла шефство над робким старшим братом и принялась защищать его от уличных задир.

— Опять этот придурок? — Хмуро спросила девочка кивнув на бинтованную руку. — Я его точно прикончу. Сильно болит?

— Да нет, Аль, всё нормально, я просто... — Андрей начал машинально вытирать слёзы, пытаясь придать лицу более приличный вид.

— Перед кем ты Супермена пытаешься строить, братик? — засмеялась девочка ткнув в его нос своим. — Может сменим школу? Мне тоже не слишком нравится там учиться. Полный класс придурков. И дур. Одни сплетни в башке, аж тошнит.

— Мама не позволит. Это всё-таки лучшая гимназия города. Только отучившись в ней, есть шанс попасть в Москву. — Была ещё одна причина, о которой он не говорил, не мог сказать. Куда бы ты не пошёл всегда возьмёшь себя. Жалкого неудачника.

— Да сдалась нам эта Москва? — фыркнула девочка, откинув назад непослушную прядь пепельно-белых волос. — Вон, во Владивосток поедем. До него всего-ничего, три часа на маршрутке. А до этого твоего Свиридова я доберусь, зуб даю!

— Аля, пожалуйста, умоляю тебя. Не надо. — Схватив девочку за тонкие плечи, он со всей силы прижался к ней в объятиях. — Умоляю, не лезь в это. Просто... Просто оставайся такой какая есть. Это единственная причина по которой я ещё живу.

— Ладно, ладно. — Вздохнула девочка, коснувшись холодными губами горячего лба брата. — Не волнуйся, твоя сестрёнка всегда будет рядом с тобой. И всегда тебя защитит. Чтобы ни случилось.

***

Жил Миха Свиридов в шикарном частном доме на Ленинском проспекте — в самой элитной части города. Дом был двухэтажный, с шикарными белыми панелями, садом, верандой и личным бассейном. На данный момент Свиридов сидел у края этого самого бассейна и играл в свою любимую игру. Только в этот раз оппонентом ублюдка была девочка. Отдаленная знакомая из параллели. Толпа нашлась в восторженном крике, когда зарёванная девочка была вынуждена снять бюстгальтер. Андрей уставился в пол. Ему было стыдно. Так стыдно, что весь стыд испытанный в его жизни до этого казался жалким и ничего не значащим моментом. Он просто стоял и смотрел.

Он такой трус. Наверняка, какой-нибудь герой из манги уже отправил бы Свиридова в бассейн красивым ударом ноги. Но, увы, Аверин не был героем манги. Он обычный, жалкий трус. Ему никогда смелости не хватит не то что на Свиридова руку поднять, даже в глаза взглянуть ублюдку. Выученная беспомощность, инстинкт собаки Павлова давно приучил паренька, что за непослушанием следует ещё большая боль и ещё большее унижение. И тем не менее мысль о том, что не то, что герой манги, а даже Аля, его отважная младшая сестрёнка, не стала бы стоять в стороне, заставлял Андрея ненавидеть себя ещё сильнее.

— О, Лошара, припёрся таки! — Радостно прокричал Свиридов. С девчонки уже стягивали трусы. — Где мои деньги, дерьма кусок?

— Я... Я вот... Принёс всё, что нашёл... — Замямлил парень вытягивая из кармана мятые купюры. — Молю, ещё немного времени и я...

— Хэй, не паникуй, долбо*ёб. — Хлопнул его по плечу словно из ниоткуда появившийся Кастет. Вырвав купюры из рук Аверина он пересчитал их и самодовольно заявил: — Ху*ня осталась, Мишань, всего тыща.

— О как, — Самодовольно Расплылся в улыбке отморозок. — Слыхал, Лошок? Всего сто раундов и ты свободен.

— Нет! Стой, не надо, я умоляю! Немного времени, ещё совсем чуть-чуть времени! — Он орёт, но над ним снова хохочут, скручивают, прижимают ладонь к журнальному столику. Свиридов готовит свою окровавленную монетку. И тут...

— А ну отпустили его, мрази!

Звонкий девичий крик удивил Свиридова и его шайку. Все находившиеся во дворе удивлённо повернулись. Повернулся и Аверин. Красная от гнева Аля, такая маленькая, такая крошечная, подошла к гигантскому, высоченному Свиридову, на фоне которого казалась Дюймовочкой и яростно выплюнула ему в лицо:

— Найди себе соперника по размеру, трусливый мерзавец! — Да, его сестрёнка совсем не умела поливать противника трёхэтажным матом, но всегда компенсировала это напористостью и агрессией. — Какого чёрта вы тут творите?!

— Играем, детка. — Свиридов мерзко ухмыльнулся и Андрей почувствовал, как изнутри поднимается странное, неведомое до этого желание втоптать морду этого ублюдка в землю. — Хочешь с нами!? Правила просты, я запускаю монетку тебе между пальцев. Сдерживаешь крик — десятка твоя. Не сдерживаешь — раздеваешься. Что скажешь?

— Я согласна, если модифицируем правила. — улыбнулась сестрёнка. — Всё то же, касается и тебя.

С этими словами девочка пнула отморозка прямо в пах. Захрипев, Свиридов упал на колени, схватившись за причинное место. Девочка с презрением кинула на пол десятку.

— Молодец, не закричал. Твои честно заработанные. — Повернувшись к брату, она помогла Андрею встать. — Пошли домой, Андрюш. Нечего нам делать в этом гадюшнике.

И тут мощная пощёчина опрокинула девочку на землю. Андрей несколько секунд шокировано смотрел на садину на щеке сестры, идущую из носа кровь, а в ушах гулко что-то пульсировало, словно били в барабаны. Пульсировало, нашёптывая, одно слово. УБЕЙ! УБЕЙ! УБЕЙ! УБЕЙ!

— Чё, получила, тупая шалава! — Надрываться Свиридов, чрезвычайно довольный своим поступком. — Знай своё место, мелкая бл*дь!

Андрей больше не думал ни о силе Свиридова, ни о том, что он занимался боксом, ни о его отец, ни о предстоящей боли и унижении. Вся выученная беспомощность, весь инстинкт собаки Павлова, полетели нахер. Он даже не помнил когда ударил. Зато отлично запомнил сопротивление лица Свиридова, отдавшееся в его кулак. И чавканье разбитого носа. С яростным криком, Аверин накинулся на своего обидчика молотя его по лицу беспорядочным градом ударов. Растерянный Свиридов, не привыкший к тому, что его жертва, этот жалкий лошок вдруг начал оказывать сопротивление попятился назад и споткнувшись о столик, полетел на землю, успев прихватить за куртку Андрея. Молодые люди покатились по земле, прямо на плитку у бассейна, отчаянно колошматя друг друга. Кореша Свиридова бросились разнимать дерущихся и в этот момент Андрей не думая, на одних инстинктах, пнул ублюдка обеими ногами в грудь. Друзья не смогли удержать Свиридова и тот откинулся назад, ударившись о лестницу ведущую в бассейн.

Кто-то уже начал бить Андрея, но его прервал громкий крик Кастета:

— Скорая! Скорую вызывайте, дебилы! Скорее!

На поручне лестницы чётко виднелась кровь.