Una casa che ha profumo di felicità

Дом стоит чуть в стороне от города. Не в глуши, нет — до ближайшего магазина можно дойти пешком, но в то же время достаточно далеко, чтобы ночью слышно было только ветер и тихую поступь кошачьих лапок по полу. Дом — старый, ухоженный. Его бревна скрипят не от старости, а от скверного характера. Светлый, с облупившейся краской где-то у подоконника фасад, словно сам Дом улыбается криво, но так искренне.

На маленькой веранде — два кресла: Её — плетёное, с тёплым пледом, второе — немного чужое, но с каждым днём обживаемое. Возможно, им пользовались до Него. Возможно, это просто кресло.

Внутри дома гостиная. Много мягкого света. Занавески на завязках, широкий подоконник — на нём удобно расположиться с книгой. На полках живёт чай, расставленный по баночкам, подписанным от руки. Здесь спит одна из кошек, обычно Мияко. На столе — недопитая чашка и книги в стопке, потому что "не хочу убирать, ещё вернусь".

На кухне нет микроволновки, зато есть старая духовка с характером и надписью "резко не открывать — обидится". Полка с продуктами, ничего лишнего, только самое нужное, без излишеств. Рука уже помнит, где стоит "Её" кофе, где "Его" чай, где спрятано миндальное молоко, даже если кто-то молчит.

Комната не столько "девичья", сколько по-настоящему "Её". Спокойные, приглушенные, пастельные цвета, приятные на ощупь, мягкие ткани и лёгких беспорядок. В одном углу — косметика и уход, подобранные с особой тщательностью. В другом — огромная плетёная корзина с пледами, потому что Она ненавидит холод.

Тихая гавань в ванной. Там всегда чисто, пахнет мятой и чем-то ещё. Его зубная щётка всё ещё стоит отдельно, но Она сама иногда убирает её в кружку, которую когда-то купила для себя.

Дом дышит, он живой, щёлкает, шепчет, добродушно поскрипывает. Когда Ей плохо, в нём становится теплее. В нём запах травы, чистого белья, цитруса и немного пыли с книг. Лампы с кружевными абажурами, гирлянды, аромасвечи. Она не любит верхний свет — Он это знает. Мияко и Цукико — часть Дома. К ним тоже был найден подход. Мияко спит с Ней, Цукико — на Его плече, пока Он читает.

Библиотека занимает целую пристройку Дома, когда-то давно там была мастерская, но Она переделала её под книги. Поставила массивные, местами потемневшие от времени, но всё также тёплые шкафы — от пола до самого потолка. Какие-то книги стоят в два ряда, где-то торчат, используемые в качестве закладок, открытки. То тут, то там найдутся засушенные цветы, Она любит собирать гербарий, а Он любит Её маленькие записки, оставленные на клочках бумаги или полях книг. Он поставил кресло-гнездо, чёрное, плетёное, совсем такое, о котором мечтала, в котором можно свернуться клубком, погружаясь в новый мир. Оно стоит у окна, а рядом — кофейный столик, где всегда стоит кофе и жёлтая настольная лампа. В дальнем углу — старинный, винтажный глобус, Она никогда его не вращает, зато любит легонько пробежаться кончиками пальцев по корпусу. На полу тёплые, не новые ковры, подаренные бабушкой. В библиотеке всегда пахнет бумагой, тонкими духами и лавандой, которую Она спрятала в тканевых мешочках между книг. Дверь — деревянная, с витражным стеклом, сквозь которое солнце разбивается тысячей зайчиков, она слегка скрипит, но этот звук дорог, как память: будто Дом шепчет "пойдем читать". Он обожает бывать там, иногда берёт том и читает его вслух, лёжа на ковре, иногда просто сидит в кресле-качалке и наблюдает, как Она листает "Гордость и предубеждение" или "Квантовую теорию недопоцелуев". Кошки тут ведут себя тише — они-то знают, что книги тоже живые.

Далия — тишина между страницами. Словно кофе — не каждому по нраву вкус, но тот, кто распробует, уже никогда не забудет. У Неё тонкая, почти прозрачная чувствительность: к словам, взглядам, запахам. Мир вокруг слишком громкий, поэтому Она создала свой, в нём приглушенный свет, книги, кошки и тишина... Она интроверт, но это не значит, что закрылась от мира. Её тишина — выбор, а не отстранённость. Она слышит и видит то, что остальные пропускают. Она любит свои привычки и ненавидит резкие запахи.

Арен — живой. Ростом чуть выше Её — может, на полголовы, а может и больше. Кудрявый брюнет, постоянно лохматый, даже если только что причесался, со странным спокойствием в глазах. Но не тем, в котором прячется пустота, а тем, которым делятся книги, ночные разговоры и понимание, что любой вопрос — множество ответов, и не один из них неправильный. Замечательное чувство юмора, и иногда Он говорит такие вещи, от которых не знаешь — смеяться или записывать. Тверд, умеет быть опорой. Любит не громко, не вслух, а жестами. Напомнит докупить уход, помнит, что Её нельзя лактозу, учит Цукико не прыгать на полку с чаем. Он не из тех, кто скажет "я люблю тебя" в лоб, Он оставит банку с кофе и записку:"Моей Ведьмочке".