Упс, не виноватая я

В коридоре грохали шаги. Противный шелест хвоста бил по нервам ещё сильнее. Я постаралась не дышать и уменьшиться, насколько могла. Коленки, прижавшиеся к щекам, противно дрожали. Хоть бы он меня не заметил, хоть бы…

Уф-ф, кажется, свернул в другую сторону…

– Эухения! – рёв раненного гризли разнёсся по всем коридорам, до полусмерти напугав всех мокриц и пауков.

Ну, насчёт раненого медведя – это метафора, если вы не поняли. Потому что сеньор Бартоломео Бертольти Бернардино вовсе даже и не косолап. И, тем более, не ранен.

– Выходи, – рычал он откуда-то издали, – а то хуже будет!

Куда уж хуже! И так дышу через раз.

Наконец шаги затихли где-то в переходах минус первого этажа. Пронесло? Нет, рано расслабляться! Я потихоньку вытянула ноги, стараясь случайно не подвинуть ящики с бутылками вина, которые так успешно спрятали меня от преследователя. Помассировала икры.

Ну, и кто-нибудь скажет, что мне теперь делать? Между прочим, я вообще не виновата в этой ситуации! Он сам. А я ведь предупреждала!

Надо будет подождать ещё минут десять, а потом вернуться обратным путём, забрать свою котомку и бежать на станцию. И прощай, Интернат Непутёвых Волшебников! Эх, а так всё хорошо начиналось…

Внезапно моя форменная курточка повела себя странно. И нет, это не метафора. Потому что нормальные курточки не испытывают никакой тяги к небу. Ну или к потолку, как в этой ситуации. На нормальные курточки, вапщет, действуют законы гравитации…

– Я ж говорил: хуже будет, – рявкнули мне в лицо.

– Ой! – пропищала я, болтая ногами в воздухе. – А я вовсе и не пряталась… Я просто отдохнуть присела…

Передо мной во тьме светились огромные, каждый с тарелку, жёлтые глаза. В их освещении я отчётливо разглядела блестящие от слюны клыки, и зажмурилась. Вот теперь, конец, Эха. Попадос. Как он так неслышно подошёл-то?

*тремя часами ранее*

– Таким образом, мы с вами начнём с оживления увядших роз, а в конце курса каждый обязан будет оживить по одному мертвецу с кладбища Городских Идиотов. Это и станет вашей зачётной работой…

– Эха, тебе конец, – прошипела мне розоволосая Валентия с соседнего ряда парт, выразительно проведя рукой по горлу.

Я в ответ показала неприличный жест, объясняющий концепцию моих дальнейших действий. Белая кожа Валентии налилась багрянцем, как кленовый лист осенью. Не, ну а чё? Я тоже могу в прекрасное.

– Мертвец будет должен решить пару примеров по таблице умножения, после чего третьекурсники снова его упокоят, – вещал преподаватель.

Валентия украдкой швырнула в меня заклятьем навозного гнома, но я отбила удар. Кусок дерьма упал прямо на кафедру. Рядом с ногами препода.

Упс. Надеюсь, сеньор Три Б не вмажется случайно. Высокий, тонкий, точно эльф, преподаватель носил белоснежную рубашку с широкими рукавами, как в фильмах про пиратов, чёрную жилетку. И жабо! Жабо, вы понимаете?! Конечно, интернатовцы давно бы высмеяли такого недотёпу, вот только с Три Б никто не спешил связываться. А вы бы стали? Его глаза цвета стали одним взглядом могли пригвоздить любого недоучку к стене или парте как гвоздиками. Тавтологично получилось, но как-то так… Да с ним не только мы, и профессора интерната боятся связываться! И ректор. И даже дворник Стефан…

– Итак, открывайте тетради. На прошлом занятии мы записали перечень ингредиентов…

Я послушно открыла девственно-чистую тетрадь.

Спускать Валентии удар было нельзя. Можно, например, кинуть в ответочку заклятьем старости. Оно бы превратило ненавистное розовое личико в морщинистую старушечью маску. Да, точно! Прекрасная идея! Как там оно начинается? Momento mori astrum es? Или как-то так…

– Эухения Грандеро, о чём вы задумались, любезнейшая?

Сладким голосом препода можно было разрезать гранит. Я вздрогнула. Карлики зелёные! И откуда мне взять этот растреклятый список ингредиентов?

Профессор подошёл и заглянул в тетрадь.

– И куда вы дели список, можно у вас уточнить?

Вежливый, гад. Я что, похожа на заучку? Мне есть чем заняться на уроках, кроме конспектирования лекций. В отличие от некоторых.

– Я держу их в голове! – гордо ответила я.

– Вот как? – Три Б поднял чёрную, как уж, бровь. Где-то читала, что рыжие волосы и чёрные брови и ресницы – это генетическое уродство. Может и так, но сочетание их смотрелось красиво. – Что ж, будет любопытно посмотреть за процессом извлечения информации.

Ну и пусть! У меня сосед – ботаник Крэк, между прочим. В таких делах я всегда полагаюсь на его усердие. Так просто меня не возьмёшь!

– Крэк, пересядь к Валентии, – приказал Три Б.

И прыщавый очкастый сосед послушался. Мне кажется, даже выдохнул с облегчением. Признаюсь, наше соседство – моя инициатива…

Профессор что, телепатией балуется? Э-э… Карлики зелёные сажали зелень и капусту... Но препод даже не поморщился от моего потока бессвязных мыслей. Должно быть, просто совпадение.

– Но нам же нельзя проводить опыты без напарника!

– Я рад, что в вашей пустой голове что-то всё же задержалось, – похвалил он. Или не похвалил? Что за манера говорить загадками? – Твоим напарником стану я.

Хорош, напарничек. В паре, между прочим, оба помогают друг другу!

Что там вчера говорили? Лист мяты? Перо с жопы феникса? Я напрягла память.

*три часа спустя*

– Что. Ты. Положила. В зелье? – пророкотало в горле дракона.

– Так вы же сами всё видели! – пропищала я. Но, замечу, пропищала с достоинством!

– Я отвлёкся, – выдохнул он, пустив сизую струйку дыма из ноздрей. – Ты же помнишь, Эухения, что любое зелье можно сделать возвратным, лишь зная точный рецепт?

Вот. Я ж говорила: я не виновата. Совсем. Потому что какого зелёного карлика он отвлёкся?! Надо было внимательнее смотреть. Знал же, что я – двоечница!

– Отпустите меня, пожалуйста, на землю. Я в воздухе плохо соображаю.

Я постаралась мило улыбнуться. Очень-очень мило, до ямочек на щёчках. Как-никак, я всё-таки голубоглазая стопроцентная блондинка, а они всегда вызывают у окружающих желание всё простить и потетешкать. Особенно такие пигалицы, как я.

Морду дракона перекосило. Не умилился? Почему? Эх, думаю, не надо было стричь волосы так коротко. Да, точно, всё дело в этих торчащих сосульках на голове! Милым девочкам нужны очаровательные косички. Ну или кудряшки. С последними было хуже. Мои волосёнки категорически отказывались завиваться.

И всё-таки он меня опустил на пол.

– Не вздумай убегать, – предупредил грозно.

Я напрягла память. Проблема была в том, что мой мозг изначально не был заточен под учёбу. Любая информация, показавшаяся ему подозрительно похожей на учебную, катастрофически быстро испарялась из ушей.

Я помнила только начавшуюся в классе драку, когда жаба из моего котла, не пожелав вариться, прыгнула Валентии на лицо, та завизжала и отбросила её прямо в Идиому. Могучая Ида визжать не стала, а просто с размаху ударила обидчицу кулаком, но попала по уху своей соседке…

Дальше было ещё веселее. Три Б, конечно, вмешался, но остановить девчоночий мордобой не под силу было даже ему.

И что же я положила в этот момент в котёл?..

Внезапно интернат содрогнулся, а по стенам побежали трещины. Там что, пользуясь отсутствием препода, девчонки продолжили развлекаться?

Дракон поднял морду вверх, уткнувшись ноздрями в потолок. Помещение было невысоким, ну, относительно монстра, конечно, а потому бывший Три Б сидел на попе, обвив ноги хвостом и скрючившись.

– Кажется, шарфей, – пробормотала я.

– Что?

– Мне кажется, это был шарфей...

– Шалфей, – поправил он.

Я равнодушно пожала плечами. Какая разница?

Здание снова тряхнуло, с потолка полетели камни. Да чего они там делают, в конце концов?

– Внимание! Внимание! – механический голос оповестителя оглушал. – Просьба всем, оставшимся в живых, покинуть помещение учебного заведения. На интернат совершено варварское нападение. Внимание! Внимание…

«Капец долгое сообщение, – думала я на бегу, – пока дослушаешь, отправишься к праотцам. Надо было записать что-то вроде: тикаем. Кто не успеет – не успеет».

С зачётом по спорту у меня было всё в порядке, но я всё равно заметила, что бегу необъяснимо быстро. И что ноги агрессивно бьют воздух. А заметив, тотчас догадалась, что дракон подхватил меня зубами за шиворот и мчится по рушащемуся коридору.

Ну, дожили. Я расслабила ноги, повиснув тряпочкой. Силы мне ещё пригодятся. Например, убегать от дракона.

Позади нас рухнула стена. Это обвалилось целых пол этажа. Как я увидела из-за дракона? Признаюсь, не сразу. Я смогла разобраться что к чему только когда он, пробив головой потолок, махнул крыльями, снося стены со своего пути, и взлетел.

«А ничё так, как будто всю жизнь летал», – успела подумать я, прежде чем он меня выпустил из пасти.

– Ка…

Дракон перехватил моё тельце лапами.

– ... кого, – всё же договорила я.

Слёзы мешали оглядеться. Да, я плакала, и не стыжусь этого. Потому что солнце било в глаза, и они, естественно, слезились.

И всё же, даже глядя сквозь слёзы, я смогла увидеть внизу… танки. Танки, мать вашу! Но как? Как такие примитивные механизмы смогли пробить магический купол? И это я вообще не говорю о зачарованных интернатовских стенах!

Дракон сложил крылья и понёсся вниз.

– А-а-а! – завопила я.

На самом деле, я кричала что-то вроде: «Ты рехнулся?! Я не хочу умирать!», но, знаете ли, поток ветра в рот мало способствует членораздельности речи.

Когда танки приблизились настолько, что я могла рассмотреть детали воронёной брони и плетение маскировочной сетки, дракон выпустил изо рта пламя. Меня обдало жаром. Пламя выжгло все кусты и деревья в радиусе нескольких десятков метров, танк вспыхнул, но люк не открылся и из него никто не выскочил.

Сволочь! Программируемая, радио- или маго-управляемая сволочь!

Три Б взмыл в небо и рыгнул.

– Фу, как вам не стыдно!

– А что стыдного в естественном? – каким-то смущённым голосом отозвался препод. – После огня у драконов всегда бывает отрыжка.

И начал мне объяснять биологию, но я уже переключилась на то, что происходило внизу.

Танки шли и шли, всё пространство внизу было усеяно ими, как клопами. Конца и краю нет!

– Ага, гады! Что?! Выкусили?! – вопила я, кружась над ними. То есть, конечно, меня кружили. – Сейчас мы вам покажем! Мочи их, бро! Давай, шпарь! Сожги их нахрен!

– Э-э, – пророкотало вверху. – Это так не работает, я же только что объяснял. Для выработки газа необходима пища и время. А текущий запас уже закончился…

– Что?! – я попыталась вывернуться, чтобы заглянуть в его бессовестную морду, но у меня, конечно, не получилось. Я смогла увидеть только молочно-белое брюхо. – Какого зелёного карлика ты выбросил на первый же попавшийся танк весь огненный запас?! И передай меня передним лапам, пожалуйста. Мне не упёрлось смотреть на твой живот.

Я не была уверена, что правильно подобрала формулировку. Но как-то не привыкла к сущностям, у которых две пары рук. Ну или лап. Но, в любом случае, не руки и ноги… Дракон послушался.

– Я был в ярости, – смущённо признался он, – и не подумал…

– Думать надо всегда! – завопила я в бешенстве. – И что теперь? Полетели искать и жрать коз?

– Надо найти центр нападения. Того, кто управляет этими танками…

– И сожрать, – заликовала я. – Если этого мерзавца сожрать, то газ тебе не понадобится… Вот это я – класс придумала! Ай да молодец!

Дракон как-то странно хрюкнул, сделал крутой вираж, и мы полетели по направлению откуда двигались танки.

*четыре часа спустя*

Я сидела, болтая ногами над бездной и глядя, как солнце стремительно опускается за горные пики. Красиво. Никогда прежде не бывала в подобных местах.

Дракон выполз из пещеры и протянул шею в сторону пропасти.

– Опасно.

Я брезгливо скривила губы. Трус. Да, не повезло мне с крылатым ящером. У всех драконы как драконы, и только мой боится темноты. Он, видите ли, никогда не летал в сумерках! А то, что там, позади, танки сейчас добивают его учеников – пофиг. Не, я, конечно, преувеличиваю. Все спасшиеся, думаю, затаились в антимагических бункерах. Но всё равно… Паршиво.

– Я развёл в пещере огонь, – продолжал подлизываться мой дракон. – Тебе не холодно?

Но я, разумеется промолчала. Игнор тебе, а не общение, тварь чешуйчатая.

Тварь вздохнула, подождала, а потом уползла обратно в пещеру. Нет, не так, совсем не так я представляла себе путешествие на драконе! Во-первых, воображение рисовало меня верхом, а не в лапах, пусть и передних. А во-вторых… Эх, да что там говорить!

Солнце как-то быстро укатило, будто захлопнув за собой небесную дверь. Вечерняя заря тоже скоро пресытилась игрой с небесами, и наступила ночь. Над головой вспыхнули звёзды.

А с другой стороны… В нашем мире драконы ещё со времён магических рыцарей вымерли. Точнее, их вымерли насильственным путём. Может будет и неплохо, если Три Б так и останется ящером? Можно будет сдавать его в аренду в академии и школы там всякие. Как натуральное пособие по изучению истории. Отличная мысль! И баблишка заодно заработаю, и науке – польза.

Звёзды уставились на меня как-то зловеще. Будто глаза отвратительного небесного паука. Я подтянула ноги наверх, обхватила коленки руками.

Всё равно не пойду в пещеру к этой твари! Пусть даже не рассчитывает. Сдохну, замёрзну, окаменею, но не пойду.

Из пещеры тянуло ароматом костра.

Не, как запалить костёр, так газа у него хватило, а как танки расплавить…

Я всхлипнула, вытерла глаза рукой. Не сказать, чтобы я очень уж привязалась к одноклассникам… В конце концов, это был мой пятнадцатый интернат, и моя память уже с трудом запоминала имена и лица новых ребят. Тем более: зачем? Всё равно, как обычно, меня отчислят, и комиссия отцов-воспитателей переведёт в другое место.

Ну, не пятнадцатый. Лет до шести меня помотало не по интернатам, а по детдомам. Но считать не хотелось.

И всё равно было жаль придурков. Даже мерзкую Валентию. Хотя нет, розоволосую не жаль. А вот Крэк был мне дорог, да.

*семь часов спустя*

Я проснулась от холода. Попыталась снова прижаться к тёплому чешуйчатому боку, но его не было. Открыла глаза. Пещера оказалась пуста, кострище потухло и только струилось слабым сизым дымом. А где?..

Я встала и вышла наружу. Вгляделась в по-утреннему светлое небо. Надо мной кружила тёмная крылатая тварь.

– Эгей! – завопила я.

Ну не кричать же: «Профессор!» или «Сеньор Бартоломео Бертольти Бернардино!». Неудобно же.

Он что, забыл обо мне? Я закричала ещё громче, запрыгала махая руками.

Заметил. Сложил крылья. Пикирует.

Какого…

Метрах в десяти громадная пасть чудовища раскрылась, и меж клыков заклубилось что-то ало-золотистое…

Ноги сами внесли меня в пещеру двумя длинными скачками. Потому что ноги иногда умнее, чем голова.

Мать твою! Мать твою! Мать твою! Карлики зелёные!

Дракон озверел, да?! Так бывает?! Или что это… Или это – другой дракон?

В пещеру просунулась пасть. Нет, дракон был тот же. Вот только не нравился мне блеск его жёлтых глаз…

– Эй-эй, – я вытянула вперёд руки. – Это же я, Эухения. Ваша любимая ученица…

Дракон лязгнул зубами, глубоко вдохнул, раздувая внутренний огонь – его свечение отчётливо наблюдалось через горловую чешую.

– Ладно, не любимая! – завопила я. – Непутёвая, худшая из учениц! Ваша головная боль, наконец. Но этика преподавателя… И…

Зажмурилась. Сейчас описаюсь от ужаса.

Дракон чуть толкнул меня мордой. Аккуратно, почти нежно.

– Я вспомнила, – заорала раненным кроликом, – это был бергамот! Бергамот я положила в отвар, когда вы отвернулись!

Что-то влажное коснулось щеки. Я открыла глаза и дико уставилась на него.

Он что? Меня лизнул?!

– В-вы г-говорить можете?

Что за сип? Горло будто чертополохом засыпало.

Дракон печально замотал головой.

– Вы од-дракониваетесь, да?

Он кивнул.

– И… и что будет п-потом?

Он выдохнул дымок.

Дураку понятно, что будет. Человеческий разум померкнет, а я… Мне надо бежать, пока этого не случилось. Вот прям сейчас бежать. К чёрту всё. В конце концов, рано или поздно мне всё равно придётся менять интернат…

Глаза дракона наполнила не драконья печаль.

И всё же, он сам виноват. Не надо было отворачиваться. Да и вообще, велеть мне варить зелье по памяти – не лучшая идея. И не я опрокинула на него котелок, если на то пошло. Я вообще не принимала участия в драке. Это удивительно, но факт. На противоположный конец, тот, рядом с которым находился три Б, рухнула Ида. Всей тушей, между прочим. И, конечно, котелок взлетел. И, конечно, из всех целей ему понадобилось выбрать именно препода.

Я шагнула к ящеру и коснулась аккуратных рожек. Давно хотела это сделать, но только теперь он опустил голову достаточно низко. Не спрятав её под крыло, как ночью.

– Эй-эй, – позвала тихо. – Не падай духом, профессор. Нам ещё мир спасать.

Дура, да?

*час спустя*

Маленький бронированный танк, не больше муравья с нашей-то высоты, вынырнул из ворот чёрного острокрышего замка, и, радостно подпрыгивая, устремился вслед за остальными.

– Попался, – прошипела я, прижавшись к чешуйчатой шее и крепко обхватив её руками.

Чешуя, скажу я вам, весьма скользкая штука. Но в данный момент дракон восседал на вершине горы, а не парил, поэтому у меня всё-таки была возможность удержаться верхом. Ну или как называется положение, когда ты стоишь ногами на спинном гребне дракона и держишься за его длинную шею?

– Сделай его! – злобно велела я.

Он покосил на меня золотым глазом. Я вздохнула и послушно слезла на камень, позволив обхватить себя когтями.

Дракон взвился в воздух, а затем рухнул прямо на высокую башню. От удара монстра, верхний этаж с островерхой крышей снесло, будто кубик.

Посреди вместительного зала в мягком, вертящемся кресле сидел жизнерадостный старичок. Бородёнка торчала вперёд, словно высунутый язык, волосы венчали лысину седой короной. Он даже не заметил, как вместо потолка его накрыло бескрайнее небо. Хихикая, старичок вертелся на кресле, а вокруг мерцали экраны. Много-много экранов.

– И вот так! – пальчики его заиграли по клавиатуре, будто по клавишам органа. – А ещё вот э-эдак!

Прямоугольники на экранах пришли в движение. Старичок довольно захихикал и потёр ручки. Хомячок, да и только.

Мы с драконом опустились на пол.

– Сожри его! – повелительно крикнула я.

Злодей обернулся, его челюсть отпала.

– Нет-нет, – пропищал он резко севшим голосом, – так нечестно! Это незапланированное вмешательство…

Три Б ухмыльнулся. Чёрт, я не вру! Он правда изогнул пасть в ухмылке. Я не знаю, как у него это получилось. А затем…

*два дня спустя*

В зале отцов-воспитателей было светло и прохладно. Шесть человек в чёрных пиджаках с галстуками молча и сурово смотрели на меня. Ещё шестеро шелестели бумажками в аккуратных папочках.

– Эухения Грандеро, – голосом, которым можно было заморозить даже селёдку, произнёс один из шелестящих. – Четырнадцать лет. Родители не известны. Общий бал по образованию низший. Бал за поведение – минус три. Так-так.

И снова замолчал. Я поёжилась. Где-то зазвенела муха, но тотчас устыдилась и смолкла.

– Жалоб от классного руководителя двадцать шесть в этом году. Жалоб от остальных преподавателей сто пятьдесят четыре. Прогулов – восемьдесят шесть часов. Гм.

Двенадцать пар глаз с осуждением уставились на меня. А ничего, что я ребёнок? А ребёнку положено играть и свежий воздух, ну и вообще…

– Нарушение техники безопасности. Превратила педагога в дракона.

– Э-э, – возразила я. – Я ведь уже нашла обратный ингредиент и…

Но холодный взгляд не дал закончить мысль.

– Это неважно. Факт был, – процедил холодноглазый.

Ничего себе неважно! Может тогда стоило так и оставить Три Б драконом? А что? Мы вполне себе научились ладить. Сейчас бы рассекала небо верхом на крылатом ящере, эх…

Вру, конечно. День-два, и мой милый ящер превратился бы в хищника. Одраконился, так сказать.

– Использование запрещённых средств и запрещённой магии…

– Это бергамот что ли запрещённый? – вырвалось у меня, но никто не обратил внимание на возражение.

– … побег из стен учебного заведения…

Ну ни хрена себе обвинение!

– Ладно-ладно, я поняла. Приношу комиссии свои извинения. В какой интернат меня направят теперь?

Тип оторвался взгляд от кипы бумаг и скользнул им по мне.

– Вы признаны невоспитуемым подростком.

– И?

– Вас решено перевести в детскую колонию при камнедробильном заводе.

Я почувствовала, как сердце перестало биться. Ноги противно задрожали. Я знала и про детские колонии, обнесённые магической шипастой проволокой, отчасти наделённой интеллектом, и про камнедробильные заводы. Нужно следить за агрегатами, крошащими камень в песок для огородов и комнатных растений. Грохот, вонь, пыль по четырнадцать часов – вот такое у меня будущее. И без шанса оттуда когда-либо выбраться. Даже кладбище для работников расположено на территории дробильни.

– Я… я исправлюсь, – просипела, отчаянно моргая. Не плакать, Эха! Не плакать! Им плевать на слёзы. – Я всё исправлю, я буду учиться, я…

– Господин Тэрлок, поставьте, пожалуйста, печать и подпись вот тут, – холодный человек передал мои документы соседу с точно таким же равнодушным взглядом.

Я оглянулась на витражное окно. Если выброситься прямо сейчас, то меня же не успеют остановить, верно? Шестой этаж, вряд ли выживу…

– На окнах решётки, – мягко подсказал знакомый голос. – Господа, просьба ознакомиться с документом.

Как Три Б смог так незаметно появиться в кабинете?! Даже дверь не хлопнула. И откуда он здесь?

– Молодой человек, – льдистые глаза подняли взгляд на вошедшего, – посторонним…

Но препод изящно и легко подошёл к столам и протянул лист бумаги в файлике. Чернопиджачный взглянул, и глаза его округлились.

– От Верховного? – взволнованно пробормотал он. – Но как… но…

Три Б не стал ему отвечать. Он подошёл и взъерошил мои волосы. Подмигнул.

– Никогда не падай духом, Эухения.

Ему легко говорить! На каменоломню-то пошлют не профессора. Но мне всё равно стало легче.

– Так-так… Ага. Признать заслуги перед… Заслуги? Гм. Ввиду… Так… Аннулировать предыдущие… Спасение интерната… Захват противника… Гм… Удочерить… Удочерить? – глаза тухлой рыбы вновь отобразили удивление. – Сеньор Бартоломео Бертольти Бернардино, вы уверены в своём решении?

– Я всегда уверен в собственных решениях, – высокомерно заявил мой препод. – И вам советую не принимать решения, в которых вы не уверены.

– Гм. Действительно. Но я всё равно должен спросить удочеряемую. Сеньорина Эухения Грандеро, так как вам исполнилось уже четырнадцать лет, вы, в некотором роде, можете сами решать с кем и где вам жить дальше. Если, конечно, комиссия не выносит иного решения. Согласны ли вы стать приёмной дочерью сеньора Бартоломео Бертольти Бернардино и жить в его доме?

Он ещё спрашивает! Кто ж не хочет стать дочерью дракона? Пусть и расколдованного.

*два месяца спустя*

– Эха! Что ты туда положила?!

Его рёв сотряс многоэтажку – того и гляди рухнет. Я аккуратно заглянула на кухню, стараясь оставаться в тени коридора. Нет, не обратился. Вернее, получилось не совсем то, что я планировала.

Дракона не появилось. А вот глаза Три Б полыхали сиреневым свечением. Он несколько увеличился в росте, теперь ему приходилось наклонять голову, чтобы поместиться. А рыжий, почти красный хвост волос превратился в довольно-таки упитанную змею.

– Я просто пыталась сварить зелье бодрости. Чего орать-то сразу? – печально пробурчала я.

Эх, придётся мне на каникулах лететь в санаторий на самолёте. А я-то надеялась поразить всех эффектным появлением на драконе.

Профессор, а ныне мой отец – ведь так называется тот, кто удочерил, верно? – лишь тяжело вздохнул. Вылил неудачное зелье в раковину, заварил новый чай. Я прошла на кухню и села за стол, подперев голову руками.

– Прости, – вздохнула, – ты просто таким классным был, когда был драконом.

Он странно фыркнул. Чихнул что ли? Обернулся ко мне. Серые глаза смеялись.

– Ты помнишь ингредиенты чая?

– Вроде бы, – осторожно сказала.

Он тяжело вздохнул. Бедняга.

– Ну и как мне в таком виде идти на лекции?

Рыжая змея на его голове зашипела и потянулась ко мне, но он щёлкнул её по лбу. Бывший хвост обмяк и сделал вид, что заснул. Я потянулась к кружевному жабо, бережно поправила его.

– Ты у меня – самый красивый. К тому же, ты спас интернат от уволенного пятьдесят лет назад директора. Да с тобой просто побоятся связываться! А змея будет кусать каждого, кто заглядывает в шпоры или бросает в одноклассников жвачкой.

Он хмыкнул.

– Подлиза. Ладно, уговорила. Но чтобы я ещё хоть раз выпил чай, приготовленный тобой! Вечером вернусь и проверю твою готовность к экзамену. Эха, ты меня услышала?

– Услышала.

Эх, а так всё хорошо начиналось. Я встала и пошла к себе в комнату. Оставалось выучить всего-то двадцать билетов! Из тысячи трёхсот. А на вечер у меня приготовлен суп. Так что чай, ваше драконшенство, можете не пить.