Урочище

Гид выпрыгнул из лодки и закрутил трос восьмеркой вокруг кнехта. Поймал взгляд Сергея Ивановича, улыбнулся и повторил операцию со вторым тросом. Теперь лодка была надежно пришвартована — как на экзамене. Сергею Ивановичу это понравилось. Он любил, когда всё делается как положено.

Гид опять запрыгнул в лодку, сцапал рюкзак гостя и потащил вещи по тропе наверх. Это Сергею Ивановичу уже не понравилось. Лишнего сервиса ему не требовалось. Но спорить было себе дороже, поэтому он молча выбрался на причал вслед за гидом и отправился к дому, где ему предстояло провести десять дней.

***

Сергей Иванович Мякушев, полковник в отставке, никогда не ездил по доброй воле никуда кроме дачи, но после развода дача осталась у жены. Это было юридически верно, потому что изначально дом принадлежал ее семье, ну а всё, что в него было вложено за двадцать лет Сергеем Ивановичем, не считалось. Сам Мякушев спорить с этим не стал, и развод прошел тихо, мирно и быстро.

Полковник давно не любил жену. Он относился к ней как старой собаке, у которой ты не основной хозяин: терпел, заботился и больше всего боялся, что она заметит, что тепла между ними осталось маловато. Это не мешало ему закупать продукты, варить ей кашу без молока и уговаривать пропустить презентацию азиатских соусов, от которых ее будет полночи тошнить. Но жена, сменившая немодную профессию журналиста на призвание гастроэксперта, любила свою работу, поэтому всё продолжалось как продолжалось. Он ходил на работу и варил каши, она металась по мероприятиям и тошнила, а взрослая дочь возмущалась ими вслух и про себя.

Всё изменилось, когда жена получила в наследство просторную трешку в сталинском доме. Где наконец-то было достаточно места, чтобы устраивать званые вечера без согласования с унылым мужем. И как только был закончен ремонт, она съехала.

Развод совпал с выходом в отставку. Дочь вышла замуж еще в прошлом году, и Мякушев остался один. Друзья убеждали его, что это и к лучшему, и он наконец-то может заняться собой или хотя бы рыбалкой. Но прошло полгода, а Сергей Иванович не собрался даже перебрать приманки, которые десять лет бережно копил.

Он начал бегать, похудел, записался в библиотечный лекторий, хотя ни одной лекции не посетил. Ему казалось, что он замаскировался очень ловко, но лучшего друга не проведешь. Однажды вечером тот явился без приглашения, затребовал чаю и отчет. Хотя наш полковник и умел водить за нос старших по званию, в этот раз у него ничего не вышло.

— Рассказывай, — потребовал новоиспеченный генерал. — Что ты планируешь делать? Могу устроить в Академию.

— Прямо сейчас? — попытался отбиться Сергей Иванович. — У вас скоро каникулы.

— Умный. Информированный! — фыркнул друг. — Каникулы мне не помешают. Но Академия от нас не убежит, а вот лето может. Есть одно место, и ты должен туда съездить.

— Ммм…, — равнодушно отозвался полковник. И понадеялся, что друг не собирается предложить ему восхождение на Эльбрус или раскопки золота скифов.

Но на уме у друга было совсем другое.

— Урочище! — со значением произнес генерал.

Ах да, легендарное урочище. У этого места было длинное название из кучи сдвоенных букв и сомнительная репутация. Считалось, что урочище прочищает мозги и ставит на истинный путь. С путем было особенно сомнительно, потому что сам друг сразу после поездки в урочище развелся, хотя потом опять женился. А сестра друга уволилась из школы и занялась резьбой бензопилой. Но ярче всех выступил их общий начальник — он просто умер от разрыва сердца прямо на берегу.

— Поскольку я уже развелся и вышел в отставку, — попробовал возразить Сергей Иванович, — мне остается только умереть. Я и здесь могу это сделать. Будет проще и дешевле. Тем более, ты сам говорил, что туда абы кого не пускают, это не какой-нибудь отель с анимацией.

Тут он понял, что сделал ошибку. Надо было соглашаться, а там что-нибудь да произойдет. Или друг забудет, или хозяин урочища его не примет. И можно будет спокойно вернуться к пробежкам по набережной.

— Но ты у нас не абы кто. Кроме того, я обо всем договорился. Скажу честно, у меня были сомнения: кому нужнее — тебе или Бокову. Но Боков два дня назад сломал ногу. Понимаешь?

Сергей Иванович молча поднял бровь в ожидании продолжения, и друг договорил.

— О чем это говорит нам? О том, что Боков свою дорогу нашел. Она лежит через гипс. Теперь твоя очередь. Неужели тебе не любопытно? Ты сколько раз меня пытался расспросить, что там? Вот и узнаешь.

Вот это было и впрямь соблазнительно. И Сергей Иванович не устоял. Ему всегда хотелось узнать, что такое произошло там с его другом. Опять же, вдруг и ему по результатам достанется бензопила? И решит все его проблемы? Он согласился.

Узнав, что отец едет в Урочище, примчалась дочь. Похвалила намерение, привезла толстую книгу о русской литературе, чтобы отцу было что почитать, когда тот останется без интернета.

— Папа, ты молодец, но береги себя, — объявила она. — Тебе еще внуков плавать учить.

— Каких внуков? — насторожился Мякушев.

— Будущих, — пояснила дочь.

Он кивнул. Это будущее было настолько абстрактным, что о нем можно было не беспокоиться.

Уже стоя в прихожей, дочь ухватила его куртку, висящую на вешалке, за рукав.

— Ты ведь в ней поедешь? — уточнила она.

— Думаю, да.

Она вынула из сумки пласт таблеток нитроглицерина и сунула в нагрудный карман куртки.

— Возьмешь с собой!

Кажется, дочь усвоила все ухваты навязчивой заботы, за которые так его ругала. А, может, они по наследству передаются. Ну да ладно, что уж теперь.

***

Сергей Иванович выехал из дома затемно, чтобы прибыть к переправе засветло. Странное равновесие, но ровно так и следовало поступить. Говоря попросту, по-другому было не успеть: после заката на остров не возили. Пришлось бы суетиться и искать ночлег в поселке.

На подъезде его остановили на пограничном пункте — до границы здесь было рукой подать. Наверное, пограничникам не понравилось, что он едет один без друзей, без лодки и даже без лошади.

— Куда едем? — спросил молодой прапорщик, заглядывая в окно.

— В Урочище, — Мякушев предъявил распечатку приглашения.

Прапорщик изучил приглашение и паспорт, хмыкнул и осторожно проговорил:

— Вы там это… аккуратней… не все возвращаются.

— Спасибо, я знаю, — вежливо ответил Сергей Иванович.

— Счастливого пути! — отдал ему документы прапорщик.

Мякушев снова завел двигатель и до самой переправы уже не останавливался.

На берегу его ждал гид с нарядной красной лодкой. Он изучил документы Мякушева с интересом, достойным пограничной заставы, и помог погрузиться. Лодка качнулась под ногой полковника, а в воде плеснул серебристым хвостом окунь. Настроение у Сергея Ивановича поднялось. Раз окунь его встречает, все будет хорошо.

Жить Мякушеву предстояло в единственном на острове домике. В стоимость проживания была включена переправа туда и обратно. Гид клялся и божился, что, если понадобится, они примчатся в любой момент, стоит только позвонить. Интернета действительно нет, а вот связь есть и отличная, особенно утром.

Сергей Иванович кивнул. Он решил, что звонить никому не будет. Продуктов он привез достаточно, а если что, наловит рыбы и насобирает ягод. Он не мог дождаться, когда гид перестанет молотить языком и рассказывать очевидности: чем черника отличается от шикши. Понятно же чем: у шикши косточки внутри. И она не такая вкусная.

В самый последний момент, перед тем, как прыгнуть в лодку, гид заметил россыпь камней у берега и нахмурился.

— И вот еще что… — проговорил гид. — Вы можете построить сейд.

— Что? — не расслышал Сергей Иванович.

— Сейд. Пирамидку из камней. Это необязательно, но…

— Зачем? — не понял Мякушев. Пирамидки он, конечно, видел. Туристы их строили по поводу и без.

— Ну… так принято. Одну, много не надо.

Полковник нетерпеливо кивнул, пирамидка так пирамидка. Он займется ей завтра. Или прямо перед отъездом, чтобы оставить берег в порядке. Судя по тому, как валялись камни, пирамидка здесь была, но почему-то рассыпалась.

Наконец лодка завелась, фыркнула и унесла гида назад к цивилизации. Сергей Иванович помахал гиду, вынул из кармана телефон и посмотрел на экран. Связи не было.

Первым делом Мякушев обошел вверенные владения, нашел мангал, три мешка с углем, запас дров и сарайчик с непостижимым набором вещей, включающим детский велосипед и шляпу пчеловода. Мангал ему понравился, привезенное мясо тут, пожалуй, будет удобней жарить. На кухне была только смешная электроплитка, на ней только тушенку разогревать. С кашей. Тушенку он тоже привез, но мясо собирался съесть в первую очередь. В бесперебойное присутствие электричества он не верил, а мясо пропасть не должно.

Он высыпал в мангал угли, сбрызнул жидкостью для розжига, пожарил мясо на решетке, соорудил себе бутерброд и съел его прямо у мангала за деревянным столом. Хорошо! Комаров почти не было: и не сезон, и ветер с озера помогал.

Солнце клонилось к закату, начинало холодать. С дровами хозяева не пожадничали, их было примерно до октября, и он разжег камин. Да, прекрасно. Ехать стоило, однозначно. Никакой прочистки мозгов Мякушев пока не наблюдал, но место ему нравилось.

Он посидел часок перед камином, затем зажег свет и решил почитать книгу, которую вручила ему дочь. Против ожиданий, книга оказалась нескучной. Автор был молод и зол, и подмечал в творениях классиков такие детали, которые сам Сергей Иванович в жизни бы не заметил. Должно быть, стоит перечитать Тургенева. Мякушев не открывал его со школы и помнил только, что Базаров резал лягушек и от этого умер.

Сергей Иванович подумал, не заварить ли чаю, но в этот момент камин бешено закашлялся и заполнил комнату настолько плотным дымом, что луч потолочного светильника перестал пробиваться через серую пелену.

Мякушев наощупь метнулся к кухонной раковине, схватил полотенце, намочил его под краном и обмотал рот и нос. Надо было открыть окно и дверь, но он не мог их найти. Кран с водой был последним предметом, который он смог обнаружить. Все вокруг было покрыто дымными полосами. Казалось, изменилась вся геометрия помещения.

Отшагивая назад от раковины, он был просто обязан наткнуться на холодильник. Но холодильника там не было. Сергей Иванович двинулся в сторону окна, сделал четыре шага, потом еще четыре, потом три, но и окна тоже не было. Не было ни стены, ни двери, ничего. Только дымный коридор.

Но и дым был неправильный. Он не щипал глаза, как делал бы настоящий. Сергей Иванович, не веря собственным ощущениям, стянул мокрое полотенце с лица. Дышалось совершенно свободно.

«Бред, я спятил, — подумал Сергей Иванович. — Может быть, я заснул?»

Он ущипнул себя за руку, но ничего не изменилось. Он по-прежнему стоял посреди дымного коридора с мокрым полотенцем в руке. Ему показалось, что кто-то смеется позади него.

«Камин, — вспомнил Мякушев. — Надо потушить».

Он попытался пройти назад к камину, но и камина больше не было. Только расходились веером дымные коридоры, идущие в никуда. «Налево пойдешь — коня потеряешь, направо пойдешь — жизнь потеряешь, прямо пойдешь — жить будешь, да себя позабудешь», — вспомнил Сергей Иванович. Коридоров однако же было не три, а пять, и он шагнул во второй слева, надеясь, что там будет что-то не предусмотренное легендой.

Пол коридора изогнулся и вывел его в комнату с открытым окном. Наконец-то! Дым при этом никуда не делся, он висел плотным облаком под потолком и был гораздо больше похож на настоящий. Мякушев прыгнул к окну, высунулся наружу и увидел толпу маминых соседей. Кажется, здесь собрался весь поселок.

Он хотел крикнуть им, что сейчас спустится, но понял, что они его не услышат. Всё внимание людей было приковано к крыльцу. По ступенькам осторожно спускался дядя Боря с ребенком на руках.

И тут Мякушев понял, что он видит. Ему было три года, когда в их доме случился пожар. Загорелась проводка, и, к счастью, загорелась днем, поэтому все мгновенно выскочили из дома и никто не пострадал. Кроме щенка, который испугался, забрался под кровать и там задохнулся. Сестра кинулась за ним, но вслед рванул дядя Боря и успел ее вынести. А щенка не спасли, потому что не знали, где искать. Сестра тогда проплакала неделю.

Но теперь-то он знал. Второй этаж, бабушкина спальня. Это соседняя комната. Он метнулся туда и сразу нашел испуганного хаски. Протянул к нему руки, но ни вытащить, ни позвать не смог. У него как будто не было влияния на этот мир.

Он бросил на пол дурацкое полотенце, которое всё еще держал в руке. Дым сгущался. Снаружи доносились крики. Хаски забивался под кровать все глубже.

Но дым? Он ведь пришел сюда вместе с ним. Что если они с ним одно и то же? Сергей Иванович повелел дыму сгуститься в углу. Получилось. А можно ли придать ему форму? Он призвал образ соседского Алтая, которого юный хаски побаивался. Черный мохнатый пес выглядел почти настоящим. Дымный Алтай зарычал и сунул когтистую лапу под кровать.

Малыш-хаски взвизгнул, выскочил из-под кровати, с грохотом скатился вниз по лестнице. Алтай за ним. Вот все удивятся, когда Алтай развеется в воздухе, подумал Сергей Иванович и проснулся.

За окном рассвело. Камин давно прогорел и остыл. Мякушев встал с кресла, потянулся. Подобрал с полу книгу. Приснится же такое. Можно было бы сказать «пить надо меньше», но только он вчера не пил. Заботливо привезенная фляжка с виски так и лежала в сумке. Он обошел дом, хотел принять душ, но передумал. После такого сна нужно целое озеро.

Он сделал зарядку на берегу, искупался в ледяной воде, растерся до красноты и пообещал себе, что после завтрака вернется и построит пирамидку из камней. Рассыпанные как попало камни его раздражали.

После завтрака он вымыл посуду, выставил тарелку и чашку на сушку, вытер ложки и осознал, что кухонных полотенец осталось два, а не три, как вчера. Собственно он заметил это сразу, но не хотел верить.

«Значит, дым все-таки был. И полотенце я на самом деле взял… — подумал он. — Но тогда где оно? Мне же все сдавать по описи?»

Полковник обошел свой невеликий дом, облазил весь сарай, но полотенца не нашел. «Все-таки пить надо меньше», сделал он вывод. Неловко получилось. Куда-то дел казенное полотенце. Может, оно сгорело в камине? Он пошевелил кочергой угли, но там ничего не было. Ни вешалки, ни шва, ни ниточки. Хотя много ли надо тому полотенцу?

Следующие пять дней были такими теплыми и солнечными, что грех было вспоминать о дурацком сне. Сергей Иванович доел привезенные стейки, наловил окуней, которые чуть ли сами не лезли на берег, сварил на смешной плитке уху и был абсолютно доволен жизнью.

Для прибрежной пирамидки он отобрал самые лучшие камни и создал шедевр, где серые камни перемежались с коричневыми, а все, что не вписалось в дизайн, отнес к песчаной отмели и выложил там из них красивую волнистую линию.

Из чистого упрямства он зажигал камин четыре вечера подряд, но не читал и не засыпал перед ним, а просто с уважением смотрел на огонь. Камин платил ему взаимностью, вел себя прилично и полотенец больше не ел.

Лето близилось к концу, вечера стали туманными. До отъезда оставалось два дня, и Сергей Иванович уже предвкушал, как он будет рассказывать другу о том, каких окуней он наловил и какими толстыми полосами здесь бродит туман над озером. Этой ночью ему не спалось, и часа в четыре он, прихватив с собой плед, вышел на террасу.

Вот и сейчас туманная полоса протянулась от леса к озеру. Жаль, что он не художник и не может передать эту красоту. Может быть, снять на телефон? Они сейчас неплохо снимают даже в темноте. Он сделал шаг в сторону, зацепил кресло, и оно опрокинулось. Он хотел его поднять, но тут туман распался на две полосы, закрутился спиралями, втягивая невольного зрителя внутрь, и Мякушев застыл, не в силах оторваться.

Он летел вдоль дороги, внутри туманного коридора, строго ограничивающего траекторию движения. За туманом угадывался сосновый лес, но он скорее знал, что лес там есть, потому что даже контуры деревьев проступали слабо. Справа, ровно в том месте, где он ждал мелькнул неразборчивый знак. «Обгон запрещен», на автомате подумал Сергей Иванович, даже не приглядывась. Откуда он это знал?

Тишина давила на уши. Он не слышал ровно ничего: даже для плотно окутанной туманом дороги это было слишком. Звук не то что не рассеивался, как обычно в тумане, он вообще не существовал. Наверное, так воспринимают мир глухие, подумал Сергей Иванович, но вспомнил, что это не так. Глухие реагируют на мельчайшие вибрации, но на этой дороге не было ничего, кроме картинки и обжигающего чувства, что он не успевает.

Время тянулось как густой сироп, который никак не может отцепиться от ложки. Сергей Иванович ощутил накатывающее отчаяние. Он моргнул и обнаружил изменения в пейзаже.

Справа их с грузовиком нагоняла серая леговушка. Нагоняла она так медленно, что Сергей Иванович успел разглядеть и связку реек, закрепленных на крыше, и волосатую руку водителя, которая высовывалась из окна, собирая по очереди из пальцев все неприличные жесты, которые были известны руке.

«Кому это он? — подумал Мякушев. — Мне что ли?»

Он снизился и попытался заглянуть внутрь обгоняющего автомобиля, и пока пытался рассмотреть водителя, незаметно поравнялся с кабиной грузовика. Забросив себя в кабину, он огляделся.

«Спасибо за ускорение», — мысленно попрощался Сергей Иванович с уходящей в туман легковушкой.

Эхом раздалось мерзкое хихиканье. Кажется, ему просто позволили провернуть этот номер. Чувствовать себя чужой игрушкой было неприятно, но промежуточная цель достигнута, чего же еще хотеть.

Теперь полковник был внутри кабины, на пассажирском сиденье. И точно знал, что это не воспоминание. Это что-то другое. Кабина новенького грузовика была ему незнакома. И водителя, который смотрел на дорогу остекленевшим взглядом, он не знал. Знакома была только дорога, и теперь ему было совершенно очевидно, что едут они по встречке.

Мякушев протянул руку к рулю, чтобы дернуть его в свою сторону, но его рука прошла руль насквозь.

«Понятно, — сердито подумал Мякушев. — Опять то же самое. Ладно, будем действовать подручными средствами».

Он попробовал представить себе туманные руки, чтобы привести в чувство окаменевшего дальнобойщика, но не вышло.

«Почему собаку можно, а руки нельзя?» — возмутился Мякушев.

Сбоку раздалось мерзкое хихиканье.

«Ладно. Давай по-другому. Кидай коридор на полосу справа, выполнять!» — скомандовал Мякушев.

Ему надоела эта бодяга. Непорядок на дороге, а хозяин места развлекается. Не время веселиться, потом все вместе посмеемся. Если получится.

Волевой импульс подействовал. Туман сжал клубящиеся объятия и не оставил грузовику никаких вариантов, кроме как двигаться внутри оставшегося коридора. Колеса прыгнули через двойную сплошную — грузовик вернулся в свою полосу. Туман отступил на прежние позиции и притаился по обочинам.

«Едем так!» — мысленно скомандовал Мякушев и немного выдохнул.

На этот раз с ним никто не стал спорить: ни туман, ни грузовик.

Сергей Иванович уже прикидывал, куда бы ему пристроить транспортное средство с невменяемым водителем и чем в такой ситуации тормозить, когда на встречной полосе показался серебряный внедорожник. За рулем была молодая женщина в очках, удивительно похожая на дочь.

«И машина как у нее, я дочери точно такой же выбрал, — отметил Сергей Иванович. — Вовремя мы с полосы убрались».

Внедорожник прошел мимо и исчез в зеркалах заднего вида.

Время на дороге текло безобразно медленно. Никто больше не шел им навстречу, и никто не обгонял. На обочине не было ни грибников, ни охотников, но и время было непонятно какое. То ли утро, то ли вечер, то ли вообще ночь. Туман накрывал дорогу как крышкой, и не было видно не только деревьев по краям, но и неба.

Сергей Иванович попробовал выжать из тумана еще что-нибудь полезное, но, пока он раз за разом терпел неудачу, грузовик выехал из леса. Туман остался позади, в лобовое стекло ударило солнце, водитель вздрогнул, притормозил и вполне осмысленно включил поворотник, чтобы встроиться в поток на круге.

— Заснул что ли? — сказал водитель сам себе. — Надо кофейку дерябнуть, а то ваще.

«Тебе поспать надо, а не кофе», — сердито подумал Сергей Иванович.

— А, может, и поспать, — эхом повторил водитель, потер лоб и свернул в сторону стоянки.

Сергей Иванович хотел подумать еще пару ласковых, раз через мысли получается лучше, но тут кабина вокруг него исчезла.

Он открыл глаза и обнаружил себя сидящим на полу террасы. Штаны промокли вместе с пледом, но солнце светило, и было тепло. Туман рассеялся, и справа весело чирикали птицы.

Сергей Иванович бросил взгляд на часы: девять утра. Вот это я поспал, подумал он. Надо переодеться что ли. Он встал, выпрямился. Против ожиданий, тело не сильно затекло. Настроение было отличным. Как всегда бывает, когда всё правильно сделал. Осталось только понять что.

И тут он вспомнил, что вчера так и не поднял опрокинутое кресло. Оно должно было быть здесь.

Но кресла не было. Вообще. Нигде.

Сергей Иванович обошел свои временные владения, но не нашел даже следов потерянного предмета. Ради очистки совести он снова поковырял угли в камине. Камин обиженно фукнул золой на штаны.

— Ладно-ладно, подозрительно всё, сам понимаешь, — сказал ему Сергей Иванович и одернул себя. Нечего с каминами разговаривать, а то так можно и до медитаций дойти.

На завтра шел дождь, и на сутки пропало электричество. Мякушев поздравил себя со своевременным съедением стейков и обошелся бутербродами. А в последний день вышло такое солнце, что под ним высохло всё, что дождю удалось промочить.

Гид должен был прибыть за ним около полудня. Сергей Иванович заблаговременно собрал вещи, подтащил их к причалу и сел на берегу рядом с построенной пирамидкой, мысленно прощаясь с этим странным местом.

Он поправил верхний камушек, — ему показалось, что тот немного сместился, — перевел взгляд на блики на воде и опешил. Прямо перед ним под руководством инструктора рассаживалась по каноэ группа подростков. Все в шлемах и надувных жилетах. А, нет, инструкторов двое — постарше и помладше. Тот, что постарше, сел в первое каноэ, а тот, что помладше, в последнее. На плоту с багажом остался бородатый мужик, ровесник Сергея Ивановича, в небрежно накинутом жилете и без шлема.

Мякушев с интересом разглядывал компанию. Он уже привык к причудам острова и сам себе объяснил, что задремал на солнце. Иначе как бы он мог оказаться на реке, до которой отсюда пара сотен километров. Или даже больше.

Группа отплыла от берега, лодки построились друг за другом и двинулись вниз по течению. Сергей Иванович отправился за ними.

Идти по камням, перепрыгивая мелкие пороги, было удивительно легко. Ноги не скользили, и он чувствовал себя всемогущим. Он даже не отставал от группы, которая резво мчалась вниз. Следующий порог был чуть побольше, и одна из лодок вошла туда задом наперед, но, преодолев его, вернулась в прежнее положение. Вроде бы ребята сплавлялись не в первый раз, хотя и сильно опытными назвать их было нельзя.

Проклятого тумана, пожирающего звуки здесь не было, и Мякушев с удовольствием слушал старые речные шутки, которыми обменивались участники сплава.

Сергей Иванович скорее почувствовал, чем услышал, что следующий порог будет посерьезней предыдущих. Он попробовал взлететь над рекой, как делал это над дорогой, но таких возможностей здесь не было.

«Да что ж такое, — сердито подумал он. — Все время правила меняешь! Кто позволил?»

Ему послышалось, что река смеется в ответ знакомым голосом, но прислушиваться было некогда, надо было спешить. Колонна гребцов растянулась, и последними теперь гребли два подростка, молодого инструктора вынесло вперед.

«Нехорошо», — подумал Сергей Иванович.

Он подошел к порогу совсем близко, и увидел, что сразу за ним река делает поворот, течение замедляется, а русло становится втрое шире. Большая часть лодок уже преодолели порог, и прошли поворот, а сейчас причаливали к берегу, где очевидно планировался привал. Мужик на плоту обогнал всех и уже ставил на огонь котел, но последняя лодка все еще болталась у порога.

— Давай!

— Ты давай!

Каноэ скакнуло, бухнулось в порог, упало вниз и перевернулось. Один из подростков успел уцепиться за лодку, и она утащила его вперед по течению. А другой забарахтался в воде, не в силах двинуться дальше. Его затягивало в водоворот.

Подросток пытался вырваться, но водоворот был не из мелких, и мальчик только терял силы.

Сергей Иванович бросился по берегу к порогу, но когда он оказался напротив того места, где боролся с водоворотом мальчик, там плавал только слетевший с него жилет, а мальчика утянуло к центру водоворота. Мякушев оттолкнулся ногами от берега, прыгнул в воду и завис рядом с подростком.

Сергей Иванович попытался схватить тонущего, чтобы выдернуть его из водяной ловушки, и, как и в прошлый раз, не смог. Его физические возможности в этом мире были сильно ограничены. А мальчик уже с трудом удерживал голову над водой.

— Задержи дыхание! Погружаемся! — мысленно велел Сергей Иванович подростку, надеясь, что тот каким-то образом услышит его.

Тот услышал. Вдвоем они опустились до самого дна. Мякушев механически отметил, что дышать ему здесь опять не надо, но у других людей здесь таких возможностей нет.

— А теперь толкайся и вперед! — приказал Сергей Иванович, сообразив, в какую сторону направлено течение.

Они вместе оттолкнулись ногами от дна и всплыли. Их выкинуло из водоворота в двух метрах и сразу потащило вниз. Мальчик пришел в себя, заработал руками и ногами, вписался в поворот, за которым его моментально выхватил из воды за шиворот обезумевший инструктор.

— Витька!

Витя счастливо отплевывался и стучал себя ладонями по груди. Девчонки визжали и рвались его обнимать.

— Ребят, я весло потерял… — сообразил Витя.

— Вон твое весло! — стукнул его по спине инструктор и кивнул на прибрежные кусты. — И жилет! Ты как вообще умудрился?

— Сам не знаю! — мотал головой Витя. — Так быстро всё произошло. Но, честно, не знаю, как бы я выбрался. Меня как толкнул кто…

Сергей Иванович остался в воде. Ему было абсолютно удобно, не мешали даже штаны и ботинки. Он поболтал ногами в воде, задумчиво посмотрел на компанию и понадеялся, что в следующий раз они будут осторожнее. «У меня мог бы быть такой внук», невесть с чего подумал он, глядя на Витю.

Картинка смазалась и ушла, сменившись чередой белых облаков. Боль разливалась, занимая собой всё.

Никакого походного лагеря больше не было. Сергей Иванович лежал на берегу, глядя в небо. В груди разгорался пожар, и весь мир схлопнулся до границ собственного тела.Теперь он точно знал, что и река, и дети ему только привиделись, и нет никакого внука, нет никакой воды, кроме озера, которое плещется у его ног, но всё это уже неважно. Он закрыл глаза. Больно было даже дышать. Как сквозь пелену он услышал голос, тембр которого показался ему знакомым.

— Нет, ну я так не играю! Ты что, умереть тут собрался? Даже не думай. Хватит и двух покойников на пятилетку.

Мякушев шевельнул губами, пытаясь послать голос туда, откуда тот пришел. Боль однако чуть отступила. Он повернул голову на звук и открыл глаза.

Никого рядом не было. Нет, не так. Кто-то все-таки был — совершенно прозрачный, антропоморфный персонаж. Понять, где он заканчивается, а где начинается, можно было только по контуру, где немного рябила реальность.

— Ты кто? — одними губами спросил Мякушев.

— Я? — переспросило существо. — Я Ххххх… Можешь звать меня Харитоном.

И существо расхохоталось.

— Харитоном, — повторил Мякушев. Боль потихоньку возвращалась, и Сергей Иванович снова закрыл глаза.

— Так, иди сюда, — обратилось существо к кому-то за его головой. — Достань ему таблетки. Из кармана достань.

Мякушев услышал шорох крыльев. Над лицом его мелькнула тень, в два прыжка летающее существо оказалось рядом с ним. Ловкий клюв полез в нагрудный карман. Он приоткрыл глаза: сорока возилась с пуговицей, но битва была недолгой и пуговица проиграла. Сорока вытащила пластинку с таблетками и взлетела вместе с ней.

— Но-но! — потребовал голос Харитона. — Таблетки ему в руку давай, не играйся.

Сорока послушно опустилась на землю, подскочила к Сергею Ивановичу и сунула ему блистер с таблетками в левую руку. Пальцы Мякушева непроизвольно сжались, удерживая пластинку.

— Слушай, мужик, давай дальше сам. Мы тебе можем попробовать расковырять, но половину точно разбросаем. У нас, знаешь ли, лапки. Давай, ты сможешь.

Мякушев сжал блистер, поднес его к лицу, выдавил красную таблетку, положил ее под язык и уронил руку на траву. Помолчали. Сколько это длилось, он не мог сказать, но постепенно боль отступила. Он почувствовал себя настолько хорошо, что даже почувствовал камень у себя под лопаткой. Который здорово мешает.

«Да я как принцесса на горошине. Ишь, разлегся тут», — сам себя подбодрил Сергей Иванович и сел.

Существо молча сидело рядом и как будто смотрело на него. Хотя трудно было сказать что-то определенное про создание, у которого нет лица. Мякушев огляделся. Ветра не было, вода в озере блестела под солнцем, хвостатая помощница Харитона сидела на ветке поблизости, склонив голову, и с интересом рассматривала серебристый блистер, из которого Сергей Иванович вынул таблетку.

Полковник не стал дразнить птицу лишним блеском, убрал таблетки в карман, осмотрелся и понял, что кое-что изменилось. Пирамидки из камней, которую он сложил на второй день после приезда, больше не было. От нее остался только верхний камушек, который Сергей Иванович хотел поправить час назад. Или когда это было? Кажется, с тех пор прошла целая жизнь.

— Вроде жив, — одобрило его состояние существо. — Можно не звонить никому.

— Здесь все равно связи нет, — пожал плечами полковник.

— Да есть здесь всё, — махнуло существо прозрачной рукой. — Это я тебе экран новый нарисовал. Если бы ты хоть раз за это время на телефон посмотрел, увидел бы, какая куча придурков тебе позвонила. Наверное, денег твоих хотят.

И Харитон снова расхохотался.

— Скажи, — обратился Мякушев к Харитону. Назвать его этим именем у него язык не поворачивался, но настоящее имя — не то, что можно узнать нахрапом. — А куда делась пирамидка?

— И это всё, что тебя интересует? — хмыкнуло существо. — Туда же, куда и полотенце, и кресло. Издержки перехода. Да какая разница. Вы, люди, слишком большое значение придаете предметам.

— Ну знаешь, — обиделся за предметы Сергей Иванович. — Если они поддерживают, как ты говоришь, переход, то на что-то они всё же годны.

— Уел! — засмеялся Харитон. — На это годны. Но не всё, между прочим, подходит. Надо обязательно, чтобы правильные руки над вещью потрудились. Кресло твое хороший мастер плел, но ничего, он еще сделает. Наверное, удивляется, куда они деваются после сезона. Полотенца только вышитые берем, а с пирамидкой, думаю, и так понятно.

— Понятно, — почесал затылок Сергей Иванович. — Тогда следующий вопрос. А почему я там ничего не мог?

— Как не мог! — возмутился Харитон. — И ты смеешь говорить, что не смог?

— Да я там ни рукой, ни ногой пошевелить не мог! И речь… несовершенная.

— Чувствуешь? — обрадовался прозрачный Харитон. — У меня те же проблемы! А что делать?

Тут Сергей Иванович вспомнил момент с таблетками. Да, сложное дело, хотя с крылатыми помощниками, наверное, дело лучше идет.

— Ясно, — кивнул Мякушев. — Надеюсь, ты не зря старался. Потому что, кажется, я все равно ничего не понял.

Харитон вздохнул так, что по озеру прошла волна, ударила в противоположный берег и, откатившись, исчезла по середине озера. Полковник с интересом проводил глазами мини-катаклизм и снова уставился на прозрачного Харитона.

— Как не понял? — спросил тот гостя сердито. — Что можно тут не понять? Я даже хронологию сохранил, все, как вы любите. Все по порядку показал: что было, что есть и что будет.

— Ты хочешь сказать, что это было все настоящее? — неверяще спросил его полковник. У него снова защипало в области сердца, но он строго велел ему утихомириться. Не время болеть. Надо договорить.

— Вот вернешься и проверишь, что там настоящее, — ухмыльнулся Харитон и начал таять. — Но вообще это просто примеры. Я показываю их людям, чтобы они поняли, кто они и зачем.

Последние слова смешались с плеском воды у ног Мякушева.

— Эй! Не уходи! А я зачем? — крикнул Сергей Иванович и протянул руку.

Но Харитон растаял без следа и спрашивать больше было некого. Сорока, все это время молча сидевшая на дереве, застрекотала и взлетела.

Вдалеке раздался звук мотора. По озеру в сторону острова двигалась красная лодка с гидом, чтобы унести Мякушева назад, к цивилизации. Сергей Иванович с сожалением посмотрел в сторону леса. Он был почти уверен, что хозяин острова ушел именно туда. И снова повернулся к воде — следить за лодкой.

Жаль. Так и не поговорили толком. И он тоже молодец. Спросил, какие-то дурацкие вещи про кресло, про полотенце. А про самое главное не успел.

— Некоторые вещи невозможно объяснить, — прошептал знакомый голос. — Их можно только понять. Ну или нет!

Раздался смех и все окончательно стихло. Сергей Иванович обернулся, но там никого не было. Теперь уже окончательно.

Гид причалил, выпрыгнул из лодки и закрутил трос восьмеркой вокруг кнехта. Махнул приветственно, улыбнулся и повторил операцию со вторым тросом. Теперь лодка была надежно пришвартована — как на экзамене. Можно было отправляться домой. Нет, не так. Нужно было.

___

От автора. У меня есть не только рассказы, но и фантазийные циклы:

завершенный цикл «Домино» о добыче полезных ископаемых с котами и драконами: https://author.today/work/series/31114,

завершенный цикл «Брутфорс» о студенческой жизни на кибермагическом факультете: https://author.today/work/series/36084

цикл "Привилегия местных жителей" о борьбе с демонами и светской жизни. Эксклюзивно на АТ: https://author.today/work/series/44681