Ушастик

– Олег Викторович, к вам господин Сяолун Ван. Ожидает в приёмной.

Новость была неожиданной и не особо приятной. Только было откинувшийся на спинку своего удобного директорского кресла Олег снова подался к столу и, подобрав с него тяжёлый “Паркер”, принялся вертеть его в руках, разглядывая острое золотое перо.

– Олег Викторович?..

– Пригласите его. Только без охраны.

Спустя минуту дверь в его кабинет распахнулась, и на пороге появился маленький худощавый азиат с картонной коробкой в руках.

В предыдущие встречи Олег пару раз пытался угадать возможный возраст Сяолуна, но потом отказался от этой затеи. Высохшая как пергамент кожа заставляла его выглядеть старше любой из египетских мумий, но цепкий внимательный взгляд старика заставлял Олега нервничать даже в те далёкие времена, когда дела между ними шли хорошо. Наверное, можно было бы спросить про возраст напрямую, но Олег был не силён в китайском этикете и старался избегать вопросов, которые потенциально могли бы оскорбить партнёра. Бывшего партнёра, теперь уже.

Сейчас, впрочем, возраст китайца не особо интересовал Олега. Уж точно меньше, чем коробка, которую тот принёс. Небольшая, раза в два больше, чем стандартная коробка из-под обуви, в маленьких, почти что детских руках китайца она казалась огромной.

«Надеюсь, не бомба», – пронеслось в голове Олега и, с приветливой дежурной улыбкой, он поднялся навстречу гостю.

– Неожиданный сюрприз, господин Ван. Честно говоря, я полагал, что вы уже на полпути к Пекину.

– Так и планировалось, – китаец широко улыбнулся в ответ, обнажив кривые жёлтые зубы. – Но не в моих правилах возвращаться домой, не завершив дела.

– Какие дела? – почти искренне удивился Олег. – Наши с вами дела, я полагаю, мы завершили вчера. Полностью.

– Вы правы, вы правы… – торопливо подтвердил Сяолун и осторожно поставил коробку на стол. – Наши деловые отношения, к моему сожалению, действительно подошли к концу. Однако многовековые традиции моей страны не позволяют мне уйти, не попрощавшись должным образом. Особенно после нашей вчерашней встречи, которая прошла… скажем так, на несколько повышенных тонах.

Олег моментально вспомнил багровое, плюющееся слюной разъярённое лицо Сяолуна и едва сдержал улыбку, сопоставив вчерашнюю ярость китайца с его мягким деликатным выражением.

– В память о нашем долгосрочном сотрудничестве, а также в качестве извинений, я принёс вам небольшой подарок, – стоя у стола, Ван указал на коробку.

Олег постоял, ожидая, что китаец откроет её сам, но тот лишь улыбался, очевидно, предоставляя сделать это самому Силаеву. «Не бомба же там, правда», – снова подумал Олег и потянулся к коробке. И в этот момент она качнулась.

Непроизвольно вздрогнув, Олег отдёрнул руку и тут же услышал приглушённое хихиканье Вана. Ему пришлось сделать над собой серьёзное усилие, чтобы сохранить хотя бы внешнее спокойствие и не вышвырнуть китайца из кабинета немедленно, не прибегая к помощи охраны.

– Вы знаете, Ван, в моей стране не принято дарить животных.

– Это не так, – спокойно возразил Сяолун. – Породистые собаки, особенно бойцовские, равно как и арабские скакуны, не самые редкие подарки в вашем социуме. Я вёл… и веду бизнес не только с вами, господин Силаев. И животное, которое я хочу подарить вам, – это замечательный и крайне редкий вид.

Олег подошёл к столу и осторожно открыл коробку. Сначала ему показалось, что он увидел кошку. Потому что, если кто-то видит комок пушистого белого меха размером с кота, скорее всего, он и примет его за кота. Но когда зверёк повернул голову и, не без любопытства, посмотрел на Олега, образ персидского питомца, стоявший у него перед глазами, растворился без остатка. Странные полукруглые уши торчали по бокам круглой головы, что придавало ему некоторое сходство с Чебурашкой. А мордочка, хотя и напоминало кошачью, заметно выдавалась вперёд, как у собаки. Видеть подобное животное Олегу раньше не приходилось, но зверь определённо вызывал симпатию.

Стоящий у стола Силаев и сидящее в коробке существо внимательно изучали друг друга, пока Олег не вспомнил о своём теперь уже бывшем партнёре и не повернулся в его сторону. Сяолун Ван всё также стоял у двери, по–восточному терпеливо и молча ожидая, пока на него обратят внимание. Глядя на его посветлевшее улыбающееся лицо, можно было подумать, что всё это время старик наблюдал за встречей старых друзей, а то и за воркующей влюблённой парой.

– Я не думаю, что смогу принять такой роскошный подарок, господин Ван…

Улыбка китайца медленно погасла. Олег хоть и мечтал секунду назад избавиться от зрелища покосившихся гнилых зубов, подобная перемена настроения едва ли была хорошим знаком. Тщательно выбирая слова, он попытался объяснить причину своего отказа.

– Поймите меня правильно, у меня никогда не было домашних животных, я к ним просто не привык и не умею за ними ухаживать. К тому же, я провожу дома слишком мало времени. Работа, постоянные командировки… Уверен, что такой редкий и дорогой питомец заслуживает гораздо более внимательного хозяина.

Морщинистое лицо Вана вновь озарилось лучезарной улыбкой.

– Не беспокойтесь об этом, господин Силаев. Думаю, вы знаете, насколько неприхотливы те же кошки. А животное этого вида куда как более самодостаточно. Оно не нуждается в выгуле, самостоятельно ухаживает за шерстью, а главное абсолютно комфортно чувствует себя в собственной компании. Это идеальный домашний питомец для такого занятого человека как вы.

Идея разделить свою холостяцкую трёшку на Сретенке, пусть даже с самым самодостаточным животным, Олегу совершенно не нравилась, но и внятную причину для отказа найти у него не получалось. Да и кто знает, насколько сильно мог бы обидеться старик, отвергни он его пушистый дар. Олег хоть и не собирался больше работать с Сяолуном напрямую, но тот всё равно оставался влиятельным игроком на рынке, а сложностей в бизнесе на сегодняшний день Силаеву и так хватало.

– Ну хорошо, вы меня убедили. Благодарю за подарок. Что это за вид, кстати? Какая–то порода кошек?

– Не совсем. Это… – Ван ответил, возможно на китайском, но вместо внятного набора звуков, Олег услышал нечто, напоминавшее шелест ветра.

– Простите… вы не могли бы повторить?

– Конечно! – улыбнулся китаец, и ветер повторно прошелестел по офису.

– Боюсь это несколько тяжеловато для моего грубого европейского уха. Возможно, есть какое–то название на английском или латыни?

Ван виновато улыбнулся и отрицательно покачал головой. «Чёрт с ним, погуглю», – решил про себя Олег.

В ответ на благодарность Силаева Ван произнёс проникновенную и насквозь фальшивую речь о том, каким продуктивным и взаимовыгодным было их сотрудничество и как он сожалеет о его прекращении. Затем китаец наконец–то покинул офис.

Зверёк по–прежнему сидел в коробке, но уже утратил интерес к Олегу и старательно вылизывал переднюю лапу. И только сейчас Силаев осознал, во что, собственно, вляпался. Успех, которого он добился в бизнесе, во многом определялся его личными качествами, например, способностью предугадывать проблемы, а не решать их по факту. Но в этот раз он даже не поинтересовался, чем кормить такого редкого питомца. Ещё он не вспомнил про кличку, но как раз это волновало Олега в последнюю очередь. Подзывать своего нового питомца очередным порывом ветра он бы всё равно не хотел. Про себя он уже окрестил зверька Ушастиком.

Размышления Силаева прервал телефонный звонок, а за ним последовало ещё несколько. Затем руководитель подразделения пожаловал с отчётом “на ковёр”. И до конца рабочего дня Олег крутился в колесе рутины, лишь изредка бросая взгляд на коробку. Похоже, что зверька ничуть не тяготили картонные застенки, он ни разу не попытался выбраться. И было непохоже, что ему скучно или хочется есть, а значит и его новому хозяину волноваться было не о чем. По крайней мере, пока.

Ближе к шести Олег послал курьера в ближайший зоомагазин за переноской и кошачьим кормом. Видимо, секретарь внесла уточнения в заказ, потому что вместе с консервами и сумкой в офис доставили лоток с наполнителем, глядя на который Силаев решил ограничить свободу передвижения Ушастика по квартире и не пускать его в гостиную, пол которой украшала настоящая шкура белого медведя.

Коробку зверёк покинул без сожаления, а вот в переноску забрался, сердито фыркнув, ясно дав понять, что подобное обращение считает неуважительным. Олег аккуратно поставил сумку на заднее сиденье своего БМВ и, дождавшись пока охранник кинет пакеты в багажник автомобиля, выехал на Остоженку. Несколько километров, отделявших его квартиру от офиса, Силаев проехал минут за сорок. Сворачивая в закрытый двор, он всё ещё мечтал о платных и недоступных рядовому обывателю дорогах. Хотя бы внутри Садового Кольца. Припарковавшись между новеньким красным Лексусом и спортивной Хондой, Олег достал из машины Ушастика с его новым скарбом и отправился домой.

Решив не искушать судьбу, он всё-таки закрыл дверь в гостиную и поставил переноску на пол, оставляя животному выбор – вылезти наружу с целью изучения нового пространства или посидеть немного в клетке, привыкая к запахам нового дома. Чуть позже, выйдя из душа, Силаев обнаружил Ушастика в гостиной. Зверёк безмятежно спал прямо на медвежьей шкуре, уткнувшись мордочкой в лапы и обмотавшись хвостом. Олег с недоверием осмотрел дверную ручку, оценил расстояние от неё до пола и решил, что попросту неплотно прикрыл дверь.

На кухне он вывалил в миску кошачий корм и разогрел для себя приготовленный домработницей ужин. Тщательно пережёвывая котлету по–киевски, он обдумывал возможные варианты ночёвки Ушастика. Наиболее привлекательной выглядела идея запереть его на ночь в ванной, но к концу ужина, неожиданно для себя, Олег принял решение оставить животному полную свободу действий. Ему вдруг стало интересно, что из этого получится.

Пару часов, которые Силаев провёл перед телевизором, Ушастик безмятежно проспал на ковре. Не удосужился он проснуться и тогда, когда его новый хозяин выключил сначала телевизор, а потом и свет в гостиной. Олег пожал плечами и отправился в спальню.

Силаев так и не понял, что именно его разбудило. Полумрак комнаты, смешанный с вязкой, почти осязаемой тишиной, отчётливо резонировал с неясным, подрагивающим чувством тревоги, зарождавшемся где–то в животе и холодными липкими ручейками растекался выше, к легким и сердцу. Олег лежал на левом боку, лицом к окну. Неплотно задёрнутые шторы оставляли щель, сквозь которую пробивался свет уличного фонаря. Но то, что напугало Олега находилось не за шторами и не за толстыми стёклами пластиковых окон. Оно находилось в комнате, прямо позади него.

Оборачиваться Олегу не хотелось. Однако иррациональность этого страха, с его первобытной, основанной на простейших инстинктах природой, пугала его даже больше, чем мнимая опасность, притаившаяся у него за спиной. Силаев обернулся.

Глаза, уже привыкшие к прямому уличному свету, моментально ослепли. Но даже сквозь эту расплывающуюся чёрными масляными пятнами слепоту Олег увидел белый, горящий холодным светом взгляд. Боясь пошевелиться, он вглядывался в это ледяное мерцание, пытаясь осознать его природу и справится с паникой. Два белых светящихся диска смотрели на него из темноты, и Олег вдруг подумал, что именно так в лунном свете могла бы выглядеть пара серебряных монет, оставленная на глазах покойника как оплата за переправу в царство мёртвых.

А потом его собственные глаза понемногу привыкли к темноте, и он легко различил белоснежного обладателя этого потустороннего взора. Ушастик сидел в углу комнаты на тумбе и не отрываясь смотрел на Силаева. А холодное белое сияние, льющееся из его угольно чёрных глаз, оказалось банальным отражением уличного фонарного света.

Мысленно выругавшись, Олег достал из–под головы ортопедическую подушку с очевидным намерением запустить ею в Ушастика, но, когда он обернулся, питомца на тумбе уже не было. Видимо, у животного были свои древние инстинкты, работавшие куда рациональнее, чем у его хозяина.

Утром, допивая вторую чашку кофе, Олег хмуро размышлял о том, как такое самодостаточное не требующее внимание животное могло послужить причиной его недосыпа. Ещё его несколько беспокоил факт, что питомец так и не притронулся к еде. Миски с молоком, водой и кошачьим кормом по–прежнему стояли полные. Словно услышав его мысли, Ушастик появился из коридора и неторопливо огляделся. Он равнодушно посмотрел на миски, даже с меньшим интересом на Силаева и, вспрыгнув на кожаный уголок, принялся вылизывать свой белый мех.

«Что же ты не жрёшь, пушистая сволочь?» – подумал Олег и, поразмыслив секунду, решил попробовать пробудить в Ушастике интерес к еде. Сначала он обмакнул в миску палец, но, неожиданно представив, как его фаланга исчезает в распахнутой пасти животного, побрызгал молоком на тыльную сторону ладони. Когда он ткнул рукой в мордочку Ушастика, зверёк обнюхал ладонь и осторожно лизнул её маленьким шершавым языком. Секунду он сидел неподвижно, словно прислушиваясь к ощущениям, но скоро сел обратно на уголок и продолжил занятие гигиеной.

«Чтоб тебя…» – раздражённо подумал Олег и вышел с кухни. Почти сразу он почувствовал зуд на коже, как раз в том месте, откуда Ушастик слизнул молоко. Силаев слегка почесал ладонь, но зуд только усилился. Когда он выходил из квартиры, ладонь почти жгло.

Стоя в пробке на Остоженке, он разглядывал покрасневший участок кожи и раздумывал, не заехать ли ему в одну из платных клиник, щедро рассыпанных по всему центру. Но жжение уже улеглось, сменившись лёгким зудом, да и красное пятно уже не так сильно напоминало ожог. «Само пройдёт» – решил Силаев и пообещал себе всё–таки выяснить породу своего нового домашнего питомца, как только доедет до офиса.

Обещание он не сдержал. Ещё до въезда на офисную парковку Олег получил телефонный звонок от партнёра, сообщивший, что один из его подрядчиков сорвал поставку и это поставило под вопрос выполнение условий контракта. День пообещал быть нервным и, в отличие от Олега, своё обещание выполнил на все сто. О пропущенном ланче он вспомнил лишь тогда, когда секретарь принесла вместе с очередной чашкой кофе еще и бутерброды.

По дороге домой, уже на Сретенке, Олег заметил вывеску специализированного винного магазина и, не включив поворотник, резко перестроился в правый ряд. Раздавшийся сзади вой клаксона красноречиво прокомментировал чьё-то мнение о его манёвре, но Олега это совершенно не тронуло. Какой-то алкоголь наверняка был и дома, но бар давно не пополнялся, и Олег решил не рисковать. Выйдя из магазина, Силаев бросил пакет с бутылкой «Хеннесси» на пассажирское сиденье и в этот раз с мигающий поворотником выехал на дорогу. Может, вежливость и была для него пустым звуком, но время и стоимость ремонта «БМВ» поневоле вносили в его поведение некоторые коррективы.

***

Ушастик так ничего и не ел. Мелькнувшая поначалу мысль позвонить знакомому кошатнику и проконсультироваться почти сразу же сменилась вспышкой раздражения. Какого, собственно, чёрта? Травоядным он явно не был, об этом красноречиво говорили острые зубы и когти, которые Ушастик эффектно выпускал, потягиваясь. А любой хищник съест кошачий корм, если он сильно голоден. Даже если он не кошка.

Щедро наполнив бокал коньяком, Олег отнёс его в гостиную, прихватив с собой нарезанный дольками лимон. Он включил телевизор и какое-то время бездумно щёлкал каналами, надеясь найти что-нибудь, что отвлечёт его от работы. Поначалу телевизор давал лишь обратный эффект, многочисленные шоу и средней паршивости фильмы лишь раздражали, но по мере того, как коньяк усваивался организмом, стандарты Силаева падали, и спустя какое-то время он вполне успешно залип на что-то юмористическое околомузыкальное.

Олег совершенно забыл про Ушастика, когда тот внезапно запрыгнул на подлокотник дивана. Вздрогнув от неожиданности, Силаев непроизвольно дёрнул рукой, пролив коньяк на дорогую мебель. Животное потянуло носом и, сердито фыркнув, спрыгнуло обратно на пол. Глядя на расплывающееся по обивке пятно, Силаев с удивление отметил, что абсолютно не чувствует злости. Может, психологи были и правы, утверждая, что домашние животные помогают справляться со стрессом. Впрочем, коньяк всё же казался более убедительной причиной.

Зато, если и не злость, то как минимум раздражение явно ощущал Ушастик. Зверёк слонялся по гостиной, выбирая себе место поудобнее, но нигде не задерживался надолго. К тому же Олег заметил странную связь. Стоило ему отпить коньяк из бокала, как питомец начинал нервно стучать хвостом по полу. Он попытался проверить свою теорию, сделав несколько больших глотков. Ушастик среагировал на первые два, но потом, словно заметив исследовательский интерес со стороны Олега, перестал обращать внимание на его действия.

Заинтригованный таким поведением, Силаев всё-таки решил выяснить природу питомца и сделал на смартфон несколько фотографий. Получилось это далеко не сразу: стоило навести на Ушастика камеру, тот моментально отворачивался, словно селебрити, не желающая попадать в объектив камеры папарацци. Но худо-бедно, Олег заполучил несколько кадров, на которых можно было разглядеть и мордочку, и тушку зверя. Он уже собирался отправить их заводчику кошек, но вдруг наткнулся в телефоне на контакт своего бывшего одногруппника, который вроде как занимался организацией частных зоопарков с экзотическими животными. Посчитав его более релевантным экспертом для данного дела, Силаев отправил фотографии и короткий комментарий, не вдаваясь в детали, как именно Ушастик к нему попал.

Несмотря на позднее время, он почти сразу получил ответ, что тому лично такой вид не знаком, но он поспрашивает “своих спецов”. Олегу было всё равно. Энтузиазм, который он испытывал полчаса назад, гоняясь за Ушастиком с телефоном в руке, бесследно растворился в коньячных парах.

Ушастик тем временем продолжал проявлять признаки беспокойства. Движение животного по–прежнему были плавными и быстрыми, но в них ясно сквозила какая–то струной натянутая нервозность. Едва усевшись на пол и начав вылизывать лапу, он резко прекращал это занятие и отправлялся в другую точку гостиной. И хотя поначалу Олег связывал такое поведение зверька с запахом алкоголя, теперь причина казалась ему более банальной, а именно – полные кошачьи миски на кухне. Питомец наверняка был голоден, а от голодного существа было бы странно ожидать спокойствия и умиротворения.

– Захочешь, пожрёшь, – наставительно сообщил Ушастику Олег и уставился в телевизор.

Пару часов спустя, чувствуя, как наливаются неподъёмным свинцом его усталые веки, Олег выключил телевизор и огляделся. Неожиданно для него, Ушастика в гостиной не оказалось. «Лишь бы не дрых посреди кровати», – подумал Силаев и отправился в спальню.

Посреди кровати Ушастик не дрых. Собственно, он вообще не спал. Зверёк сидел прямо на вершине антикварного шкафа и оттуда невозмутимо разглядывал вошедшего в спальню Олега. Сначала он не придал этому значения, но пока раздевался, в памяти всплыло вчерашнее ночное пробуждение, и Силаев решил выдворить Ушастика из спальни на ночь. «Ты мне ещё на голову оттуда спрыгни», – подумал он и подошёл к шкафу.

Ушастик сидел слишком высоко, чтобы его можно было снять без помощи табуретки, а идти за ней на кухню Олегу было лень. Решив, что двухметровая высота для такого зверя – не проблема, он просто подпрыгнул и пихнул питомца в пушистый бок. То, что произошло в следующую секунду, наглядно показало Олегу, насколько глупым и недальновидным был его поступок. Ушастик не спрыгнул со шкафа и даже не упал с него. Задние лапы зверя съехали в пустоту, но передними он успел зацепиться за край. На долю секунды раздавшийся в комнате звук отнёс сознание Олега в глубокое детство, когда он беззаботно строгал рубанком по дереву. Съехав на двадцать-тридцать сантиметров по стенке шкафа, Ушастик недовольно зашипел и мягко спрыгнул на пол.

Силаев заглянул за угол шкафа. Не будь Олег свидетелем, а точнее виновником, этого скоропостижного спуска, он бы никогда не поверил, что животное вроде Ушастика способно на подобный вандализм. Способно физически. Стенка из массива красного дерева был вспорота ровными параллельными бороздками, словно масло раскалённой вилкой. И оканчивались эти следы внезапно, словно зверю надоело точить когти о шкаф, и он просто воткнул их чуть глубже, чтобы остановится.

Разглядывая краснеющую рану на стенке шкафа, Олег прикидывал свои шансы получить такую же, если он попытается выставить Ушастика из спальни. К счастью, рисковать своей шкурой ему не пришлось. Питомец осуждающе посмотрел на Силаева и, раздражённо махнув хвостом, вышел из комнаты сам. Олег облегчённо вздохнул и сдёрнул покрывало с кровати. Через несколько минут он уже спал.

Силаеву приснился голод. Он шёл по огромному супермаркету вдоль длинных полок, толкая перед собой тяжёлую тележку. Но в многочисленных коробках, пакетах и банках содержались лишь пенопластовые шарики с различными ароматизаторами. Все они пахли разнообразной едой, но были совершенно несъедобны. Пройдя с тележкой не меньше километра, Олег наткнулся на ряд одинаковых бутылок с надписью «Хеннесси» на этикетках. В бутылках оказался кошачий корм, но достать его из сосуда не представлялось возможным. Мешал дозатор.

***

Выключив запевший было будильник, Олег перевернулся на другой бок и снова заснул. Но уже через полчаса его снова разбудил звонок секретаря, которая напомнила ему о важной встрече, запланированной ещё неделю назад. Вечером его ожидало совещание с партнёрами по холдингу, и с некоторым опозданием Силаев подумал, что способ для снятия стресса он вчера выбрал не самый удачный.

Наспех опрокинув сваренный кофемашиной эспрессо, Олег спустил в унитаз вчерашнее молоко и позавчерашний кошачий корм и обновил миски Ушастика. Не дожидаясь реакции питомца, он вышел за дверь.

Домой он вернулся около одиннадцати, сжимая в руке прозрачную пластиковую папку с тонкой пачкой скреплённых степлером документов. Заглянув на кухню, он увидел всё те же полные миски и пошёл в гостиную. Ушастик был там. Сидя прямо в центре медвежьей шкуры, он методично вылизывал мех, не обращая внимания на хозяина. Заметив на журнальном столике бутылку «Хеннесси», опустошённую вчера на две трети, Олег брезгливо поморщился и убрал её в бар. Потом он сел в кресло и посмотрел на зверька.

– Что же ты не ешь ничего, пушистая сволочь?

Проигнорировав вопрос, Ушастик продолжал вылизываться.

– Забавно получилось… У меня в руках контракт, составленный моими партнёрами. И если я его подпишу… а, после консультации с юристом, я его подпишу – небезызвестный тебе Сяолун Ван покинет наш бизнес навсегда. Больше ему в России ловить будет нечего. Но тебе же это абсолютно до вискаса, правда?

Ушастик опустил правую лапу на пол и принялся за левую. Силаев хмыкнул и хотел уже подобрать со столика журнал, когда его смартфон тихонько тренькнул. Олег взял телефон в руки и с неприязнью поморщился. Ему пришло сообщение от одногруппника и, хотя против самого факта получения он ничего не имел, но сообщение было голосовое. А единственным оправданием прислать голосовое, по мнению Олега, могли быть только оторванные руки отправителя. Сообщение он всё же включил.

– Да... это я. Интересного ты зверя прислал, слушай. Никто из моих ребят понятия не имеет, кто это. Пара из них поупражнялась в словоблудии, что мол среди азиатских кошек есть подобные виды, но пруфы предоставить отказались и тупо слились...

Силаев усмехнулся. Эксперты, блин. Кроме контрабандных лемуров, поди, и не видели ничего. Одногруппник продолжал что-то вещать, но уже не слушавший Олег потянулся к телефону, собираясь остановить воспроизведение. Рука его остановилась на полпути по двум причинам. Он увидел, что не прослушал ещё и десятую часть сообщения, но главное, одногруппник упомянул Китай, а ведь Силаев не давал ему никакой информации о возможном происхождении зверя. Чуть отмотав, он снова ткнул иконку воспроизведения.

– так вот... сын же у меня в РАН работает, в отделе Китая. Они уже давно все свои материалы постепенно в цифровой архив переводят. А сын, который уже, по-моему, больше айтишник, чем востоковед, скармливает этот архив какой-то нейросетке. Увидел, что я фотографии твоего зверя листаю, и попросил их “поиграться”. Ну я и дал, можно же было? Так прикинь, сетка одно совпадение нашла. Ну как совпадение, один документ с невнятным рисунком, смутно похожим на одну из фотографий.

Одногруппник перевёл дыхание и продолжил.

– В общем, документ... если его можно так назвать, рассказывает о набеге монголов на китайский Хэбэй, в конце тысяча триста восьмидесятого года. Монголы там долго не продержались, и по версии, изложенной в манускрипте это произошло... ты только не смейся... якобы потому, что местный крупный чиновник, в знак примирения с поражением, а заодно и как просьбу о пощаде, подарил темнику какого-то редкого зверя. В манускрипте даже название было, но я в китайском не силён, а переводчик его как какой-то шелест читает... не суть...

Силаев поднял голову и с удивлением посмотрел на Ушастика, который уже закончил с лапами и теперь старательно вылизывал хвост.

– Пару-тройку дней монголы без проблем грабили город, а потом темника кто-то зарезал. И не просто зарезал, а согласно документу – выпотрошил, сердце так вообще не нашли. Начали было лютое расследование, с четвертованием, снятием кожи и прочими пытками... ну, всё как они любили. Всё бы ничего, в те времена вещь вообще, считай, обыденная, но тот самый чиновник под пытками якобы признался, что убийца темника — это та самая милая пушистая зверюшка, которую он ему и подарил. Называл он его тем самым невнятным звукосочетанием, и прямого перевода на русский я не нашёл, но если поиграться с китайско-корейским словарём, а потом на тюркский... в общем, наиболее адекватным значением было бы, наверное, “белый демон”. Как тебе такое?

Олег опять поднял глаза на занятого собой Ушастика, но теперь уже с явным недоверием.

– Чиновнику никто не поверил, конечно, так что умирал он долго, не позавидуешь... А со зверя так никто и не спросил, потому что тот исчез, как в воду канул. До этого спокойно тусил в жилище темника, как обыкновенная домашняя кошка, даже во двор почти не выходил, а тут вдруг пропал. Ну а потом уже, пришла китайская армия, и поскольку монголы были нехило так деморализованы смертью предводителя, их довольно быстро выперли. Так что ты это... сплавил бы зверюшку, пока не поздно.

Одногруппник вдруг хихикнул.

– История звучит как бред, конечно. К манускрипту даже приложена рецензия уже РАНовского специалиста, что это, скорей всего, фикшн какой-то, по недоразумению затесавшийся в официальные документы. В общем, развлёк ты меня, Олег. Надеюсь, я тебя тоже. Давай, пока. Хорошего вечера.

Олег в ступоре смотрел на спокойно умывавшегося питомца, не зная, как реагировать. Где-то внутри начала чёрной кляксой шевелиться ещё не оформившаяся тревога, но тут он вспомнил кое-что. Силаев взял смартфон и открыл календарь. Он разглядывал сегодняшнее число, чувствуя, как его губы сами по себе расплываются в широкой ухмылке. А потом он рассмеялся в голос.

Если бы не его жёсткий характер, он был бы готов к такому изначально, но подчинённые в офисе ходили по струнке, и это был первый первоапрельский розыгрыш за сегодня. Да и последний, скорее всего.

С довольной ухмылкой Силаев разглядывал Ушастика и думал, как бы он мог “отплатить” одногруппнику за такую качественную шутку. Но, в отличии от бизнеса, в юморе он был не силён, да и усталость, вызванная сегодняшними переговорами и, соответственно, стрессом, давала себя знать. Так что он решил отложить ответный розыгрыш на потом. Вероятнее всего, до следующего первого апреля.

Собрав документы для юриста в отдельную папку, он легко поужинал и смотрел телевизор, пока его не начало клонить в сон. Решив, что обойдётся сегодня без душа, он бросил короткий взгляд на спящего калачиком Ушастика и отправился в спальню.

Уже накрывшись одеялом, Олег заметил светлую тень, скользнувшую в полуоткрытую дверь спальни. Она исчезла в районе тумбы, но вскоре пара серебряных монет едва заметно блеснула в рассеянной полутьме. «Белый, сука, демон. Это же надо...» – подумал Силаев и уснул.

***

Тело Силаева Олега Викторовича было обнаружено приходящей горничной. Впрочем, полицию вызвала не она, а обитавшая по соседству домохозяйка, услышавшая истеричный, переполненный ужасом крик. В качестве первоначального объяснения смерти судмедэксперты выдвинули теорию о нападении хищника. В её пользу говорили множественные рваные раны на груди Силаева и несколько выломанных рёбер, которые поначалу показались отгрызенными. Однако запертая изнутри квартира и исчезнувшее, изъятое с хирургической точностью сердце Силаева заставили поменять версию следствия на умышленное причинение смерти.

Пока сотрудники полиции работали в квартире Силаева, Ушастик дважды заходил в спальню, но ловя на себе любопытные взгляды, тут же уходил в гостиную или на кухню. Хотя интерес к себе со стороны пары–тройки человеческих особей он переносил вполне комфортно, инстинкты подсказывали ему, что пристальное внимание целой группы может быть небезопасным. Эти же инстинкты заставляли его уделять особое внимание своей гигиене.

Вылизываясь, Ушастик случайно облизал себе нос. Хотя его кожа была гораздо менее чувствительной, чем человеческая, он всё равно почувствовал слабое жжение. Когда–то, тысячи поколений назад, слюна его вида почти не отличалась от кошачьей и на тот момент не содержала активные вещества, растворяющие кровь. И в определённый период времени, когда большинство особей активно контактировало с людьми, это поставило целую популяцию на грань вымирания. К счастью для него, вид быстро эволюционировал.

На сегодняшний день популяция, хоть и была немногочисленной, но нашла свою маленькую нишу в современном мире и практически не испытывала недостатка в вещах, делавших её существование комфортным. По крайней мере, ни одна из особей не испытывала недостатка в еде.