Ушедший с Ковчега

Перед тем, как спеть колыбельную, мама рассказывала страшные истории. Думаю, так негуманно поступали все любящие мамы на Ковчеге. Я лежу в каюте, выделенной мне после восемнадцатого дня рождения. Подкрался сон, а вместе с ним возвращаются обрывки тех историй, точных подробностей которых уже и не вспомню. Они похожи на мотыльков из какого-то старого кино. Воспоминания порхают в сознании хаотично и непредсказуемо. Знаю, их мелькание вызовет не совсем приятные остатки детских воспоминаний. Образ "ушедшего", одного из многих, обязательно возникнет перед глазами. Я долго боролся, но ничего не смог с собой поделать. Зародившийся в детстве символ неискореним. Полупрозрачная, серебристая тень, красно-желтые звезды, вспыхивающие по контуру. Он, ушедший, поначалу всегда рядом, в паре шагов, а потом отдаляется, едва различимо прощально машет рукой, и постепенно исчезает, растворяясь в Космосе. Только тогда я засыпаю.

Мамы? Зачем вы это делали? Зачем пугали нас? Я спрашивал маму много раз, но она говорила, что "рассказы на ночь" - во благо. Что такое "благо", мама? Благо - это когда у тебя все хорошо, отвечала мама, а выпытывать большее не хотелось.

Годам к шести мне казалось, что я все понял: ушедшие - позор космических скитальцев. Слабые души. Семье, из которой кто-то ушел, приходилось нелегко. В глаза и прямо никто не говорил, но несчастные чувствовали ядовитое осуждение сообщества. Знала ли мама, что когда я вырасту, обрывки историй, чувства, вызванные ими, смешаются в нечто притягательное. В то, что начнет постепенно вытеснять страх.

Сейчас я пишу эти строки, валяясь на койке в тесной каюте, и во мне крепнет уверенность в том, что мама знала всё. Я благодарен ей за это. И... Я все ближе подбираюсь к значению слова "благо".

Ох, хитра моя мама!

Так вот, в детском саду во время обеда, я сидел за одним столиком с чернокожей Дженис. Ее прадед - ушедший. Никто об этом не говорил, но шила в мешке не утаишь, так? Дразнили её, куда уж без этого, а она размазывала слезы обиды по лицу, и наивно, по-детски, пыталась обороняться. Молодчина! Стискивала кулачки, толкала обидчиков, получала, конечно, но всегда заступалась за прадеда. Потом ее семья перебралась в другой Ковчег.

Всего с Земли стартовало три Ковчега. Есть легенды, есть официальная история о том, почему мы почти четыреста лет путешествуем в Космосе. Официальная история красива. Самые лучшие и достойные! Избранные остальным человечеством еще за год до Апокалипсиса. Летите, прекрасные представители! Когда-нибудь найдете новую, подходящую планету! И не поминайте нас лихом! Мы, менее достойные, умрем с мыслями о вас. Красиво, не правда ли?

Легенды нигде не зафиксированы. Но их тоже знают все. По одной из них, люди в Ковчеги отбирались по другим причинам. Слово "сговор" злым привидением сновало по легендам, неожиданно появляясь - то в одной, то в другой. Из них следовало, что самые достойные так и не успели взойти в Ковчеги, и их разорвали обреченные... Когда-то я сильно увлекался легендами. А сейчас мне наплевать на них, как и на официальную историю. У меня... Даже не знаю, как сказать. Социальная апатия? Социофобия? Точнее названий не придумаю, да и какая разница? Пусть будет так.

У нас есть своя церковь. Пастыри все уши прожужжали: где-то там, нас ждет сам Господь, благодаря которому мы спаслись, когда Земля перестала существовать. И мы обязательно долетим! А жить на планете - это высшее благо. Пока же всем нам неплохо и здесь. Даже небольшой парк есть, где имитируется дождь и ветер, вот только мотыльков в этом парке нет. Из живности - парочка злых белок, прыгающих по деревьям.

Мы считаем себя "отважными мучениками". А ушедшие - грешники, которые не заслужат Божьего прощения. В ранней юности такие наставления съедались за милую душу. Потом приходит "возраст". Трудный этап. Официально - тсс! Но все знают, что это время приходит. Никто не знает точно - когда. Между двадцатью и тридцатью годами? Я как раз посередине.

Сколько раз я видел серебристую тень, с поднятой рукой? Тень исчезает, а звезды остаются надолго. Тысячи раз - ровно столько, сколько засыпал.

То, что пугало в детстве, обнадеживает сейчас, когда я ровно посередине. Страх остался, куда уж без него, но он такой... Непонятный и притягательный одновременно.

Месяц назад к нам, механикам, привели дряхлого старика, которая рвался работать. Через день все знали, что он - один из неудачно ушедших. Тайно осужденный, и так же тайно наказанный. На пару с роботом, молчаливый старик занимался приборкой. Робот пытался подружиться с ним, но у него ничего не вышло. Старик молчал. Он своим видом пресекал все попытки заговорить с ним. А я хотел с ним поговорить. Мне надо знать, почему Система дала сбой, и направила его именно к нам, а не ухаживать, к примеру, за ошалевшими белками. Я знал, каких трудов стоит получить работу здесь. Тесты, беседы, детекторы. Каждому механику выпадает счастье выйти в Космос только один раз. Ковчег нуждается в профилактическом осмотре, а то и в ремонте. Потом человека переводят в другое место. Когда выпустят меня? Думаю, скоро... Слышал краем уха.
Старик сам подошел ко мне, со странной просьбой.
- Найди мне выпить, сынок, - сказал он. - Надеюсь, ты сумеешь это сделать.
- Сумею, - ответил я, тут же поставив условие. - Беседа. Мне нужна небольшая беседа.
- Без проблем, - согласился старик. - Выпью, и пусть все пылает адским пламенем.
Найти выпить - не проблема, несмотря на столь серьезный диагноз, как у меня. Ну, это я поставил себе диагноз. С некоторых пор мне тяжело. Нет, не так тяжело, как бывает, когда ругаешься с девушкой, к примеру. По-другому. Возраст? Ровно посередине? Попытаюсь объяснить. На Ковчеге нет целей. Некуда стремиться, а в рай на найденной планете я не верю. Мы ее никогда не найдем. Уверенность в этом рвет душу на куски. Понимаете, о чем я? Если нет, то вы - слишком молоды, а может - слишком стары. Вы либо не дошли, либо перешли черту... Я, черт побери, поздравляю вас с этим.
Я сдержал слово - нашел бутылку самогона старику. И он сдержал слово. Мы нашли место, вернее он знал место, где нас никто не услышит. Он жадно прижал пластиковое горлышко ко рту, да так, что пузыри заклокотали в бутылке. Зараз выпил чуть меньше половины! Поставил бережно бутылку на пол, вытер рот рукавом синего комбинезона, рыгнул, достал сигарету.
- Хоть это не запретили, - похвалил он Систему, выпуская дым. - Что ты хотел узнать? Чего тебе надо?
- Старик, у меня есть вопросы.
- Ты хорошо подумал? Некоторые вопросы лучше никогда не задавать. Ответы могут оказаться не теми, которые ждешь.
- Подумал. Не сомневайся. Ответь, почему ты хотел уйти?
- Помутнение рассудка, - усмехнулся старик. Посмотрел на меня, слегка разочарованного, хитро улыбнулся.
- Ты врешь, - сказал я, и он расхохотался.
- Разумеется, вру! Ха-ха-ха! Прикалываюсь! Подпись свою ставил под текстом, из ста пунктов. Я просто обязан так ответить.
- Старик...
- Да ладно тебе! Расскажу, и гори все адским пламенем! - Рука с бутылкой потянулась к заросшему сединой рту. Бульк! - Врут они все. И мне врали, и тебе врут. А потом появился дед, старый пень, вроде меня. Откуда? Черт меня знает! Ха-ха-ха! - Он выглядел совсем пьяным. - В общем, когда пришел мой "возраст", я достал выпить одному старику. Ну, как ты мне... Спасибо, сынок! Так вот, мы - не избранные, и не лучшие представители. Мы - проклятые самим Богом, который не опустился даже до того, что разнести эти летучие города! Я его понимаю. На его месте я бы тоже не стал марать о нас руки. Бог, по его сложному плану собирался устроить Страшный Суд. О! Устроил, как пить дать... Но богатые хитрые задницы, как у них водится, все знали заранее... Ну, не совсем знали, потому как никто, никогда ничего не знает на все сто. Но они приложили руки к тому, чтобы угробить планету. И человеки, как животные, почувствовали гибель. А хитрым задницам умирать, и тем более представать пред его ликом, не хотелось... Понял? А его милосердия как раз хватило на то, чтобы... И вот эти железки, набитые дерьмом, уже несколько столетий болтаются в автономном полете. И будут долго-долго болтаться.

Дальше сам додумаешь? Потомок дерьма. Стой. Ха-ха! Скажу по секрету - я потомок еще большего дерьма, из самых верхов Системы. Ха-ха-ха!
- Ты не смог пережить "возраст"? Почему?
- Тсс! - прошептал старик и прислушался. - Чертов робот, ищет меня. Убил бы его создателя. "Как дела?" "У тебя все хорошо?" "В чем твоя проблема?" "Я могу помочь?". Убил бы! И люди... Они берут дурной пример с роботов. Я ему вчера так и сказал: "Убей меня, куча железного дерьма..."
- А он?
- А то ты не знаешь? "В чем твоя проблема?" Мне сто пятьдесят семь лет. В этом - моя главная проблема. Медицина! Скоро бессмертными станем. Хрен умрешь, уж я знаю, о чем говорю. Смотри, - пьяно прохрипел он, и закатал рукава. - Я увидел сплошные шрамы. - И тут... - Он показал на ноги. - И здесь! - Его прокуренный палец прикоснулся к груди. - Везде. А вот он я! Эх... Как дела? В чем твоя проблема, а, сынок? Слушай сюда. У задниц не всегда рождаются задницы. Вот в чем загадка природы. И я - не задница. И ты - тоже, коль принес мне выпить. Понимаешь? А Система построена - для задниц. Ты не знал? Тогда добро пожаловать в мир задниц! Как дела? Ха-ха-ха! Ты работаешь над новым проектом? Да? Какие показатели? Да? Поздравляю тебя, чувак. Так держать! Мы - лучшие задницы!
Последний глоток. Старик швырнул бутылку за контейнеры, где, судя по легкому шуршанию, бродил робот.
- Если бы Бог не отрекся от нас, можно было бы жить, - устало произнес он.
- Но пастыри говорят, что только мы можем отречься от него.
- Так было раньше... Ты чувствуешь его?
- Мне иногда кажется...
- Во-во... Мне тоже так казалось. А потом я заблевал все вокруг. Ходил и блевал. Потому как тошно стало. От этого света. От роботов. От людей, похожих на роботов. От того, что любая цель, при ближайшем рассмотрении, не стоит здесь и капли этого пойла. Я ответил на твой первый вопрос?
- А там? - осторожно спросил я. - Выход?
- Проверь! Ха-ха-ха! Если не терпится. Или подожди лет пятьсот. Черт, медики уже про пятьсот лет говорили. Мне-то меньше осталось. Можешь завидовать! И я скоро вернусь к Нему. И пусть он судит меня своим самым Страшным, из всех судов. Пусть. А вот жить с задницами... Увольте! Ладно, удачи тебе, сынок.
Я долго размышлял над словами старика. У меня скоро первый и последний выход в Космос. Второго не будет. Есть легенда, про Космос. Он затягивает. После выхода - реабилитация. Промывка мозгов. Скоро профилактический осмотр нашего участка. Я знаю, как справиться с замком. Я попробую уйти. Я устал. Здесь одно и то же. Планеты и рая мы не найдем. Я не хочу ходить и блевать. Мне должно повезти. Меня не спасут. Щелк! И я свободен... Я сильно-сильно оттолкнусь ногами. Помашу рукой Ковчегу так, как мне махала рукой тень, из страшных маминых рассказов. Какая мама хитрая! И она все-все знала. Спасибо ей за это. Она не хотела, чтобы меня тошнило. Она знала, как через страх закрепить во мне тягу туда...
И, может быть, если повезет, я раньше старика явлюсь к нему на Суд. Что-то подсказывает мне, что за мной нет очень страшных грехов, за исключением того, что я родился на Ковчеге.
А пока я ложусь спать. Я закрою глаза. И увижу серебристую тень, в ореоле красно-желтых звездочек. И она помашет мне рукой.