Утилизация идеальной невесты

Монитор упорно размывался перед глазами, превращая строки кода в зелёный цифровой водопад. Кэмерон с силой протёр веки, пытаясь прогнать усталость и тупую, ноющую скуку. Ещё один день на «удалёнке». Ещё восемь часов жизни, потраченных на то, чтобы делать вид, что он занят чем-то важным. В голове стучала одна мысль: «Заказчику это нахуй не упало, мне нахуй не надо, зачем я это делаю?»

Именно в этот момент экран телефона вспыхнул жизнью, затанцевал и завибрировал, выведя спасительное отвлечение: «Мама». Спасение, однако, было сомнительным. Сглотнув комок предчувствующей хуйни, Кэмерон принял вызов.

«Кэм, милый!» — голос матери прозвучал сладко, как сироп, но Кэмерон знал — под этой сладостью скрывается стопроцентный стевиевый привкус упрёка.

«Привет, мам. Как дела?»

«Да уж как… Мы с папой смотрели передачу, понимаешь, про свадьбы. Такие красивые платья, такие счастливые пары… А помнишь Лизу, свою троюродную сестру? Так вот, она уже второго ребёнка ждёт! Представляешь?»

Кэмерон представил. Представил Лизу, их общую квартиру, кричащего младенца и себя, ещё более выгоревшего, но уже не перед монитором, а перед ссаными пелёнками. Картина вызвала лёгкий приступ паники.

«Это… здорово, — выдавил он. —Рад за них».

«Вот и я рада, — продолжила мать, и её голос стал плавно-ядовитым. — А мы тут с папой думаем… Когда же мы наконец познакомимся с твоей избранницей? Ты же не хочешь, чтобы мы начали думать, что ты… ну… одинок? Или того хуже».

Последняя фраза повисла в воздухе тяжёлым намёком. Кэмерон чувствовал, как по его спине пробегают мурашки. Он был одинок. Ужасно, беспросветно и по-свински одинок. Его социальная жизнь после перехода на фриланс свелась к редким пабам с Кайлом и спорам о том, чья очередь мыть унитаз, с другими соседями. Но попробуй объясни это родителям, живущим в идеальном мире, где у каждого приличного парня к тридцати годам должна быть невеста из хорошей семьи.

«Да всё у меня отлично, мам! — бодро, почти истерично соврал он. — Просто она… ну, очень занята. Карьеристка. Ты же понимаешь, современная женщина».

«О, это я понимаю!» — мама просияла, и Кэмерон почувствовал, как на его шее затягивается петля. — «Как раз кстати! Завтра у нас как раз столик в «Сапфире» на семь вечера. Мы ждём вас. Вместе. Наконец-то!»

Кэмерон онемел. «Сапфир» — это дорогущий ресторан, куда его отец водил мать на каждую круглую дату их брака. Место, где он однажды в детстве уронил в суп галстук и на него смотрели так, будто он осквернил алтарь.

«Мам, я не уверен, что она сможет… Проект…»

Голос матери стал стальным. «Кэмерон, дорогой. Если ты не приведёшь её завтра, я буду точно знать, что ты нас обманываешь. И тогда мы с папой приедем к тебе, и у нас состоится очень серьёзный и долгий разговор о твоём… образе жизни. Всё понял?»

«Да, мам», — выдавил он, чувствуя, как пол уходит из-под ног.

«Ждём в семь! Целую!»

Щелчок. В ушах зазвенела тишина, такая же гулкая и беспросветная, как и его будущее. Он швырнул телефон на диван и издал долгий, безнадёжный стон, в котором смешались усталость, злость и животный страх перед родительским «воспитательным процессом».

Он был в ловушке. Все его знакомые девушки либо уже были замужем, либо разъехались по городам, либо наотрез отказались бы участвовать в этом унизительном спектакле. Мысль нанять актрису приходила и тут же отметалась — это стоило бы ползарплаты, а папа наверняка стал бы закидывать её подколками, на которые никакая актриса не ответила бы правильно.

Из гостиной доносилось довольное хрустение и взрыв смеха из телевизора. Там, развалясь на диване, в одиночестве уничтожал пачку чипсов и смотрел очередной тупой скетч его лучший друг и сосед по квартире — Кайл.

Кэмерон побрёл на этот звук, как раненый зверь на голос сородича. Он плюхнулся на диван рядом, не обращая внимания на хрустящие крошки.

Кайл на мгновение оторвался от экрана, оценивающе посмотрел на него и с набитым ртом изрёк: «Чё такой кислый, бро? Деньги на ставках проиграл? Или опять этот долбаный клиент мозги выносит?»

«Хуже, — Кэмерон снова простонал, закрывая лицо руками. — Родители. Завтра я должен представить им свою несуществующую невесту в «Сапфире». Или мне конец. Полный и безоговорочный».

Кайл перестал хрустеть. Он отложил пачку, вытер пальцы о джинсы и повернулся к Кэму. И в его глазах загорелся тот самый знакомый огонёк, который обычно предвещал нечто грандиозное, безрассудное и почти всегда ведущее к полномасштабной катастрофе.

«Бро, — сказал он с нарочитой, неподдельной серьёзностью. — Расслабься. Это же не проблема».

«Не проблема?» — Кэмерон смотрел на него с немым недоумением. — «Это ахуитительная проблема!»

«Это — возможность!» — Кайл хлопнул его по коленке, его лицо расплылось в широкой, безумной ухмылке. — «Успокойся. Я тебе помогу».

«Ты? — фыркнул Кэмерон. — Чем? У тебя что, есть сестра-близнец, о которой я не в курсе? Или ты за ночь найдешь мне идеальную жену?»

«Лучше, — Кайл понизил голос до конспиративного шёпота. — У меня есть одна наколка. Короче, тётка на самой окраине. В старом районе. Говорят, она решает… нестандартные проблемы. Дай мне денег на такси и на «расходники», и я всё улажу. Обещаю».

Кэмерон смотрел на него, на его сияющее безумием лицо, и понимал, что это хуже любой ставки. Это был полный бред. Кайл пропьёт эти деньги или профукает в покере. Но глубина отчаяния была такова, что даже бред казался соломинкой. С обречённым вздохом он полез в карман, достал кошелёк и сунул другу несколько смятых купюр.

«На, только отстань. И чтобы я ничего не знал».

Кайл ловко подхватил деньги, его ухмылка стала ещё шире. «Не волнуйся, бро. Завтра у тебя будет самая лучшая невеста на свете».

Кэмерон не верил ни единому слову. Он просто сидел и смотрел, как Кайл, насвистывая, натягивает куртку и выходит за дверь, унося с собой его последние надежды и полсотни долларов на такси и непонятную хуйню. Оставалось только ждать. И готовиться к неминуемому разоблачению.