Утконос инженера Гарина

Никто до дна не знал пронзительно чёрную душу Гастона Утиного Носа. Говорили, вор и бандит. Говорили, крышует элитных проституток. Предрекал забвенье Сюзанне Бурж – верно, и не ошибся (или вы её помните?). А вот Зое Монроз, любовнице промышленника Роллинга, обещал счастливое будущее – и наврал.

Зою Монроз он раз встретил в кафе "Глобус" - та сердито смолила папироску за дальним столиком, неприступно положив ногу на ногу. Он предстал перед нею плотным угрюмым усачом с холодными глазами. Этот облик он принимал, когда думал с ней переспать. На неё действовало.

Поздоровались. Гастон сел. Прикончили литр сухого красного, заговорили о мокром деле. Он наотрез отказался. Начался торг.

- Сью не чувствует современности, - признал он. – Твоё дело мне интересней. Но не в деньгах счастье.

Зоя намекнула на расчёт натурой. Нос намекнул на согласие. Расставались друг другом довольные, каждый другого умней.

- Пётр Гарин, - бормотал Утиный себе под нос. – Так я и думал. – Усы его шевелились, ноздри раздувались, ловя потаённые запахи. Дурочка Зоя, по глазам видать, подсчитывала сэкономленное. Пахло от неё сильной жадностью и профессионально облагороженной половой страстью. Даст. Но, как водится, понарошку. А всерьёз увлечена лучемётом. Он подарит ей власть над миром. Верно, сбудется, стоит лишь постонать в позе раком.

С покушением не задалось. Хоть казалось бы: появиться по адресу, да войти в боевой транс. В нём Гастон неуязвим и столь быстр, что практически незаметен – лишь утиный нос и отсвечивает. Только в транс ещё надо успеть войти. Утконос не успел, а мерзавец Гарин врезал ему по кумполу и скрылся во тьме, унося гиперболоид. Топтунов же, загонявших его, нашли к утру, раскромсанными лучом.

Как Утиный Нос избежал задержания? Просто сказал инспектору, кивая на трупы:

- Это не я. Не мой почерк. – А крыть-то нечем! Чтобы резать людей на части, надо их а) любить, б) не лениться анализировать. У Гастона почерк другой, более высокомерный. Он находит уязвимое место на черепе и насмерть клюёт носом. Он таков, и инспектор в курсе.

Но к чему Гастон был не готов - оказалось, некто Шельга, хитрая ищейка из НКВД, тоже шёл по инженерному следу. Ни стыда ни совести у сталинских палачей! Подловил, ткнул наганом в рёбра, говорит:

- Колись, бывший статский советник!

И Гастон догадался. Знать, большевики проследили его путь ещё с той поры, как был он попросту носом и сбежал в золочённой карете с лицевой витрины майора по фамилии Ковалёв. Леденящая душу тайна!

- Отвечайте, как сошли вы с лица? – наседает энкаведешник. Ну а Нос:

- Был отрезан лучом из гиперболоида, - пришлось честно сознаться. Виноват инженер Гарин, живший в ту пору этажом ниже. Это он в порядке бесчеловечных опытов - пулял лучами смерти куда ни попадя, повредил майору лицо и вызвал к жизни меня.

И Шельга отступил. Понял: Гастон никакой не эксплуататор, а всего лишь несчастный нос, принимаемый недоброжелателями за утиный.

- Ладно, - сказал, - невиновен. - И не стал его убивать. Тайный приговор от НКВД осудил только Гарина. Нос не осудил, да и поди в него попади... Тут Гастон, вырвавшись, пустился по переулку. Ведь стрелять в спину Носа – полное мракобесие, за какое и самого Шельгу того и гляди, пустят в расход!

А гиперболоид? Нашёлся. Чай, газеты врак не напишут. Оказалось, Роллинг из этой штуки расхреначил химзавод конкурентов. Это значит – с Гариным они помирились. И Зоя Монроз, и её богатенький папик.

Утиный наведался в «Глобус» навестить подругу, но застал там Шельгу. Тот спросил подзозрительно:

– Эй! Что ты знаешь об Оливиновом поясе? - Нос не знал ничего, лишь теперь и просёк, что такая штука имеется. А Шельга и проговорился.

Оболочка внутри земли вся из расплавленного золота – круто же! Как, мол, не подразнить капиталистического прихвостня? Как не спровоцировать на акт справедливого пролетарского возмездия?

И Гастон, не будь дураком, догадался. Вот он зачем всем сдался, гиперболоид! Ну а яхта «Аризона», зафрахтованная Роллингом – ясно, везёт его на далёкий остров, где с гиперболоидом без помех можно будет добраться и до золота в центре Земли.

Он нашёл-таки Зою Монроз. Он любил её долго, остервенело, во весь нос, изливаясь в её глубины обильным насморком. Он добился того, чтоб она провела его и на яхту. Всем нужны старательные любовники? Зое - да!

Там, на острове, все передрались. Снизошла великая истина: должен остаться только один! И сколько бы золота ни добыли, на всех же не хватит. Наплевать, что в горной добыче смыслил один инженер. Его покосили первым. Слишком наглая харя – это не плюс к выживанию. В остервенелой борьбе за существование проиграли все, кроме Носа – ну, в него поди попади. Он и стрелял эффективней, ибо не жадничал. Бескорыстно, из чёрной мизантропии прикончил оставшихся конкурентов справедливым лучом добра, и лишь тогда подумал: о, пришло время обогатиться.

Нос направил прибор вертикально вниз, к центру Земли. Яма вышла изрядная, но где же жидкое золото? Не видать. Нос принюхался. Запах был не простой, золотой. Он и бросился вслед за лучом. Чтобы воссоединиться.