Утончённая тоска

Когда утром просматриваю ленту новостей, то там регулярно проскакивают красотки от Санго. Иногда они просто милые, иногда огонь, а иногда мотивируют написать что-то этакое, с отметкой 18+. Первый рассказ, родившийся таким образом, был «Её борьба», и он также, может быть, задевал чьи-то чувства, но опять же не со зла, это так-же было не мнение автора, а мнение персонажей.

Посреди каменистых холмов, покрытых бледным ♫ вереском Дорфоршира и Хартсеттшира — самого северного графства цивилизованного мира, высилась твердыня. Этот замок повидал многое на своём веку. Его иссечённые временем и людьми камни встречали безумных шотландцев, ещё до того как мужи в килтах преклонили колено перед волей английских монархов. Неблагодарные крестьяне осаждали эти старинные стены лишь для того, чтоб в страхе разбежаться от кавалерии нобилей. И где-то в этих краях несчастный Карл Второй принял свой последний бой против мятежника и деспота Кромвеля.

Род Таклберри, ветвь королевского дома, издавна управлял этим наделом и был верной опорой трона. Каждое поколение мужи этой славной семьи уходили на войну ради величия Империи и с радостью отдавали свою жизнь за страну, над которой никогда не заходит солнце. Бывало, что и дамы Таклберри проливали кровь, ведь жизнь человеческая так коротка, а слава и честь — вечны. Книга Обид семейства особенно выделяла североамериканских колонистов, ведь для людей, чьим девизом был «Fideles etiam in morte», сама мысль о том, что можно предать присягу, была омерзительна.

На дворе просвещённый девятнадцатый век, и самая прекрасная и мудрая из владычиц ведёт Англию, Объединённое Королевство, Колонии и весь Земной Шар к процветанию. А фамилию Таклберри возглавила дева на выданье Шарлотта Камила Элеонора Таклберри. Барышня родилась вместе с близнецом, которая опередила текущую главу рода на считанные минуты. Но судьба распорядилась иначе, трагический несчастный случай, и юная Донна Матильда Абигейл Таклберри покинула Землю и отправилась прямо к трону Всевышнего, ведь столь чистое дитя из такой прекрасной семьи должно было вдохновить и Небесные Силы. Отец семейства пал в индийских колониях, усмиряя диких чернолицых варваров, а матушка стояла рядом с мужем в качестве сестры милосердия и погибла вместе с супругом в один день. Мерзкие слухи, распускаемые французскими газетчиками, о том, что дама попала в плен и подвергалась надругательствам от дикарей, оставим на отсутствующую совесть издателей бульварного чтива для плебеев. Я не удивлён, что люди, живущие без монархии, готовы на такую гнусность.

Мой уважаемый слушатель, предлагаю тебе пройти в чудесный сад, наполненный ароматом яблок, румяных, как щёчки самых прелестных из девиц. А рядом с аккуратными дорожками, вымощёнными древним камнем, высажены чудесные цветы, не столь яркие, как в оранжереях или южных лесах, но стойкие и сильные, растущие даже под скупым на поцелуи северным солнцем. Над колокольчиками, пчелиными орхидеями и васильками вьются бабочки, мохнатые шмели и трудяги пчёлки. А недалече ты можешь увидеть аккуратные деревянные домики, подготовленные рачительными хозяевами земель для того, чтоб укрыть своих шестиногих подданных от ударов стихии. Благодарные же насекомые приносят налог золотом мёда, как и полагается преданным слугам.

Ближе к дому можно увидеть конюшни, за надёжными стенами проживают десятки лучших рысаков севера старой доброй Англии. Каждый из этих коней и кобыл достойны занять призовые места на любом ипподроме по всему земному шару, а при необходимости встать в эскадрон и отправиться на поле битвы ради славы. Конюхи вышколены и обучены не хуже своих питомцев. Чистые, опрятные, ни один из них не посмеет начать работу, пройдя мимо паба.

На берегу моря можно увидеть причал и аккуратные постройки для обслуживания яхт. Таклберри — страстные любители регат. И в отличие от менее прилежных дворян, тут причал для рыбацких лодок не совмещён с пирсом благородных кораблей. Не запах рыбы побеспокоит твоё утончённое обоняние, а лишь ароматы нагретой смолы. Конечно, бережливое к деньгам семейство, проживая в живописной бухте не отказалось полностью от ловли даров моря, но хвойная роща, высаженная в давние времена, отгораживает приземлённое от возвышенного, и даже когда морской ветер достигает поместья, то ты почувствуешь благоухание хвои и соли, а не омерзение.

Конечно, мы минуем флигель, где проживают слуги. Столь важный человек не должен видеть жильё этих подобострастных лиц и согнутых спин.

Давай заглянем прямо в сердце поместья, спальню графини. Не вполне вежливо, но ни один мужчина не отказался бы от такого шанса, даже под страхом смерти.

Элеонора была настолько увлечена голосами с изнанки света, что грубый материальный мир абсолютно не отвлекал её. Даже когда глупая девка-горничная слишком затянула корсет чёрного платья, отражающего внутреннюю вселенную девы и её непроходящую тоску по безвременной почившей сестре-близнецу.

От сего неаккуратного действа вульгарной крестьянки, пожалуй, весьма крупные для утончённой леди груди покинули декольте, и вечные сквозняки старинного поместья в северном Шире [графстве] тотчас же, словно блудливые дикари с континента, заиграли с мраморной кожей графини. Аккуратные розовые сосцы немедленно отвердели, и перси дворянки покрылись гусиной кожей.

Владелица поместья даже не дёрнулась от сего непотребного происшествия и голосом спокойным, отточенным за долгие годы управления людьми, которые ни на что более не способны, кроме как подчинятся, заявила:

«Это абсолютно недопустимо, Кэт. Сейчас же всё исправь».

Служанка покрылась красными пятнами, смуглая, словно француженка или испанка, видимо, её предки были из тёмных ирландцев, а эта дикая нация из-за шутки природы выглядит почти как люди. Под бледной или смуглой кожей скрывается настоящий неистовый негр, только притворяющийся человеком. Перетянутый корсет был уже её второй просчёт, и девка прекрасно знала, чем закончится дело, если будет и третий.

«Я сейчас позову экономку», — залопотала горничная. Конечно, можно было подумать что доверить свой утренний туалет столь неопытной прислуге было ошибкой хозяйки дома. Однако, Таклберри всегда давали шанс пробиться наверх, так что это был строго проступок и потеря возможности для глупышки Кэт.

«Нет. Закончи работу как полагается», — тоном, выражением лица и позой Элеонора не давала даже и повода подумать о своём недовольстве, отборная кровь многих поколений воинов и правителей, если и кипела, то внешне это было не определить никоим образом. Словно изящная статуя изо льда, что готова скорее истаять и разбиться, чем согнуться.

Неуклюжая простушка потянула за шнуровку корсета и, неловко взмахнув локтем, сбила с резного столика чашку тончайшего фарфора, что более тысячи лет назад была сделана для императора Варварского Китая и забрана Британскими прогрессорами. И вот произведение искусства раскололось на осколки, которые по мановению ока унесло набежавшим ветерком.

«Моя дорогая Кэт, пришло время как следует наказать тебя за проявленное неумение вести себя в приличном обществе», — дама (ведь она была произведена в рыцари) Элеонора, графиня Таклберри, ловким движением изящной ручки сорвала с себя юбку, оставшись в шипованном нижнем белье, изящных туфлях, корсете и кружевных перчатках.

Джеральд, принести инструмент для наказания. Губастый и уродливый негроид, огромный как африканская горилла и чёрный как адская смола, словно ожидал под дверью. На четвереньках зашёл в комнату, в зубах неся саквояж, выполненный из кожи цвета запёкшейся крови. Служанка задрожала и, упав на колени, прорыдала: «Нет, госпожа, прошу, только не флюгегенхаймен».

Снято! Толстяк с аккуратной бородой и легким балканским акцентом был настоящим хозяином площадки. Девочки, вы как всегда что-то с чем-то. Ваня. Талантище, гений, таких как ты днём с огнём не сыщешь. Чернокожий здоровяк поднялся с пола и белозубо улыбнулся. Остальные сцены завтра закончим, закат прошёл, а натуральный свет ничем не заменишь. Наши потребители, конечно, схавают, но деньги пшик и лишь искусство вечно.