Уязвимый

Я наблюдал за проплывающими мимо густыми облаками, что сейчас переливались в лучах закатного солнца. Тёплый и в то же время освежающий ветер развевал мои волосы, пока я парил в километре над землёй, и уже с этих высот мир преображался до неузнаваемости.

Под моими ногами находились растянутые зелёные луга и бескрайний лес вдалеке, который теперь казался таким маленьким. Дом моей семьи и стоящий рядом с ним загон для животных и вовсе ужались до крохотной, едва заметной точки: мне было достаточно слегка сдвинуть руку, чтобы накрыть их. Но не было никакого желания прятать подобную красоту, хотелось вечность наслаждаться ею, застыв в этом мгновении кажущейся невесомости.

От всей картины с этой высоты захватывало дух, однако вечно летать не могу даже я. А потому, когда приметил вдалеке столь же мелкую, похожую на быстрого муравья, машину моего отца, что явно направлялась в сторону дома, я решил приземляться. Прикрыв глаза, я начал постепенно возвращать воздуху вокруг себя его стандартную плотность, отчего стал медленно «падать» без малейшей угрозы для себя.

Конечно, хотелось бы ощутить все прелести свободного падения и буйного ветра, который нёс бы меня к земле на безумной скорости, вот только это стало бы новым поводом для лекции насчёт безопасного использования сил со стороны родителей. Да и не просто хотелось в очередной раз излишне беспокоить их, отчего я решил не выделываться.

Я медленно и плавно спускался к земле, в то же время размышляя о том, как вообще дошёл до такой жизни. Тихой, спокойной, но всё равно невероятно чудной. Иллинойс был довольно активным и полным движения штатом, однако Спрингфилд, куда переехали родители сразу же после моего рождения, был очень тихим городком даже по меркам Среднего запада, а наша ферма, расположенная в нескольких десятках километров от города, вообще походила на уголок абсолютной тишины и спокойствия. Здесь практически никогда не происходило ничего интересного, редко появлялись друзья семьи, и лишь во время редких поездок в столицу штата, да в Чикаго, удавалось увидеть что-то необычное.

Ещё даже школа не началась, а потому я проводил всё своё время, любуясь природой и практикуясь со своими способностями. Человек не может дважды пережить мирный период детства, а потому я наслаждался подаренной возможностью просто жить мгновением. Как-никак, если мне и дали второй шанс прожить жизнь, да с даром, который я вряд ли заслуживал, то стоило хотя бы удостовериться, что каждая секунда не будет потрачена зря.

…Наконец-то долетев до земли, я медленно коснулся травы, прежде чем побежать в сторону дома. Уже вечерело, и скоро должен был начаться ужин, и опаздывать на него очень сильно не хотелось. После постоянного использования сил, меня и так мучил голод, а жизнь в роли активного ребёнка только усиливала его. Да и кто в здравом уме откажется от готовки родителей под вечер?

Жизнь на ферме несёт как множество минусов, так и плюсов. Отсутствие мест, где можно с интересом провести время, как и возможности общаться с кем-то кроме родственников и редких соседей, хоть и были не самой приятной реальностью, но чистый свежий воздух, близость природы и отличная еда, выращенная на собственных глазах, окупали для меня всё.

В процессе бега я несколько раз взмахнул руками, с помощью силы убирая с себя всю грязь и пыль, после чего направился прямо на кухню. Пусть я и мог одной силой мысли создать любую еду, что представлю, но готовка мамы всё равно оставалась лучшей. И если я желал получить себе самую большую порцию, требовалось приходить заранее — она сильно не любила опоздавших и нарушителей семейной традиции собираться по вечерам, наказывая за нарушение порядка уменьшением порции.

— …Как у всех прошёл день? Я сегодня ездил в город, и продал все запасы оставшейся пшеницы с кукурузой, да парочку творений Адама. Деньги вышли очень хорошие, за них удалось купить все научные книжки из списка, что вы просили, а также приобрести несколько железяк у Джима, моего друга со времён колледжа. Он работает на заводе, делает какие-то детали для машин на станках, но в свободное время любит и сам что-то сделать, да подзаработать таким образом. Я его ещё кучу месяцев назад просил об этом, но без объяснений, зачем мне это надо, этот дуралей целую вечность тянул. Но в любом случае, надеюсь, тебе понравится, — произнёс мой отец, стоило ему войти домой. По его быстрым движениям было видно, что он также торопился быстрее сесть за стол, так как поездка в город также явно вымотала его.

Джонатан был крупным мужчиной сорока-пятидесяти лет, который пусть и сильно сдал за последние годы на готовке своей жены, но всё ещё оставался довольно крепким, так как являлся бывшим пожарным, всю жизнь занимавшимся физическим трудом. Лёгкая седина уже покрыла его смоляные волосы, но в его глазах ещё горел огонёк бодрости. У него был низкий, даже несколько грубый, голос, но в нём всё равно была слышна сила и уверенность в себе. А также забота о нас.

Я сам уже сел за стол, готовясь изо всех сил съесть эту небольшую гору еды, которую мама любила делать по вечерами пятницы. Она в принципе обожала готовить для нас, но именно вечер пятницы был Нашим днём. Мне всегда требовалось больше еды после использования способностей, отчего мама готовила целые кастрюлями, но мистер Остерман также был рад этому. Он тоже всегда любил хорошо поесть, пусть ради этого и приходилось хорошо поработать.

И пример его трудолюбия был перед моими глазами. Перед тем как сесть за стол, мой отец передал мне небольшую деревянную шкатулку, о которой он уже несколько раз говорил мне, когда намекал, что он собирался подарить мне на шестой день рождения. Он не стал накалять интригу, и сразу открыл её, показав десятки маленьких шаров из самых разных материалов внутри неё. Платина, вольфрам, литий, мрамор, гранит, кварц и многие другие. Каждый из них пусть и казался для обычного человека чем-то непримечательным и бесполезным, однако для меня действительно трудно было найти более полезный подарок.

— О, спасибо большое! — произнёс я, подняв двумя пальцами один из титановых шариков, после чего внимательно осмотрел его со всех сторон, прицениваясь и определяя качество материала. И не желая ждать окончания ужина, сразу же попытался использовать на нём свою силу. Порядок её применения был одинаков для всех объектов — посмотреть на предмет, разобраться в его атомарной структуре, а затем изменить её в нечто другое.

Работа с чем-то настолько маленьким заняла менее пары секунд, отчего уже совсем скоро я держал в руках крохотную фигурку рыцаря в доспехах с высоко поднятым мечом. Из-за закона равноценного обмена масса осталась прежней, отчего человечек получился очень маленьким. Ещё одна мысль, одно использование силы, изменившее расположение атомов и элементарных частиц внутри них, и титановый рыцарь резко стал литиевым.

И так как последний был куда менее плотным металлом, чем титан, фигурка стала заметной больше, при этом обзаведясь полостью внутри. Ещё одна мысль, и рыцарь вновь стал шаром, однако теперь состоящим из чистого золота, который я вернул в коробку.

— Очень красиво, Адам. Мы гордимся тобой, — мягко произнесла хозяйка дома, положив столовые приборы на стол и лёгкими хлопками по столу призывая нас сесть. — Хотя я всё равно советовала бы тебе не слишком часто использовать такой трюк, так как государство тщательно следит за всеми финансовыми операциями. Мой троюродный брат работает в налоговой, и недавно рассказывал мне про важность сохранения цены золота на всю экономику. Куда лучше создавать платину, которой всегда не хватает в больницах, или помогать разбираться с отходами ядерных станций. Трудно даже представить скольким жизням это поможет.

Марта была женщиной примерно того же возраста, что и мой отец, однако из-за её русых волос и здорового образа жизни, казалась куда моложе. Лишь небольшие морщинки выдавали её, да голубые глаза, которые показывали человека, обладавшего действительно большим опытом. Бывший боевой медик, прошедший войны в Ливане, Панаме и Персидском заливе только таким и мог обладать.

— Да понятно, — махнув рукой, ответил я. — Просто золото очень плотный металл, и места он занимает меньше… Да и выглядит красивее лития. Кстати, нужна помощь на поле? Я могу снова вырастить урожай. Сегодня уже поздновато, но вот завтра вроде как всё равно планов нет.

— Твой старик не отказался бы от помощи, — с усмешкой ответил отец, растирая руки и выбирая, с чего начать ужин. — Даже представить не могу, как мы раньше без твоего дара жили. Я уже договорился с сиротским приютом из Чикаго, где работает жена моего кузена. У них там всегда проблемы с финансами из-за того мэра жлоба, но если пойдёт хорошо, хотя бы о еде им не придётся думать ещё несколько месяцев. Придётся нырнуть во всю эту возню с бумажками из-за благотворительности и гарантировать то, что все поверят в наши возможности выращивать столь много кукурузы, но главное, что сделаем хорошее дело… Кстати, как там тренировки с контролем? А то я видел один неопознанный летающий объект в небе, которые, кажется, забыл, что ему запрещено подниматься так высоко.

Я пожал плечами, уже готовясь защищать свою позицию:

— Формально, я не нарушил обещание, так как не долетал до тропософеры, и просто зависал на границе. Но в любом случае, что могло произойти? Самолёты над нами раз в год пролетают, да и то, уверен, что я заметил бы их раньше, чем они меня — они точно куда больше меня. Да и в любом случае, до их высот, я никогда не долетал.

— Важно не то, что тебя могли обнаружить, а то, что ты мог резко потерять силы, поддерживая свой полёт. Что если бы у тебя закружилась голова и ты бы потерял равновесие с контролем? Мы разрешаем тебе летать и раскрывать свой дар, но ты всегда должен помнить о безопасности в первую очередь. Мы с твоим отцом волнуемся за тебя, — воспользовавшись самым нечестным трюком в книге, произнесла Марта, сурово посмотрев на меня.

Я закатил глаза, но всё равно задумался над аргументом, который так-то имел смысл. У моей силы есть три главных правила, и кажое из них пока не удалось обойти, как бы не старался. Первое — закон равноценного обмена, гласящий о том, что для получения чего-то, нужно отдать нечто равнозначное.

Я преобразовывал сами атомы и частицы из которых они состояли, а не создавал новые, а потому сколько массы у изначального предмета было, новый предмет такой массы и получится. Можно играться с плотностью, создавать полости внутри объектов или каким ещё угодно образом менять их форму, но нельзя из пуговицы создать автомобиль, не взяв дополнительную массу из той же земли или воздуха.

Однако сам процесс трансмутации истощает и меня самого, отчего при попытке создать гору из воздуха, я просто слягу без сил, резко потеряв десяток килограмм. Каждая манипуляция с материей требует немного ресурсов моего собственного организма, и чем больше объект, тем хуже мне самому становится.

И третье — я не могу воздействовать на людей и животных. Растения ещё подвластны мне, как и создание котлет из настоящего мяса, но любая «разумная» материя вне пределов моих сил, и никак не хочет поддаваться контролю. Неприятное ограничение, о существовании которого я сожалел во время ветрянки, да к тому же самое странное и не вписываемое в природу моего дара.

Будь я и мог поверить в собственную неспособность создать сознание с разумом из ничего, но просто исцелить себя от растянутой лодыжки? Странное ограничение. Даже любая еда и воздух, внутри разумных существ резко перестают находиться под моим контролем, что ещё страннее.

Но в целом, всё остальное для меня доступно. Превратить песок в берёзу, или воздух в углекислый газ — всё во вселенной состояло из протонов, нейтронов и прочих элементарных частиц, которые я менял как захочу. Процесс был вечен, и не требовал от меня никакой концентрации после творения, а потому все остальная вселенная для меня была игральной площадкой, где я мог создать то, что захочу. Оставалось лишь не переусердствовать, и не упасть от истощения, как случалось в первые разы использования моих сил.

Однако достаточно тренировок по улучшению контроля — и вуаля! Моя семья без проблем закрыла все денежные вопросы и долги, стоило мне создать несколько слитков золота в виде целого «клада» индейцев, удачно найденного нами в лесу, благодаря которому они пока даже оставили большую часть работы в попытках помочь мне раскрыть мой потенциал.

Они всегда поддерживали меня, стоило им узнать о моём даре, открывшемся около года назад, и старались придумать различные способы, как мои способности можно использовать на благо общества. Я предлагал им продолжить зарабатывать хотя бы до накопления пары миллионов долларов, чтобы они больше никогда не волновались о финансах, однако вся чета Остерманов была против этого. Для бывшего пожарного и медика, были вещи куда более важные, чем какие-то бумажки и материальные блага. Они были из той редчайшей четы людей, которые в первую очередь думали о благе для остальных, и в последнюю о самих себе.

— Каждый, кто считает себя самым умным и неуязвимым, в конце концов жалеет о том, каким дураком был. А потому, пожалуйста, хотя бы первое время летай осторожнее и следи за тем, чтобы не потерять контроль в нужный момент. Мы понимаем, что не сможем вечно ограничивать тебя, но всё равно не стоит пытаться покорить каждую гору с первого наскока. Тренировка и медленные улучшения куда надёжней. Поверь своему старику — медленными шажками я и завоевал сердце твоей матери… — одного хмурого выражения моей матери хватило, чтобы отец остановился и прекратил говорить, с удивлением взглянув на неё — Чего? Всё так ведь сказал…

— Если считаешь, что ты там что-то «завоевал», а не крепость просто сама сдалась из-за долгой и нудной осады, то этому «завоевателю» нужно о кое-чём ещё долго подумать. Молча, — произнесла нахмурившаяся Марта, начавшая буквально прожигать взглядом отца.

Я же в это время молчал, думая об их словах насчёт моей тренировки, однако в самый последний момент меня отвлёк телевизор. Шоу какого-то старого комика резко прервали на какие-то экстренные сводки, где вместо скучных новостей о погоде, в этот раз показывали выступление личностей, которые скорее походили какому-то фантастическому фильму, чем реальной жизни.

Усатый мужчина в белом костюме с красным плащом и логотипом круга на груди держался в десятке метров над землёй, держа в руках камень размером с, вероятно, половину всего Нью-йорка. «Супергерой» медленно поднимался в небо, унося этот метеорит в сторону от мирных жителей, пока я в очередной раз тяжело раздумывал над тем, где вообще оказался.

— …Хорошо. Обещаю. Никаких полётов в космос хотя бы некоторое время. Пока что займусь тренировками по контролю сил, — произнёс я посреди разговора моих родителей, и тем самым прерывая начало новой ссоры, переведя внимания на себя.

Марта улыбнулась, смотря на меня, после чего мы продолжили ужин уже без разговоров и следя за ситуацией, которую показывали по телевидению. Самый сильный супергерой всей планеты, что уже годами спасал землю от нападений злодеев и монстров, в очередной раз предотвратил апокалипсис, остановив астероид, телепортированный над мегаполисом неизвестными силами.

Всё это звучало как абсолютный бред, больше походящий на штуку, однако мне было не смешно. Родиться с суперсилами — это одно, однако жить в мире, где вариации сил есть ещё у самых разных индивидов, обладавших возможностями уничтожать целые города и страны — уже совершенно другой уровень. Буквально каждый день по телевизору показывали новости о разных катастрофах и трагедиях, что произошли из-за встречи «героев» с сумасшедшими, решившими заполучить власть, деньги или наслаждения путём очередной бойни.

Серийные убийцы, идеологические или религиозные фанатики, безумные мутанты, хтоннические монстры и порождения фантазий столь же больных учёных — в нашем мире было слишком много угроз, противостоять которым могла лишь очень небольшая группа лиц.

Главная проблема в том, что таких защитников максимум несколько сотен на всю планету наберётся, пока злодеев… Их куда больше. В разы, если не на порядки, если постоянные сводки о нападениях на крупные города. И пусть тот же Омнимен, или специальные организации героев вроде Стражей Земли с Кейпами, и справлялись с ними на ежедневной основе, но жертв всё равно было слишком много, чтобы сидеть, закрыв глаза.

Пусть у меня самого не было желания рисковать собственной жизнью в битвах против этих безумцев, нельзя было не признать, что банальная подготовка к неожиданному нападению сумасшедших не помешает. Не говоря уже о том, что мало кто может сравниться со мной, когда дело заходило до помощи пострадавшим из-за завалов — превращать булыжник в воздух намного проще, чем наоборот. И помочь им действительно не помешало бы. Не по каким-либо попыткам заработать славу, деньги или влияние, а просто потому что это было правильным поступком.

У меня не было какой-то великой мотивации объединить мир, долга перед высшей сущностью или желания отомстить за погибшего родственника, но вместо всего этого было другое, куда более простое понимание — если у меня есть возможность сделать правильный поступок, то нельзя сидеть сложа руки. Да и родители бы сильно растроились. если бы узнали, то я предпочту ничего не делать, пока имею шанс спасти кого-то. А расстраивать людей, давших мне всё, сильно не хотелось. Не такой я человек.