Уйти на глубину - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Виктор Маслов (самиздат)

В дюнах блеснуло стекло технички. Послужит неплохим укрытием, но до него ещё надо добрести. Ветер сбивает с ног, тучи песка встают столбом.

Кабина — в крошку, кунг разграблен. Хорошо, хоть дверь плотно встала на место, даже шума ветра не слышно. Деревья раскачиваются в узких окошках как в немом кино.

Боец снял панораму, задышал полной грудью. Тяжело опустился на пол и погрузился в полудрёму.

Очнулся от шороха. По стене ползла тень в камуфляже.

— Стоять, — рявкнул. — Руки.

Подскочил, похлопал по карманам. Сорвал маску. Надо же — совсем девчонка.

— Откуда?

— Оттуда, — махнула рукой в сторону моря.

— Точнее.

— Лагерь на шельфе.

Поставил калаш на предохранитель. Показал на армейский комбез.

— Где взяла?

— На пляже валялся.

Поднёс дозиметр.

— Скидывай. Быстро.

— И боты?

Боец взорвался.

— Да, да, да!

— Но они мои.

— Ладно, можешь оставить. Теперь открой дверь и выкинь эту зелёнку к чертям собачьим.

Осталась в гидрокостюме, заметно дрожит. Снял ветровку.

— Набрось.

Закуталась, примостилась рядом. Спросил:

— Где одежда?

— Она на мне. Ещё маска и ласты на берегу.

Посмотрел с недоверием.

— Ты, что, сюда — по воде пришла?

— Я не святая. Шла исключительно вплавь.

— Называется, приплыли. Тут же всё фонит. Жить надоело?

— Помирать — тоже.

— Что так? Ах, да, лагерь… Больничка?

— Типа того.

— Чем там кормитесь, пациенты?

— Собираем ягоды, рыбу ловим.

— Зачем же ты сбежала от такого счастья, за свежей дозой?

— Хотелось на белый свет посмотреть.

— Не белей вашего.

Вынул флягу.

— Согрейся.

Глотнула и задохнулась, на глазах выступили слезы.

— Это что, спирт?

— Зато чистый. Ничего другого предложить не могу. Если тут и был какой-то сухпаёк, всё смели шакалы.

— А вы кто?

Закатил глаза.

— Понимаю, — потупилась, — вы другой.

— Видимо, уже нет. Деградирую потихоньку. На себя не похож.

— Вы похожи на человека, который всё потерял.

Он отвернулся. Стало тоскливо от того, как легко она его раскусила. Товарищи погибли, связи нет. Где свои, где чужие?

Дотронулась ладонью до его щеки.

— Колючка.

Рассвело. Потянулась, заглянула в окошко.

— Буря утихла. Надо идти.

— Не получится, — сказал он. — Мы заперты в этой коробке.

— Что это значит?

— Что нас, нахрен, замело. Теперь не выберемся, пока не откопают.

Бросилась к выходу. Дверь не поддалась.

— Помоги.

Не пошевелился. Села рядом.

— Почему так спокоен?

Попытался улыбнуться.

— Потому что всё потерял.

Развела руками.

— А мне что делать? Я в лагере и санитарка, и повариха.

— Имя у тебя есть, повариха?

— Аня. А у тебя?

— Рядовой Теплов.

— Ты, что, забыл своё имя?

— Нет. Просто отвык произносить. Михаил.

Встал, попробовал отодрать обшивку потолка. Поддалась. Выбил потайной люк в крыше.

Через минуту были на свободе. Аня покрутила головой.

— Ласты я уже не найду. Придётся идти пешком.

Заглянула бойцу в глаза.

— Можем уйти вместе.

— Куда?

— К нам.

— А примут?

— Ещё бы. Скажу, ты меня спас.

— От чего?

— От переоблучения. Разве нет?

Кивнул. Достал карту.

— Показывай, где обитаете?

— Сейчас здесь, на бывшей метеостанции.

— А где-то ещё?

— Я же говорю — на шельфе. У нас там база.

— Неплохо. Видел уже такое.

— Вы же к нам не суётесь.

— Ну, почему? Проплывали однажды над одной такой гирляндой. Отсеки просвечивались насквозь. Люди в них были похожи на рыб, попавших в сети. Но я скажу, после пыльных бурь на материке это не самый плохой плен.

— Такие пузыри хороши на мелководье, — заметила Аня.

— А у вас как это всё устроено?

― У нас гораздо глубже. Ну, что, ты с нами?

― Почему бы и нет, водолазка? Плавать я умею.

Перебегая от бугорка к бугорку, направились в сторону леса, вернее, того, что от него осталось.

Целый день топают среди обугленных рыжих сосен, не выпуская моря из вида. Стволы скрипят как мачты на тонущем корабле. Душно пахнет гарью. У Теплова провоняла потом гимнастерка, невыносимо чешется кожа и с трудом двигаются ноги. Но он старается держать темп. Аня семенит следом, без конца спотыкаясь о корни деревьев.

— А нельзя идти по берегу? — не выдерживает она.

— Будем бросаться в глаза. Особенно ты со своим прикидом.

— Да, кто нас увидит?

— Свора идёт по пятам.

Частокол внезапно обрывается. Внизу — лагуна. Аня валится на землю как сноп. Боец падает рядом, достаёт сигареты, оживает от затяжки.

На берегу темнеют домики, похожие на бытовки. Из труб безмятежно струится дым. На ветру трепещет красный крест.

Теплов дремлет на плешивом кресле, прижав колени к буржуйке. Потрескивают сучья, собранные в лесу.

― Эй, воин, штаны прожжёшь.

Открывает глаза. Водолазка собирает на стол. С лежака встаёт дед, седой как лунь.

― Вернулась, наконец. Ну, что, глухо?

― Никаких следов.

Седой смотрит на бойца.

― А это кто?

― Не бойся, он свой.

― Тогда надо выпить за встречу.

Аня лезет в буфет.

― Только пару капель.

― Капель чего?

― Ну, не чаю же. Чай на десерт.

Достаёт бутылку.

― Разливай.

― А этому?

― Ему тоже.

Теплов садится за стол. Поднимают стаканы. Седой произносит:

― За то, что мы ещё не гумус.

― Я в этом не уверен, ― говорит боец.

― Пока обратное не доказано, мы живы.

― Было бы, кому доказывать.

― Прежде всего, себе.

― И я знаю, как это сделать, ― подсаживается к Теплову Аня.

― Только не это, ― пугается боец. ― С детства терпеть не могу щекотки.

― Я вообще-то собиралась тебя ущипнуть, ― хохочет Анюта.

Кладёт на тарелки несколько обжаренных килек.

― Советский общепит.

Дед хмурится.

― Ума у вас много. А я всякого повидал. В разные века пожил. Общепит был, что надо.

Едят с аппетитом.

― Спасибо от имени флота, ― говорит старик. Целует Ане ручку. Достаёт рацию, хрипит отчаянным голосом:

― Маринка, приём.

Аня хватает его за подмышки и волоком тащит к лежаку. Боец подхватывает за ноги. Аккуратно укладывают. Седой отворачивается к стене.

― Кто такая Маринка? ― спрашивает Аню Теплов.

― Его дочь. Её унесло в море и с ней ещё уйму народа.

― Так, ты их искала?

― Ну, да. Ты никого не видел?

Помотал головой.

― А что сразу не спросила?

― Думала, ты меня грабанёшь, морда бандитская.

― Ну, извини, что не оправдал твоих страхов.

Он возвращается в кресло. Опять клюёт носом.

Входит крепыш.

― Хозяйка?

― Петя, я здесь, ― Аня выглядывает из-за шторы. Она чистит картошку, сидя на подоконнике.

― Другого места не нашла?

― Тебя высматривала.

Спрыгивает на пол. Он пытается её обнять. Шепчет:

― Адмирал дрыхнет?

Она отступает.

― Не знаю. Может, притворяется.

Он протягивает корзину. Аня вне себя.

― Опять лисички! А кто будет изотопы соскабливать?

― Зря шутишь. С ними вкуснее.

― Издеваешься?

― Так и быть, завтра насобираю тебе черники с ежевикой. Я скажу, в этих местах ещё можно жить.

― Скоро здесь будет как везде, ― замечает Аня. Тихонько напевает: «Степь да степь кругом».

Пётр резко поворачивается.

― Кто в кресле?

― Друг.

Он делает шаг в сторону Теплова. Аня преграждает дорогу, забыв, что в руке нож.

― Остынь.

Поиграв желваками, Пётр выходит, громко хлопнув дверью. Седой поднимает голову.

― Кто стрелял?

Аня бросает нож в раковину.

― Сквозняк. Спи.

Теплов подсаживается к ней.

― Думал, вы настоящие подводные жители. А это овощебаза какая-то.

― Под водой долго не протянешь. Там и буржуйку не затопишь, и огород не разобьёшь. Так что, пока не ухудшится радиационная обстановка, мы отсюда ни ногой.

― Ну, и дураки, ― ворчит Теплов. ― Кругом банды снуют, а вас волнует радиационный фон. Почему вы так беспечны?

― Кто это мы?

― Вы все. Ходите без оружия. Дверей не запираете.

― С этим не ко мне. У меня своих забот хватает. Бинты, жратва. И вообще, я, кажется, влюбилась.

― В кого, если не секрет?

― Нет, я сегодня точно кого-то укокошу. Где мой нож?

Он хватает её за руки.

― Морским узлом свяжу.

Смотрит решительно. Она отводит взгляд.

― Свои претензии можешь высказать Сафронову.

― Кто это?

― Начальник лагеря. Заменил старика, когда тот совсем ослаб.

― Отведи меня к нему.

― Сам его найдёшь. Вечно торчит на пирсе.

Теплов вешает автомат на плечо, выходит из бытовки и сразу утыкается взглядом в долговязую фигуру у воды.

― Вы Сафронов?

― А ты кто?

― Боец погибшего расчёта. Прибился к вам вчера.

― Анька привела?

― Так точно.

― Дезертир?

― Никак нет. Я же говорю ― орудийный расчёт накрыло. Меня засыпало землей. Очнулся, точно в склепе. А выбрался ― ни одной живой души вокруг.

― Есть же ещё батарея, дивизион, наконец.

― Никого. Думаю, весь полк срочно куда-то перебросили.

― Что это может значить?

― Всё, что угодно.

― А может быть худший сценарий?

― Это какой?

― Что в это место будет нанесён удар.

― Очень даже возможно.

― Только этого нам не хватало, ― вздыхает Сафронов, ― Документы у тебя есть?

Боец протягивает паспорт. Сафронов читает:

― Теплов Михаил Иванович. Держи, Иваныч. Короче, что от меня надо?

― Хотелось бы знать, кто у вас отвечает за безопасность?

― Все отвечают.

― Оно и видно. Нет даже элементарного поста охраны.

Сафронов внимательно его оглядывает.

― Так, займись, служивый. Назначаю тебя ответственным за это дело. Ещё вопросы?

― Сколько тут всего человек?

― С тобой пятеро. Теперь мы ― сила.

― И это весь лагерь?

― То, что от него осталось.

― Как собираетесь отбиваться?

― Смотря от кого. Пока что мы здесь одни.

― За мной по следу идут мародёры.

Начальник покосился с недоверием.

― Ты не ошибся?

― У меня на них чуйка.

― Тогда, может, попробовать с ними договориться?

— Бесполезно. Они нам кишки выпустят.

Сафронов задумался.

― Что ты предлагаешь?

― А что вы делаете, когда вам что-то угрожает?

― Уходим на базу.

― Как?

― Погружаемся с аквалангами. Как ещё?

― Прыгаете с пирса?

― Кто-то шагает с пирса, кто-то заходит с берега. Кому как нравится.

― Так не пойдёт. Вас передавят по одному как лягушат.

― Есть лодка. Но идти придётся на вёслах.

― Что за лодка?

― Надувная.

― Не вариант. Лодку прострелят как в тире. Нужна моторка, чтобы можно было быстро и организованно отплыть.

Сафронов хлопает бойца по спине.

― Молодец, Иваныч, правильно мыслишь. Только моторки у нас нет.

― Значит, не повезло.

― Правда, есть тут один ржавый катер. Не знаю, на ходу ли? Вон, пылится в доке.

― Откуда такая роскошь?

― Наследство от метеорологов. Но в любом случае, без горючки эта посудина ― кусок железа.

― Надо поискать брошенную или подбитую технику, ― предложил Теплов. ― Тут же шли бои. Если повезёт, сольём немного топлива.

― Отличный план, действуй. Возьми щенка в помощь.

― Кто у нас щенок?

― Петька, кто ж ещё. Только и делает, что куру по двору гоняет.

― А кто у нас кура?

― Сам догадайся.

Посудина оказалась катером береговой охраны ― стареньким, зато вместительным, с внутренним мотором. «То, что надо, ― обрадовался боец. ― И дизелёк ещё живой, как будто».

А вот и Пётр. Перелезает через борт со словами:

― Бежать собрался?

― Куда?

― К своим.

Подошёл вплотную.

― Думаешь, я не понимаю, зачем ты здесь?

― И зачем?

― Шпионить за нами.

― Так, шпионить или сбежать? ― спрашивает боец.

― Сам выбери.

― Скажу тебе так. Ты с этого дня в моём распоряжении. Приказ Сафронова. Хватай эти две канистры и за мной шагом марш.

Двинулись вдоль берега. Петр всё время идёт с опущенной головой. Теплов спрашивает с усмешкой:

― Запонку потерял?

Тот не отвечает. Боец продолжает наставительным тоном:

― Смотри по сторонам, грибник. Погибают не только от мин.

Пётр поднимает голову.

― Чего ты к нам притащился, если такой умный?

― Анюта позвала.

― Отстал бы ты от неё, а то я за себя не ручаюсь. Могу и на дуэль вызвать.

― Дерутся на пистолетах.

Пётр из-за голенища сапога вытаскивает нож.

― Можно и на шпагах.

― Не пойдёт.

― Почему? Вон, у тебя штык-нож на поясе.

― Вот именно. На твоём кухонном гарды нет. Неравные условия.

― Тогда просто имей ввиду, мы с Анькой давно встречаемся.

― Рад за вас. К твоему сведению, я к ней в женихи не набивался.

― А чего тогда вокруг неё вьёшься?

― Я не виноват, что у меня с ней много общих тем.

― А с другими их нет?

― С тобой ― точно нет. В тебе я узнаю себя, каким я был десять лет назад. Ничего интересного. Но потенциал у тебя есть, со временем станешь неплохим следопытом. Но только если будешь как следует смотреть по сторонам. Нам любой бэтээр сгодится.

― А танк?

― И танк.

Прошли ещё с полкилометра. Боец всё же спросил:

― Что за танк?

― Тут недалеко. Закопан по самую башню.

― Веди.

Глубоко за полночь приползли с полными канистрами. Пётр поплёлся спать. А Теплов залил топливо в бак. Проверил уровень масла. Норм. Завёл мотор, прогрел.

На рассвете перегнал и пришвартовал катер к пирсу. С Петром перенесли всё необходимое в трюм — акваланги, припасы. Уселись перекурить. Подошла Аня.

— Завтрак стынет.

— Грибочки? — оживился Пётр.

— Возьми мой калаш, — скомандовал Теплов, — и стой на катере. Появятся шакалы, стреляй. Пользоваться умеешь?

— Конечно.

— Что нужно сделать перед стрельбой?

— Снять с предохранителя.

— Сними.

Пётр почесал затылок.

— Стыд какой, — возмутилась Аня.

Парень побагровел.

— Может, я пацифист?

— Ничего страшного пока не случилось, — сказал миролюбиво Теплов. — Проведём небольшой инструктаж. Смотри. Вот это переводчик. Из верхней позиции опускаешь в самую нижнюю — на «од» — и спокойно ведёшь одиночную стрельбу. А на «ав» не ставь — у тебя весь магазин сразу улетит с перепугу, все тридцать патронов. Понял?

— Да, понял я. Сам говоришь, потенциал у меня есть.

— Сменю через час.

Сели за стол. Аня разложила по тарелкам сардинки, обильно посыпанные луком.

― А где лисички? ― спросил боец.

― Я ему сто раз говорила: не собирай ты эту заразу. Нет, он всё равно её тащит.

― Молодость, ― ржёт седой. ― Думает, его не коснётся.

― А мне его потом выхаживать, когда у него начнётся рвота, тошнота и диарея с кровью.

― Так, он, может, этого и добивается?

― Грибочки можно пересыпать йодидом калия, ― замечает Теплов.

― Зачем?

― Внутри всё переработается. Будет и вкусно, и безопасно. Я бы не отказался.

― Но у меня нет йодида калия, ― мрачнеет Аня. ― Могу просто йод накапать.

― Действуй. А чистая простынь у тебя есть?

― Для тебя найду.

― Вот и отлично. Я потом накроюсь простынкой и поползу на могилёвскую, к своим старикам.

― Да, ну тебя к лешему, ― возмущается водолазка, ― я чуть было не поверила.

Поставила на стол чайник.

― Рано ты к предкам засобирался. У нас шиповник имеется. Будешь?

― Буду. Только в чай тоже накапай.

Пётр увидел бандюков, стоя на вахте. Человек десять торопливо бежали к пирсу, постреливая на ходу. Забыв об инструктаже, Пётр опустил переводчик на одно деление и дал длиннющую очередь. Это возымело действие — те дружно залегли, но зато стали вести более прицельный огонь.

Теплов с Анютой выскочили из домика, таща на себе старика. К ним присоединился Сафронов. Пригибаясь от пуль, забежали на пирс и сходу закинули седого на катер. Сафронов подсадил Аню на бак, забрался следом и тут же рванул в рубку заводить мотор, крикнув на ходу бойцу:

― Отдать концы.

Легко сказать ― отдать. Стрельба усилилась. А Пётр замолчал ― в рожке ни одного патрона. Шобла побежала в открытую. В это время справа от бандитов выскочила ещё одна партия лесных братьев. Эти стали палить не по катеру, а по левым. Между партиями началась интенсивная перестрелка, сопровождаемая злобными криками.

Воспользовавшись моментом, Теплов добежал до причальной тумбы, отвязал канат и запрыгнул на палубу. Мотор взвыл, и катер отчалил.

На точке бросили якорь.

― Готовимся к спуску, ― объявил Сафронов.

Достали снаряжение, начали, не спеша, разбирать. К Теплову подсел Пётр.

― Нырял на глубину?

― В бассейне с вышки.

― Смешно. На всякий случай, напоминаю ― при погружении нельзя задерживать дыхание.

― Почему нельзя?

― Стоп. Ты вообще плавал с аквалангом?

― Пробовал. Правда, давно это было. Красное море, кораллы, загорелая девушка-инструктор. Очень живо описывала кессонку.

― Тебе это сейчас не грозит. Декомпрессии при спуске не бывает. А скажи-ка мне, воин, что главное при спуске?

― Шевелить ластами.

― А продуваться не надо?

― Что, что? ― не разобрал Теплов.

― Выравнивать давление, балда.

― Какое давление?

― Которое в ушах растёт по мере погружения, ― произнёс Пётр и поскучнел. ― Я совсем забыл, что есть люди, которые не умеют плавать под водой.

― Не боись, ― сказал боец. ― Живы будем ― не помрём.

― В нашем случае я в этом не уверен. База ― на глубине сорока метров. То есть, давление внизу в четыре раза выше, чем на поверхности. А если у тебя там начнётся паника с непривычки? Что я буду с тобой делать?

― Возьмёшь меня за шкирняк.

― Если поймаю…

Подошёл к Сафронову. Стал ему что-то горячо объяснять.

― Внимание, доходяги, ― объявил начальник. ― Погружаемся на субмарину парами, как всегда. Первая ― адмирал с Петей, вторая ― я с Анькой.

Повернулся к Теплову.

― А тебе, Иваныч, придётся подежурить на посудине. Тем более что у нас всего четыре скубы. Я хотел остаться, но раз ты не готов…

Боец встал по стойке смирно.

― Есть подежурить.

― Потом с базы поднимем для тебя акваланг.

― У меня другое предложение.

― Давай, только короче.

― Катер я могу отогнать к берегу, подальше отсюда. Иначе это слишком хороший ориентир для тех, кто захочет нас обнаружить.

― Всё-таки сбежать собрался, сука? ― выпалил Пётр.

― Опять ты за своё, ― отвечает боец. ― Какой мне смысл бежать? Куда?

― А какой смысл отгонять? ― спросил Сафронов. ― Координаты полигона обозначены на всех навигационных картах.

― Не у всех эти карты есть. А лодки и у придурков найдутся.

― Катер нам здесь пригодится, ― вмешался седой. ― С него удобно вести наблюдение за горизонтом. А твоё предложение, служивый, мне вообще не по нраву.

― Почему?

― Допустим, ты уплывёшь и где-то там встанешь. А если тебе понадобится срочная помощь, как ты нам об этом сообщишь? У нас обычная портативная рация ― до семи километров по прямой. А тут до берега ― все двадцать пять.

― А главное, тебя могут выследить там, на берегу, ― с ужасом в глазах говорит водолазка. ― Выследят и убьют.

― В общем, решено, ― сказал Сафронов бойцу. ― Сидишь на посудине до особых распоряжений.

У Теплова заслезились глаза.

― Я очень рад, что вам на меня не насрать. Спасибо, братцы.

Повернулся к седому.

― А вы сможете дотянуть до дна?

― Это на суше он увалень, ― хихикнул Пётр, ― а в море ― ихтиандр.

― Не болтай лишнего, ― сказал старик. ― Это мой секрет.

Он легонько подтолкнул Петра.

― Пойдёшь первым. Только смотри, не промахнись мимо цилиндра входного люка и не долбанись об него башкой, как обычно. Тебе ещё приливную станцию оживлять.

― Под вашим чутким руководством.

― Хорошо бы не подвели поглотители, ― заметила Аня. ― Не хочется травиться углекислотой.

― Заменим, у нас этого добра навалом, ― сказал Сафронов. ― Впрочем, неженки смогут вернуться на посудину.

Аня шепнула Теплову:

― Скоро по любому навещу.

Доходяги синхронно надели гидрокостюмы, грузовые пояса, ласты, комплекты аквалангов, маски с трубками. Закусили загубники мундштуков регуляторов.

Глядя на них, боец улыбнулся.

― Теперь вы похожи на ластоногих инопланетян.

Показали ему жестом ― ОК. Один за другим шагнули в безбрежный жидкий космос. Теплов перегнулся через борт, сиротливо провожая взглядом фигурки, которые быстро уходят вниз, оставляя за собой воздушные пузырьки.

Боец безмятежно плавится на баке под шелест волн. Засыпает, просыпается. Таращится в бинокль во все стороны.

― Лафа, ― кричит пролетавшему мимо альбатросу. ― Вот он ― заслуженный отпуск.

Увидел белое пятнышко вдали. Оно постепенно растёт, превращаясь в яхту, идущую под парусами. Теплов накидывает на шею калаш ― для острастки, нащупывает на поясе штык-нож.

За штурвалом ― жилистый мужичок в соломенной шляпе. На плече ― автоматическая винтовка. Патроны, надо думать, имеются.

Яхта подруливает близко к борту катера. Мужичок машет рукой, что-то говорит по-китайски.

Теплов машет в ответ.

― Привет. В смысле, ни хао.

Мужичок чётко спрашивает:

― Ни ши шей?

― Береговая охрана, ― отвечает боец.

Яхта продолжает двигаться. Китаец прикладывает пальцы к губам. Теплов достаёт пачку, заглядывает. Всего несколько сигарет. Вынимает одну, суёт в угол рта. Вкладывает в пачку подвернувшуюся металлическую пластинку, бросает китайцу в кокпит. Тот ловит на лету. Оба закуривают.

― Бай бай.

Яхта медленно отходит.

Выныривает голова. Анюта. Вынимает загубник.

― Пустишь погреться на солнышке?

Сначала протягивает из воды новый комплект, потом хватает бойца за руку, и он помогает подняться ей самой, нагружённой аппаратом.

Теплов хмурит брови.

― На кой ты пёрла такую тяжесть?

Аня смеётся.

― Как думаешь, сколько я вешу?

― Килограммов шестьдесят.

― Не шестьдесят, а пятьдесят семь, ― сказала обиженно. ― А в воде?

― Столько же.

― А по закону Архимеда? Открыт, между прочим, в третьем веке до нашей эры.

― Как сейчас помню, ― оживился Теплов. ― Чудак выскочил из ванной и побежал голышом по городу с криком «эврика».

― Так, что же он такое открыл? ― настаивает водолазка.

― После сытного обеда по закону Архимеда, чтобы жиром не заплыть, нужно срочно закурить.

Боец хлопает себя по карману и с горечью говорит:

― Отставить.

― Ничего не отставить. Отвечай на вопрос, пожалуйста.

― Он открыл, что ты ни фига не утонешь.

― Правильно. Потому что на тело, погружённое в воду, действует выталкивающая сила…

― Причём тут сила? ― морщится Теплов. ― Всё гораздо проще. Ты на восемьдесят процентов состоишь из обыкновенной воды и не тонешь по той простой причине, что плотность твоего тела примерно равна плотности аш-два-о.

― Про обыкновенную воду было обидно.

― Но я же говорю не про твою замечательную голову, плотно упакованную мозгами, а про весь твой нежный организм.

― И на том спасибо.

― Зато вот это снаряжение с баллоном, если я его сейчас опущу обратно в воду, мигом уйдёт на дно.

― У тебя уйдёт, а у меня ― нет. Потому что ты не учёл, что на меня надет хитрый жилет. Достаточно подкачать немного воздуха из баллона в компенсатор плавучести, и я плавно, со всей этой музыкой, начинаю подниматься на поверхность. Усваивай, дружок, основы дайвинизма.

Аня снимает снаряжение. Показывает, как устроен жилет. Боец в полном восторге.

― Почему тогда нельзя нечто подобное соорудить и на вашем подводном домике? Только этот самый компенсатор был бы больше, вот и вся разница. Пересели бы спокойно с катера на всплывшую базу и опустились бы обратно на дно.

― Дело в том, что это была бы уже не база для подготовки водолазов, а обычная подводная лодка.

― Ну и хорошо.

― Только тогда её бы обязательно нагрузили торпедами и отправили куда-нибудь в район боевых действий. А нас бы вернули долечиваться на материк.

Аня с наслаждением улеглась на горячую палубу. Он сел рядом.

― Как там внизу?

― Порхаем. Сафронов с Петей гоняют кефаль. Седой ползает с фонарём по корпусу ― швы осматривает. А я решила тебя подкормить.

Открыла контейнер.

― Твоя доля от обеда.

― При условии, что я с тобой поделюсь.

Уселись на корме закусить. Произнесла:

― Петя радостно рассказал, как он тебя изобличил в незнании элементарных азов погружения. Распустил свой хвост павлиний. Ну, я ему этот хвост немного поприжала ― напомнила про его позор с этим твоим переводчиком.

― Да, пускай повеселится пацан.

― А у него веселье ни на минуту не кончается. Плюс меня без конца обхаживает. Надоел, сил нет.

― Наверно, и я уже надоел.

Усмехнулась.

― От тебя дождёшься. Но ты не робей, ещё повертись у меня перед носом.

― Я не против.

― Тогда готовься к изнурительной учёбе. Сафронов попросил поставить тебя на крыло, и я поставлю.

― Ты уже начала.

― Дай немного отдышаться, и продолжим. Думаю, через два-три дня будешь у меня сидеть в субмарине.

― Не загадывай. А почему вы так называете вашу базу, если это не подлодка?

― Это слово перекликается с Мариной. Мы стали так говорить в её честь.

Навел на неё бинокль.

― Расскажи, как попала в лагерь?

― Как и все наши ― во время эвакуации.

― А поподробней?

― Встретила в госпитале Маринку ― мы до этого вместе учились. Она рассказала, что отец собирает команду из более-менее опытных дайверов для отправки на подводный полигон, чтобы там лечиться на экспериментальной базе.

― Отличная идея, ― сказал Теплов, ― болеть на морском дне. Вполне себе безопасно при наземном взрыве. Но только не при подводном. Так зашвырнёт ударной волной, концов не найдут.

― Так или иначе, ― продолжила Анюта, ― очень быстро нашлись желающие попасть на полигон. Из тех, кому до ужаса надоело валяться в палате. И мы с Маринкой, после некоторого раздумья, к ним присоединились.

― Что, сомневались в успехе?

― Просто вдруг осознали ― обратной дороги нет.

― А у кого она есть?

― Рванули честной компанией на прогулочном катере. К базе подошли ночью, на остатке топлива. Стали по очереди погружаться. Правда, не все спешили перелезать через борт, надеясь дождаться рассвета. И хотя Сафронов и седой, когда спустились, закрепили линь, нырять в кромешной темноте никому не хотелось. Это, конечно, то ещё удовольствие. Мы с Петей решились. Как оказалось, очень вовремя. Вскоре началось волнение, которое переросло в шторм. Якорную цепь разорвало, и кораблик унесло в открытое море, вместе с Маринкой и остальными.

Аня долго молчала. Потом тихо спросила:

― Что тебе ещё рассказать?

― Как вы оказались в лагуне?

― Решили немного пожить на берегу. Наивно думали ― вдруг кого-то найдём из наших.

― А нашли меня.

Перегнувшись через борт, Аня потрогала воду.

― Тёплая.

Теплов поднялся.

― Искупаемся?

― Это опять натягивать гидру, надевать ласты, маску. Дай позагорать.

― А если как в детстве ― бултыхнуться прямо так, вниз головой?

― Знаешь, я так уже не смогу. Будет постоянно казаться ― подплывает пятиметровая акула, а у меня не то что драпануть от неё не получится, я её даже толком не разгляжу. Лучше просто лежать, болтать о том о сём и считать облака. Чем не детство?

Аня отвернула крышку термоса, налила в неё горячий кофе, протянула бойцу. Он взял двумя руками, боясь расплескать.

― Настоящий. Откуда?

― Из самого глубокого энзэ.

Примостилась рядом, как тогда, в кунге. С тоской уставилась вдаль.

― Как думаешь, когда это всё закончится?

― Что именно?

― Жизнь на Земле.

― В любой момент.

― А в идеале?

― Через несколько миллиардов лет.

― И как это будет?

― Океаны испарятся. Атмосфера исчезнет. Ну, и мы вместе с ней.