В двух словах

— Как долго я пробуду здесь, Лили?

— Как вы сами того пожелаете, госпожа, — ответила служанка без промедления.

— Верно, как я того пожелаю, — с довольной ухмылкой произнесла девушка.

Юной дочери маркиза предстояло провести в северных землях остаток осени и встретить здесь же зиму. Теплолюбивым особам столицы, где проживала до сего момента мисс Браоз, пребывание в столь далеком и холодном месте, как Нордфилд, может показаться обременительным и тоскливым. Нордфилд действительно располагается на самом севере Империи, и не чем иным не выделяется, кроме как промерзлой почвой и близостью океана, существующего исключительно ради лицезрения. Летом снег уходит, оставляя лишь бескрайние пустыри лишайников и мха. А сосновый бор, изрядно пострадавший от рук жадных предпринимателей, поредел вдвое, прежде чем правительство не объявило его национальным сокровищем, запретив тем самым любые вырубки на его территории.

Что касается населения, то и тут север не может похвастаться благородными имениями и живописными особняками. И так немноголюдный край лишился последних обитателей. Те, кто не замерз от недостатка древесины, перебрались на запад, а кто остался, не считая нескольких графств и виконств по соседству, вошли в подчинение семьи Браоз, единственной располагающей и средствами и желанием поддерживать жизнь в деревне. Местные занимались рыболовством и оленеводством ( а оленина испокон веков считалась деликатесом, доступным самым зажиточным аристократам), а взамен Браоз обеспечивало их дровами и предметами первой необходимости.

Так что по очевидным наблюдениям никто по собственной воле не захотел бы приезжать сюда, да еще на срок, полного холодного одиночества. Но, как всем известно, везде найдутся исключения, в особенности такие, которые не преминут затронуть все устои светского общества, воспротивясь любым неугодным им обстоятельствам.

Эйли Браоз, вторая дочь маркиза, как раз была таким исключением. Непостижимо, как у одного из самых влиятельных людей Империи и обаятельнейшей любимицы балов родилась ненавистница изысканных кругов и танцевальных па. С самого детства Эйли, как всякая знатная дама, обучалась с искусной гувернанткой музыке, вышиванию, этикету, не вызывающие у маленькой девочки абсолютно никакого интереса. И из всех уроков зевоту не провоцировали только иностранные языки. Время шло, и наступило самое важное событие в жизни любой леди — дебют. Как бы другие не предвкушали радость данного мероприятия, Эйли пыталась отсрочить его всяческими методами. Ожидания оправдались, и девушка, исполнив кадриль с первым подошедшим мужчиной, сразу почувствовала скуку. Не в силах отказать ни одному кавалеру из-за приличия она продолжала крутиться в танце на протяжении всего вечера. Выбившись из сил и вернувшись домой за полночь, мисс Браоз решила больше ни на одном вечере не появляться, сославшись на ,,слабое'' здоровье. Клятву того дня она успешно выполняла и вполне была довольна своей жизнью, пока младшие сестры не подросли и не начали выходить в свет. Разговоры в доме велись теперь только о красоте нарядов и пригодности кавалеров.

С каждым разом надоедливая болтовня начинала раздражать все больше. Не выдерживая общества своих недалеких родных, Эйли пошла к отцу, и после изложения всех возможных преимуществ и собственных чувств снисходительный отец дал свое согласие на отъезд дочери, прекрасно зная об ее характере. Самостоятельность и упрямство, подкрепленные рассудительностью, вполне убедили маркиза в четком намерении Эйли. Однако, принимая во внимание беспокойство любящей матери за свое дитя, настоял на получении ее одобрения. Около месяца девушка ежедневно проводила с матерью беседы и мало-помалу негодование сменялось безысходностью, а безысходность самовнушением, что так ребенок, каким он всегда остается в глазах родителя, окрепнет и подготовиться таким образом к будущей жизни.

— Я возлагаю на тебя большие надежды, моя прекрасная хозяйка Нордфилда.

— Я не разочарую Вас, отец.

— Береги себя, следи за здоровьем и пиши каждую неделю, мы с нетерпением будем ждать писем, — миссис Браоз, закончив свое десятое напутствие, поцеловала дочь.

— Я обязательно напишу по приезде, матушка.

Эйли уселась и, помахав на прощание из створки кареты, захлопнула дверцу.

Наконец экипаж, набитый несметным количеством багажа, без которого миссис Браоз не мыслила существования в заснеженной пустыне, двинулся в неблизкий путь через холмы и ущелья.

И так, проведя в изматывающей поездке целую неделю, окупающуюся лишь замечательными видами из окна и сменившимися при приближении к пункту назначения угрюмыми пейзажами, гостья из центра обосновалась на севере, став полноправной владелицей голых земель.

***

— Откуда это письмо, Патрик? Никогда раньше не видел эту печать.

— От дочери маркиза Браоза, господин.

— Что знатной особе от меня потребовалось?

— Неделю назад мисс Браоз переехала в Нордфилд, господин. Возможно она спрашивает о визите в знак приветствия.

— Любопытно, юная леди в столь холодном крае... Я даже не припомню, когда у нас в последний раз были гости?

— Три года назад мадам Ланкастр навещала Вас на Рождество.

— Это был риторический вопрос, Патрик. Все же, даже матушка не стерпела здешний климат. Как же любопытно. Разузнай о мисс Браоз побольше и доложи мне.

— Как пожелаете, господин, — слуга вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. А граф остался сидеть в кресле, скользя взглядом по падающим снежинкам и размышляя о прибывшей девушке. Давно на севере ничего не происходило.