В набег: Арена

Рендриэль Лиф опоздал, не успел на каких-то пару дней. Сейчас, стоя на краю обрыва небольшого холма, он наблюдал выжженное пятно в теле Леса. Оно находилось не сильно далеко — в пределах нескольких тысяч вдохов пешего пути. Было оно небольшим, если наблюдать отсюда, но там, в самом его центре, оно наверняка куда больше.

Пожар, создавший этот чёрный участок леса, уже стих. Прошедшая прошлым вечером гроза не дала ему и шанса расползтись дальше. Но и она же стёрла все следы. Наверняка. Эльф не намеревался туда даже подходить. Он уже опоздал. Гадать, кто же устроил пожар на их территории, старейшина не стал: в этом разберется тот Дом, который владеет этой частью Вечного Леса.

Может быть, конечно, то был орк, но он не настолько глуп, чтобы делать что-то такое безрассудное. Рендриэль это знал. В противном случае, он бы от него не ушёл.

Но Дунхан, орк, выбравшийся из плена, сбросивший с себя родовое заклинание, внесший лепту в создание удивительно устойчивой аномалии на месте своего пленения, уничтоживший любопытнейший эксперимент по выращиванию необычной твари из ростка вечного древа и сожравший её ядро, а затем и приведший старейшину Дома Лиф в грязное, убогое гнездовье гоблинов, где тот нашёл и уничтожил алтарь проклятой богини Хафэль, снова улизнул из-под носа.

Любого другого на месте старейшины факт подобного везения орка наверняка вывел бы из себя, заставил исходить пеной изо рта, рваться за ним за пределы Лабиринта, на границу Вечного Леса, на границу с людьми. Любого другого, молодого и неопытного, но точно не Рендриэля — умудрённого годами и сединой старика.

Нет, сам того не ведая, Дунхан дал Рендриэлю куда больше, чем тот ожидал получить на старости лет: он открыл ему глаза, позволил заглянуть туда, куда уже многие десятилетия не ступала нога ни единого эльфа; Дунхан напомнил одному из старейших эльфов то, о чём такие как он не должны были забывать никогда — о месте, где запечатана могущественная сущность.

Но наверняка любой эльф, сравнимый по годам с Рендриэлем, возразил бы: они не забыли, они помнят, они ищут и закупоривают все входы и выходы в Лабиринт; а тех тварей, изменённых тьмой, и одарённых зверей, что успевают просочиться во внешний мир, выплавляют и истребляют профессиональные отряды охотников.

Никто из старейшин не забывает о своих обязанностях. Никто! И это правда. Но все они — и Рендриэль в частности — все эти годы смотрели не туда, куда нужно. Они искали и уничтожали тварей за пределами Лабиринта, следуя древним указаниям, а следовало обратить свой взор на само подземелье, кишащее тварями.

Пройдясь лишь по верхнему ярусу, старейшина Лиф уничтожил с десяток опасных тварей, вырвись которые наружу — принесли бы кучу проблем; вырезал целый культ поклонников Хафэль, чьи тела были отравлены тьмой; уничтожил настоящий алтарь для жертвоприношений, который неизвестно сколько лет дарил ей крохи силы и приближал её к свободе; заглянул в гости к хранителю одной из печатей — огромному одарённому змею, который был слаб и голоден — при нужде даже он, Рендриэль, сумел бы с ним справиться!

И всё это лишь на верхнем, самом безобидном ярусе! Там, где тьма — сила Хафэль — и ощущаться не должна, не то что влиять на разумы там живущих. Что же творится на уровнях ниже? А на самом нижнем? Сколько там сильных тварей, чьи тела давно поглотил и изменил мрак? Кто из Зверей хранителей печатей ещё держится? Много ли там алтарей, подобных тому, который был у гоблинов? И самый главный вопрос: как долго ещё клетка Хафэль будет её сдерживать?

Обо всём этом Рендриэль думал, идя по пятам орка. И чем дальше он заходил, тем мрачнее становились его мысли, тем сильнее сила Хафэль давила на закалённый разум, тем больше он думал о том, чтобы поскорее вернуться в родной Дом.

Теперь же, когда орк окончательно ускользнул, старейшина выдохнул: сейчас не время для того, чтобы наслаждаться медленной местью. Ему необходимо вернуться домой, поведать обо всем увиденном другим главам и старейшинам Домов, обратить их взор не в сторону Империи, где алчные люди в который уже раз перешли грань дозволенного, и не на границу, где идет бессмысленная бойня с орками, начатая самоуверенными молодыми главами-выскочками, которые сначала делают, а только потом думают. И куда только смотрят старейшины тех Родов и Домов? Нет, Рендриэлю необходимо показать пальцем под ноги — туда, где множеством печатей сдерживается проклятая богиня.

Слишком долго они бездействовали, слишком много времени дали Хафэль на восстановление сил, слишком беспечно отнеслись к наказам богини жизни Дейи. Пришло время это изменить, иначе мир содрогнётся от новой битвы богов — если людские боги еще существуют… И, возможно, в этот раз не обойдется одним лишь стертым с карты мира материком.

Мир справится со своими ранами, какими бы они ни были, а вот живые — нет. Поэтому они не могут себе позволить, чтобы богиня смерти сбросила с себя оковы и покинула свою клеть. Не тогда, когда единственная, кто может ее вновь запечатать, до сих пор не отвечает на мольбы и просьбы своих подданных. Не тогда, когда Дейя молчит вот уже тысячу лет. А людские боги не способны противостоять эльфийским.

Конечно, Рендриэль был уверен, что непоправимое должно произойти еще совсем нескоро. Пара десятков лет у них есть, а то и больше, но действовать нужно немедленно. Кто знает, сколько времени и сил у них займет зачистка Лабиринта от размножившихся тварей и восстановление древних печатей? Да и возможно ли их восстановить — тоже вопрос, на который нужно найти ответ как можно раньше.

А что до орка?

Рендриэль, стоящий на вершине холма на фоне Южных Хребтов и Кристального озера, бросил взгляд в сторону, где заканчивался Вечный Лес и начиналась граница с Империей, и впервые за долгое время улыбнулся. Ему от него никуда не деться. Пара лет в жизни эльфа — миг, а этот Дунхан, пусть и глуповат, но достаточно силен — Лабиринт это доказал, — чтобы не умереть за это время.

Еще раз осмотревшись, старейшина Дома Лиф сложил пальцами несколько печатей — так, просто, чтобы размять старые кости и суставы, а не потому, что ему были необходимы подобные подпорки для активации заклинания — и стремительной молнией сорвался с вершины холма, с каждой секундой, с каждым вдохом набирая скорость и оставляя за собой лишь треск молнии. Старый эльф отправился домой!