В объятиях призрака

Помню дед мой рассказывал легенду одну. Будто каждый совершенный проступок человека оценивается Хранителями. Души невинно погибших людей, вернулись, чтобы наказать тех, кто допускает злодеяния разные. Маются Хранители, покоя не находят, вынуждены исправлять страшные ошибки людей. На земле много таких мест. Манят к себе. Притягивают людей, которые ищут прощения и покоя.

Посмеялся я тогда. Да видно прав был дед. И мой черед пришел. Смерть отца лежала тяжким грузом на моих плечах. Но разве мог я представить что, тайна прошлого оказалась лишь началом намного более загадочной и страшной истории.

***

Где можно отдохнуть душой, забыть о страхе и скорби, а также обрести надежду? Как по мне, только в лесу: тишина, вековые деревья, чистый и от этого дурманящий воздух, ощущение соприкосновения с вечностью и неизвестностью. Все это отзывается во мне чувством силы и жизни. Именно их мне так не хватает. Я молодой парень. Внешностью и здоровьем не обижен. Работа есть, стабильность тоже присутствует, вот только радости жизни я не ощущаю. В душе бесконечно пусто и одиноко. Друзья говорят, жениться мол пора. Наверное они правы. Вот только как-то не сложилось. Возможно я все еще грежу о настоящей любви. О такой, чтобы раз и навсегда. Опору найти хочу. Душу родственную. Как встречу такую, сразу женюсь, чего тянуть то. Зато у меня есть собака: мой Гром. Однажды отец принес домой щенка овчарки. Тогда он еще был жив. Мы вместе растили, воспитывали, и радовались его успехам. Он у нас такой чемпион. У него даже награды есть. А потом... Что тут скажешь? Такова жизнь. Вот мы и остались вдвоем. Да…-

Ну что, Гром, погуляем? - собака радостно залаяла и выпрыгнула из припаркованной машины.

- Далеко не убегай, дружок.

Я вытащил из багажника ружье, надел рюкзак и пошел в лес следом за убегающей собакой. Бродили мы долго. Я тот ещё охотник! Больше фотографирую, нежели стреляю. День выдался таким погожим. Красота вокруг, аж глаза слепит. Остаться бы здесь навсегда: дом построить, промышлять охотой. А что? Ведь когда-то и наши предки жили в лесу.

Мои мысли прервал грозный лай собаки. Стараясь не наступать на сухие ветки, я быстро прошел вперед. Шерсть на шее собаки встала дыбом, хвост опустился. Он так яростно рычал, точно лесного зверя встретил. Подкравшись, я поднял ружье и огляделся. На поляне сидела девушка. Ее темные волосы, заплетенные в длинную толстую косу, подчеркивали белизну кожи. Мягкий овал лица, широко распахнутые синие глаза и милый васильковый сарафан заставили мое сердце биться чаще. Невольно залюбовавшись, я машинально достал фотоаппарат и сделал несколько снимков. Девушка невероятной красоты, в лице которой играла смесь ужаса и тревоги, стояла посреди поля, усыпанного полевыми цветами. Ее глаза скользнули по моему лицу, словно читая скрытые мысли. Они словно притягивали меня, изучали. Защищаясь, она вытянула руки вперед. Грудь вздымалась от учащенного дыхания.

- Фу, Гром, перестань. Я думал ты медведя увидел. Рядом. Сидеть, - успокоил и подозвал к себе собаку. Вот только мой учёный пёс никак не хотел меня слушаться. Странно. Я подошёл к нему и погладил. Гром замолчал, но внимательно следил за девушкой, оставаясь в напряжении.

- Испугались? Вы уж простите моего друга. Он охранник. Такая уж у него работа, - обратился я к девушке с миролюбивой улыбкой. - Меня Василием звать, а вас?

Девушка переводила тревожный взгляд с собаки и на меня, а потом поднесла руку к губам и покачала головой.

- Немая что ли? - охнул я и невольно отшатнулся. Захотелось обнять ее, прижать к груди и защитить от всех невзгод. Хотя бы ее одну. Бедная маленькая девочка. Такая теплота заполнила мое сердце. Я и не ожидал, что способен на такое внезапное и сильное чувство.

Мое движение девушка поняла неправильно. Она схватила цветы и припустила бежать через поляну. Только подол и сверкнул. Я же, раскрыв рот от удивления, смотрел на убегающую от меня лесную красавицу. Но собака, обычно послушная моим приказам, лая, устремилась за ней. И мне пришлось тоже. Я же не мог остаться в стороне.

Вскоре мы втроем оказались в небольшой деревеньке. Девушка скрылась в первый попавшийся дом, а собака замерла посреди "улицы", заняв боевую позицию. Я же, запыхавшись, остановился, чтобы отдышаться. Давненько я так не бегал, аж в боку закололо. Немного переведя дух, я оглянулся по сторонам. Городскому человеку в деревне все кажется странным. Может, поэтому мне и стало немного не по себе. Что-то здесь было не так. С десяток старинных деревянных домов смотрели на меня своими занавешенными окнами. Дорога, которая должна была объединять эти дома, отсутствовала. Не ездили что ли никуда? Повсюду сквозила какая-то неприкрытая бедность: покосившиеся ворота да облезлая краска. На некоторых домах даже печных труб не было. А как они отапливают помещения? По черному что ли? Но самое странное было не это. Тишина: ни собак, ни петухов, ни коров. Совсем никаких звуков. А может здесь и людей нет? Неожиданно я почувствовал движение за спиною. Услышал шорох и хруст ветки. Затылок обдало чьим то дыханием. Резко обернулся. Никого. Аж холодный пот прошиб.

- Гром, ко мне, быстро, - громко прошептал я. Собака сорвалась с места и подбежала ко мне, но вдруг резко обернулась и грозно залаяла.

- Здравствуй, мил человек. Что занесло тебя к нам? - Мое внимание привлек старческий голос. Прямо передо мной стоял невысокого роста дед с огромной пушистой белой бородой. Одет он был в расстегнутый тулуп, а на голове красовался черный картуз. Начищенные сапоги так и блестели на солнце. В руке он держал вилы. Маленькие злющие глаза так и бегали по мне, словно искали чего.

- Здравствуйте. Да вот девушку вашу домой проводил. Немая она, что ли? Так и не понял, - бодро ответил я и протянул руку, чтобы поздороваться, но старик резко отступил. Руки не подал, а наоборот, вилы вперед выставил.

- Василису, что ль? Ишь ты, - засмеялся дед.

- Смотрите, люди добрые. Василискин ухажёр выискался, - сказал, оглядываясь вокруг, старик. Я обернулся, а там уже и деревенские людишки подошли. Любопытствуют.

- А хоть бы и ухажёр. Иль замужем она? - засмеялся я. Свитер под курткой промок, хоть выжимай. Сначала не было никого, а сейчас набежали: кто с вилами, а кто с лопатами.

- Тю, кому она така нужна? Мечена она, - сказала бабка в огромном темном платке, перевязанной за спиной крест на крест.

- А давно она немая? - не удержался и спросил все-таки я.

- Недавно. Неделю как родителей схоронила и все. Молчит, как отрезало.Только глазами зыркает, - ответила бабка.

- А сколько ей лет? Такая молодая и сирота уже, - с сожалением сказал я.

- Так месяц назад двадцать стукнуло. Ты б шел своей дорогой, мил человек. Мы ведь в обиду ее не дадим, - опираясь на вилы, ответил старик.

- А я и не собираюсь ее обижать. Уж больно понравилась она мне. Сладится если у нас, то и женюсь, - серьезно сказал я. Гром, до того сидевший тихо, посмотрел на меня и вдруг завыл.

- Что с тобой, Громушка? - присел я и обнял собаку. - Испугался, что женюсь? Я тебя никогда не брошу! Не бойся, глупый. Я ж люблю тебя. Но не век же мне бобылем ходить. Еще привыкнешь!

Развернувшись спиной к деревенским, я уверенно направился в дом, куда забежала девушка. Собака осталась у ворот, не желая идти дальше. Открыв дверь, по-хозяйски зашёл в сенцы и постучал. Дверь распахнулась. Василиса улыбнулась и отступила в комнату.

- Слышала, что говорил соседям твоим? - спросил я, коснувшись милых маленьких пальчиков и поцеловав их по очереди. Девушка засияла и опустила голову. Потом отбежала и засуетилась, собирая на стол. Я присел на стул, принявшись любоваться ловкостью девушки: её красотой и изяществом

- Вот и поженимся. Увезу тебя в город. У меня там дом большой и работа. Вылечу тебя. Это все стресс, но не мудрено. Только-только родителей похоронила. Знаешь, я ведь тоже сирота теперь. Один остался. Ощущение, словно вся жизнь закончилась. А тут тебя встретил. Если хочешь, то можем остаться здесь, - я все говорил и говорил, а потом посадил Василису к себе на колени. Обнял, и сразу так хорошо и спокойно стало на душе. Словно всю жизнь только ее и ждал. Она обняла меня за шею и поцеловала. С того момента я пропал навсегда.

***

Долго ждать не стали. Через три дня сыграли свадьбу. Чего тянуть, если только жизнь началась? Уж как хороша была Василиса. Простое белое платье в пол и длинная фата подчеркивали скромный вкус моей избранницы, ее красоту и гибкость. Но именно это и полюбил я в ней. Вышли мы из дома и прошли к "центру" деревни. Я думал в церковь идём, но нет. Осмотрелся, а храма-то здесь и нет. Не придал я тогда этому значения. Кто знает, как принято у них? Мне-то все равно, лишь бы с любимой быть. На своеобразной площади, теперь уже мои односельчане, накрыли большой стол. В центр посадили двух деревянных кукол в свадебных нарядах, обвязанных двумя ленточками: одной черной, другой белой. По одному краю мы сели, а по другому Чучело посадили. Сначала поставили палки таким образом, чтобы упирались в ножки стола, а после навесили на них черный балахон с капюшоном. Тарелку перед ним поставили и стакан. Для чего? Разлили по стаканам мутный самогон из огромной бутыли, и началось торжество. Правда тосты не говорили. Только пили молча да ели, и снова пили. Я не выдержал. Встал.

- Почему "горько" не кричим? Давайте, а то целоваться уж больно хочется! Свадьба ж все-таки, - с обидой сказал я и наклонился поцеловать Василису. Она вздрогнула и оттолкнула меня, я чуть с лавки не упал.

- Не торопись с поцелуями, мил человек. Уж больно быстрый ты. Неделя не прошла с твоего появления, а ты уже свадьбу справил. Любовь - дело хорошее, но куда спешить? Вначале помянуть всех надо, поклониться людям добрым, у батюшки Василисы попросить благословения. А радоваться после начнем, - сказал дед. За столом он так в картузе и сидел, даже и снять не подумал.

И опять все вернулось на круги своя: ели, пили и молчали. Тишина за столом была столь непроницаема, что едва можно было расслышать звук столовых приборов. Ну и свадьба. Да ладно! Главное, что Василиса рядом.

Тут старик в картузе улыбнулся и позвал нас сфотографироваться. Вышли мы с Василисой из-за стола и встали рядышком. Смотрю, а фотоаппарату лет сто, а то и больше. Огромный на треноге. Старик закрылся черным полотном от фотоаппарата, в одной руке держа вспышку: "Сейчас отсюда вылетит птичка". Щелкнул устройством. Все захлопали в ладоши, будто и вправду произошло что-то фантастическое. Василиса потянула меня за рукав, рукой указывая на чучело. Поклонившись ему три раза, Василиса коснулась моей спины и слегка надавила, тем самым вынудив меня повторить её действия. Странные у них обычаи какие-то. Сидевший у моих ног Гром завыл. Да так громко и протяжно, словно к покойнику.

- Что ты, дружок? Перестань. Хоть ты меня поддержи! Свадьба ведь, а не похороны, - погладил я собаку и в тайне перекрестился. Как-то не по себе мне стало в этот момент. Руки окоченели, пробирал озноб и внезапно замутило. Стол как будто бы начал плыть перед глазами. Только необыкновенные васильковые глаза внимательно и вопросительно смотрели на меня. Может, Василиса хотела что-то сказать, вот только я не понял. Вскочив с лавки, я сделал несколько шагов в сторону от стола и рухнул на землю.

С трудом открыв глаза, я очнулся в темной комнате. Голова болела так, как будто по ней долго били чем-то увесистым. Лишь сквозь плотно зашторенные занавески пробивался лунный свет. Новолуние. Держась за голову, я приподнялся. Кровать подо мной скрипнула. Пощупав её, осознал что один. Что ж мы такое пили, раз мне так плохо? Слабость и головокружение. Отравился, наверное.

- Василиса, - позвал я. Ответом мне была тишина. Может спит где или вышла?

- Гром, Громушка, - откидываясь на кровать, прошептал я. Сквозь дрёму я услышал, как в дверь заскулила и заскреблась собака, но сил встать не было.

Сколько времени я провел в постели - не знаю: пребывал в беспамятстве. Если изъясняться точнее, то это был не просто сон, а бесконечный кошмар. Сначала была просто темнота: обычная, как бывает только ночью. Но потом эта мгла расползлась повсюду: в комнату, тело, а потом в саму душу и мысли. Щупальца её больно жалили, а сгустки пятен, огромными черными пятнами проявлялись на стенах, на полу и кровати. Мрак поглощал меня. И вдруг из сумрака появилось то самое свадебное Чучело в черной накидке с капюшоном. Оно надвигалось на меня, громыхая палками, из которых было собрано. Шаг. Ещё шаг. Его медленно двигающаяся фигура нависла надо мной. Костяная рука схватила за горло. Сжимала его с такой силой, что лицо мое застыло в немом крике. Обездвиженный и беззащитный я был полностью в его власти. Видимо, этот факт доставлял особое удовольствие монстру. Он стащил с себя капюшон и нелепый чайник, что был заместо головы, залил в мой рот какую-то мерзкую и вонючую жижу, по вкусу напоминающую землю. Казалось, ещё чуть-чуть и я умру, захлебнусь. Но непонятная субстанция беспрепятственно стекала в стиснутое горло. После Чучело отпустила меня и отступило в темноту. А я, опустошенный и ошеломленный от страха, закрыв глаза, погрузился в безвременье. Порой тяжелый и тревожный взгляд Василисы возвращал меня обратно в этот мир. Несколько раз в день она приносила тарелку супа и кормила меня с ложечки, словно маленького. До сих пор помню её мягкие руки. Её нежные прикосновения успокаивали меня. Я засыпал.

Помню ту ночь, после которой пришел в себя окончательно. Тишина внезапно оборвалась болезненным визгом собаки. За дверью шла борьба, а грозный лай слился с нарастающим гулом.

- Василиса, впусти Грома в дом. Там что-то случилось, - еле слышно прошептал я. Ответа не последовало, но меня это не удивило. Немая женщина сидела за столом, подперев рукой подбородок. Одиноко горела большая свеча. Ее вьющиеся иссиня-черные волосы были распущены, а глаза тревожно и неотступно смотрели на меня. Будоражили. Блуждающая улыбка на прекрасном лице придавала загадочности. Василиса встала, скинула сорочку и легла рядом со мной. Обвила руками мою голову и поцеловала нежно и очень продолжительно. Мое тело затрепетало в ее объятиях. Руки сами пустились в путь, исследуя каждый миллиметр, каждую выемку любимого тела. Она резко запрыгнула на меня, как наездница, и мы потерялись в сладостном миге наивысшего блаженства. Больше я ничего не слышал и не видел. Я никогда не испытывал такого накала страстей. Истосковалась моя женщина. Обняв любимую, я счастливо улыбнулся и заснул.

Проснулся так же внезапно. Резкая мысль пронзила мой мозг. Гром. Моя собака. Что с ней? Вскочил с кровати и, пошатываясь, поковылял к выходу. Распахнув дверь, я увидел мирно спящую собаку, свернувшуюся в клубок. Воздух пах цветами и гарью одновременно. Может печь кто-то разжег? Я опустился на колени и погладил собаку. Гром поднял голову и ощетинился.

- Громушка, ты что не признал? Это же я!

Собака обнюхала мои руки, вскочила и начала облизывать мое лицо. Вот, что такое радость. Искренний восторг засветился в его глазах. Собака ухватилась за одеяло, в которое я был закутан, и пыталась куда-то меня оттащить.

- Подожди, дружок. Куда ты меня ведешь? Сейчас оденусь и сходим, - я потрепал пса за ухо и вернулся в избу.

Дом был пуст. Василиса опять исчезла. Я подошёл к стулу за своими вещами и обомлел. На полу валялся балахон с капюшоном. Именно в том месте, где Василиса вчера скинула сорочку. Подняв балахон, я понюхал её и присел на кровать. Что это? Почему эта вещь пахнет моей женой? Значит, то, что мне казалось кошмаром в беспамятстве, та еще ерунда. Просто Василиса кроме своего повседневного платья носит еще и этот балахон. Фух. Значит по всей видимости, это она давала мне лекарство. А я то уже напридумывал себе! Чучело - мучело. На душе так легко стало. Как камень с души! Я потянулся за брюками и отдернул руки. Брюки были испачканны в зеленой жиже и от них исходил запах гари. Что это? Откуда? Может, еще на свадьбе запачкал. Но почему жена не простирала их? Я открыл шкаф и нашел два неизвестных мне костюма. Наверное, это ее отца. Пришлось надеть. А что еще делать? Не голым же гулять по деревне. Из карманов своих вещей я достал телефон, ключи от машины и зажигалку. Поверх майки накинул свою кожаную куртку и оглянулся. Свитер и рубашка тоже пришли в негодность. Точно! Я же пришел сюда с ружьем. И фотоаппарат с рюкзаком должны быть где-то неподалеку. Решил поискать в комнате. Обратив свое внимание на свисающую в округе паутину да пыль кругом, я неприятно поморщился. Что-то уж больно грязно здесь! Не похоже на Василису. Она ведь хозяйка умелая. Да и ладно! Потом разберемся. Свои вещи я нашел в сенцах.

- А что, Громчик, давай-ка посмотрим, что мы наснимали тогда в лесу! - сев на скамейку рядом с домом, достал фотоаппарат, сдувая с него пылинки. Собака, озираясь кругом, села у моих ног.

Фото, как всегда, были великолепны. Это же моя работа! А её я привык делать хорошо. За это ведь деньги немалые платили.

- Смотри, вот лес. А на этой фотографии ты бежишь за зайцем. Ух красота, какое синее небо! А это что такое?- пересматривая получившиеся снимки, я вдруг резко вскочил и стал всматриваться в полученное фото. Руки вспотели, а ноги, наоборот, окоченели. Волосы встали дыбом - Господи, это же Чучело! Оно везде. Здесь спряталось за деревом, а тут как будто бы выглядывает из-за куста. Словно за нами следит. А что оно держит в руках? Не пойму. Надо увеличить качество. Так-так. В одной руке венок держит, а в другой косу? Сено, что ли, покосить решило? А дальше что у нас? Огромный лес. Опять ты бежишь. Помнишь? Вот цветочная поляна. А где ж Василиса? Странно. Может в кадр не попала? Но вот же трава смятая! Это же то самое место.

Просмотрев все фото еще раз, я убедился, что Василиса по какой-то причине не попала ни на один снимок А ведь я отчётливо помню, как специально подбирал ракурс, чтобы как можно более сказочнее запечатлеть её образ. Ничего не понятно. Не помню, чтобы фотографировал Чучело. Да и не видел я его в лесу. Это уж точно. Откуда оно здесь взялось? Не понятно. Убрав в рюкзак фотоаппарат, я задумался. Никаких проблесков в голове. Мысли совсем запутались. Я не мог найти связь между Чучелом и запахом Василисы на его балахоне. Внутренний холодок разрастался по всему телу, а страх тянул когтистые лапы к глубинам моего разума. Я сглотнул неприятный комок, вытер испарину и стукнул себя по лбу.

- Стой, Громыч. Нас же на свадьбе фоткали! Сейчас поищу. Ты только подожди. - я забежал в дом и стал искать те самые снимки, которые сделал тот старик в картузе. Все обыскал, но нигде их не нашел. Наверное, не отдали еще, а Василисе некогда было забрать. Она ведь за мной ухаживала. Намаялась, наверное, бедняжка. Мысли кружились вихрем в голове и вдруг замерли. Глаза уперлись на фотографию на стене. Я подошёл ближе, чтобы рассмотреть. Старое изображение висело в стеклянной раме. Его точно сделали не неделю назад. Сняв фотографию со стены, я поднес ее к окну. На ней я увидел себя в кожаной куртке и брюках рук об руку с девушкой в белом платье с длинной фатой. Её замазанное кем-то лицо было проколото в нескольких местах. Майка облепила тело, внезапно закружилась голова. Стеклянная рамка вдруг стала такой тяжёлой, что трясущиеся руки не смогли ее удержать.

Грохот разбившегося стекла привел меня в чувство. Забежавший пёс обнюхивал куски стекла и расположившуюся между ними фотографию. Я же сидел у окна, обхватив голову руками. Взглянув на пол, увидел пожелтевшей листок бумаги. Может, в нем и находится разгадка всего? Упав на колени, я подполз ближе к собаке, что держала в пасти конверт.

- Отдай. Да отдай же! - прохрипел я и умный пёс положил конверт мне в руки. В горле пересохло, аж саднило. Что это?

"Сообщаем, что Ваш муж Периков Василий Иванович, 1918 года рождения, пропал без вести в районе села Ольховка.

5 мая 194...".

Бумага выпала из рук и, описав круг, спланировала прямо на фотографию с “моим” изображением. Ничего не понимая, рухнул спиной на пол. Губы предательски задрожали, а глаза увлажнились. Верный пёс вылизывал мне лицо, заскулил и лег рядом.

- Знаешь, Гром. Это не я там пропал. Этого просто не может быть! Да, я Периков Василий Иванович, но год рождения у меня другой. Да и одежда на фото старая. Слушай, а может это мой предок? Точно! Как мне в голову это раньше не пришло? Там ведь в шкафу я нашел старые мужские вещи.

Я вскочил и с горящими глазами подбежал к шкафу. Открыв дверцу и закричал. Все, что было внутри, истлело и покрылось плесенью. А пахло то как... Что-то протухшее и пыльное резко ударило в нос, отнимая все остатки разума. Я завыл, принявшись суетливо бегать по помещению и открывать все дверцы шкафчиков, что были дома. Везде была одна и та же картина: тлен, плесень и вонь.

Выбежав из дома, я помчался к центру деревни. То и дело бежал, падал да вставал. Собака неслась вперед, готовая к защите и нападению одновременно. Укутанные в саван столы все еще стояли на месте. Свадебные куклы перевязанные ленточками, злобно улыбались друг другу. Чучело на месте не было.

Сказать, что я испытывал страх - ничего не сказать. Не давая логически мыслить, мной овладел первобытный ужас. Господи! О чем это я? Какая здесь логика? Тут бы только не свихнуться! Эх, поторопился я со свадьбой... Так, стоп. Старик в картузе и с вилами, что нас фотографировал. Найти его надо! Он все и объяснит.

- Гром, за мной! - я побежал к деревенским домам. Угнетающая тишина напрягала, но сейчас она просто всего лишь холодила кровь. Добежав до первого дома, я рванул дверь на себя. Внутри никого не было. Вся конструкция держалась на одной лишь крыше: без нее дом сложился бы пополам, как карточный домик. Но отступать я не привык, а тут тем более, когда на кону твой рассудок.

Остальные дома ничем не отличались от других. Может, только крепче стояли да и только. Время разрушало и их тоже, но это ладно. Где же были все люди? Ведь не в бреду же я был? Я их видел! Разговаривал с ними: дед в картузе и бабка с шалью. Ведь они живые. Где же они?

Целым оказался только один дом, который один в один походил на семейную дачу. Зелёный одноэтажный, с открытой верандой. Перила на лестнице давно покосились. Все руки не доходили поправить. Вот и выемка в деревянной ступени. Это я, ещё пацаном, увеличительным стеклом прожёг. Эх и получил я тумаков тогда от отца. Но как в этой заброшенной деревне оказался наш дом? Ведь он выгорел тогда дотла.

Все эти годы я избегал встречи с прошлым, с чувством вины, но сейчас пришлось столкнуться с этим лицом к лицу. Я дрожащими руками долго открывал ржавый замок на двери ключом, который навечно остался в моей куртке. Потом все таки решился зайти. Пустота и запустение царили внутри дома. Следы прошлого виднелись в каждом углу. Стопки книг, сброшенная с карниза и разорванная штора. Мой взгляд остановился на старом кресле, где отец обычно сидел, играя с собакой. Легкий запах табака заставил меня посмотреть на окно. Там на подоконнике все так же стояла вазочка с МОЕЙ не затушенной сигаретой. И далеко запрятанные воспоминания нахлынули на меня, сбивая с ног.

Мы повздорили из-за ерунды, что было не редкостью в то время. Занудство отца претило мне. Хотелось больше времени проводить с друзьями, тратя жизнь на развлечения. Молодости свойственно самолюбование. Контроль отца раздражал. В гневе я выскочил на улицу, заперев дверь ключом. Сел в машину и уехал в город к друзьям и беззаботной жизни. И только вечером мне сообщили о пожаре и трагедии, случившейся с моим отцом.

Я упал на колени и завыл. Горькое непереносимой чувство вины вновь охватило меня. Сжало в тисках, кололо и жалило. Видения того дня неотступно следовало за мной наяву. Недостаток внимания, гнев привели к тому, что я потерял отца, своего наставника, и друга. Слезы бежали по моим щекам.

Вдруг я услышал шорох позади себя. Оглянулся и обомлел. За столом сидела моя Василиса, одетая в безразмерную фуфайку. Напротив, в балахоне, склонив капюшон, сидело Чучело. Я не выдержал, подбежал к нему и, скинув капюшон, ахнул. Снизу вверх с победоносной улыбкой смотрел на меня СОБСТВЕННЫЙ ЖЕ ОТЕЦ! Ужас пронзил меня. Казалось, ничего страшнее в жизни я не испытывал никогда. Этого просто не может быть! Он же умер! Испытав всепробирающий кошмар, я стал отступать назад, но ноги, словно приросли к полу! Шаг за шагом, я с трудом отрывал ботинки от пола. Качаясь в разные стороны, я озирался по сторонам, как затравленное животное. Вдруг я заметил отблеск. Это отсвечивал спрятанный за сервантом обломок старого зеркала. В голове наконец-то появилась здравая мысль. Нужно проверить. Обхватив осколки зеркала руками, я даже не заметил как порезался. Поднес к лицу, чтобы было видно нас троих. Как нутром чувствовал, что увижу только себя, стол да фуфайку, из которой тянулась прозрачная длинная коса. Громко закричал выранив обломок из рук. Упав, оно разбилось на еще более мелкие кусочки. Пошатнувшись, я больно ударился головой о шкаф и потерял сознание.

Лай собаки привел меня в чувство.

- Васенька, любимый. Ты пришел в себя? Как долго я тебя ждала! Все слезы выплакала, - ласково проговорила Василиса: обнимала, гладила и целовала.

- Не трожь меня. Ты ж немая была! Кто ты? Где я?- испуганно тараща глаза на девушку закричал я. - Гром, хватай ее! Чужая! Фас!

Но пес не послушался. Ощетинился, зарычал на меня и подошел к Василисе, виляя хвостом. Красные глаза собаки следили за каждым моим движением. Шкура выглядела облезлой и свалявшейся.

- Ну что ты, Васенька? Что говоришь-то? Это же я, жена твоя! - девушка засмеялась и потрепала собаку за уши. - А говорить благодаря тебе начала. Чуток жизни своей мне передал, вот я и очнулась от немоты да небытия. Ещё немного и одинаковыми мы с тобой станем. Ты чуть прозрачнее, а я чуть живее. Зато вместе. Навсегда! - Василиса придвинулась ко мне и глаза ее сверкнули красным огнем.

- Чего ты так боишься, Васенька? Все что ты видишь лишь отражение твоего прошлого в пламени, но истина лежит глубже, в твоем сердце. Ты не можешь вечно бежать от своих страхов и ошибок, Василий. Они - часть твоего пути. Тебе выпал шанс оглянуться назад и попросить прощения. Останься со мной и переродись.

- Чур меня, чур! Изыди! Ведьма, нежить! - я выскочил из дома постоянно оглядываясь на бегу. Собака бежала за мной, готовая вцепиться в мою ногу Что это такое? Что происходит? Нет! Бежать, нужно бежать!

***

Подняв камень с дороги, я кинул его в некогда любимого пса.

- Гром, очнись! Это же я. Нельзя! Что ты делаешь? - споткнувшись о неровную поверхность, я упал и закрыл голову руками. Как дрался пёс, я знал: схватит за горло, тогда поминай, как звали. Внезапно собака завизжала. Наверное, булыжник все-таки достиг своей цели. Я вскочил и, не оборачиваясь, припустил к лесу. Главное добежать до машины. Закрыть, все окна, включить зажигание и уехать отсюда. Только меня и видели. А вот и та самая поляна, где я впервые увидел Василису. Осталось совсем чуть-чуть. Я бежал, не разбирая дороги, падал, зацепившись за кусты, вставал, и так до бесконечности. Страх подгонял, хлестал по ногам травой, напрочь отключая мозги. Не помню, сколько времени это длилось, но я снова оказался на цветочной поляне. Ноги сами принесли меня сюда. Как же я устал! “Вот сейчас отлежусь немного, передохну, а потом…" - Подумал я и осел на землю прямо на срезанных цветах. Закрыл глаза. Ноги гудели, а мысли путались. Нужно собраться и обдумать все как есть, как-то объяснить случившееся. Попробовать найти зерно рациональности.

Вдруг я услышал лёгкий шелест приближающихся шагов. В небе нарастал гул. Похоже это пролетали самолеты. Рядом прогремел оглушающий взрыв, понеся за собой неимоверной ярости пожар. Я вскочил и огляделся. Это ещё что такое? Из леса сквозь огонь вышли деревенские жители, а за ними старик в картузе да бабка с шалью. Они шли, не проронив ни слова, надвигались, окружали. Я же стоял как вкопанный, не в силах сделать хоть один шаг.

- Куда собрался, мил человек? То свадьбу торопишься играть, а то бежишь? Я ж говорил тебе, что мы Василису не дадим в обиду. Сам свою судьбу выбрал, - сказал старик.

- Кто вы? Где я? - отчаянно заметался, закружился я вокруг мертвецов. Да, да. Это точно были мертвецы. Высохшие словно мумии, пахнущие гнилью, с истлевшей порванной одеждой, кусками спадающей с тел.

- Мы-то - хранители, а место это непростое. Если привели тебя сюда, значит, грех на тебе большой. Искупай.

- Это Чистилище? Неужели я умер? - обреченно спросил я.

- Что ж, может быть и так. Это твой личный ад. Вот и думай, что ж ты такого натворил, что исправить уже нельзя, - засмеялся старик, а за ним подхватили и все остальные. Смеялись! Смеялись надо мной, пока я кружился между ними, закрыв голову руками и выл!

- Не было ничего такого в моей жизни! Никому плохого я не делал, - закричал я.

- Ну что ж. Пошли, мил человек. Василиса заждалась, уж, поди. Да и пёс твой скучает. Теперь, братец, ты с нами навсегда, - жалостливо сказал высокий и тощий мужик в шинели и подал мне руку.

Я схватил ружье, которое болталось у меня за плечами. Последний шанс выбраться упускать нельзя. Направил ружье на старика.

- Пропустите, иначе выстрелю. Вон пошли! Не верю вам. Это абсурд! Придумали тоже. Хранители! - зло прищурился я, решительно возведя курок на старика в картузе.

- Ну давай, дружище! Может хоть у тебя получится. Только благодарен буду, - старик взял дуло ружья в руки. Меня затрясло.

- Василек! - издалека раздался голос Василисы и лай моей собаки. Я повернулся и опустил ружье. Вся моя решимость померкла перед огромным чувством любви, которое я испытывал к этой женщине несмотря ни на что. Ко мне приближалось мое искупление. Радость, которая померкла после смерти отца. Защита, что укрывала меня от неизгладимого чувства вины за то, что я не был рядом с ним в последний миг его жизни. Воспоминания картинками нахлынули на меня: непотушенная ранее сигарета, оброненная на даче в тот день, ссора с отцом, после которой я, заперев дверь, уехал в город, и облегчение от осознания скорой встречи. Как бы мне хотелось вернуться в тот горький день и все исправить.

- Василек! - ко мне подбежала моя спасительница, навсегда заточившую мою душу в свой плен. Мука и любовь моя. Прозрачный воздух лишь подчеркивал форму ее гибкого тела. Цветы одели ее призрачную фигуру в васильковый сарафан, а земля облачила в балахон с капюшоном. Единственное, не было видно её прекрасного лица, но мне и не нужно было. Я и так знал, как выглядит моя смерть.

***

- Василиса Ивановна, новенького привезли! Совсем плохой: кричит, плачет да ругается. В какую палату положить? - медсестра взволнованно теребила медицинские брюки.

- Верочка, успокойся. Не первый день здесь работаешь. Пропускай мимо себя, или мы тебя саму скоро лечить будем, - спокойно ответила врач, вставая из-за стола, на котором в алфавитном порядке лежали истории болезни.

- У нас, кажется, пятая палата свободна. Давай его туда, а я подойду потом. Да и анамнез мне принеси!

Василиса Ивановна всех больных встречала одинаково. Сначала смотрела издалека: по человеку сразу видно болеет он или притворяется. Глаз у нее наметанный, недаром вот уже десять лет психиатром работает. Вера подбежала с историей болезни нового больного. "Периков Василий Иванович, 1918 года” Ого целых сто лет!

“Общее состояние: депрессия, замкнут в себе, не агрессивен. Найден на поляне в двух шагах от шоссе. При себе имел нерабочее ружье, рюкзак и современную фотокамеру. Все время зовет жену Василису."

Врач закрыла историю болезни и стала у зарешеченного окна напротив палаты.

Больного привезли на каталке. Совершенно седой старик совсем не реагировал на звуки. Глаза были закрыты, а слезы текли по усталому худому и обожженному лицу.

"У него совершенно нет морщин: ни на лице, ни на руках. Да и характерные пигментные пятна отсутствуют. Вот только руки изрезаны чем-то. Раны совсем свежие. Странно"- отметила Василиса Ивановна.

Санитары переложили больного на кровать и укрыли одеялом. Тот никак не отреагировал. Даже глаза не открыл.

- Верочка, ему кололи что-нибудь? - спросила доктор.

- Только дали успокоительное в скорой, больше ничего.

Василиса Ивановна решительно взялась за ручку двери палаты.

- А где его документы?

- Они в полиции. Их представитель сегодня заедет. Я сообщу Вам, когда он подъедет. Зайти с Вами или подождать у двери?

- Подождите у двери. Сначала я сама.

Закрыв за собой дверь, врач села напротив кровати больного.

- Василий Иванович, здравствуйте. Меня зовут Василиса Ивановна. Я Ваш лечащий врач. Давайте знакомиться, - бодро сказала врач.

Больной открыл глаза и внимательно посмотрел на нее.

- Василиса? Этого не может быть. Вы не она, - зашептал он и, обхватив голову руками, судорожно затрясся.

- Расскажите мне, что с Вами случилось. Да, Вас нашли сегодня утром у шоссе близ какой-то поляны.

- Значит, меня отпустили? Но почему? А как же моя Василиса? - удивлённо спросил он и стал быстро о разглядывать палату.

- Сколько вам лет, Василий Иванович? - внимательно рассматривая больного, спросила врач.

- Двадцать

- Вы можете рассказать мне все, что с вами случилось? Я постараюсь вам помочь, - медленно с улыбкой сказал женщина.

- Конечно, но вы вряд ли мне поверите. В субботу утром, взяв свою собаку, я выехал в лес погулять и сделать фотографии....- больной скинул с себя одеяло и стал рассказывать все, что с ним случилось. Сначало спокойно, а потом с таким ужасом, что Василиса Ивановна непроизвольно поежилась. Она давно включила диктофон, что стало её давней привычкой.

- Понимаете, моя Василиса была призраком. Призраком смерти! Хранителем. И все деревенские жители тоже ими были! Но самое страшное, что я слышал, как кругом раздавались взрывы. Я даже видел солдат в гимнастерках с Великой Отечественной! А мой Гром предал меня… Они отняли его у меня. Убили и забрали его душу с собой. Меня же отпустили. Почему?! - он закрыл рукой глаза и заплакал.

- Успокойтесь, Василий Иванович, успокойтесь, - задумчиво сказала врач и непроизвольно погладила его по голове.

- Конечно, это невозможно понять. Но поверьте, я не вру! Не придумываю, - схватил он ее руку и крепко сжал ладонь.

- Я Вам верю, - освободила свою руку женщина и встала. - Сейчас Вам сделают укол, а завтра мы ещё раз поговорим.

Василиса Ивановна вышла из палаты и зашла в кабинет. "Бедный парень, чего только не натерпелся. Шизофрения очень опасная штука и, к сожалению, она тоже молодеет.

Зашел полицейский и принес перепись вещей и документов, найденных у Перикова. Василиса Ивановна изучила документы, водительские права, ключи от машины, старое военное ружье, зеркальную фотокамеру, а также современный рюкзак и конверт времён Великой Отечественной войны.

- Странно, очень странно, - сказала врач. - Скажите, а в том месте, где Вы его нашли, не было ли старой заброшенной деревни?

- Василиса Ивановна, мы нашли его на поляне возле шоссе. Если и была там какая-то деревня, то ее давно снесли. Да и лес вырубили. У Вас все?

- Да, конечно. Жалко парня. Кажется, у него шизофрения.

- Кстати, пробил водительские права. Он двухтысячного года. И да, у него была собака. Вот только отец его и пес давно умерли. На даче пожар был. Причина пожара: непотушенная сигарета. Папаша не курил, а парень в это время вроде в городе был. Вот он и тронулся, наверное. Ну, удачи Вам, Василиса Ивановна.

- А почему записали в год рождения 1918 год?

- Путаница вышла, вы уж извините.

Когда полицейский ушел, врач выписала назначение лечения в карте больного, а после включила прослушать диктофонную запись.

***

Наши дни.

Машина остановилась на шоссе рядом с поляной полной цветов. Ребята гурьбой выбрались наружу и наперегонки побежали искать речку. Летний зной обдавал жаром их загорелые руки. Ох, окунуться бы сейчас в прозрачную ледяную воду! Все-таки настоящая река - это не какой-то там бассейн. “Единение с природой” - вот их девиз! И именно по этой причине они и вместе. Летняя сессия, казавшаяся такой страшной, прошла. Все экзамены сданы, зачеты получены. Наконец-то долгожданная свобода!

Добежав до поляны, высокий блондин вытащил карту из заднего кармана джинсов. Упав на траву, развернул ее и положил камни по краям.

- Ты прям, турист. Бумажной картой пользуешься! А телефон, что дома забыл? - засмеялись друзья, приземлившись рядом.

- Бумажная карта надежнее. Она, между прочим, очень старая. Я ее на чердаке в доме деда нашел. Видишь, на карте ещё лес нанесен? Вот поляна, тут речка, а в другой стороне деревня Ольховка стояла. Сейчас здесь все по-другому. Видите, леса нет? Но поляна-то осталась. Значит, речка там! Пошли, - парень свернул карту и отправил ее в задний карман джинсов. Стянув футболку, он по привычке поиграл мышцами и побежал в сторону реки.

- Вас, нас подожди!

Ребята дурачились и смеялись. Пробежав последний ряд елового леса, они оказались на берегу реки. Спуск к ней был больно уж крут, но разве это может остановить молодежь? Спустившись, они сбросили с себя одежду и бросились в ледяную воду. Ощутив блаженство от соприкосновения с прохладой, они ещё долго плескались, пока не выбились из сил.

Только когда выбрались на берег, они почувствовали голод. Эх, надо было сразу палатку и провизию брать! Но так не хотелось. Теперь же им предстояло идти за всем обратно, а после вернуться и разбить лагерь. В общем, у всех это вызвало уныние.

- Предлагаю вернуться к машине, все забрать, а потом дойти до поляны, перекусить сухим пайком и пойти искать заброшенную деревню! Вернуться к реке мы всегда успеем. Ну как вам идея? - Принял на себя все руководство Вас. Все согласились, особенно все заценили привал. Молча добрались до машины, выгрузили огромные рюкзаки - все-таки не на один день ехали - и так же молча добрались до поляны. Жара бушевала, пот лился ручьем. Свалив все рюкзаки, парни похватали еду и воду. Насытившись, они развалились в тени немногочисленных елей. Сон сморил. Сейчас уж точно никуда не хотелось идти. Один только Вас, достав карту, внимательно что-то рассматривал: он искал хоть какой-то намек на дорогу к заброшенной деревне. О, так вот же она! Между деревьев он увидел чуть заметную, изрядно заросшую травой тропинку.

- Ну что, отдохнули? Пойдем! А то дни летом хоть и длинные, но все равно часа через четыре начнет темнеть. Добраться бы до деревни, а там и палатки разобьём да заночуем.

- Вас, да ну тебя. Жара такая, давай к реке пойдем! Там и лагерь окончательный устроим, а деревню потом найдем, - предложил свой вариант темноволосый крепыш

- Ну и ладно! Сам пойду. Уж больно интересно, а вы как хотите. Завтра встретимся у реки, - Вас надел рюкзак, помахал им рукой и скрылся в лесу.

История всегда была его страстью. Он много читал и изучал старинные уклады, поэтому его нетерпение было всем понятно. Да и упрямство ему было не занимать. Никого не слушал, даже собственную мать. "Не маленький сам дойду” - думал парень, бодрой походкой спускаясь по тропинке. За поворотом он увидел деревянные остовы домов. Все они оказались разрушены. Лишь один дом уцелел, самый первый. Туда Вас и направился. Ещё целый час до темноты. Он обязательно все успеет.

Зайдя в Ольховку, Вас почувствовал, что здесь намного холоднее, чем на поляне или шоссе. А еще здесь довольно-таки темно. Словно солнце обходило стороной эту забытую богом и людьми деревню. Прохладный ветер трепал светлые кудри и остужал тело. Идти было легко, словно кто-то до этого проложил и очистил путь от старых веток. Добравшись до уцелевшего дома, молодой человек снял рюкзак и оставил его у скамейки. Открыл дверь и крикнул: "Есть кто живой? Ау!"

Дом молчал. Вас обошел его кругом, заглядывая во все окна. Никого. Надев на лоб мощный фонарь, зашёл внутрь избы. Едва переступив порог, дверь за ним захлопнулась. "Сквозняк, наверное. Ну и строили раньше! Вообще ничего не понимали. Речка сравнительно далеко, дороги нет, болота близко, зато лес рядом был. Считай, защитник деревни от посторонних,"- думал будущий архитектор. - "А вот кладка бревен интересная, без гвоздей. Мастера в деревне жили, снимаю перед ними шляпу." - раздумывал Вас

Тщательно разглядывая и фотографируя чуть ли не каждый сантиметр, парень оказался в большой комнате. Освещения не было. Только луна светила сквозь старые закрытые занавески. Вас включил фонарь и огляделся. Когда-то комната была обжитой и довольно уютной. У окна стоял круглый стол, накрытый скатертью, с двумя деревянными резными стульями. В углу находились большая кровать с четырьмя пуховыми подушками и массивный двухстворчатый шкаф. Пол был устелен вязаными ковриками, а над кроватью в рамочке висела под стеклом большая фотография.

Вас подошёл ближе и оторопел. Невольно отпрянул, но сумев взять себя в руки, снял снимок и поднес к свету. Это была свадебная фотография. Темноволосая молодая девушка невероятной красоты в простом белом платье и длинной фате стояла рядом с высоким белокурым парнем. Все бы хорошо. Вот только парень этот как две капли воды походил на него, Василия Ивановича Перикова.

Пальцы рук задрожали, голова закружилась. Во рту появился металлический привкус. Футболка неприятно прилипла к телу. Фотография стала такой тяжёлой, что Васу пришлось схватиться за нее обеими руками, как за каменную плиту. За спиной послышался скрип открываемой двери и шорох шагов. Тленное дыхание опалило затылок. Ветер донес до Васа злобный рык. Парень развернулся и увидел красные глаза огромного черного пса, готового в любую секунду вцепиться в его горло.

- Спокойно, Гром. Ну что ты! Разве не видишь? Это свои, - тихий ласковый голос заставил парня отвести глаза от собаки. Перед ним стояла красавица с фотографии, васильковые глаза которой светились от счастья.

- Василий! Любимый мой. Как хорошо, что ты пришел. Я так давно тебя жду. Узнал меня? Это же я - Василиса! - девушка подбежала и обняла Васа, целуя его нежно и долго, словно по капле высасывая его жизнь. В тот момент Вас пропал навсегда…

25.05.2024