В поисках озера

В поисках озера

Мания озера была непреодолима: оно затягивало в свои глубины. Тихая синяя гладь повелевала погрузиться в нее с головой.

Лето было холодным. Однако это не мешало Нирею опустить ноги в ледяную воду, пройти по глинистому дну, пока колени не задрожат, и застыть на месте, аккуратно касаясь длинными тонкими пальцами воды. Плавать он не умел, но всегда обещал научиться.

Я подошел сзади и положил замерзшую ладонь на его плечо, покрытое мурашками.

– Холодно же.

– Я хочу домой, – его слова обожгли мне грудь.

Он жил на противоположном берегу озера, куда можно было добраться напрямую через него или в объезд на машине через другие деревни, расположенные вдоль берега. Озеро было огромным. Из-за батофобии – страха глубины – Нирей нечасто бывал дома. Наша школа находилась на том берегу, где люди строили себе высокие дома, засевали плодородные земли и жили, ни в чем не нуждаясь.

Моя семья с радостью приютила моего доброго друга. Мама, глубоко верующая женщина, была уверена, что мне необходимо общение, которого я не получал в школе. Там были люди безнравственные, порочные, циничные. В этом я был убежден точно так же, как и мои родители. Из детишек просачивалось купечество. В их глазах мелькала жадность и власть.

Нирей был совсем другим. В его глазах я видел синюю глубину нашего озера. Иногда моя мама шептала отцу, что Нирей послан нам Богом. Что он способен исправить меня.

Я занимался наукой, а вера меня не привлекала. Мне было даже неприятно наблюдать за тем, как перед каждым приемом пищи мама читает молитвы и крестится.

Однажды я ее упрекнул в том, что за еду она должна благодарить отца, который работает в огороде от рассвета и до заката. На мой упрек мама лишь заохала и махнула на меня платком.

Нирей не был таким же противником веры, как и я. Он любезно дожидался окончания молитвы перед тем, как приступить к еде. Крестился при виде красного уголка. Иногда присоединялся к маме за вечерней молитвой. Мама в нем души не чаяла. А отец ласкового называл Нирея мальцом.

И все-таки он захотел уйти. Было глупо полагать, что Нирей захочет остаться с нами навсегда.

Я мало интересовался жизнью друга. Изредка он сам рассказывал мне об их с отцом походах в лес, обустройстве их маленького домика и о том, как он мог часами сидеть на берегу, дожидаясь отца на его старой деревянной лодке после рыбалки. Я не знал, где его мать. Но я точно помнил, что у него была маленькая сестра, о которой однажды в школе Нирей написал в сочинении.

Он был для меня старшим братом. Хоть мы и были одного возраста, мне казалось, что Нирей был умен и мудр не по годам.

Вот такой был мой Нирей: спокойная синяя озерная гладь, повидавшая много всего мне недоступного. Человек-индиго.

В тот холодный день мы построили плот. Я долго уговаривал Нирея дождаться моего отца с работы, чтобы тот отвез его на моторной лодке. Однако Нирей наотрез отказался от моего предложения, уверяя меня в том, что не хочет беспокоить пожилого человека. Мне оставалось только согласиться. Когда еще нам выпадет возможность проплыть все озеро на самодельном плоту?

Вот только меня беспокоила одна мысль: как Нирей не побоится отплыть так далеко от берега? Я не хотел напоминать ему о его страхах. Уверен, он и сам о них помнил. Но все же стоило обсудить это с ним перед тем, как мы окажемся на середине озера глубиной в тысячу метров.

– Ты уверен, что это безопасно? – я кинул на песчаный берег еще один моток веревки, сел на корточки и уставился на Нирея, который старательно перевязывал бревна.

– Ты во мне сомневаешься? – Нирей кинул веревку и повернулся ко мне.

Он растянул бледные губы в улыбке и склонил голову набок, дожидаясь моего ответа. Нирей выглядел как искатель приключений и исследователь. В его глазах я видел блеск авантюризма, но стоило ему немного расслабиться, как в них появлялся страх.

– Я в тебе никогда не сомневался, – отшутился я и сам посмеялся. – Но ведь ты никогда не был на глубине. Ты точно сможешь переплыть озеро?

– Я не смогу, я должен, – Нирей схватил нож и перерезал конец веревки.

Я продрог до костей, пока плыл и толкал плот перед собой. Нирей, задрав голову, смотрел на небо. Он сидел на плоту, окруженный нашими вещами. Я даже позавидовал тому, что он прибудет на место сухим и теплым.

– Я тут задумался…вся моя жизнь вертится вокруг этого озера. Я не мыслю себя без него, – я заметил, как Нирей опустил голову и закрыл глаза.

– Зато если бы оно исчезло, ты бы мог спокойно ходить в школу из дома.

– Я бы не хотел, чтобы оно исчезало. Озеро – это часть меня, понимаешь?

– Тогда тебе бы стоит научиться плавать.

Нирей ничего мне не ответил. За весь путь я останавливался отдохнуть всего пару раз. Плыть было достаточно легко, ведь я держался руками за плот, только дыхание сбивалось, и вода постоянно была волнами по лицу.

Когда мы подплывали к берегу, Нирей опустил ноги в воду и разомкнул на коленях цепкие пальцы.

Маленький синий домик стоял на высоком берегу и был перекошен в сторону озера, будто вот-вот упадет в воду. Ставни распахнулись, из окна показалась голова, а затем высунулась рука, помахавшая нам. Пока я одевался, Нирей стоял рядом.

Мне казалось, он радостно побежит на встречу отцу, а на его лице расцветет искренняя улыбка. Но он медленно шел к домику, отстранено махая рукой в ответ.

Его отец был достаточно молодым: стройный мужчина с вьющимися волосами и с такими же ярко-синими глазами. Он вышел из домика в широких штанах, черно-серой рубахе в клетку и в длинных резиновых сапогах. Сразу понятно – рыбак.

– Сынок! Уж не ожидал тебя увидеть так рано! – мужчина обнял Нирея и пару раз хлопнул по спине, прежде чем отпустить. – А это тот самый Коля?

Нирей не произнес ни слова. Мне было не по себе. Он так рвался к себе домой, а теперь стоит в шаге от отца и глядит на него.

– Николай, приятно познакомиться. Меня зовут Елисей Герасимович.

Мы пожали руки, и Нирей наконец оживился. Он поспешно протянул открытую ладонь отцу и крепко сжал ее.

– Мы к тебе ненадолго. Просто хотел побыть немного дома.

– А где твоя сестра? – поинтересовался я неожиданно для самого себя.

Вместо ответа последовала тишина, которая тянулась слишком долго. Я пожалел, что спросил.

– Она утонула. Еще пять лет назад, – прошептал Нирей, а Елисей Герасимович похлопал его по плечу.

Дорога была глинистой: земля засасывала ботинки при каждом шаге. Подъем к домику был крутым, но, видимо, Елисей Герасимович постарался и вбил колышки, чтобы за них держаться. Но не успел я схватиться за третий колышек, как вдруг послышался необычный звук волн. Они образовывались от лодок, но сейчас мимо никто не проплывал.

Я обернулся и повергся в шок. Вода отступала. Прямо как море перед цунами. Она будто цеплялась за камушки, пытаясь удержаться, однако все равно стремительно уходила от берега.

Мы замерли, наблюдая это невероятное зрелище. Но когда стало понятно, что вода не вернется, Елисей Герасимович рванул за ней первым. За ним побежал Нирей, а уже потом поплелся и я.

– Что же-то такое! Кто на нас так разгневался! – кричал мужчина.

– Озера нет! Осталось только болото! – вторил ему Нирей.

Я был не в силах выдавить из себя ни слова. В голове лишь крутились мои же слова «Зато если бы оно исчезло…». И зачем я только это сказал? Я сам наслал проклятье. И я правда считал себя виноватым. Мое лицо покрылось румянцем, я опустил глаза вниз, лишь бы не видеть, как убивается мой дорогой друг.

– Мы пойдем за ним! Мы найдем виновника! – голос Нирея был полный решимости. Я никогда не видел его таким разъяренным.

Мы шли вдоль берега. Моих кед уже даже не было видно под слоем грязи. Одному Елисею Герасимовичу было хорошо в огромных сапогах.

Нирей то и дело сбегал вниз по склону и осматривал углубления, в которых стояла вода. Он и впрямь искал озеро.

Я поймал себя на мысли, что все мы дружно сошли с ума, но к реальности меня вернул удивленный крик Елисея Герасимовича.

– Когда это успели отстроить?!

Перед нами стояло деревянное сооружение, похожее на сцену. Я быстро поднялся по ступеням и принялся очищать обувь от грязи. Но, вероятно, только я обрадовался кусочку цивилизации в этом глухом месте.

За сценой была проложена длинная извилистая тропа, по которой мы и пошли дальше. Уже через пару минут нас начали обгонять люди. Молодые и пожилые торопились и бежали. Но мы условились идти спокойно, чтобы поберечь силы. Вокруг не было ничего. Только длинная дорога, огороженая перилами.

– А вам не кажется, что этот мужчина обогнал нас в самом начале? – тихо спросил я, неуверенный в своей догадке.

– И вправду он, – согласился со мной Елисей Герасимович, обходя мужчину.

Затем мы обогнали еще десятки человек, хотя шли достаточно медленно. Время вокруг нас будто замедлилось, а наше, наоборот, ускорилось. Я почуял неладное.

– Эта дорога искажает время, – вдруг сказал Нирей и указал на лавочки и киоски вдали. – Для каждого человека время идет быстрее в его понимании. И кажется, они решили на этом заработать.

Меня передернуло. В отличие от этих жадных торговцев я бы не хотел оставаться в этом месте надолго.

– Давайте пойдем обратно, пока не поздно, – взмолился я.

– Нет, нас не выпустят назад, – возразил Нирей и бросил на меня хмурый взгляд, заставивший меня замолчать.

Мы шли дальше, и я все отчетливее чувствовал подступающую к горлу панику. Надо бежать. Бежать назад. Бежать, пока мы не достигли конца.

– Я уверен, что мы найдем озеро. Оно будет ждать нас на финише, – Елисей Герасимович растянул губы в кривой улыбке.

Я не поверил ему. Остановился. Нирей начал подгонять меня. Они напомнили мне людей, подвергшихся золотой лихорадке на Аляске. Это было безумие того времени. Люди бросали дома, семьи, работу. И погибали, не добравшись до приисков.

Я не мог тоже поддаться искушению. Озеро не было частью меня, но моей частью был Нирей. Он всегда был разумнее меня, но не в этот раз.

– Я не пойду дальше! – выпалил я.

– Если ты бросаешь меня, тогда катись! Ты только задерживаешь нас! – неожиданно резко высказался Нирей и пошел за отцом.

Я бежал, не оглядываясь. По обе стороны от меня стояли люди. Они заливались звонким противным смехом, тыкали в меня пальцами и кричали что-то неразборчивое. Но вскоре смех сменился удивлением. На меня смотрели, как на что-то невообразимое.

– Как быстро он бежит! Куда же он? – кричали мне вслед.

Я боялся, что не успею. Вдруг я останусь тут навсегда, как и эти люди?

Людей больше не было. Никто не шел ни туда, ни оттуда. Я остался один.

Наконец я выбежал на сцену и позволил себе остановиться, чтобы перевести дух. Я медленно спустился по лестнице и поднял голову, читая светящуюся надпись «СТАРТ» на вывеске. Она тут же потухла.

Я бы хотел знать, что это за место было на самом деле. Но что я мог сделать? Мне оставалось только и дальше идти вдоль берега, изредка поглядывая в ту сторону, где предположительно была та дорога. Она уже давно скрылась за деревьями.

Уже начало темнеть. Я решил, что мне стоит вернуться в домик и переждать там ночь, как вдруг из-за деревьев показалась скала.

В этой местности было много гор, но таких острых я не видел никогда.

На выступ скалы вышло два человека, и я сразу их узнал. С такого расстояния я не мог видеть их лиц, но сразу понял, что Нирей улыбается. Я почувствовал, что они нашли то, чего так жаждали.

– Это озеро!…Озеро! – доносилось до меня эхом.

Мои глаза наполнились слезами. Я тоже улыбался, осознавая, что не могу разделить это счастье вместе с ними. Я сам сделал этот выбор. Мне казалось, я бегу от страха, но на самом деле попался прямо в его когтистые лапы.

Человек выше, Елисей Герасимович, подошел прямо к краю выступа и с задорным криком прыгнул вниз. Но на месте озера выросли острые, клыкастые камни. Они тут же распяли его тело, пронзив грудь.

Нирей не умел плавать. А в таком озере никогда и не научится.